Эпилог

Грей сидел у кровати отца в доме престарелых. Только теперь он понял, что имел в виду отец. Изучая лицо старика, Грей отметил красные прожилки на носу, вспомнил, как часто, пьяный, он впадал в ярость, особенно лишившись ноги.

Отец был гордым человеком, но травма разрушила его жизнь, оставив лишь небольшую пенсию по инвалидности. Матери Грея пришлось работать, пока отец тосковал дома, присматривая за двумя драчливыми сыновьями, чья воинственность с возрастом только усугублялась. Все ваша валлийская кровь, поносила мать мужчин в доме после очередной ссоры.

Насчет валлийской она ошибалась, но вот о крови все понимала правильно.

Грей постепенно осознал истинный источник разногласий с отцом. Они были слишком похожи, одной крови.

Он изучал морщинистое лицо, запавшие глаза, пытаясь отыскать тот огонь. Он желал бы видеть отца рассерженным, – пусть бы тот злился на сына, на болезнь, отобравшую его разум, на несчастный случай, лишивший его ноги…

Теперь отец теребил края одеяла, словно пытаясь понять, что происходит. Он больше почти не говорил, во сне постоянно сражался с демонами, молотил кулаками воздух, слабо брыкался ногой.

Вчера Грей разговаривал с врачом. В его отсутствие у отца случился микроинсульт. Да, состояние пациента стабильное, ему дают антитромботические препараты, но улучшений ждать не приходится. В таком состоянии старик может оставаться месяцы или даже годы.

Грей провел большим пальцем по запястью старика, силясь припомнить, когда в последний раз держал отца за руку или просто касался его. Теперь можно было наверстать.

Отец что-то пробормотал во сне, а когда Грей посмотрел на его лицо, то встретился со взглядом широко открытых глаз.

– Привет, па. Не хотел тебя будить, извини.

Сухие растрескавшиеся губы чуть шевельнулись. Старик сглотнул и снова попытался что-то сказать.

– Грей…

В последний раз отец узнал сына десять дней назад.

– Грей, твоя мать… твоя мать скоро придет.

Сын похлопал отца по руке, уже давно не пытаясь найти смысл в обрывочных воспоминаниях. Лучше не возражать.

– Придет? Когда?

Старик нахмурился, точно обдумывая ответ на сложный вопрос.

– Что?

– Когда придет мама?

– Гарриет?

– Ну да.

Отец осмотрел комнату, приподняв голову с подушки. Остановил взгляд на пустом стуле в углу.

– Что ты такое говоришь? Вот же она, здесь.

Грей оглянулся на пустой стул. Отец вновь опустил голову на подушку, не сводя глаз со стула. Его губы шевелились, словно он разговаривал с привидением.

Потом его глаза закрылись, пальцы затеребили край одеяла.

Теперь Грей понимал, о чем просил отец, и безмолвно произнес невысказанное.

Держа руку отца в своей, Пирс нажал на кнопку, впрыскивая дозу морфия в капельницу, к которой был подключен пациент.

Грей нагнулся и поцеловал отца в лоб.

Старческие пальцы на мгновение сжали его руку.

– Передавай привет маме, – прошептал Грей на ухо отцу.

Сжал в последний раз безвольную руку и вышел.

На улице в ярком утреннем свете его ждала женщина. Не замедляя шага, Пирс взял ее под локоть и повел за собой.

– Ты готова сбежать по пожарной лестнице?

Она улыбнулась и стиснула его пальцы.

– Я уж думала, ты никогда меня не спросишь.

Огромный слон ведет стадо по узкому каньону, касаясь плечами лиан и листьев на стенах с обеих сторон. Он идет торжественно, указывая дорогу.

За спиной лежит их новый дом, глубокая чаша, днище которой подогревают дымящиеся источники. Деревья растут здесь выше, кроны их гуще, чем в старом доме. С высоких скал течет вода, собираясь в озера у подножия.

Хорошее место.

Человек, который привел их сюда, идет сейчас за стадом. Слон не против. Человек не несет опасности; напротив, он несет лишь заботу и благополучие. Поэтому пока человек тоже один из них. Пусть идет.

Расщелина оканчивается у небольшого грота. Плоские камни покрывают землю, затененные нависающей скалой. С одной стороны сияет озеро. Когда они пришли сюда впервые, слон принес в хоботе воды из старого озера и вылил в новое. Теперь поверхность уже сияет алым.

Но стадо пришло сюда не по этой причине.

Слон ведет их на другую сторону каньона.

Там, на гладких камнях, лежит тело. Здесь не целая туша, но достаточная ее часть. Человек принес сюда эти останки – выкопал их на старом кладбище и принес сюда.

Слон подходит первым, дотрагивается хоботом до кусочка белой кожи у черепа.

Осторожно кладет на тело принесенную ветку и отходит.

Он стоит у тела, глядя, как остальные покрывают тело ветками. Вскоре останки полностью скрыты под холмиком веток. Последним подходит человек и тоже кладет ветку на холм. Отступает, открывая еще одного гостя.

Это их защитник.

Так поведала старая слониха перед смертью.

Царапая когтями широких лап камни, вперед выступает дикая белая кошка. Кладет на холмик длинную ветку, которую принесла в зубах, и аккуратно прижимает ее плоским носом.

Белый лев становится рядом с человеком, который чешет малыша за ухом.

Все правильно. Все сделано.

Ее будут помнить.

Слон поднимает к небу хобот. В его трубном зове горечь и надежда, вызов и благоговение. Другие животные вторят вожаку, присоединяя голоса к общему хору. Это песнь вечности.

Вступает еще один голос.

Лев делает шаг вперед, вытягивает шею и рычит – впервые в жизни.