Часть третья

Студеный ветер швырнул ей в лицо мокрый лист. Что это, ордер на вселение? Марьяна улыбнулась, глядя на дом, в котором ей предстояло жить. Высокий первый этаж был сложен из кирпича, а мансарда – из бруса. Широкое крыльцо под навесом. Двор небольшой, с единственным фонарем у ворот.

Игнат загнал машину во двор. Осталось только войти в дом. Ключ уже в замочной скважине. Интересно, как там внутри? Если двор давно никто не убирал, то и дом не обжитой.

– Прошу! – Игнат распахнул дверь, приглашая Марьяну войти в дом и в новую жизнь.

Все-таки бросилась она в неизвестность с головой. Обручальное кольцо, которое надел ей на палец Игнат, поставило крест на прошлом.

В загсе их расписали сразу, едва они только подъехали. Марьяна дала клятву верности. Отныне она мужняя жена. Для нее больше нет ни Никиты, ни Трофима.

Она уже не свободна, но жизнь-то продолжается. После загса они сразу же отправились в деревню Большие Ясли, расположенную на окраине Московской области. Здесь находился кустарный завод по производству вибролитья, который отец Игната выкупил задешево у банка вместе с домом, примыкающим к нему. Кто-то потерял, кто-то нашел. Здесь им с Игнатом и жить. С негласного одобрения Алексея Антоновича. Если, конечно, Игнат не украл у отца ключ от дома.

В доме было так же холодно, как и на улице, разве что без ветра и дождя. Игнат нащупал выключатель, щелкнул им, но свет не зажегся.

– Упс!

– Может, пробки? – предположила Марьяна.

Он кивнул, что-то нащупал неподалеку от выключателя, снова щелкнул. И вспыхнул свет.

– Какие пробки, мисс? Автомат!

– Мисс? – Марьяна выразительно посмотрела на золотое кольцо, которое украшало палец ее правой руки.

Красиво смотрится, сидит как влитое, не жмет. Комфортное ощущение. И приятное. А то, что в доме холодно, не беда.

– Прошу пардону, миссис!

– Миссис замерзла, – заявила она и мило улыбнулась.

В прихожей стоял одежный шкаф, состыкованный с вешалкой. Одна дверь вела в каминный зал, другая – на лестницу, которая закручивалась в направлении второго этажа. Стены ничем не отделаны, пол из досок, хорошо отшлифованных и покрытых темным лаком.

В каминном зале стоял разложенный диван со скомканным покрывалом. Напротив него два кресла и журнальный столик с обугленным углом.

На полу валялись раскрытая книга, пустая коробка, пластиковый тюбик из-под крема, одинокий тапочек с каблучком, еще что-то. Над арочным входом на кухню висела оленья голова с рогами.

– А вот это лишнее! – заявил Игнат, глядя на чучело.

– Не бойся, тебе такое украшение не грозит. – Марьяна мягко провела пальцами по его спине.

– Думаешь?

– Уверена. Зачем тебе рога? Ты же не олень.

Диван в зале недорогой, к тому же порядком пользованный. Кухонная мебель тоже смотрелась неважно, но Марьяне все нравилось. Ей сейчас и в шалаше было бы хорошо, лишь бы никто не донимал.

– Я не вижу здесь батарей, – осмотревшись, сказал Игнат.

– Их здесь и нет.

Марьяна глянула на камин, выложенный из камня. Большой, основательный, но топорной работы. Ладно, эстетика сейчас дело десятое, лишь бы тепло давал и не дымил.

В камине лежали только перегоревшие угли, дров не было. Рядом на полу пусто.

– А вода?.. – Игнат подошел к мойке на кухне, с подозрением глянул на большой оцинкованный бак, прикрепленный к стене, поднял крышку. – Да уж!.. – Он легонько пнул железное ведро, стоявшее на полу.

Возможно, звон, который оно издало, Игнат воспринял как удар медных тарелок в похоронном марше. А Марьяна подумала о том, что это звон колокольчика, возвещающего о начале новой жизни. Ее совсем не пугало, что воду нужно таскать в дом ведрами, а греть ее придется на конфорке с баллонным газом. И каминное отопление – не беда. Лишь бы дрова были.

За дровами Игнату пришлось спускаться в подвал. Пока он занимался камином, Марьяна обошла мансарду. Там три комнаты: одна довольно-таки большая и две маленькие.

Обставлена была только большая. Там находился спальный гарнитур. Работа кустарная, зато материал натуральный – массив сосны. На полу валялись обрывки бумаг.

Пол грязный. Кто-то очень плохо его помыл, только грязь размазал. Вроде бы и нечего было здесь белить, а разводы на полу как от извести.

Постель без белья, в шкафу какое-то тряпье. Ничего, могло быть и хуже.

Игнат закладывал в камин дрова, когда Марьяна спустилась к нему.

– Что там? – спросил он.

– Все хорошо. Трупов нет. – Она и сама не совсем понимала, в шутку это сказала или всерьез. – Кто здесь жил? Где теперь бывший хозяин?

– Он продал завод вместе с домом и уехал.

– Продал или с молотка ушло?

– А есть разница?

Марьяна пожала плечами. Разница налицо, Игнат должен это понимать.

– Ну да, есть, – сам себе ответил он. – Завод прогорел, хозяин не смог выплатить кредит, банк забрал все. Это жизнь, такое бывает. А куда делся этот человек?.. Съехал, наверное? А ты что думаешь?

– Думаю, что если его здесь нет, то все хорошо.

– Если бы все было плохо, то отец не отправил бы меня сюда. – Игнат улыбнулся, но только для того, чтобы отогнать тревогу, вдруг нахлынувшую на него.

– Не будем друг друга пугать. – Марьяне тоже стало немного не по себе.

– Почему же? Сейчас разожжем камин, приготовим ужин, сядем за стол, будем есть, греться и рассказывать друг другу страшные истории.

– Договорились. Но сначала согреемся.

– И поужинаем.

– С тебя вода.

Игнат кивнул, подошел к баку на кухне, постучал по нему, открыл кран, нависающий над мойкой.

– Что-то есть. То ли вода, то ли кровь, – пошутил он.

– Знаешь, мне здесь начинает нравиться.

– И совсем не страшно?

– Нет. Но за продуктами в машину сходишь ты.

– Если ты не боишься здесь оставаться.

Марьяна присела, встала, и в Игната полетел тапочек. Он пригнулся. Снаряд пролетел мимо, ударился в стенку, шлепнулся на пол.

– Милые бранятся, только тешатся? – весело спросил он.

Марьяна поиграла бровями. Пусть как хочет, так и понимает.

Игнат подошел к ней, положил руки на талию, как будто собирался увлечь ее на медленный танец.

– А я милый? – с игривой иронией спросил он.

Какое-то время Марьяна смотрела на него, затем подалась к нему и поцеловала в губы. Он впился в нее, крепко прижал к себе. Она чувствовала, как Игнат запылал изнутри. Его жар передался ей как электроток из розетки.

Жена отпрянула от мужа и повернулась к нему боком, чтобы он не видел, как она улыбается самой себе. Ей понравилось целоваться с ним, но ему вовсе не нужно знать об этом. А Марьяне совсем не обязательно сравнивать, в чьих объятиях было лучше. Никита и Трофим остались в прошлом, в настоящем – только Игнат. Сопоставлять нужно лишь моменты, пережитые с ним. Их будет очень много. Начало уже положено.

– Иди к машине.

Пока он ходил, Марьяна зажгла плиту, поставила чайник, наскоро прибралась в зале и на кухне. Она подняла с пола и уложила в коробку чужие вещи. Ничего особенного не нашла. Пятен крови нигде не было.

Да, прежние жильцы покидали дом впопыхах. Они забыли или не захотели прибраться за собой. Но уехали сами, в этом не было никаких сомнений. А вещи как мужские, так и женские. Видно, что съезжала семья.

Жаль, не задалась чья-то жизнь, но Марьяна понимала, что не должна принимать это близко к сердцу. Она ведь ни в чем не виновата. Что бы ни случилось с обитателями этого дома, ее семейное счастье сейчас писалось с чистого листа.

Игнат затащил в дом сумки. Марьяна собралась перемыть чашки, которые нашла в кухонном шкафу, но вода в баке закончилась. Мужу пришлось брать ведро и идти во двор, к колодцу. Он натаскал воды.

На кухне был холодильник, он работал, но при такой температуре вполне можно было обходиться и без него. Марьяна уложила продукты, настрогала на скорую руку бутербродов.

Чай они решили пить в зале. В камине уже вовсю трещал огонь. Дым, как ему и положено, уходил в трубу.

Марьяна догадывалась, как обитатели дома жили здесь зимой. Они топили камин и спали рядом с ним на диване. Спальня, скорее всего, использовалась только летом. Но туда можно было поставить электрический обогреватель.

Марьяна решила, что завтра же отдраит весь дом снизу доверху, составит список поручений для Игната. Взвалил на себя груз семейных обязанностей, пусть тащит.

– Вкусный чай, – сказал Игнат. – Но холодный.

– Думаешь, остыл? – Марьяна отхлебнула из своей кружки.

Ну да, не кипяток, но все равно горячий.

Игнат взял ее за руку, заставил поставить кружку на стол. Он развернул Марьяну к себе и мягко, но решительно поцеловал в губы.

Вдруг запахло весной. В душе Марьяны запорхали бабочки. Они медленно опускались в самый низ живота.

Она оперлась рукой на диван, нащупала скомканное покрывало. Ей вдруг показалось, что оно грязное. Да и обивка дивана засаленная. А сколько в нем пыли!..

Марьяна всего лишь мотнула головой, и этого хватило, чтобы Игнат отстранился от нее.

– Здесь грязно, – сказала она.

– В сумках белье.

– Этого мало.

В объятиях Игната Марьяна почувствовала себя женщиной. Но вкус мужчины вдохновил ее не только на любовь. Новоиспеченную супругу окрылила мысль о том, что наведение порядка в доме – ее святая обязанность. Она почувствовала в себе силы сделать сегодня то, что хотела отложить на завтра.

Марьяна нашла ведро, тряпку и принялась за приборку. Игнат ей помогал, поэтому дело у них спорилось. Они управились за час-полтора, но очень устали. А нужно было еще натаскать воды, согреть ее, искупаться.

– Я баньку за домом видел. Маленькая, но нам хватит, – сказал муж.

Марьяна покачала головой. Водопровода нет, бак в бане придется заполнять из колодца. А еще печь топить.

Она уже нашла таз и железный кувшин, из которого можно было поливаться. Была у нее и большая кастрюля, чтобы нагреть воду.

А купаться можно прямо у камина. Постелить на пол вокруг таза покрывало, пусть впитывает воду. Потом надо будет вытереть пол. Все просто. Хотя, конечно, потрудиться придется.

Диван уже заправлен, подушки мягкие, одеяло теплое. Все новое, только-только из упаковки.

– Полить? – спросил Игнат и взял кувшин.

Он улыбался, в волнительном предвкушении смотрел на нее. Взгляд смелый, а надежда робкая. Похоже, муж не верил, что жена позволит ему любоваться своей наготой. Как будто в этом было что-то необычное.

– Если только без рук. – Марьяна постаралась отогнать от себя стеснительность.

– Без рук! – поклялся он.

– Назначаю тебя банщиком.

– Слушаюсь и повинуюсь!

– Но учти, банщик – это работа. Приготовить, напарить и убрать за собой.

– Не вопрос! – Игнат сглотнул слюну.

– Глянь, что там у нас во дворе.

Он повернулся и вышел в прихожую.

– Только недолго! – бросила ему вслед Марьяна.

Она приготовила воду, разделась, встала в таз. Ровно в этот момент и появился Игнат. Уж не подглядывал ли он за ней?.. Что ж, пусть ему будет стыдно.

– Начнем? – дрогнувшим голосом спросил он.

– Воду не расплещи, – загадочно улыбнулась она.

На ее тело полилась тонкая струйка. Надо было бы присесть, чтобы вымыть голову, но Марьяна стояла в полный рост. Спина прямая, плечи расплавлены, напряженные сосочки смотрят вверх. Жена перед мужем должна выглядеть эффектно.

Пока она мыла голову, Игнат просто смотрел на нее. А потом в руке у него вдруг оказалась мочалка.

– Если позволишь! – выдавил он.

– Банщики так не поступают, – закрыв глаза, сказала она.

– Я не банщик, а твой муж. Сегодня у нас первая брачная ночь.

Намыленная мочалка сперва нежно прошлась по ее шее, потом вниз по спине. Марьяна хмелела от ощущений, но стояла не шелохнувшись. Она даже дыхание затаила, чтобы не выдать своего волнения.

А Игнат не сдерживал своих порывов. Его движения становились все настойчивей и смелей.

А огонь ретиво играл в камине, исходил жаром. Дрова трещали, подбадривали.

«Но если огонь погаснет, не беда. Есть руки мужа, теплые, даже горячие», – подумала Марьяна.

Игнат намылил ее с головы до пят, затем смыл пену, поглаживая изгибы тела, подал полотенце. Когда она вытерлась, на руках отнес на диван. Она легла, и он бережно накрыл ее одеялом.

– Я сейчас!

Но это «сейчас» затянулось. Он тоже хотел помыться, но ему не хватало воды. Игнат опять сходил к колодцу. Он торопился, старался помыться как можно быстрее.

Марьяна не смотрела на него. Ее веки налились свинцовой тяжестью, сознание превратилось в сладкую вязкую вату. Игнат лег к ней и обнял. Но тело женщины уже спало и не откликалось на ласки. Мужчина все понял и успокоился.

Огонь в камине гудел тихонько, дрова уютно потрескивали. В доме тишина и покой. Марьяне ничего не хотелось. Только спать.

– Прости! – пробормотала она.

– Все равно это самая лучшая ночь в моей жизни, – прошептал он.

– И в моей.

Марьяна не обманывала Игната. Ей нравилось проводить ночи с Трофимом, но то была запретная близость. У него жена и ребенок. Она никак не могла забыть об этом. Трофим не принадлежал ей целиком, Марьяна не имела никаких прав на будущее с ним.

А Игнат – ее законный муж. У них впереди вся жизнь. Они одно целое. Марьяна уже чувствовала себя счастливой половинкой. Она знала, что завтрашняя ночь будет лучше, чем сегодняшняя.

– Я тебя очень люблю, – прошелестел ей на ушко Игнат.

Марьяна только улыбнулась. Она не могла ответить ему тем же. Во-первых, сон уже овладел ею, и язык отказал в повиновении. Во-вторых, Марьяна еще не любила Игната так, как хотела бы.

Но у них еще все впереди. Она обязательно влюбится в него. А если нет, просто будет ему верной женой.

Ворота, сваренные из труб, были закрыты на замок. У Игната имелся ключ, но во двор завода он зашел через распахнутую настежь калитку. И тут же увидел полного розовощекого мужчину в дорогом кожаном пальто. Тот шел торопливо, размахивая руками. Его лицо выражало если не крайнюю, то близкую к тому степень раздражения.

– За плиткой? – на ходу спросил он, предостерегающе глянув на Игната.

– За плиткой.

– Зря! Там такой шлак!.. – Мужчина выплеснул на Игната свои эмоции и продолжил путь. – Чтоб я еще раз!..

Игнат еще не знал, чем расстроен розовощекий дядя, но уже догадывался, что разговор шел вовсе не о том шлаке, из которого делают блоки.

Кустарное производство размещалось в старом кирпичном коровнике. К нему вела гравийная дорога, вдоль которой тянулся тротуар, вымощенный обломками плитки. И дорога паршивая, и тротуар дрянной. Территория вокруг коровника жутко захламлена: обглоданный остов грузовика, обгорелые шины, выпотрошенный матрас, рваная бумага. Даже штабеля тротуарной плитки казались Игнату мусором, возможно, из-за того, что гнездились в беспорядке.

Коровников было два. Они явно никогда не ремонтировались. Пролетарии вывезли навоз, заложили оконные проемы кирпичом, вот и вся модернизация.

Двери дальнего коровника были закрыты на замок, а в ближнем вроде бы теплилась жизнь. Первые по ходу двери закрыты, а вторые распахнуты настежь. Тихонько играла музыка, слышались чьи-то голоса.

В сумраке цеха Игнат увидел двух таджиков и худосочного остролицего парня славянской наружности.

– Здравствуйте! – Игнат настороженно глянул на парня.

Таджики его почему-то не напрягали, а этот тип вызывал сомнение. Уж больно на гопника похож. Хорошо, если косит под блатного, а вдруг со стажем? В кармане нож, а в голове дурость? Как же хорошо, что Марьяна осталась дома.

– Здравствуйте. – Парень поднялся, едва скользнул по Игнату взглядом.

– Работаете?

– Пока нет. – Остролицый парень вроде бы и смотрел в сторону Игната, но взглядом с ним не встречался.

Видимо, парень действительно сидел. В местах не столь отдаленных, говорят, не принято смотреть в глаза.

– А чего так?

– Что смотреть будешь? – незлобно спросил этот тип. – Плитка, бордюр, блоки?..

– Все буду смотреть. Я ваш новый директор.

– Новый? – Парень с безобидной смешинкой глянул на него. – У нас и старого-то нет.

– Старый нам не нужен.

Парень кивнул, будто бы соглашаясь с ним. Он вытер ладони о грязную телогрейку, но руки не подал. То ли не захотел, то ли не решился.

Зато представился:

– Василий.

– Игнат.

– А по батюшке?

– Зачем? – Новый начальник изобразил удивление.

– Если ты директор, то с тобой по имени-отчеству надо. Или как? – Василий остро глянул на него. – Ксива есть? Бумага?

Игнат кивнул, достал из папки копии свидетельств, подтверждающих право гражданина Шуринова Алексея Антоновича на землю и строения. Там же был и приказ о его назначении директором производства в деревне Большие Ясли. Но Василий даже смотреть ничего не стал.

– Электричества нет, – деловито сказал он. – Отключили. И с материалом беда. Щебень есть, а цемента совсем нет.

– А персонал?

– Разбежались все. Только мы остались. – Василий достал из кармана тетрадь, свернутую в трубку, протянул Игнату. – Я тут записывал, сколько чего продали, пока простаивали.

– А простаиваете давно? – Игнат взял тетрадку, развернул, пробежался взглядом по строчкам.

Почерк у Василия на удивление четкий. Записи читались легко. Дата, наименование товара, количество, вырученная сумма – все одно к одному.

– Да уже третий месяц. Мы тут брали себе немного за работу. А так деньги в сейфе.

Василий кивнул Игнату, предлагая следовать за ним. Они зашли в помещение, примыкающее к дальнему торцу ближнего коровника. Это была дощатая пристройка с множеством окон, что-то вроде закрытой веранды.

Почти все окна заколочены фанерой, одно заложено железным листом, из которого выходила жестяная труба. В помещении стояла печка-буржуйка, в которой догорали дрова. Нельзя сказать, что здесь было тепло, но и холода Игнат не почувствовал.

Это был своего рода офис. Два стола, стулья, шкаф.

В шкафу находился сейф. Василий показал на него, но открывать не стал.

– Работа начнется – отдам ключ, – сказал он.

– Начнется, – заявил Игнат.

Отец не очень-то хотел идти ему навстречу, но все-таки уступил. Достал его Игнат, и он всучил ему этот старый чемодан без ручки. Хочешь начать новую жизнь с нуля? Нет уж, давай-ка с минуса. Нужно жилье? С этим проще. Женись, вези жену в деревню, живи с ней, работай и ни на что не жалуйся. Только не забывай время от времени посещать институт. Чтобы не отчислили. На академический отпуск отец не согласился. Хорошо хоть, в главном уступил.

А Марьяна не подвела. И замуж за него вышла, и лед в ее душе растаял. Загаженный дом без удобств ее ничуть не испугал. Игнату показалось, что Марьяна даже обрадовалась. Она и порядок в доме навела, и собой полюбоваться позволила. До секса, правда, у них пока не дошло, но сама возможность смотреть на Марьяну, лежать с ней в обнимку – это уже счастье.

Любовью со своей женой он собирался заняться сегодня утром. Но когда открыл глаза, Марьяна уже была в работе. Она всерьез собралась отскоблить дом добела. Игнат хотел помочь ей, но она отправила его на завод и сказала, чтобы он приготовил ей место в бухгалтерии. Видимо, Марьяна думала, что здесь действительно завод – с цехами, с административным зданием.

Цеха, может, и есть, а от офиса одно название. Впрочем, его можно устроить в доме, который находился недалеко от производства. Три минуты пешком.

– Непросто будет. Тут деньги нужны, – с деловым видом сказал Василий. – За свет заплатить, цемент завезти, все такое.

– Деньги будут.

– Да и желание нужно. Тут ведь непросто все. С оборудованием проблема. Один вибропресс мертвый, другой на ладан дышит. А с чего им работать, если мы их из металлолома собрали? Две линии совсем новые были, но их за долги забрали. Без денег никак. – Василий достал из кармана пачку сигарет и предложил Игнату.

Тот отрицательно качнул головой. Сам он не курил, но других не отговаривал.

– С инвестициями решим.

Игнат в этом не сомневался. Отец и сам понимал, что производство в этой дыре на собственном жиру в рост не пойдет. Вопрос в том, сколько денег нужно вбухать в развитие. Если очень много, то за дело браться не стоит. Снести здания, распродать территорию по частям под индивидуальное жилищное строительство.

Но Игнату нужен был этот завод. Он должен его поднять и добиться первого в своей жизни делового успеха, доказать себе и Марьяне, поднять производство, вывести его в прибыль. Отец обязан ему в этом помочь.

– Думаешь? – Василий смотрел куда-то в сторону, а в его голосе звучало сомнение.

– Уверен.

– Кредит в банке возьмешь?

– Поразмыслим.

– А то один взял…

– Кто?

– Балаков.

– Бывший владелец?

– Ага.

– Я о нем ничего не знаю. Отец этот завод с бухты-барахты купил.

– А приехал ты откуда?

– У отца в Горанске офис. Группа компаний. Производство строительных материалов. Серьезное дело, крутые возможности. Отец эту лавочку по случаю взял.

– Если случай был, чего не взять. Так ты из Горанска сюда ездить будешь?

– Зачем? Отец и дом Балакова купил, – сказал Игнат.

– Ты там живешь? – Василий как-то странно глянул на него.

– А что, там жить нельзя?

– Почему нельзя?.. – пробурчал Василий, но «можно» не сказал.

– Что там случилось?

– В доме?

– И в доме, и вообще.

– Балаков жену с любовником застукал. Бывает. – Василий снова закурил, но сделал это как-то чересчур уж торопливо и нервно.

– И что?

– Мужик здоровый. В общем, задушил он любовника. Сам же ментам и сдался.

– В доме задушил?

– Ага. А через неделю Раиса повесилась, жена его. В той же комнате.

– Ты не шутишь?

Василий осенил себя крестным знамением.

– Их ведь похоронили?

– Понятное дело. На кладбище. А ты что-то слышал?

– Ты о чем?

– Говорят, там лестница по ночам скрипит.

Игнат этой ночью спал как убитый. Он обнимал Марьяну, собирался наслаждаться ощущениями, но быстро забылся и не мог ничего слышать.

А лестница могла скрипеть. Потому что сосновая. Да и дом деревянный, живой. Бревна, сложенные в сруб, выкручиваются, создают напряжение, которое снимается с треском. Такие звуки – это нормально.

– Чушь!

– Не знаю. Душа самоубийцы неприкаянная, ходит-бродит.

– Что у нас с оборудованием? – спросил Игнат.

– Я же говорил.

Василий начал объяснять в подробностях, Игнат его слушал, но сосредоточиться так и не смог. В одно ухо влетало, в другое вылетало. Он думал о доме, в котором поселил Марьяну.

Оказывается, не зря она вчера подумала о трупах. Видно, что-то почувствовала. Да и он, открывая кран, подумал, что из него может политься не вода, а кровь.

– А ты давно уже здесь работаешь? – спросил Игнат, перебив Василия.

– Давно. Типа бригадир.

– Будешь и дальше типа бригадир, – Игнат натянуто улыбнулся. – Остаешься здесь за меня. А я скоро буду.

Василий проводил Игната серьезным сочувствующим взглядом. Лучше бы он усмехнулся, осуждая его за робость и глупость. Но нет, этот парень с пониманием относился к таким страхам. Потому что верил в реальность потусторонней силы.

Игнат чуть ли не бежал. Он зашел в дом, но услышал только шум, с каким отдавалось в ушах биение собственного сердца. Тишина. Где жена? Что с ней?

– Марьяна!

Он обошел первый этаж, поднялся в мансарду. Нет Марьяны.

Открывая дверь в спальню, Игнат напрягся. Скорее всего, именно здесь произошло убийство. Если так, то и жена Балакова повесилась тут. Вдруг привидения затащили Марьяну сюда и засунули в петлю?

Но в комнате никого не было. Кровать заправлена, мусора нет. Петля под люстрой не качается.

Игнат еще раз обошел дом и только тогда подумал, что Марьяна может быть во дворе. Он рванул вниз, открыл входную дверь и вздрогнул, нос к носу столкнувшись с Марьяной.

– Что с тобой? – спросила она, с подозрением глядя на него.

– А что со мной? – Он через силу улыбнулся.

– На тебе лица нет. Уже рассказали?..

– Что рассказали?

– Про убийство. – Она кивком показала в глубь дома.

– А тебе?

– Соседка просветила. По ночам, говорит, свет в доме зажигается. В спальне. Ты же не веришь в эту чушь?

Марьяна не казалась напуганной. Как будто привидение в доме – это то же самое, что кошка с бантиком.

– Можно другой дом снять.

– Привидений не бывает.

– Если тебе не страшно…

– Нет, – уверенно сказала она.

– Тогда ладно.

– Тут церковь недалеко. Съездишь, священника привезешь. Пусть святой водой окропит.

– Значит, все-таки боишься! – Игнат насмешливо погрозил Марьяне пальцем.

– Если только совсем чуть-чуть.

– И я боюсь. За тебя. Как ты здесь одна будешь?

– Буду. Ты уже все?

– Если только на сегодня. Отцу звонить надо, деньги нужны.

– Позвони. А потом мне поможешь. В бане полный завал. Разгребать надо.

– А вечером будем париться! – взбудоражено проговорил Игнат, вмиг забыв о привидениях.

Марьяна скупо улыбнулась, глядя на него.

– Будем обязательно. Чего стоишь? Время пошло! – В ее глазах вспыхнули веселые огоньки.

Игната не испугали бы и авгиевы конюшни. Он управился бы и с ними, лишь бы этой ночью Марьяна по-настоящему стала его женой.