Глава 10
Все было хорошо. Они с Ларисой написали заявление. Она согласилась на развод.
Администраторша загса могла бы решить вопрос уже сегодня, но предложила им прийти через месяц. Никита протянул ей заранее приготовленный конверт с деньгами, но женщина шарахнулась от него, как черт от ладана. Уговорами Никита смог скостить срок с месяца до одной недели.
При этом администраторша предложила Никите оформить дарственную на имущество, которое он собирался оставить Ларисе. Ей она порекомендовала не соглашаться на развод без подтверждающих документов. Так и сказала, мол, нельзя верить человеку, который не сдержал обещание, данное перед алтарем.
Но Лариса на дарственной настаивать не стала. Расставаясь с Никитой, она проводила его жалостливым взглядом, даже перекрестила, как будто благословляла. Знала, куда он едет, поэтому так и сделала. Или, напротив, прокляла.
Лариса – хитрая штучка. Верить ей нельзя. Но мужика она себе найти может. И отца ребенку. Лариса будет спать с ним, будить его по утрам быстрым сексом. Как ей это запретить? Может, условие поставить? Дарственная на дом или мужики – одно из двух! Но это глупо.
Никита и не заметил, как оказался во дворе дома, где жила Марьяна. Он подкатил к подъезду с одной стороны, а она подошла с другой. Короткая стрижка, дешевая курточка, джинсы с рынка.
Стрижка ей не шла, но все равно Марьяна выглядела более чем хорошо. Хотя и не намного лучше, чем Лариса.
Но дело не в красоте, а в душе и в отношении к женщине. Никита готов был боготворить Марьяну. Особенно если она станет его женой.
Он вышел из машины, встал у нее на пути.
– Привет!
– Здравствуй. – Она мило, хотя и без желания улыбнулась.
– Домой?
– Домой.
– В салоне красоты была?
– Нет, просто в парикмахерской.
– Может, посидим? – Он повел рукой в сторону своей машины.
– Посидим. Если ты не будешь спрашивать про мои волосы.
Он кивнул, соглашаясь не задавать глупых вопросов, но когда Марьяна села к нему в машину, не сдержался и сказал:
– Ты не переживай, волосы отрастут.
– Я не жалею.
– Тебе даже идет.
– Все равно.
– Что все равно? Нельзя падать духом.
– Кто тебе сказал, что я падаю духом? – с удивлением спросила Марьяна.
Но ее голосок предательски дрогнул. Жалела она о том, что состригла свои прекрасные волосы. Может, и не сильно, но все же такая нотка прозвучала.
– Я же вижу.
– Я не хочу привлекать внимание мужчин. Желаю работать. Только и всего.
– Тебе не нужно работать. Я был сегодня в загсе, подал заявление. Через неделю я свободен. Уже сейчас!.. Мы сегодня можем пойти туда. – Никита сомневался в том, что это реально, но голос его прозвучал достаточно уверенно.
– А я согласна выйти за тебя замуж?
– Это тебе решать. Но ты должна знать, что я не отступлюсь.
– Хорошо. – Она пожала плечами.
– Так ты согласна?
– Нет. Посмотрим, что из этого всего получится. – Марьяна немного подумала и добавила: – Ничего не выйдет.
– Уже вышло. Лариса дала мне развод. Остались только формальности. А по улицам ты зря ходишь. Напрасно не поверила, что тебя заказали. Пока что частному детективу. А есть еще киллеры.
– Не думаю, что Ольга Борисовна до этого дойдет.
– Береженого бог бережет. А береженую – еще и муж. Мы сейчас едем ко мне домой, в Москву. – Никита завел двигатель.
– Я не могу. – Марьяна приоткрыла дверцу, но из машины выходить не стала.
– А я тебя не спрашиваю. Тебе угрожает опасность, я принимаю решение.
– Так нельзя.
– Нельзя. Но если очень нужно, то можно.
– Нельзя в твою квартиру.
– Хорошо, снимем номер в гостинице. Два. Для тебя и для меня.
– Я должна подумать.
– Думай. У тебя есть пять минут.
Время еще только начало свой отсчет, когда открылась водительская дверца, и перед Никитой высветилась физиономия Германа.
– Явился, не запылился!
Никита как мог бегал от своего телохранителя, но тот все-таки настиг его.
– Никита Степанович, у меня приказ! – с виноватым видом сказал Герман. – Вам нельзя здесь быть! Я должен вас увезти.
Отец предупреждал сына, что Герман будет удерживать его, не позволит подойти к Марьяне. Но, если честно, Никита не представлял, как это будет выглядеть на деле. Кто такой Герман, чтобы держать его за руки!
– Девушка, вы свободны, – бездушным голосом проговорил Герман. – Никита Степанович едет домой.
– Марьяна, останься! – возмущенно провыл Никита.
Но Марьяна еще шире открыла дверцу. Он потянулся, чтобы ее удержать, но Герман схватил его за руку.
Марьяна выскользнула из машины и направилась к подъезду. Всем своим видом она давала понять, что ей неприятна эта сцена.
Никита попытался оттолкнуть Германа, но с таким же успехом он мог бы опрокинуть железобетонный столб, вкопанный в землю.
– Ты охренел? – Никита извернулся и ударил Германа локтем в челюсть.
Но тот в ответ перехватил и свободную руку. А сила в нем дикая.
– Ну ты и урод! – взревел Никита.
Герман сочувствующе кивнул, соглашаясь с ним, но рук не разжал. Он сковывал его тело, но Никите казалось, что душу. И не Герман это делал, а отец.
– Все, пусти! Я еду к отцу!
Герман отпустил его, но в машину не сел, направился к дому, в подъезд не зашел. Он встал в дверях, преграждая Никите путь к Марьяне.
Тот хотел показать ему палец, но вовремя подумал о том, что Марьяна может наблюдать за ним из окна. Он не должен был вести себя как мальчишка. Он взрослый мужчина и поступать должен соответственно.
Сейчас Никита поедет к отцу и поговорит с ним. Рано еще Степану Даниловичу впадать в детство. Именно это сын ему и объяснит.
Дом впечатлял. Просторный холл высотой в два этажа. С одной стороны к нему примыкал каминный зал, с другой он сливался с обеденной зоной. Второй этаж – пять комнат. В мансарду Лариса Мишу не пустила, но и там наверняка немало интересного. Зато в павильоне с бассейном он побывал.
Есть еще сауна. Хотел бы он попариться там с Ларисой. Не один раз. Все впереди. Зря она в этом сомневается.
Лариса провела его в небольшую гостевую спальню на первом этаже. Обстановка здесь как и везде, на уровне, но размеры не впечатляли. Дом большой, а ему она выделила какой-то закуток под лестницей.
– Здесь мы будем спать? – спросил он.
– Здесь будешь спать ты.
– Это после всего, что я для тебя сделал?
– Это после всего, за что я тебе плачу, – с начальственной насмешкой сказала Лариса.
– Никто ничего не узнает. – Он обвил рукой ее талию.
– Я узнаю. Мне неприятно будет.
Миша мог бы ей поверить, если бы она попыталась отстраниться от него.
– Если ты не получишь удовольствия. Со мной тебе это не грозит.
– Не люблю хвастунов. – Лариса усмехнулась, толкнула его бедром и высвободилась из объятий.
– А я не люблю женщин, которые забывают покормить мужчину обедом.
– Не бойся, не забуду. Располагайся. Через пятнадцать минут жду тебя на кухне.
Лариса ушла, а он усмехнулся ей вслед. Не хочет она быть нелюбимой женщиной, потому и поспешила на кухню. Что бы эта особа ни говорила, а сегодня они будут спать вместе. Или завтра, но обязательно.
Отец все ниже наклонял голову, исподлобья глядя на Никиту.
– Я развожусь с Ларисой. Это раз. Я женюсь на Марьяне. Это два.
– С Ларисой разводись. А Марьяну не трогай.
– А то что?
– А то все!
– Если хоть один волос упадет с ее головы, считай, что ты потерял младшего сына. Да и Трофим тебя проклянет.
Это был двойной удар ниже пояса. Отец его пропустил, хотя и не подал вида. Он не дрогнул, не изменился в лице, но промолчал.
– Я люблю Марьяну и хочу быть с ней.
– Ты развелся с Ларисой? – смягченным тоном спросил отец.
– Нет, но это дело времени. Мне дали неделю подумать.
– Думай.
– Я все для себя решил.
– А я прикину, где вам жить в Туле.
– Почему в Туле?
– Здесь ты с Марьяной не останешься. Ты знаешь почему.
– Пусть будет Тула! – с улыбкой проговорил Никита.
– Будешь работать на заводе. Начнешь с помощника директора. Освоишь этот уровень, пойдешь дальше.
В Туле отец владел металлургическим заводом, примерно таким же, как и здесь, в Павелецке. Никита мог начать с малого, а со временем возглавить все предприятия. В свое время он уже был помощником директора – у брата. По приговору суда. Тогда ему все было до фонаря, а сейчас другое дело. Ради Марьяны он готов был на все.
– Но сначала я должен жениться на Марьяне.
– Распишетесь. Но свадьбы не будет. Трофим ничего не должен знать. Во всяком случае первое время.
– Как скажешь.
– Ты мог решить вопрос уже сегодня. Но тебе дали неделю на раздумье. Ты согласился. Сам знаешь, что нужно подумать, поэтому медлишь. И не говори, что это не так.
– Не так. Я не хочу ждать!
– Ты не думаешь о Марьяне, – после некоторого раздумья сказал отец. – Выставляешь ее в дурном свете. Как она сможет поехать куда-то с мужчиной, который женат на другой? Кто она после этого?
– Да она не хочет никуда со мной ехать! Если согласится, то только после загса.
– Это очень хорошо. Ты сделал ей предложение?
– В общем, да. Сказал, что развожусь с Ларисой и хочу жениться на ней. А она молчит. Ничего не говорит.
– Она не молчит, а думает. Как и ты. У вас есть целая неделя на размышление.
– Вообще-то, я дал ей пять минут. Если бы не Герман.
– У тебя есть неделя. Разведешься с Ларисой, получишь добро на Марьяну. А пока никаких контактов.
– Я должен поговорить с ней.
– Поговори. И все.
– Хорошо.
Никита понял, почему отец упрямился. Он проиграл в споре с сыном, но не хотел признавать свое поражение. Поэтому ставил условия. Хоть какие-то. Что ж, нужно дать ему возможность сохранить лицо перед сыном.
Но предупреждение в любом случае остается в силе. Если с Марьяной что-то приключится, то отец очень сильно об этом пожалеет.
А к Марьяне он съездит, попросит подождать всего лишь неделю. Потом они будут вместе.
Это было какое-то сумасшествие. Сергей Олегович просто помешался на ревностном служении своему боссу.
– Это вам отец велел молчать? – стараясь держать себя в руках, спросил Игнат.
– Нет.
Конотопов прятал глаза. Он готов был провалиться сквозь землю, лишь бы Игнат его не донимал.
– Мама?
– И мама твоя ни при чем.
Игнат мотнул головой. Мама-то как раз очень даже при чем. Она сумела уговорить его не соваться к Марьяне. Только вот выдержать разлуку с любимой он не мог. Потому и рванул к Сергею Олеговичу. Он один знал, как найти Марьяну в Павелецке, но говорить не хотел. Причину понять нетрудно.
– Я ведь сейчас брошу все и поеду в Павелецк. Буду искать Марьяну. Город чужой. Улицы полны неожиданностей. Вдруг со мной что-то случится? Кто в этом будет виноват?
– Ты это маме скажи. – Сергей Олегович глянул на него, как на ребенка, который грозит отморозить уши назло родителям.
С пренебрежением, даже с отторжением сказал:
– Значит, мама!
Игнат уже взрослый. Если мама этого не понимает, то он ей объяснит. Пусть она только попробует не отпустить цепь, на которую посадила Конотопова.
Ворота с пульта не открылись, калитка заперта изнутри. Никита еще не оформил дарственную на дом, но Лариса уже самовольничала. В дом его впускать не хотела.
Наконец-то калитка открылась. Никиту тряхнуло изнутри, когда он увидел Мишу. На этот раз ему не надо было самому хватать его за грудки. Врезать лысому гаду мог и Герман, который ходил за Никитой как привязанный. Но команда «фас» пока оставалась на уме.
– Ты что здесь делаешь?
– Работаю, – с опаской глянув на Германа, сказал лысый мужик.
– Кем?
– Я же детектив. У нас и розыск, и охрана.
– И кофе, и какао! – передразнил его Никита.
Он не стал спрашивать, где Лариса, оттолкнул лысого фрукта плечом и прошел во двор.
– И кофе бывает, – донеслось вслед. – Но чаще всего какао!
Прикалывался этот Миша. Весело ему было. Никита обернулся, резко глянул на Германа, и тот все понял. От сильного удара в живот Миша согнулся в три погибели.
Ларису он нашел в спальне. Она лежала на кровати в банном халате и спала, накрыв голову подушкой. Никита схватил ее за ноги, стащил на пол. Ее сильно тряхнуло, и она проснулась. Волосы растрепаны, лицо помятое, глаза отекшие, а запах перегара – хоть нос затыкай.
Лариса ошеломленно смотрела на него. Она не понимала, где находится и почему Никита смотрит на нее с яростью обесчещенного мужа.
– Ты с кем бухала? – заорал он.
Лариса огляделась, стала подниматься и простонала:
– Ну да, бухала.
– С кем?
– С Мишей. – Она села на край кровати, пальцами сжала виски.
– Ты уже получила развод?
– Нет.
– Тогда какого хрена?
– Пожалуйста, не кричи.
– Какого хрена, спрашиваю!
– Не было никакого хрена. – Лариса улыбнулась, показала пальцем на видеокамеру, которая стояла на трюмо, затем взяла ее. – Сейчас! – Она подсоединила камеру к телевизору, вывела на экран изображение.
Это далось ей непросто. Она еще не протрезвела, ее водило из стороны в сторону, пальцы дрожали. Жалкое зрелище.
– Что ты мне показываешь? – осведомился Никита.
– Думаешь, я не понимала, что могло случиться? Пообещай, что ты его убьешь, если он меня трахнул.
– Что? – гаркнул он.
Лариса ошалело глянула на него. Она трезвела на глазах.
– Ты хоть понимаешь, что сейчас сказала?
– Ты меня прости, пожалуйста. Сама не знаю, что на меня нашло. Ты уехал, а я зашла в бар. Миша подсел. Я сказала, чтобы он меня проводил.
– Предложила ему работу, – дополнил он.
– Какую работу? Не помню. – Лариса тряхнула головой, как будто это могло оживить ее память. – Все перемешалось. Помню, что камеру поставила и сказала ему, что ты его убьешь, если он вдруг…
Никита смотрел на экран телевизора и видел, как Лариса, шатаясь, зашла в комнату, упала на кровать. И все, больше никаких движений. Она лежала, не шевелясь. А время шло в ускоренном режиме. Оживление наступило с появлением Никиты.
– Зачем ты со мной так грубо? – жалостливо глядя на него, спросила она.
– Сначала разводись, а потом гуляй!
– Я, между прочим, ребенка твоего ношу. – Лариса положила руку на живот, прислушалась к ощущениям. – Вроде живой.
– Только пьяный. И спит, – сострил Никита.
– Зачем ты так? – Она умоляюще глянула на него.
– А ты? Нажралась как свинья.
– Это с горя. Не было ничего. – Лариса кивком показала на телевизор.
– Чего не было? Ты в спальню в половине третьего зашла. Что до этого делала?
– Мы с Мишей за стойкой сидели. Он наливал, а я говорила. Мне надо было…
– Орало не разболелось?
– Зачем ты так? Я женщина свободная. Ничего не было, а все равно право имею.
– Ты ведешь себя как шлюха! Это еще пока мой дом!
Какое-то время Лариса смотрела на него, собираясь с мыслями, потом сказала:
– Ты не сможешь жить в этом доме без меня.
– Почему?
– Воспоминания замучают.
– Да ну?
– Ты любил Марьяну, а жил здесь со мной. Ты предашь наше счастье, если скажешь, что это было не так.
– Это ты сейчас о предательстве говоришь?
– Видишь, ты не утверждаешь, что счастья не было.
– Ты еще не развелась, а уже мужиков сюда таскаешь!
– А разве я тебе не говорила, что мне нужно спешить? Да и о том, что спать с мужиками буду, предупреждала. С Мишей или еще с кем-то. Со всеми. Но потом. Когда мы разведемся. Поверь, меня ничто не остановит.
– А это мы еще посмотрим!
– Да? И что ты сделаешь? – Лариса распахнула глаза, с интересом посмотрела на него.
Как будто она была зрителем, а он – артистом художественной самодеятельности, который собирался сплясать перед ней вприсядку.
– Сделаю!.. Никаких тебе алиментов, домов и машин! – Никиту продолжало лихорадить от возмущения, поэтому он хватал ртом воздух, заглатывал его вместе со словами. – Если мужиков будешь сюда таскать!
– Мой ребенок родится без отца?
– Это мой ребенок!
– Да!.. – Лариса приложила руку к животу и просияла. – Он слышит! Откликнулся!
Глаза ее вдруг округлились, лицо исказилось от боли.
– Мамочки! – пробормотала она.
– Что такое? – Никита взял ее за руку.
– Мне больно! Я умираю!..
– Да ладно тебе! – Он не хотел верить, что с Ларисой происходит что-то страшное.
– Это выкидыш. Зачем ты меня с кровати сбросил? «Скорую» вызывай!
Никита кивнул, схватился за телефон. Ведь он действительно скинул Ларису с кровати. Она упала, ударилась животом. Вдруг он убил собственного ребенка?
