41

– Мама, как ты думаешь, Натали сейчас все выскажет ему и приедет? Скоро? – Джилл забралась с ногами на диван и разглядывала журнал с видами Вьетнама.

– Я думаю, она вообще не приедет, – ответила Маренн, вернувшись к изучению рентгеновских снимков. – Ни сегодня, ни завтра. Дай бог, если позвонит. Завтра ей предстоят сборы в рейд, подготовка всех необходимых материалов. Потом они уйдут. А когда вернутся – неизвестно. Вьетконг непредсказуем.

– Но как же…

– Ты о мадам Сюзанне? – усмехнулась Маренн. – Девочка моя, да как только Том и Натали окажутся вместе, о ней никто из них и не вспомнит. Они любят друг друга, и это очевидно. А все остальное – эмоции, ревность – полная ерунда. Чем быстрее уйдут в свои джунгли, тем быстрее помирятся. Ты, Джилл, скажи-ка мне лучше что-нибудь по-вьетнамски. А то как бы мне не пришлось за тебя краснеть перед генералом Дэвидсоном.

– Мама, ты не веришь, что я знаю вьетнамский язык? – Джилл посмотрела на нее с недоумением.

– Разумеется, верю. Ты же у меня умница. И все-таки интересно послушать, как ты лопочешь по-ихнему. У них ведь такой чудной язык!..

– Простите, мэм, – в комнату вошел дежурный, – вам только что передали вот это. – И протянул большой букет светло-лиловых орхидей.

– Мне?! – поднялась со стула Маренн. – Вы не ошиблись? Возможно… – Она подумала о Натали, но не договорила.

– Никак нет, мэм. Просили передать вам лично.

– И кто же?

– Какой-то сержант с аэродрома. Не представился. Сказал лишь, что внутрь букета вложена записка, и в ней все написано.

– Какие они красивые, мама! – Джилл спрыгнула с дивана, взяла у дежурного цветы и поднесла их матери. – Я никогда раньше таких не видела!

– А здесь они растут прямо на деревьях, – улыбнулась Маренн. – Теперь увидишь, и не раз. Благодарю вас, вы можете вернуться на пост, – отпустила она дежурного.

– Слушаюсь, мэм.

Маренн извлекла из букета белый конверт.

– Что-то мне все это напоминает, – лукаво заметила Джилл, усаживаясь на диван.

– Мне тоже, – согласилась Маренн.

– И кто на этот раз?

– Сейчас узнаем. – Маренн поставила цветы в вазу, достала из конверта небольшой лист бумаги, прочитала то, что на нем было написано, и улыбнулась. – Я так и думала. Он все-таки вернулся во Вьетнам.

– Кто? Билл Смит из Окинавы? – догадалась Джилл. Она снова спрыгнула с дивана, взяла с рабочего стола матери фотографию молодого американского летчика с раскосыми индейскими глазами, вслух зачитала надпись на обороте: – «Буду помнить вечно, мэм». Он и вправду тебя не забывает, мама. Наверное, это любовь.

– Мне еще только его любви не хватало, – буркнула Маренн. – Ему же всего лишь тридцать два года. Он был бы сейчас моложе нашего Штефана, если бы тот не погиб.

– А что Смит пишет? – начала ластиться к Маренн Джилл. – Мне очень интересно, правда, мама.

– Пишет, что закончил обучение в Штатах и вернулся во Вьетконг командовать «фантомами». Получил звание подполковника.

– Подполковника? В тридцать два года?! Да он просто героический парень, мама!

– Не без этого. – Маренн опустилась в кресло, задумчиво проговорила: – Зачем же он снова напросился сюда? Я так надеялась, что после полученных здесь ожогов он останется в Штатах, женится на своей невесте…

– Женился?

– Догадайся с трех попыток.

– Он с ней расстался! – рассмеялась Джилл.

– Угадала.

– Мне кажется, мама, – заговорщически произнесла Джилл, – что тебя ждет новый роман. Думаю, этот Билл Смит все-таки добьется своего. В крайнем случае поможет себе «фантомами». Вот увидишь, он от тебя не отстанет! И вообще, мама, – она понизила голос, – я давно хотела тебе признаться: нам с Натали, несмотря на наших многочисленных ухажеров, до тебя – как до Луны! И раз уж этот Билл Смит с Окинавы, с его раскосыми глазами, оливковой кожей и тремя эскадрильями набитых напалмом новейших самолетов, снова здесь объявился, он, я чувствую, даст теперь всем твоим поклонникам сто очков вперед. Да он просто их всех сожжет! А потом скажет, что во всем виноват Вьетконг.

– Джилл, перестань издеваться надо мной. – Маренн посмотрела на дочь с укоризной.

– Разве я издеваюсь, мама? Напротив. Я тобой восхищаюсь!

– Он моложе меня на тридцать лет.

– Главное, что его самого это не особо смущает. И думаю, он тебе тоже нравится. Иначе бы ты не держала его фото на столе. Я как только вошла в твой кабинет, сразу обратила на него внимание. Удивляюсь только, почему Билл лишь сейчас объявился. Я почему-то думала, что он давно уже тут, рядом с тобой. Продолжаешь упрямо держать оборону, мама? Ну и зря. Вообще-то он парень красивый. – Джилл снова взяла фотографию в руки. – А раскосость, наверное, ему от деда-индейца в наследство досталась. В общем, мне он нравится. Черный как смоль, глаза – два огня. Нет, мама, Билл просто так от тебя не отстанет. – Джилл поставила рамку с фотографией на место. – Надо сдаваться, мама. По-моему, сдаться такому парню не только не грешно, но и приятно. Особенно если на «фантоме». Когда мы сегодня летели на вертолете, эти «фантомы» пронеслись мимо с таким грохотом, что я чуть не оглохла. А потом – бух, бух, бух!.. И внизу – море огня. Это просто фантастика, мама!

– Фантастика в том, Джилл, что подполковник Билл Смит на тридцать лет моложе меня, – задумчиво повторила Маренн. – И его отношение ко мне не укладывается у меня в голове.

– Мама, он сам тебе все в голове уложит. Даже без напалма. Ты, главное, не сопротивляйся. Просто отдайся, и все дела.

– Джилл, ты у меня сейчас схлопочешь, – погрозила ей пальцем Маренн. – Или отправишься в Париж, так и не приступив к работе с генералом Дэвидсоном.

– Чтобы я не увидела, как ты уступишь подполковнику Смиту? – не унималась Джилл. – Ловко придумала! Я – в Париже, Наталья – в рейде. Все шито-крыто. Нет, мама, так не честно!

– Джилл, не говори глупостей!

– А для чего тогда ты держишь его фотографию у себя на столе? А?

– Тебе пора спать, Джилл. Завтра рано вставать на службу, не забыла?

– Не забыла, мама.

Зазвонил телефон. Маренн сняла трубку.

– Госпиталь леди Клементины Черчилль, Маренн де Монморанси слушает. – И чуть не поперхнулась: – Билл?! Да, узнала. Здравствуйте. Да, я получила цветы, благодарю. Вы будете в Сайгоне уже завтра? Хорошо, рада буду с вами увидеться. Заодно и поздравить с повышением в звании и новым назначением… На ужин? – Маренн растерянно взглянула на Джилл, и та прижала ладонь к губам, чтобы на другом конце провода не услышали ее смеха. – Да, хорошо, я постараюсь. До завтра, Билл. – Она положила трубку.

– Что я тебе говорила, мама? – начала пританцовывать вокруг нее Джилл. – А ты не верила. Нет, нам точно до тебя как до Луны, мама! По сравнению с Биллом Смитом померк даже неотразимый Том Роджерс, с которым ты меня сегодня познакомила. Куда уж десантуре до «фантомщиков»?! У последних все четко: вжих, бах и – забомбить всех в каменный век. Три минуты работы – и Вьетконга как ни бывало! А дальше сиди и пей кофе на аэродроме под музыку «Роллинг Стоунз».

– Тебе не надоело надо мной издеваться, Джилл? – Маренн с улыбкой поцеловала дочь в лоб.

– Я тобой восхищаюсь, мама! Честно.