15

– Нагой мужчина, облаченный лишь в свои силу, красоту и божественность, – Наталья с нежностью провела рукой по украшенному татуировкой плечу Тома.

– Это из какого-то романа? – он приподнял голову. – Ты любишь читать книжки?

– Люблю. Только давно не читаю, нет времени. Кроме, разумеется, тех, что по специальности. А тебе я просто привела изречение древних греков, – улыбнулась Наталья. – И еще так говорит о мужчине, в которого влюблена уже много лет, моя приемная мать мадам Мари. Представляешь, он каждый день осыпает ее белыми розами! Они познакомились еще на той войне. Он был штандартенфюрером СС.

– Немец? – поморщился Том. – А я, извини, могу подарить тебе только розовый лотос. Но за ним еще сходить надо.

– Нет, Том, не надо, – Наталья испуганно схватила его за руку. – Эта война совсем другая, она не похожа на ту, прежнюю. Здесь каждый лотос может стоить белому человеку жизни. К тому же сорванный лотос, как я слышала, сразу увядает. Так что если даже ты добудешь его, красоты цветка я все равно не увижу.

– Тогда позволь хоть помечтать об этом. Ведь самому мне, каюсь, такая идея даже в голову не пришла бы. Наверное, мы, американцы, не столь романтичны, как эти бывшие штандартенфюреры. Кстати, на наших «фантомах» летает один немец, тоже из бывших. Крепкий, надо сказать, парень. Да и дело свое получше наших знает.

– А я со своим штандартенфюрером не ужилась, – вздохнула Наталья. – Точнее, с бывшим оберштурмбаннфюрером.

– Если б ты с ним ужилась, мы бы с тобой не встретились, – Том повернул ее лицом к себе. – Бывший союзник всяко лучше бывшего врага, так ведь, док, а?

– Я раньше так не думала, – грустно улыбнулась в ответ Наталья.

Роджерс наклонился и поцеловал ее в губы. На краю кладбища вспыхнула яростная перестрелка, довольно скоро сменившаяся очередным затишьем.

– Просто раньше мы не были знакомы.

– Мне говорили, ты провел четыре дня в Бангкоке.

– Было дело, – откинувшись на спину, не стал отпираться Том. – Нас всех туда возят. По очереди.

– И там на тебя с большой нежностью смотрела девушка в фиолетовом платье по имени Шерон.

– Да кто это, интересно, тебе обо всем докладыает? – приподнялся на локте кэп.

– Гэри. Рассказал, когда еще жив был.

– Вот если бы он не погиб, я б ему сейчас морду набил. – Роджерс снова лег, закурил сигарету. Повернул голову к Наталье: – Ты ревнуешь? К тайваньской проститутке?

– Нет, – пожала она плечами. – Наверное, нет. Я все понимаю, кэп. Я же док. Просто Гэри сказал тогда, что ты тоже смотрел на нее влюбленными глазами. А для удовлетворения естественных потребностей влюбляться не обязательно, я так считаю.

– Гэри, наверно, в хлам пьяным был. – Том затушил сигарету, помолчал. – И ты знала об этом еще там, в джунглях?

– Да, – ровно ответила Наталья. – Но не буду же я выяснять отношения, когда вокруг стреляют гуки. К тому же ты сам ее выбрал.

– Надо же было выбирать кого-то, вот и выбрал. Хотя знаешь, почему именно ее?

– Почему?

– Потому что она точная твоя копия, только на восточный манер. Я ведь все время думал только о тебе. Об этом тебе Гэри не доложил?

– Нет, – улыбнулась Наталья. – Думаю, он вообще о твоих ассоциациях не подозревал.

– Я говорю правду. Твоя копия за десять долларов в день четыре дня подряд. Воображал, что нахожусь рядом с тобой. Тогда как сама ты была в те дни в Париже, со своим немцем. Все справедливо, док.

– Я ушла от него. Снова живу одна. На Монмартре.

– Ты мне об этом не говорила, – Том снова приподнялся на локте, вгляделся в лицо Натальи.

– Вот говорю сейчас. А как там, кстати, вообще в Бангкоке?

– Как и везде, – неопределенно пожал он плечами. – Больше всего запомнилась страшная усталость: вместо того чтобы развлекаться, все время хотелось спать. Ну, показали нам там какие-то местные виды, крокодилов… А крокодилов я насмотрелся и в Майями. Еще ходили в какие-то клубы, ездили на такси. Но воспоминания остались почему-то неяркие, размытые. Как в несфокусированном объективе. С тобой, наверное, я чувствовал бы себя там по-другому. Лучше. Так что в следующий раз поедем вместе, о'кей?

– Встречаться с проститутками? – Наталья уперлась пальцем в плечо Тома.

– Зачем? – Он наклонился, запечатал ей губы долгим поцелуем. – Просто чтобы побыть вдвоем. Без гуков, без чарли, без наших, без фрицев… Только вдвоем.