Эпилог
Жаркое тарасовское лето подошло к концу. С начала сентября по утрам уже стало прохладно, хотя днем солнце грело еще совсем по-летнему. Но и это продолжалось недолго: к середине месяца многие уже надели теплые толстовки и жакеты, не снимая их даже в обед.
Мне было жаль лета – я хотела, чтобы оно продлилось еще немного. Попасть в пансионат «Волжские дали» по льготной путевке мне так и не удалось, а четыре дня, проведенных в доме с привидениями, не в счет – это был просто эпизод, связанный с работой, и больше ничего.
В ожидании следующего клиента я проводила дни за компьютером, пытаясь осмыслить недавние события. Смерть Маргариты Алексеевны по-прежнему не давала мне покоя. И чем больше я размышляла о ней, тем сильнее мне казалось, что без мистики здесь действительно не обошлось. Нет, никто не слонялся по коридору в белых простынях и не вздыхал за стенкой, никто не душил бедную старушку бескровными призрачными руками и никто не сторожил злополучный клад. Но присутствие какой-то злой силы в доме все-таки чувствовалось. Вот только как эту злую силу назвать?
В Интернете я нашла слово «эгрегор», и мне показалось, что оно наиболее точно соответствует тому, что я ощущала в этом доме, но чему не находила имени. Оккультисты вроде Лещенко называют это энергетикой места или душой вещей. Быть может, найденный мною в подвале кувшин из китайского фарфора веками аккумулировал негативную энергию хранящихся в нем сокровищ и алчности тех, кто стремился эти сокровища заполучить? Я прочла, что подобное притягивает подобное, – может быть, и Козловы устроили охоту на эти сокровища потому, что их ненасытные души подсознательно тянулись к темной энергии этого места и этого кувшина? И ведь Лещенко, который почти ничего не знал об этом доме, так точно указал место, откуда эта энергия исходила… Может быть, он и вправду экстрасенс? Или у него просто хорошая интуиция? Или быть экстрасенсом и иметь хорошую интуицию – это одно и то же?..
– Женя, ты будешь обедать?
Тетя Мила вошла ко мне в комнату, посмотрела на экран монитора и покачала головой.
– Ты так скоро с ума сойдешь! – проворчала она, увидев оккультные символы. – Пора забыть уже обо всем, что произошло в Волжских далях! Скорей бы уже новые клиенты нарисовались – а то ты со старым делом никак не расстанешься…
Мне нечего было ответить, и я поспешила перевести разговор на более приземленную тему.
– Что у нас на обед? – спросила я, быстро сворачивая ссылку.
– Вегетарианский борщ со свежими помидорами и буглама с курицей.
Я встала из-за компьютера и собралась идти на кухню. В это время раздался телефонный звонок. Это звонил Стас, и с первой минуты разговора я поняла, что он намеревается заехать к нам проведать тетю Милу, а заодно узнать о моих приключениях в Волжских далях.
– Ты мне так и не рассказала, как тебе удалось поймать привидение, – посетовал он. – Неужели тебе жалко поведать старому другу, что интересного ты узнала в этом доме?
Я ответила, что там было слишком много мистики и что я слишком устала от нее, но мои слова только еще больше подогрели его любопытство. Он жаждал новых впечатлений, и мне пришлось дать ему обещание рассказать все.
– Сейчас приеду! – предупредил Климов. – Заодно навещу тетю Милу.
– Приезжай, – без особого энтузиазма отреагировала я. – Только у тети Милы сегодня нет ничего печеного: на обед вегетарианский борщ и буглама с курицей.
Стас заверил, что именно это меню его устраивает больше всего, и отключился. Я опустила оглохший телефон. У меня не было особого настроения рассказывать Климову обо всех своих приключениях. Достаточно того, что я уже поведала о них Кате, которую, как всегда, интересовали личные проблемы ее постоянного клиента.
Кстати, а как мой психолог умудряется знакомиться с такими людьми? Для меня этот вопрос всегда оставался загадкой. Однажды она проговорилась: у нее есть какой-то уникальный маркетинговый трюк, при помощи которого она определяет, насколько ее будущему клиенту нужны услуги психолога. А дальше – дело техники. Я поинтересовалась, не стыдно ли ей пользоваться чужими слабостями, на что Катя безо всякого смущения ответила:
– Женя, ты отстала от жизни! Живешь, как улитка, в своем мирке, куда не пускаешь даже меня. А в наше бешеное время психологическая помощь нужна каждому. Неужели ты думаешь, что жизнь в большом городе – это как раз то самое, что нужно человеку? Очнись! Наше ухо создано, чтобы слушать шум ветра в листве и журчание воды в реке – а мы живем посреди гудения машин и уличного гула. Мы должны дышать озоном – а дышим пылью, ядовитыми выхлопами и синтетической парфюмерией. Это же все стресс, каждодневный многолетний стресс, к которому мы настолько привыкли, что даже его не замечаем! А еще, помимо этого, у каждого из нас куча психотравм, идущих из далекого детства и загнанных в подсознание настолько глубоко, что мы их не осознаем. Люди думают, что они сильные, а на самом деле они хрупкие, как стекло, покрытое мелкими-мелкими трещинками. Иногда достаточно одного незначительного удара, чтобы все посыпалось. Так вот, я эти трещинки вижу и предлагаю помощь как раз в тот момент, когда человек еще не посыпался, но уже на грани. Что в этом плохого? То, что человек после общения со мной находит в себе силы жить дальше, а не попадает в психушку, где уже приходится прибегать к медикаментозному лечению?
Да, пожалуй, она права. Временами после окончания очередного дела я чувствую, что устала до чертиков, и сама бегу к Кате ради сеанса релаксации под успокаивающую музыку. Это помогает мне восстановить силы. Хотя сама Катя считает, что это не психотерапия, а так, халтура и баловство. Мол, для настоящей психотерапии нужна длительная серьезная работа клиента и терапевта. Но она говорит, что я как дикобраз – у меня иголки во все стороны торчат, и не подступишься. Согласна, у меня непростой характер и довольно трудная работа. Но неужели рядовые граждане, занимающиеся вполне мирными делами, испытывают ту же усталость, что и я? Катя однажды привела мне цитату кого-то из великих: «Каждый человек, встреченный тобою, участвует в битве, о которой ты не знаешь ничего». Неужели действительно каждый? Впрочем, об этом я подумаю как-нибудь в другой раз…
Я закрыла ноутбук и пошла на кухню. Тетя Мила тут же засуетилась вокруг кастрюли с борщом.
– Женечка, тебе тарелку побольше или поменьше?
– Не спеши, – остановила я ее. – Сейчас приедет Стас – тогда и будем обедать.
– Стас еще неизвестно когда приедет, а время обеда уже наступило. Тебе нельзя долго оставаться без пищи, у тебя режим!
Тетушку было трудно убедить, что небольшое опоздание к обеду только подогревает аппетит.
– И все-таки давай подождем! – сказала я твердо. – А то неудобно получится: человека пригласили на обед, а он приедет к пустым тарелкам.
– Ладно, – скрепя сердце согласилась тетушка и закрыла крышку кастрюли, – подождем. Но борщ к тому времени может остыть, а хуже холодного обеда бывает только обед разогретый.
Не успела тетя Мила произнести последние слова, как раздался звонок в дверь. Я послала тетушке многозначительный взгляд и пошла открывать. На пороге стоял Стас с его неизменной улыбкой в тридцать два зуба.
– Привет! – поздоровался он. – А где тетя Мила?
Этот вопрос меня немного задел.
– Стасик, ты приходишь в наш дом навестить меня или мою тетушку? – спросила я не очень-то ласково.
Но Стас мгновенно нашел что ответить.
– Я люблю вас обеих! – сказал он с жаром.
Я немного обалдела от такого заявления, и рекламщик, пользуясь моим замешательством, вошел в прихожую.
– Добрый день, тетя Мила! Как ваше самочувствие?
– Спасибо, Стасик, пока все в порядке, – ответила тетушка. – Как ты?
Стас принялся рассказывать ей о последней выходке своего очередного клиента, которую он счел забавной, и сильно рассмешил ее. Тетушка пошла на кухню, хихикая и повторяя нелепую фразу клиента Стаса, а я все смотрела на нашего рекламщика и не могла отделаться от мысли, что общество тети Милы для него важнее моей дружбы. Да неужели же я ревную его к родной тетке? Глупость какая!
Стараясь отогнать от себя эти нелепые мысли, я направилась на кухню к тете Миле. Стас уже сидел за столом и ждал, когда моя драгоценная тетушка нальет ему тарелку борща. Пока она это делала, рекламщик успел рассказать ей еще что-то забавное, и улыбающаяся тетя Мила теперь болтала без умолку: наконец-то у нее появился терпеливый и благодарный слушатель.
Я села рядом со Стасом и прервала тетушкину болтовню, попросив борща и себе.
– Сейчас, Женя, сейчас! – нетерпеливо откликнулась тетушка.
Она продолжала пересказывать Стасу очередную серию детективного сериала, которую смотрела вчера. На меня никто не обращал внимания. Ладно, как-нибудь справлюсь и с этим! Только теперь, Стасик, тебе придется долго меня упрашивать рассказать тебе то, за чем ты, собственно, и приехал!
Тетя Мила поставила передо мной тарелку с борщом и добавила в нее ложку сметаны. Я молча принялась есть, изредка поглядывая на Стаса. Но тот продолжал перебрасываться фразами с моей тетушкой и, казалось, забыл о моем существовании. Я демонстративно вздохнула. Это немного подействовало: рекламщик бросил на меня быстрый взгляд и замолчал. Тетя Мила без помех закончила рассказывать содержание вчерашней серии и тоже замолчала.
– Женя, а как у тебя дела? – наконец-то обратил на меня внимание Климов.
– Тебя это всерьез интересует? – спросила я сухо.
– Не нужно на меня обижаться! – проговорил Стас с улыбкой. – Я просто стараюсь уделить внимание вам обеим.
Последняя фраза была произнесена таким подкупающе задушевным тоном, что все мои обиды как рукой сняло.
– И что тебя интересует больше всего? – спросила я, отдавая грязную тарелку тетушке и принимая из ее рук другую, с курицей и баклажанами.
Стас задумался, подняв голову и устремив взгляд в потолок.
– Наверное, судьба дома с привидениями, – наконец произнес он. – Очень интересно, чем все закончилось.
– Ничем, – ответила я односложно.
– Как это ничем? – удивился рекламщик. – Столько трудов – и ничем?
– Никаких особых трудов не было. После смерти матери и поимки Алексея Козлова Анна Андреевна наотрез отказалась возвращаться в этот дом. И Масловы продали недвижимость с молотка – вместе с привидениями, книгами из библиотеки и кувшином с монетками. Говорят, Илья Ильич неплохо заработал на этой сделке.
– Вот это номер!
Стас удивленно уставился на меня – видимо, ожидая, что я расскажу что-то еще. Но я принялась молча и сосредоточенно уничтожать бугламу.
– А как же преступник? – спросила тетя Мила. – Было все-таки убийство или нет? И понес ли он какое-либо наказание?
Мне было немного досадно слышать эти вопросы. Увы, это один из тех редких случаев, когда моя работа не дала почти никаких результатов.
– В отношении Алексея Козлова возбудили дело о незаконном проникновении в жилище и попытке кражи. Но это дело развалилось еще до суда. Маслов сам виноват, что не распознал злоумышленника. Видимо, он так был поглощен своим бизнесом и амурными делами, что не удосужился толком разглядеть самозванца. Маргарита Алексеевна в этом плане оказалась куда внимательнее. Наверное, у нее была хорошая интуиция – неспроста ведь она не хотела ехать в этот дом, предчувствовала, что оттуда уже не вернется… Но убийства все-таки не было – судмедэкспертиза же подтвердила, что это инфаркт. Ну а кража… Две серебряные монетки, пусть даже старинные, – это не тот масштаб, когда стоит говорить о серьезном наказании.
Я зачерпнула последнюю ложку бугламы и отправила ее в рот.
– Неужели все так просто? – задумчиво спросила тетя Мила.
– Нет, не все, – покачала я головой. – Теперь в дачном поселке поползли слухи о призраке старой женщины, которая время от времени появляется в бывшем доме купца Головастикова. Так что новым хозяевам там тоже несладко. Тетя Мила, можно мне вместо компота чашку кофе?
Тетушка убрала со стола стакан с компотом и включила чайник.
– Вечно ты капризничаешь! – проворчала она.
– Я не капризничаю. Просто компот еще долгое время будет ассоциироваться у меня только с поминками. Не хочу больше обо всем этом вспоминать!
– Почему? – поинтересовался дотошный Стас.
– Обещаешь, что не будешь надо мной смеяться? – спросила я, принимая из рук тети Милы чашку крепчайшего кофе.
– Обещаю! – Рекламщик даже подкрепил свое обещание жестом, торжественно приложив руку к сердцу.
Я сделала паузу, пытаясь подобрать наиболее веские слова, но так их и не нашла.
– Понимаешь… Я до сих пор считаю себя виноватой в том, что в этом доме появилось еще одно привидение…
Реакцией на мои слова было гробовое молчание, которое длилось не меньше минуты. Наконец тетя Мила решилась его прервать.
– И поэтому ты день и ночь торчишь в Интернете на сайтах со всякой чертовщиной? Опомнись, Женя! Ты же еще недавно ни во что не верила! Что на тебя нашло? Неужели смерть старушки так на тебя подействовала?
Наверное, действительно пора заканчивать мои поиски всяких россказней о тонком мире – а то так недолго и в психушку загреметь…
– Хорошо, с сегодняшнего дня больше никакого оккультизма!
– Вот и правильно! – вставил Стас. – Неподготовленному человеку лучше в эти дела не лезть. Кстати, хочешь, я устрою тебе еще одну консультацию с Лещенко?
Я внимательно посмотрела в лицо рекламщику, но не обнаружила на нем и тени насмешки.
– Хочу.
– Когда?
– Да хоть сегодня!
– Идет! Сегодня как раз четверг, а на часах уже… – Он посмотрел на часы: – Ого, мне уже пора в офис! Через полчаса у меня встреча с клиентом. Спасибо, тетя Мила! – поблагодарил он тетушку за обед. – Женя, давай отложим до следующей недели?
– Хорошо! – согласилась я.
На следующей неделе мне уже предстоит встреча с новым клиентом. Это будет самое лучшее лекарство от моей хандры. Охраняя очередного подопечного, я точно забуду и о смерти бедной Маргариты Алексеевны, и о наглом Козлове, и о том китайском кувшине, на дне которого затаились остатки клада, припрятанного когда-то царицынским купцом со смешной фамилией Головастиков.