Книга: Лорды гор. Белое пламя
Назад: Глава 9 Легенда о Чаше
Дальше: Глава 11 Тайна дома Раэн

Глава 10
Наэриль

Я обещал тебя удивить, мой принц. Видишь, я иногда так увлекаюсь, что пишу так, словно ты действительно это прочитаешь. Я уже не уверен. Мне иногда хочется, чтобы ты узнал и увидел то же, что я. Может быть, это знание убережет тебя от моих ошибок.
Все, что написано в письме ниже, – правдивое свидетельство, полученное мной от, ты только представь, лорда Наэриля. И не просто его рассказ на словах, а подлинное свидетельство его памяти, данное для суда Совета. Все, что я тут описываю, я видел, слышал и чувствовал так же, как он сам, и обязан изложить без искажений. Но, конечно, при передаче картин чужой памяти все равно остаюсь я, наблюдатель, потому я и выбрал отстраненную форму.
Почему я решил посвятить тебя в его историю, да еще и ставлю вперед того момента, как узнал? Во-первых, тут она будет на месте по времени произошедшего. А во-вторых, сам Наэриль не возражает (точнее, он проигнорировал вопрос, но не запретил), а я не могу умолчать. Пусть ты ненавидишь лорда Раэна, но ты – будущий правитель и должен уметь отметать личные чувства ради высшей справедливости.
Приступаю.
Для лорда Наэриля эта ночь была самой ужасной в его двадцатипятилетней жизни, если не считать рождения, но тот глухой час перед рассветом он, конечно, не помнил.
Обвал в недрах родовой горы Раэн, на склоне которой стоял замок, случился, едва миновала полночь, и застал врасплох. Рудник здесь был древний, давно выработанный и уже несколько столетий как облюбованный синтами под жилье, мастерские и подземные сады. Укрепления обновлялись регулярно, не только подземными мастерами, но и лордами Раэн. За малейшими трещинами в породе следили духи и вовремя предупреждали хозяев замка.
Внезапный обвал был невозможен.
Но случился. И такой мощный, что и на поверхности вызвал лавины, едва не похоронившие сам замок.
С таким масштабом катастрофы не справились даже духи рода. Смогли только предупредить Наэриля, деревенских дальегов и удержать от сотрясений стены родового дома да еще своды над самыми многолюдными ответвлениями старого забоя, где обитали сотни две синтов.
Две окрестные деревеньки дальегов захоронило оползнем каменного крошева, перемешанного с глыбами льда, и лорд Наэриль, отправив всех слуг замка разгребать завалы в надежде вытащить хоть кого-то живого, сам не отдыхал ни минуты.
В эту ночь он до скрипа зубов пожалел, что испортил отношения и с соседями, и с вейриэнами, которые помогли бы удержать лавины. И о том, что собственных сил хватало призвать лишь с полсотни духов.
Они быстро определили, кто из дальегов, успевших спуститься в ямы и схроны, еще жив и сколько еще сможет жить, и Наэриль в первую очередь шел к умиравшим. Недра он оставил на самую последнюю очередь: синты, несмотря на их внешнюю хлипкость, очень прочные существа. Не растеряются, смогут продержаться, да и своды над ними трещат, но еще держатся, и воздуха в образовавшихся лакунах хватит.
А вот хилые доски над схронами в хижинах дальегов, принявшие многотонный груз, не рассыпались только помощью богов и духов, и дышать там нечем от каменной пыли. Хуже того: старики и дети умирали от ужаса.
Ими лорд занялся сразу. Это была виртуозная работа прежде всего его предка-хранителя, прадеда Баэра. Старик умудрялся проложить путь в такие тесные норы, где люди могли только сидеть на корточках. А ведь сколько раз им говорилось: углублять схроны, укреплять камнем! Все на лордов и их духов надеются. Сущие дети.
С тропы духов, переносившей его к замурованным людям, лорд почти не сходил: некуда. Просовывался наполовину, поднимал тело и переносился с ним на поверхность, где пострадавших принимали слуги и уцелевшие дальеги. И это частичное сошествие из бесплотного мира в мир плотный разрывало внутренности Наэриля до кровавой рвоты.
Из вытащенных семи десятков дальегов пятеро стариков умерли уже на поверхности, две женщины помутились разумом от пережитого – это самое обидное. Но Наэриль не мог задерживаться еще и для их лечения.
Через три часа, когда звезды в небе начали блекнуть, лорда шатало и тошнило кровью, натруженные мышцы невыносимо ныли, сознание «плыло» от непрерывных переходов, но всех дальегов, чью жизнь еще чуяли духи под камнями, он вытащил, оставив под завалом только мертвых. И лишь тогда спустился в недра к попавшим в каменные ловушки синтам.
Здесь было в чем-то проще, в чем-то сложнее.
Проще тем, что подземные жители находились все-таки в своей стихии, при них всегда находились мешочки со всем необходимым для первой помощи и они умели поддерживать друг друга в такой беде.
Никто не умер от разрыва сердца, не сошел с ума, а раненых уже перевязали. Кое-кто с помощью духов и сам уже расчистил проход. Двум группам, попавшим в каменную ловушку, Наэриль просто указал место, где нужно пробиваться навстречу спасателям. Остальных выносил сразу по двое, благо, синты – легкие создания.
Сложнее – потому что, во-первых, суеверные подгорцы ни в какую не хотели оставлять мертвых, и лорду пришлось ударить парочку только что спасенных, но особо недовольных женщин; во-вторых, нужно было изловчиться вытащить и тех, кто чудом уцелел под нагромождением неподъемных глыб. В таких одиночных могилах на разных ярусах древней шахты скорчилось шестеро.
– Оставь их, Наэриль, – устало посоветовал опекун Баэр. – К ним невозможно подобраться. Все уже без сознания, на последнем издыхании.
Лорд упрямо мотнул мокрой от пота головой. Слипшиеся и потемневшие пряди когда-то белых волос хлестнули его по лицу.
– Покажи мне их, я сам решу, возможно или нет, – хрипло приказал он, закрыв глаза – так проще увидеть посланную его сознанию картину.
Чтобы видеть с помощью нечеловеческого взора духов, нужна привычка: у них нет глаз в человеческом понимании. Но Баэр и его потомок давно приспособились друг к другу, и лорд смог оценить: дух прав. Не подобраться.
Даже в тесных схронах дальегов оставалось место для маневра – хотя бы одной ногой сойти с тропы духов в мир и обхватить чужое тело. А здесь камни так плотно зажали жертв, что удивительно было, как еще синты не задохнулись за столько часов. Впрочем, в бессознательном состоянии они почти не дышали.
– Видишь, потомок? Как ты их ухватишь? Прикажи отпустить камни над страдальцами, – настаивал Баэр. – Для них это будет легкая смерть. Зачем продлевать муки? У нас тоже силы не беспредельны, чтобы долго удерживать над ними такую массу плотного вещества.
– Я попробую. Мне лишь руку просунуть. Получится.
– В такой капкан? Жилы вырвешь. Останешься без рук. И ради чего?
– Баэр, это мои руки. – Наэриль, не выносивший назиданий, немедленно вспомнил о надменности. – Что хочу, то с ними и делаю.
Дух тяжко вздохнул.
Они вытащили пятерых не с первой попытки, но все-таки сумели и это. Но в момент спасения шестого духи не удержали шаткое равновесие потревоженных глыб, синта раздавило, а Наэриль едва заставил себя разжать пальцы, когда понял, что тащит уже кровавое месиво.
Эта неудача выпила последние силы.
Смахнув злые слезы, Наэриль сошел с тропы духов в лечебницу синтов, где знахарки, шепча благодарности и кланяясь, подали ему чашу с укрепляющим зельем, наложили мазь и перевязали содранные в кровь руки.
Лорд принимал их хлопоты молча, а болезненную гримасу умудрялся маскировать под брезгливую, что, конечно же, соответствовало его надменному образу. И в то же время мысленно принимал отчеты духов и отдавал приказы.
Он собрался после перевязки проведать спасенных дальегов, когда получил два сообщения: о том, что на территорию рода Раэн вторгся отряд вейриэнов, и о вызове на допрос в Совет, полученном через духа-хранителя лорда Эстебана.
«Вейриэнов пропустить, – распорядился Наэриль. – Пусть рыщут. В замок им не войти. На входы в штольни поставьте заслоны. Не хочу, чтобы стало известно, что на самом деле мы бедны, как мыши дальегов. А Совет обойдется. Не пойду. Наверняка насчет вчерашней драки с принцем Лэйрином будут мозги полоскать. Им надо – пусть сами и приходят. Так дословно и передай, Баэр».
Дух проворчал: «И не проси, чтобы дословно. Передам со всей вежливостью. Опять нарываешься, мальчишка! Словно и не изучал дипломатию. Тебе нравится возбуждать к себе ненависть?» На что получил мысленный рык: «Старик, ты мне уже плешь в мозгах проел нотациями. Там как раз дипломатия и лежала».
Хлопотавшая над лордом красавица синтка неопределенного возраста затянула бинт слишком туго, и он поморщился:
– Полегче, жрица.
Она вскинула длинные ресницы.
– Простите, мой господин. Иначе не остановить истечение, а ваша кровь слишком драгоценна. Вы сегодня спасли сотни жизней.
Его губы презрительно искривились.
– Ты лучше скажи, что думают ваши старейшины о причинах обвала.
Женщина нервно оглянулась на открытую дверь в общую комнату, где сновали знахарки, ухаживая за ранеными и искалеченными, взяла полотенце и, смочив его жидкостью из флакона, испросила дозволения очистить лицо лорда. Он кивнул, и синтка, осторожными прикосновениями снимая грязь со щек Наэриля, склонилась к самому его уху:
– Говорят, это сотворила неупокоенная душа Отраженной Саэтхиль.
Он отшатнулся, схватив ее за запястье.
– Что за бред ты несешь, женщина?
Жрица прикусила губу, на ресницах задрожали слезы: хватка лорда была железной.
– Вы спросили, благородный фьерр, и я рассказываю, что слышала от старейшины и других синтов.
Наэриль разжал пальцы, в глазах мелькнула растерянность.
– Почему? И что значит – неупокоенная? Она же…
– Убита, мой господин. Вчера нашли ее обезглавленное тело.
– Кем убита? – Даже губы лорда побелели.
– Нам неизвестно. – Жрица продолжила обтирать его лицо. На ее запястье набухали синяки, но лорд, вперившийся остановившимся взглядом в раскрытую дверь, этой мелочи не заметил. – Но главная жрица всегда говорила, что, если ее убьют, она восстанет и укажет на убийцу.
– Где это случилось?
– На нижних ярусах Адовой Пасти.
– Вот как… Дай мне, я сам. – Наэриль вырвал из ее ладони полотенце, вытер лоб, устало прикрыл веки. «Баэр, почему ты не сказал?»
Дух не отозвался.
«Баэр! Изгоню к дьяволу!»
«Эва, напугал! – фыркнул опекун. – Бегу и дрожу».
«Жрица не лжет?»
«Смотря в чем. Насчет причины обвала – бред. Насчет смерти Саэтхиль – правда. Ей снесли, наконец, безумную голову. А молчали мы, потому что когда было говорить? Ты же вчера пребывал в бешенстве, не подступись. Да еще с такими новостями. А потом закрылся с девками, а в спальню твою и нам доступа нет».
«Да неужели? – Тонкие губы лорда иронично скривились. – Как же ты смог ворваться ко мне с вестью об обвале? Или это был не ты?»
«Ну, это же экстренный случай… Зато я могу сказать последнюю новость: все Белогорье на ушах стоит из-за того, что мертвая голова Саэтхиль внезапно ожила и явилась аж в два горных дома. Понимаешь, что это значит?»
«Что тут понимать. Кто-то применил темную магию».
«Причем все говорит о том, что ритуал проведен здесь, в недрах горы Раэн. Потому и нежданный обвал случился: горы ответили на удар Тьмы».
Лорд, закрыв глаза, не обращал внимания на жадный, изучающий взгляд жрицы.
«Так вот с чем связаны вейриэны и вызов в Совет… – Его губы горько скривились. – Они сочли, что темный ритуал – моих рук дело?»
«Не буду скрывать. Неприятности у нас крупные. Но у тебя алиби. Придется свидетельствовать перед Советом».
«И допустить, чтобы эти гнусные черви копошились в моей душе? Никогда!»
Наэриль швырнул синтке полотенце, поднялся. Но жрица, загородив выход, бухнулась перед ним на колени:
– Господин, не гневайтесь, прошу вас!
– Я не на тебя зол, женщина. Спасибо за помощь. Понадобишься еще, я пришлю за тобой.
Она мотнула головой, височные кольца мелодично звякнули, губы жалко дрожали, а покрасневшие от бессонницы и слез глаза опять стали мокрыми. «Невыносимо отвратительное зрелище», – передернуло лорда.
– Господин, умоляю, спасите еще одного мальчика. Он еще где-то там, в завалах, но он жив.
– Какого мальчика? Выведены все.
Она опять отчаянно мотнула головой:
– Его нет среди спасенных.
«Баэр, там еще кто-то живой остался?»
Дух сопел, но молчал.
«Баэр!!!»
«Ты сказал искать синтов и дальегов, а он – ни то ни другое. Ничтожный пария», – виновато выдавил предок.
«Дерьмо ты собачье! Азархарт по тебе плачет, дряхлый засранец, – выругался лорд. – Где он? Веди!»
Но при мысли об еще одном переходе его едва не вырвало.
«Не поведу, – уперся Баэр. – Там точно не вытащить, только по частям. Руку ему придавило. Пилить будешь? А если и вытащишь, сдохнет сразу: в конечности кровь загнила уже. Пошевелишь – яд расползется».
«Но он жив?»
«Уже нет… почти».
«Покажи».
Шок, испытанный Наэрилем, изгнал даже мысли о мертвой Саэтхиль и ее убийце. Лорд вздрогнул и едва удержал возглас: «Лэйрин?»
Но нет, невозможно. Померещилось. Да и откуда в недрах горы Раэн возьмется ненавистный принц? Черноволосый, коротко стриженный парень был вполне жив – повернул голову, словно почуяв потусторонний взгляд, и сходство с Лэйрином окончательно развеялось.
На лорда, точнее, куда-то сквозь него, смотрели глубоко посаженные под густыми бровями, полные боли черные глаза. Не зеленые. И лицо у мальчишки совсем другое – узкое и острое, как клинок, с родинкой на смуглой скуле. Хотя возраст, похоже, тот же – лет шестнадцать, не больше. Через миг парень застонал и потерял сознание.
Капкан, пленивший его, был довольно просторным: рухнувшие глыбы сложились шалашиком. Левая рука парня уходила в щель между камнями. Он еще и умудрился как-то перетянуть ее ремнем чуть ниже локтя. Наверняка зубами затягивал. Если давно наложил жгут, лучше сразу отрубить руку – ее точно не спасти. Но для замаха мечом места нет. Придется пилить.
«Веди, Баэр, – приказал лорд. – И готовься к ответу: столько умолчаний не прощу».
«Отвечу, чего уж… Но чем ты расплатишься за переход?» – Дух сразу перешел на деловые отношения.
«Снами, как обычно».
«Держишь нас на голодном пайке! Кончились в эту ночь все твои сны, Наэриль, а новых ты еще не наспал».
«Тогда возьми память о сегодняшнем спасении половины дальегов и синтов. Только это. И только половину. Хватит?»
«Две трети».
«А не жирно тебе будет хапнуть четыре полновесных часа моей жизни?»
Дух укоризненно напомнил:
«Так я же тебя в долг переносил, смотри, как я весь истощился уже».
«Не могу. Ты же не воплощен».
«Вот именно! И скоро обессилю так, что и голоса не останется. Ладно, пусть будет половина этой ночи».
«Не этой ночи, а сугубо время в очерченных мной рамках. Даже не надейся смухлевать, старый лгун. Я записываю все, ты знаешь. Мои полуночные забавы с девицами тебе не достанутся».
Обиженный дух проворчал что-то невнятное, а Наэриль уже занялся подготовкой к последней спасательной операции: потребовал у жрицы жгуты, бинты, пилу и обезболивающие снадобья. Смел полученное в ее же холщовую наплечную сумку, повесил флягу с целебной смесью настоев на пояс и спросил:
– Как его зовут?
– Последнее его имя – Ильде.
– Сладкий? – перевел Наэриль с древнего языка айров и криво ухмыльнулся. – Так он ваш жрец?
– Младший. Его первое посвящение было месяц назад, – чуть покраснела синтка.
– И кто его посвящал? Уж не ты ли?
Ее взгляд стал возмущенным:
– Как можно, господин! Я – такая же жрица первой ступени. Его посвящали сама Отраженная Саэтхиль и четвертый сын старейшины.
– Мерзость какая. Ну и аппетиты у старухи… были, – пробормотал лорд. «Идем, Баэр».
«Ну вот какое тебе дело до какого-то паршивого изгоя, от которого даже синты отказались?» Ворча, Баэр на этот раз с демонстративной медлительностью, явно наслаждаясь процессом, запустил невидимые ледяные когти в плоть и душу потомка.
То, что придавленный обвалом мальчишка снова пришел в себя, позволило Наэрилю подготовить его к явлению спасителя. Не сходя с тропы духов в мир, лорд выпустил лишь голос:
– Ильде, слушай внимательно. Я – лорд Наэриль фьерр Раэн, хозяин горы. Пока я невидим, но сейчас попробую тебя вытащить. Твою руку придется оставить здесь. Ты согласен?
– Я брежу! – прошептал мальчишка, вглядываясь огромными глазами в нависшие над ним глыбы, откуда раздался голос лорда. – Камни говорят со мной. Я схожу с ума…
– Еще не сошел, не волнуйся. Когда сойдешь – не заметишь. А пока ты вполне здраво пытаешься анализировать свое состояние. Похвально, но надо выбираться. Я не галлюцинация. Когда я проявлюсь, здесь станет тесновато. Придется потерпеть.
– А пить у тебя найдется, хозяин? – Мальчишка облизнул пересохшие губы.
Наэриль призвал еще пятерых духов, передал одному флягу с водой.
С точки зрения парня, фляга материализовалась в воздухе перед его губами. Ильде жадно припал к ней и пил, захлебываясь, пока не опустошил. Струйки жидкости прочерчивали дорожки по грязному подбородку. В зелье синтов, заготовленном специально для таких пострадавших, содержались и укрепляющие, и наркотические вещества. Мальчишка «поплыл»: боль, плескавшаяся в глазах, отступила.
Когда Наэриль уже приготовил пилу и мысленными приказами расставил духов вокруг спасаемого, Ильде вдруг заявил:
– Лучше убейте меня, фьерр, но руку не режьте. Мне без нее никак. Жизнь будет хуже смерти.
Эту просьбу лорд, хорошо знавший обычаи подземного народа, понимал: лишенный рода и безрукий калека для них – меньше, чем никто. Пария лишится даже низшего у синтов статуса жреца, и в лучшем случае его сделают кастратом и прислугой у жриц, а в худшем – кормильцем змей.
– Ты давно жгут наложил, Ильде?
– Три яруса назад, мой лорд.
Полтора часа. Наэриль решил поверить. Чувство времени у синтов врожденное. Этот черноволосый парень мог его и унаследовать от матери.
«Ты слишком долго находишься на тропе, потомок, – встрял Баэр. – Мне напомнить, чем это грозит? Тем, что одним беловолосым дураком в горах станет меньше, а наш древнейший род иссякнет. Думаешь, твои враги достойны такой радости?»
«И кто об этом будет плакать, кроме духов?» – усмехнулся Наэриль.
«Не узнаю тебя, мой самый странный из потомков. Неужели ты оставишь неотомщенной даже смерть матери, не говорю уж о прочем?»
«Саэтхиль – только мое дело! Не рода!»
«Послушай старого и мудрого предка, Риль. – Баэр, не обращая внимания на гнев лорда, обратился к нему по детскому прозвищу, как к несмышленому младенцу. – На то, чтобы пилить кость, времени уже нет. У тебя два мгновения на действия. В первое мы распылим те две глыбы, что заклинили руку мальчишки, во второе – ты должен быть уже далеко отсюда. Вместе с этим бедолагой, если все еще хочешь его спасти».
«Я готов. Возвращаться будем в замок».
«Э-э… ты не забыл о вейриэнах?»
Сорвавшееся проклятие слилось с грохотом содрогнувшегося плотного мира, и Наэриль едва успел вырвать юного жреца из-под каменного крошева.
В следующий миг лорд, кашляя кровью – он успел все-таки хватануть острой режущей пыли, – вывалился из пустоты в замковую комнату для прислуги.
Вышколенные служанки, предупрежденные духами, приняли бессознательное тело мальчишки. Замковый знахарь тут же занялся его распухшей и почерневшей рукой, остальные захлопотали вокруг израненного господина, но Наэриль отмахнулся и, пошатываясь от усталости, отправился в спальню переодеться.
Шел он кружной дорогой, захватив самые закоулки: проверял, как устроены спасенные и оставшиеся без крыши дальеги, всем ли наложены перевязки и шины, все ли накормлены. По пути он стащил с себя липнувшую к телу изодранную и перепачканную своей и чужой кровью рубаху, и встречные слуги шарахались, отводя округлившиеся в ужасе глаза от рассеченного лица и торса господина, а женщины украдкой любовались его стройным мускулистым телом и вздыхали.
Если бы кто-то из суетившихся в коридорах и залах людей обладал способностью лордов-риэнов видеть духов, то зрелище ужаснуло бы их куда больше: вокруг Наэриля сплошным коконом вились невидимые дэриэны, жадно прикасаясь к его ранам и слизывая капли крови. Они кормились жизненной силой потомка и одновременно исцеляли: раны и порезы затягивались на глазах, подсохшие кровяные разводы исчезали.
Когда лорд добрался, наконец, до дверей спальни, его кожа сияла чистотой, как свежевыпавший снег, и была так же холодна от потусторонних прикосновений.
– Вода для омовения подготовлена, мой господин, – склонилась пред ним ключница, служившая еще его отцу. – Кого прикажете позвать?
– Никого, Дасса. Сделай все сама.
– Мои руки уже не так нежны и ловки, мой лорд.
– Твои руки всегда останутся для меня самыми лучшими в мире, кормилица.
– Льстец? – Женщина расцвела улыбкой и, привстав на цыпочки, легонько погладила всклокоченные и потерявшие блеск волосы своего любимца.
Ей было уже полсотни лет, но стараниями мага морщины еще не испортили ее доброго, но не слишком красивого лица с широкими скулами и крупным носом. Только тонкие «гусиные лапки» в уголках ее веселых карих глаз он не смог побороть.
«Баэр, можешь остаться со мной, – дозволил Наэриль, сразу пройдя в купальню и стягивая сапоги и штаны. – В замок никого не впускать. Вейриэны, если хотят, пусть берут крепость штурмом или ждут, когда я изволю принять их переговорщика. И скажи мне, сволочь древняя, почему я не помню вчерашний вечер?»
«Понятия не имею. – Голос духа приобрел невиннейшие нотки. – Ты же закрылся у себя в спальне. Но подозреваю, что ты рано уснул. Кстати, мы опросили духов, нашли убийцу твоей матери. Тебе понравится его имя. Дозволишь нам наказать его, или оставить это удовольствие тебе?»
Лорд, уже погрузившийся в блаженно горячую воду, дернулся и едва не захлебнулся от такого щедрого предложения. Вынырнул, откашлялся под испуганным взглядом Дассы.
– Риль, да у тебя слюна розовая! – ужаснулась она, заметив легкие разводы на воде.
– Я слишком долго пробыл на тропе духов. Пройдет к утру, не бойся.
Но женщина подхватилась, метнулась к двери.
– Я тебе зелье принесу, сынок. – Кормилица всегда его так называла наедине. – Приготовила, как чувствовала. И еще в воду настой надо добавить. Я Жака позову в помощь.
Наэриль кивнул, дозволяя.
– Брось меня подначивать, Баэр, – прохрипел он вслух, когда Дасса убежала. – Чего ты добиваешься? Чтобы я объявил кровную месть? Не дождешься. Я даже имени его не хочу знать. По сути, мою мать убил мой отец еще до моего рождения, когда изнасиловал ее, дочь синтского вождя. И не оставил у себя, а бросил обесчещенную и свихнувшуюся девку на расправу бледнорожим подгорным глистам, ее родичам. И родился я уже в синтском храме. «Мой золотой мальчик», – передразнил он кого-то до омерзения сладким голосом. – Саэтхиль, родив меня, принесла их замаскированному под храм борделю тонны золота и драгоценностей. Даже самый дохлый и бедный синт не скупился, чтобы хоть раз переспать с дочерью вождя, бывшей любовницей лорда и матерью будущего риэна.
– Как будто мы этого не знаем! – прошелестел над его ухом тоже усталый голос духа. – Мы же тебя и нашли по силе крови, мы же и вытащили.
– Тогда какого демона ты спрашивал, почему я полез спасать никому не нужного парию? То, что я не оказался в свое время на месте этого мальчишки Ильде, – чистая случайность. Если бы я не унаследовал ваш проклятый дар магов-риэнов, то пришли бы вы за мной? Нет! И моя так называемая мать сделала бы и меня храмовой подстилкой!
Бесплотный Баэр успокаивающе дунул холодом на разгоряченный лоб Наэриля.
– Успокойся уже. Ты избежал этой печальной участи, мой риэн!
Но беловолосого прорвало, хотя его глаза уже закрывались от разморившего тепла, но спать было нельзя, и он говорил и говорил:
– Избежал? Только теперь я могу быть спокоен. Вспомни, Баэр, сколько раз, пока я не вырос, моя так называемая мать пыталась похитить меня обратно в свой вертеп? Вспомни судьбу моего отца. Ему тоже казалось, что он-то, лорд-риэн, избежит мести какой-то там ничтожной синтки. Где он сейчас? Даже вы, духи, до сих пор не смогли найти. Позорище на все Белогорье! Придумали версию о его самоубийстве в жерле вулкана. И все поверили. Радуетесь, что уже нет королевы, способной вывести эту ложь на чистую воду. А Саэтхиль до этой ночи присылала мне гниющие частички его тела. Я каждый день жил в страхе. Для меня она обещала приготовить нечто особенное. Совсем безумное. И сегодня храмовый раб заставил меня вспомнить те еженощные кошмары, которые ты у меня забираешь. Спасибо тебе, кстати…
Дух смущенно кашлянул:
– Гхм… да ладно. Иногда ты позволяешь нам взять и полноценные мгновения твоей жизни. Вчерашний вечер с девушками, например. Ты ведь понял, что я хватанул лишнего?
– Понял. Этого дерьма тоже не жаль, уж прости. Лучше и не помнить себя такого… – Лорд помолчал, но старая боль этой ночью всколыхнулась слишком сильно, и он уже не мог держать ее в себе, как держал, сколько себя помнил. – Если бы вы меня не вытащили, Баэр, моей первой женщиной стала бы при посвящении главная жрица. То есть родная мать! А после мою задницу порвал бы какой-нибудь ублюдочный четвертый сын синтского старейшины! Это им страшно льстит – трахать и истязать бастардов, о существовании которых их высокородные отцы даже не догадываются, потому что вы, дариэны, по-своему извращенно заботитесь о нас и спасаете только тех, в ком есть родовой дар. А остальные как же? Не горцы? Не живые? Не чувствуют боли?
Баэр перешел на мысленную речь: «Тише, Дасса с мужем на подходе. Поверь, неблагодарный, из-за одного только тебя у Белогорья масса проблем с синтами! Как же, вмешались в их священные традиции. А ведь ты – не единственный маг, вытащенный нами из их беленьких паучьих лапок. К счастью, большинство старших лордов-риэнов разборчивы в связях, и такие дети, как ты, редкость. Синты же тысячелетиями мечтают заиметь в своих тайных норах хотя бы одного риэна, потому отдают лордам дочерей в наложницы, а потом скрывают их детей, и даже то происшествие с дочерью вождя проглотили без бунта. А вот смерть главной жрицы, пусть парии и шлюхи, они не проглотят».
«Не смей так говорить о Саэтхиль!»
«Уж определись, мать она тебе или нет. Ты обязан так наказать убийцу, чтобы все остались довольны. Тогда мир вершин и недр будет сохранен. И хорошо, если ты сделаешь это до вмешательства Совета кланов и тем сохранишь тайну своего происхождения. И еще, Наэриль, помянул бы ты покойницу хоть одним добрым словом. Не гневи горы!»
Он не успел умолкнуть, как в купальню торопливым шагом вошла Дасса, бережно державшая чашу с зельем. Позади нее, опустив глаза, вышагивал ее мрачный и молчаливый муж с внушительным котелком в могучих руках. Этого рыжеволосого детину, обвиненного в воровстве каким-то графенком, Наэриль вынул из петли в одну из поездок по равнинному королевству, а Дасса уже в замке выходила висельника. С тех пор не было у лорда фьерр Раэн слуги преданней Жака. И даже то, что из-за поврежденного горла детина и спустя пять лет еще плохо говорил, только прибавляло ему достоинств.
– Это надо выпить до дна, мой лорд. – Дасса протянула Наэрилю чашу.
– Я же лопну! – ужаснулся он, косясь на дымившийся котелок. – Лучше бы я остался под завалом. В последнем шалаше еще можно было жить.
– Выпить надо только то, что в чаше, шутник.
После первого же глотка нестерпимо горького лекарства Наэриля едва не вывернуло, но он знал: возражать бесполезно. Дасса тут же пустит слезу, а от вида трясущихся губ и искаженных до безобразия лиц плачущих женщин его выворачивало посильнее, чем даже от жутких настоек. Приготовленных, кстати говоря, по семейным рецептам рода Раэн – сама кормилица ни демона не смыслила в магической силе трав.
Дасса, убедившись, что пациент покорно выдержал первое испытание, приказала мужу вылить в ванну горячий настой трав из котелка.
Пока несчастный лорд мучительно дергался и привыкал к горчичному жжению, охватившему его тело, Жак подтащил пустую бадейку и, взяв кувшин, начал лить воду на волосы Наэриля, положившего голову на мягкий валик на краю купели, а Дасса распутывала его длинные пряди и мыла.
«Помянуть добрым словом? – Перестав задыхаться, лорд мысленно продолжил беседу с духом-хранителем. – Их нет у меня для Саэтхиль. Особенно сейчас… Дьявол, как эта сулема жжет кожу! Вспомни, Баэр, сколько раз, когда я уже стал лордом, эта подземная гадюка подсовывала мне своих девок, даже девственниц, чтобы получить если не меня, то моего ребенка в храмовые рабы? Но я уже знал, что ей нужно».
«Но ведь ты не отказывался от таких даров, – заметил дух. – Причем брал… э-э… не традиционным способом».
«Клевета. Только тех, кто уже привычен к такому. Иных даже не трогал».
«И только беседовал до утра? Несчастные девочки! Они так потом жаловались на твою жестокость, что распугали всех горянок. Даже среди леди только и сплетен о том, как беловолосый негодяй Наэриль истязает маленьких синток. Надо же, мы-то печалились об извращенном вкусе нашего лорда-риэна, а у тебя, оказывается, имеется высокое моральное оправдание…»
– Пшш, Дасса! – прошипел вслух лорд. – Ты извела весь годовой запас горчицы?
– Это не горчица, а храш-корень. Лучшее средство для заживления внутренних кровотечений.
– А разве его надо принимать снаружи, а не внутрь?
– Риль, ты никак не можешь запомнить: внутрь храш-корень ни в коем разе нельзя, он сейчас в поры мягко впитывается, а изнутри – вмиг спалит.
– Сейчас это зелье тоже отлично справляется с превращением меня в вареный труп, – проворчал Наэриль.
«Мне плевать, Баэр, что вы все, включая обиженных девиц, думаете о моих вкусах, – мысленно говорил он в это время. – За все годы взрослой жизни у меня была только одна женщина, которую я не побоялся взять, как ты говоришь, традиционным способом и отдать ей себя до конца. Чужая служанка. Чужая жена. Я презирал себя, но был бесконечно ей благодарен. Сильвия подарила мне полноту ощущений. Дарила искренне, целую неделю. В ее глазах было счастье. И я действительно привез бы ее к себе в замок и готов был узаконить детей, если б они появились. А уродись хоть один риэном – женился бы на ней».
«На низкородной старухе из равнин?» – усомнился Баэр.
«Она была лишь лет на пятнадцать меня старше. Я – риэн. В моих силах было сохранить ей молодость. Но ее убил Рагар, будь он проклят».
«Какая трагическая история! – бессердечно хохотнул дух. – Ты накрутил себя за прошедшие пять с хвостиком лет до неимоверных высот романтики, потомок. Позволь напомнить. Ты соблазнил чужую служанку с единственной целью: подобраться к тайне принца Лэйрина. Но Рагар тебя просчитал и убил предательницу. Именно тот факт, что ей перерезали горло на полуслове и ты ничего не добился, хотя испачкался в глазах кланов, именно этот факт взбесил тебя до крайности, а не смерть глупой пешки».
«Что ты понимаешь в моих целях! – огрызнулся покрасневший блондин. – Да, изначально мои намерения были низкие. Но… смейся, гад бесплотный, смейся… Сильвия возвысила меня. До нее я не знал, какая это ценность и радость – увидеть счастье в глазах женщины. Она любила бы меня до конца ее жизни. А что я вижу в глазах синток или моих служанок из дальегов, желающих залезть к господину в постель? Только алчность и страх».
«До последнего можно и не доводить несчастных, – укорил Баэр. – Что касается той истории, которую ты никак не хочешь подарить мне и забыть… Ты же, к нашему счастью, хоть и полукровка, но не дурак, и должен понимать, что глупость Сильвии и рабское обожание надоели бы тебе через месяц. И не лги себе. Ты никогда бы не женился на служанке. Гордость не позволит. И мы никогда не благословим такой позор для рода Раэн. Но хватит о прошлом. Любишь ты поковыряться в своих болячках, Наэриль, пощекотать нервы муками совести. Хватит винить себя в ее смерти. Скажи лучше, что нам делать с убийцей твоей матери?»
«Ничего, я уже сказал. Ты говоришь – матери! – не мог успокоиться лорд. – Вспомни: когда до Саэтхиль дошло, что я не допущу появления бастарда, скольких жриц она посылала подсыпать мне дурман в еду и питье, чтобы сначала изнасиловать меня сонного, а потом кастрировать? Даже родники окрестные и колодцы бывали отравлены. Ты сам допрашивал пойманных. Так сколько раз это было?»
«Шестьдесят восемь. Каждый месяц после твоего двадцатилетия. У нее в полнолуния случались обострения мстительности».
«И как после этого назвать давшую мне жизнь женщину? Священным словом – мать? Язык не поворачивается. Она ненавидела меня. Она убила отца, мою приемную мать и брата. Это она, пусть я не могу доказать. В ее сумасшествии больше притворства. Она проявляла инсейские чудеса хитрости и изворотливости, когда дело касалось мести».
«Что-то ты взвинтил себя до крайности, мой мальчик. Такое впечатление, что пытаешься заглушить обвинениями голос долга. Не будешь мстить убийце, так?»
«Так. Оставь его в покое. Кто бы ни отрубил мерзавке голову, он лишь сделал то, на что я сам по малодушию так и не смог решиться».
«Не получится оставить в покое. Парень не стал ждать и пришел сам, да еще и свидетеля притащил. Сейчас они ругаются с окружившими замок вейриэнами. Отличный момент для эффектного наказания убийцы, Наэриль. Если ты его упустишь…»
«Он здесь?! – Лорд подскочил так бурно, что половина уже остывшей воды выплеснулась из купели на пол, а Дасса шарахнулась. – Сопроводи обоих в гостевой зал, я пожму руку смельчаку».
«Правильно говорят в горах: ты – чудовище, Наэриль!»
Лорд расхохотался, совсем перепугав Дассу.
– Ты с духами говорил, господин? – с подозрением спросила она.
– Да. Баэр настаивает, чтобы я, дабы не уронить честь рода, объявил кровную месть за смерть Саэтхиль.
Встревоженная морщинка на лбу женщины не разгладилась, но глаза засветились радостью, она всплеснула ладонями:
– Эта гадюка мертва? И больше не будет тебя преследовать?! Какая хорошая новость! Ох, прости, сынок… прости глупую женщину, – деланно спохватилась кормилица и хитро прищурилась. – Но ты же не будешь заниматься такими глупостями, как месть тому, кто раздавил ядовитую тварь? Может, это у него получилось нечаянно?
– Пожалуй, я сначала разберусь, кто и почему поднял руку на главную жрицу синтов, – вздохнул Наэриль, выбираясь из купели. Жак набросил на него широкое полотенце, вторым полотнищем кормилица принялась сушить лорду волосы. – Если это попытка вбить клин между синтами и лордами, то касается всех, и будет разбираться Совет… Осторожней, Дасса, мне еще рано лысеть. Оставь мне хотя бы две пряди на висках, чтобы я мог заплести ранговые косы… Если Саэтхиль убили, узнав, что она – моя мать, то это – вызов мне и мое кровное дело. Тогда придется принять доводы Баэра.
«Так-то лучше, лорд-риэн, – отозвался довольный дух. – А то сначала твоей матери, какая бы она ни была, потом тебе голову просто так снесут. А за тебя мстить уже некому, ты у нас последний, хоть и подпорченный синтской кровью. Сюрприз уже ждет тебя в зале приема. Не забудь взять ритуальный родовой меч. И еще меня просят передать: примерно через полчаса прибудет глава Совета. Собираются брать тебя под арест по обвинению в темной магии, как я понял. Неплохо бы тебе свершить возмездие к его появлению».
Но смертельно уставший Наэриль не торопился: сначала принял бодрящее снадобье, не отказал себе в удовольствии пару минут поваляться на постели, закрыв глаза и изгнав все мысли. Лишь когда зелье начало действовать и предательская слабость отступила, он тщательно оделся, извлек из серебряного короба ножны с древним ритуальным мечом, уколол кончиком лезвия правую ладонь и, окровавив рукоять, подождал, когда меч впитает капли.
Не вкладывая клинок в ножны, лорд отправился в зал приема. Но замер, еще не дойдя до лестницы, увидев через систему зеркал, кто пожаловал в гости.
– Разрази меня гром! – прошептал он, узнав двух ожидавших его горцев, и немедленно соорудил на лице одну из мерзейших своих масок – надменного и самовлюбленного хлыща, все и вся презирающего. Впрочем, так ли далека она была от истины?
«Подсказать, кто из двоих – убийца?» – сунулся в его голову Баэр.
«Что тут подсказывать? Разумеется, Яррен. У Дигеро еще кишка тонка».
«Теперь ты понимаешь, что смерть Саэтхиль – не случайность и этот хитрый инсей целился в тебя?»
«Не смей соваться в мое дело, Баэр. Прокляну».
«А не боишься взаимности, потомок?»
«А давай! – воодушевился лорд, медленно спускаясь по лестнице. – Мне-то плевать, я смерти не боюсь. А вот вам всем придется надолго убраться из живого мира, пока не появится королева. А она уже никогда не появится».
Дух замолчал, поперхнувшись ругательством.
Увы, с последним риэном рода, узаконенным лишь благодаря его магическому дару, у духов сложилась патовая ситуация.
Бастард слишком рано вкусил полную власть, понял свою силу и опасность горного дара, слишком рано начал ставить духам условия, держал впроголодь и мог развеять любого из них в Небытии. Что и доказал, уничтожив первого опекуна, пытавшегося грубо сломать мальчишку. Но без них ему не выжить в горах. А вне гор он – никто.
Духи же слишком поздно осознали, что беловолосый сын безумной жрицы не дорожит ни родом отца, ни возможностью бессмертия, ни даже силой Белогорья. От него можно ожидать любой пакости. Ничего святого у выродка. Ничего. И избавиться невозможно. Без него да без горной королевы они – ничто. Для утомленных бессмертием духов захлопнется дверь в такой будоражащий, кипящий жизненной силой плотный мир. Дверь, которую могут держать открытой для предков рода только истинноживущие риэны.
Когда Наэриль ступил на лестницу, Яррен сказанул что-то такое, от чего духи рода едва его не придушили – лорду стоило немалых сил удержать их, чтобы не разорвали гостей. По залу аж молнии пронеслись. Ничего так получилось, эффектно.
– Что ты сказал, Яррен? Повтори! – потребовал лорд.
* * *
На этом, мой принц, свидетельство памяти Наэриля прерывается, и я оставлю его без моей собственной оценки, пусть она никак не влияет на твое впечатление. А как получилось, что этот неприятный мне и тебе лорд-риэн одарил меня таким сомнительным подарком, я опишу в свое время.
Назад: Глава 9 Легенда о Чаше
Дальше: Глава 11 Тайна дома Раэн

Антон
Перезвоните мне пожалуйста, 8 (953)345-23-45 Антон.
Антон
Перезвоните мне пожалуйста по номеру. 8 (904) 555-73-24 Антон