Мэрибет взялась за другие дела. Спросила у мистера Джулио, где находится ближайшая библиотека (в Лоренсвилле), выяснила, на каком автобусе до нее можно доехать. Там должны быть компьютеры и Гугл, так что она найдет и все остальное.

Еще она подумала о том, что можно будет написать письмо близнецам. Но Мэрибет совершенно не знала, что им сказать. Как объяснить свой поступок? Или как можно не объяснять?

До библиотеки было чуть больше полутора километров, сначала подняться на крутой холм, а потом на второй, поменьше. Этим Питтсбург ее тоже удивил – сколько тут холмов и даже гор. Непросто для человека, который недавно перенес операцию на сердце. Сидя в автобусе, Мэрибет подумала, что, когда она сможет и туда, и обратно дойти пешком, это можно будет расценивать как признак, что ей становится лучше. Может, тогда и домой пора будет вернуться. Может, это и следует написать Оскару и Лив. Детям нравится, когда родители объясняют все четко. Можно три печенья. Можно посмотреть одну серию «Финеса и Ферба».

Но, когда она добралась до библиотеки, что-то помешало ей подойти к компьютерам, хотя Мэрибет и увидела несколько свободных. Она и так уже нарушила самое главное материнское обещание – не бросать. Больше нельзя. Нельзя говорить, когда вернешься, покуда сам этого не знаешь.

Так что она пошла в раздел периодики, собираясь почитать газету или что-нибудь образовательное, чтобы не терять зря свободное время. На деревянном столике лежали газеты «Питтсбург Пост-газет» и «Нью-Йорк таймс», а также несколько журналов, включая старый выпуск «Фрэпа».

Августовский. Со статьей о знаменитостях, выступавших против вакцинации, – они с Элизабет из-за нее поспорили в конференц-зале перед всеми старшими сотрудниками.

Мэрибет казалось, что статья, по крайней мере, как она выглядела на тот момент, вышла слишком подхалимская. Уж если хочется опубликовать материал о звездах, отрицающих вакцинацию, настаивала она, надо подойти к вопросу критически.

– Дело же касается общественного здоровья, – сказала она Элизабет.

– Пусть так, но нам надо держать уважительный тон.

– Да что это вообще значит?

Уже не в первый раз после начала работы в журнале Мэрибет начинало казаться, что она совсем не знает Элизабет, хотя лучшие подруги доверяли друг другу все секреты буквально с самой первой встречи, которая состоялась более двух десятков лет назад, в общем-то, в этом самом здании, в туалете двумя этажами ниже редакции, в которой разворачивался этот спор.

Карьера Мэрибет тогда только начиналась и не выглядела такой уж многообещающей. В день их первой встречи она рыдала в туалетной кабинке. После телефонного разговора с бывшей соседкой по комнате из колледжа, Кортни, которая сообщила ей, что у Джейсона теперь новая девушка. Они с Мэрибет расстались – по обоюдному согласию – после того, как провстречались больше двух лет. Но лишь три недели назад. Ее подкосила та быстрота, с которой ей нашли замену.

Она старалась плакать как можно тише, хотя, как оказалось, совсем беззвучно не вышло – раздался чей-то голос.

– Возможно, это не мое дело, но вы там в порядке?

Мэрибет открыла дверь. Элизабет чистила зубы над раковиной.

– Все хорошо, – сказала Мэрибет, хотя это было не так.

Элизабет смочила два бумажных полотенца и протянула ей. Мэрибет вышла к раковине, как пугливая собака на вкусняшку.

– А мы только что опубликовали статью о том, как одна женщина наняла убийцу, потому что муж у нее был бабник, – сообщила Элизабет, осторожно сплевывая пасту. Она обращалась к отражению Мэрибет, может, потому, что они друг друга, считай, не знали. Мэрибет устроилась на временную должность в редакцию журнала, где Элизабет была уже на постоянной работе. – Правда, теперь ее на десять лет посадили в Сан-Квентин, – продолжила Элизабет. – Так что я не уверена, что оно в конечном итоге того стоит, но и так бывает.

Мэрибет резко перестала плакать и рассмеялась.

– Он не бабник, просто козел.

Элизабет тоже рассмеялась.

– Так держать.

– Вообще, это я порвала. Отношения на расстоянии не складывались.

Элизабет улыбнулась, словно ее обрадовали слова Мэрибет.

– Тогда, может, вместо слез я предложу выпить коктейльчик? Я знаю одного бармена, который задаром нальет космо. Я, кстати, Элизабет.

– А я – Мэрибет.

– Обе Бет.

– О, и правда.

Тем же вечером они пошли пить. И часто ходили впоследствии, до тех пор пока десять лет назад Мэрибет опять не сошлась с Джейсоном. Хотя, может, даже после этого Элизабет играла в ее жизни ключевую роль. А Мэрибет – в жизни Элизабет. А в тот день в конференц-зале подруга повела себя как какая-то непонятная подхалимка, как редактор, которую Мэрибет не знала, которую она и не хотела бы знать и которая приказала ей писать «уважительным тоном» об отказавшихся от вакцинации знаменитостях.

– Ты шутишь? – вспылила Мэрибет. – Они же идиоты.

– Не идиоты, – ответила Элизабет. – И я не шучу.

– Если бы у тебя были дети, ты бы так не говорила. – Мэрибет пожалела об этих словах, как только они слетели с языка, и не только потому, что температура в кабинете резко упала градусов на десять. Мэрибет иногда задумывалась о том, не встали ли между ними именно дети. Хотя Элизабет своих никогда не хотела, первый год-другой она вполне хорошо относилась к близнецам.

Элизабет закатила глаза – Мэрибет тысячи раз видела эту гримасу, но она была крайне редко направлена на нее.

– Если бы ты была главным редактором, ты бы так не говорила.

Мэрибет поставила журнал обратно, даже не открыв. «Фрэп» никогда особой роли для нее не играл, но сейчас, как и ее отношения с Элизабет, он скорее напоминал Помпеи – нечто из далекого прошлого, засыпанное пеплом.