ГЛАВА 10

Нургх стремительно покинул каюту, казалось, даже сбежал. Меня же будто парализовало. Я забыла, как двигаться, как дышать, как думать. Просто не верилось в то, что услышала. Накатило какое-то опустошение. Перед глазами встала сцена в столовой постоялого двора: взмах — и рядом падает разрубленное пополам тело. Да, я понимала, что он может убить. Легко. В любой момент. Но…

В душе жила уверенность, что не просто из жестокости, а лишь когда уверен в необходимости этого.

Или я ошибаюсь в нем? Что, по сути, я знаю о Нургхе?

Вот только сегодня он приоткрыл часть своей души и сразу же поставил под сомнение все мои представления о нем. Никогда не считала, что любовь должна быть слепа. Смогу ли я быть рядом с мужчиной, способным уничтожить близких?

Но были ли они близки? Что вообще я знаю о его семье? И как произошла эта трагедия? Прежде чем делать выводы, надо разобраться в ситуации. Стоило ли сегодня еще раз вернуться к этой теме? Да! Надо разобраться с этим нарывом, иначе мы не сможем доверять друг другу. И я решительно отправилась на палубу.

Нургх стоял на корме, глядя куда-то в бесконечность. Вся его фигура выражала напряжение. Казалось, даже окружающий воздух резко потяжелел и давил мне на плечи. Ноги, словно скованные цепью, еле двигались. Я шла к нему и не знала, как начать этот разговор. Мне страшно было услышать его ответы. Встав рядом, молча посмотрела на его руки. Он так сильно сжимал ограждение, что пальцы, казалось, свело судорогой.

— Я имею право знать, как это случилось, — наконец выдавила из себя. — Вы… поссорились?

Нургх медленно повернул голову и пристально посмотрел мне в глаза. Не знаю, что он хотел в них увидеть, но вдруг печально усмехнулся и негромко сказал:

— Мы, наверное, никогда не ссорились. У шаенгов особое отношение к детям и к семьям вообще. Это слишком ценно для нас. Это самое ценное, что есть у любого шаенга.

Нургх замолчал, видимо пытаясь совладать с эмоциями. Внезапно он судорожно вздохнул и прошептал:

— Никто не спрашивал меня о том, что случилось. Если честно, я даже не знаю, как ответить. Я и сам не понимаю… День накануне ничем особенным не запомнился. Мы провели его вместе — я, родители и мой брат. Да, наши родители были счастливы, а их связь одарена двумя сыновьями. Кажется, мы были последней крупной семьей в нашем роду. Хотя, возможно, за время моего изгнания появились другие. Моя семья… Мы были очень близки. Отец считался величайшим воином и магом, он сам учил и тренировал нас с братом. Будучи главой рода, он готовил меня как свою будущую смену. — Голос Нургха сорвался, и он надолго замолчал.

— В ту ночь я спал в своей комнате, — продолжил он неожиданно. — Внезапно сквозь сон я почувствовал, что кто-то находится рядом, а потом уловил свист клинка, рассекающего воздух, и ощутил обжигающее прикосновение металла. За миг до того, как мне отсекли бы голову, я успел отклонить чужое оружие и схватил свой сорг. Клинок все же задел мое лицо по касательной. А я, не медля, взмахнул своим…

— Это был твой отец?! — Сказать, что я была потрясена, значило ничего не сказать. — Но почему? Шрам у тебя на лице от той раны?

Нургх опять долго молчал, прежде чем ответить.

— Да, от нее. В юном возрасте, пока взросление не завершится, регенерация у нас слабее. Поэтому след от шрама со мной на всю жизнь. И да, это был мой отец. Дина, я не знаю, почему он так поступил. Я многие годы думал об этом, но так и не смог понять его мотивов. Когда, ударив скорее рефлекторно, я вскочил с кровати, было уже поздно что-то делать. Он оказался мертв, умер мгновенно. Я практически перерубил его пополам. Потом я просто ничего не соображал от ужаса, не знал, что мне теперь делать.

— А мама? — уже предвидя ответ, шепотом спросила я.

— Мама… Совершившие Обряд связывают свои жизни, Дина. В прямом смысле связывают. Поэтому, как только умер отец, мама последовала за ним. Дина, и наши с тобой жизни теперь связаны так же.

— Тебя из-за этого изгнали? Ты же защищался! А возможно, твой отец сошел с ума? Ну бывает же такое. Просто до этого случая вы внимания не обращали на мелочи, а тут случился кризис.

— Дина, ты не понимаешь. Шаенги никогда не убивают друг друга, мы слишком малочисленны, для нас каждая жизнь бесценна. Никогда прежде подобного не происходило. Я сам до сих пор не могу в это поверить, — угрюмо бросил Нургх. — А касательно его сумасшествия, то это невозможно. Мы же сильные маги, мы неподвластны болезням. Потому-то мой поступок так потряс весь род. Я не просто убил отца, своего соплеменника, я убил сильнейшего мага и самого доброго, самого отзывчивого представителя нашего рода. Отец был потрясающим шаенгом, все уважали его и преклонялись перед его умом.

Меня не отпускала мысль, что уж как-то все это нереально звучит.

— И что, никто за тебя не заступился? Не дали возможности оправдаться? А твой брат? — Меня переполняло возмущение.

Нургх резко обхватил мои плечи и, прижав к себе, прошептал мне в волосы:

— Эта смерть потрясла всех. Соплеменники стали относиться ко мне с омерзением. Кто бы стал разговаривать со мной, если даже видеть меня всем было невыносимо? Я стал причиной такого горя. Не важно, что вынудило меня это сделать, важен был сам факт. Это неприемлемо для моего народа. А что до брата… Он младше, и он был просто раздавлен случившимся — в один миг потерял всю семью. Повторяю: для нас нет преступления страшнее.

Дина, теперь ты понимаешь, с кем связана? Я не просто чудовище, я проклятое и вечно гонимое чудовище. И все знают об этом. Даже дорги. О моем поступке объявили везде. Мои соплеменники жаждали моей смерти, но не уничтожили лишь из-за наших законов. Но за мою голову была назначена огромная награда. Этого оказалось достаточно, чтобы сотни и сотни доргов готовы были идти на смерть, пытаясь убить Проклятого. Моя жизнь превратилась в бесконечную бойню. Я стал как всеми гонимый зверь. Не было места на Ниаре, где бы я чувствовал себя безопасно. Так прошли последние столетия. Вечное ожидание нападения. Вечный ад.

Нургх замолчал, так и не выпустив меня. Я слушала отрывистый стук его сильного сердца, а моя душа разрывалась от отчаянной жалости к тому мальчику, что в один миг стал чужим для всех. Я не знала, чем уж так гениален был его выдающийся папаша, но жизнь своим детям он загубил качественно.

— Зачем мы направляемся к ним? — Внезапно меня озарила эта очевидная мысль. — Мы должны, наоборот, стремиться быть дальше.

— Дина, Обряд связал наши души и жизни. Как только это случилось, ты стала самым простым способом моего уничтожения. А я обязан защитить тебя, потому что самое важное для меня — ты. И ради тебя я готов даже вернуться. Это мои соплеменники поймут, — каждая Связанная для шаенгов неприкосновенна.

Что можно было возразить? Я не знала этого мира, его законов и не подозревала о его опасности. Мне оставалось только положиться на выбор Нургха. С другой стороны, у меня появилась возможность разобраться с их брачным Обрядом. Впрочем, все это теперь отходило на второй план, первоочередной моей целью стал поиск причин трагедии, происшедшей в прошлом Нургха. Если мы не сможем разобраться в гибели его отца, мы обречены быть вечными изгоями.

Моя зеленоглазая Связанная в очередной раз меня поразила: вместо отвращения и ненависти, которые я привык ощущать по отношению к себе, она исполнилась сопереживанием и сочувствием. И, что самое необычное, — искренним желанием помочь. Я был не тем человеком, который принимает жалость к себе как данность, но Дина видела все так, как я и сам желал бы воспринимать, но боялся себе в этом признаться. В глубине души всегда жило сознание какой-то несправедливости, но я не мог даже надеяться на понимание. Я был благодарен Дине уже только за то, что она выслушала меня. Она была единственной, кто это сделал.

Заснуть этой ночью мне не удалось. Прошлое вновь и вновь вставало перед глазами. Но сегодня впервые я воспринимал это как трагическую, но все же случайность. Большую часть жизни я провел, чувствуя себя жестоким убийцей, сегодня же впервые задумался о себе как о жертве чьего-то злого умысла или странного стечения обстоятельств. И если это действительно был умысел, то не совершаю ли я роковую ошибку, направляясь туда с Диной? Я не мог предсказать, какой прием нас ожидает. И сможем ли вы вообще попасть в город моего рода.

Визгард — последний рубеж нашей обороны — был тщательно скрыт. Попасть туда можно было лишь через пропускные пространственные ворота Орбдуха — города Янтарного рода. Причем пройти ворота можно было лишь при условии согласия принимающей стороны. Дадут ли нам разрешение на посещение Визгарда? Не уверен в этом. Там должен жить мой брат. После изгнания я запретил себе даже думать о возможности его увидеть. Мы были очень близки, любили друг друга, как и все в нашей семье. Но что стало с ним после той ночи? Как он относится к случившемуся, ко мне? Ответы на эти вопросы смогу получить лишь от него. Конечно, при условии, что он вообще захочет разговаривать со мной.

Нежно прижимая к себе давно заснувшую Дину, я задавался вопросом, который уже не раз мучил меня с момента Обряда: заслуживаю ли я такое счастье, достоин ли его? А вдруг это все же ошибка?.. Нет, даже мысли такой я уже не мог допустить! Потерять ее было немыслимо, непереносимо, в миллионы раз больнее, чем терпеть все оскорбления и насмешки, произнесенные в мой адрес.

Приближалась заря, и я решил, что больше пользы от меня будет, если раздобуду нам к завтраку рыбы. Выйдя на палубу, увидел, что не единственный встречаю сегодня зарю. Дирог с одной из девушек, обнявшись, стояли на палубе. При моем появлении она насторожилась и теснее прижалась к доргу. Прислушавшись к их чувствам, я понял, что стал очевидцем рождения новой пары. Как же у них все просто! Дирог, внимательно вглядевшись в меня, кивнул.

— Не спится? — спокойно поинтересовался он.

— Да. Сейчас достану рыбы на завтрак.

— Нургх, нам далеко еще до материка? — с каким-то затаенным напряжением вдруг спросил перевертыш.

Я остановился и вгляделся в его глаза.

— Через двое суток мы будем в порту Треста, а оттуда сразу же направимся в Орбдух, — ответил я, ожидая продолжения.

— И что ты намерен сделать с девушками?

— Высадить их на берег для начала, а там… Ну, пусть остаются в Гресте или направляются, куда захотят.

Девушки эти мне и даром не были нужны. Хотя я понимал, что после того как они побывали в плену, будущее их было весьма сомнительным — у доргов непорочность ценилась превыше всего.

— А я? Меня же не пропустят с вами в город шаенгов, — все так же настойчиво допытывался дорг.

Я действительно не планировал брать Дирога в путешествие, это похищение изменило все мои планы.

— А какие у тебя идеи по этому поводу?

— Нургх, я… В общем, мы с Ниел хотели бы остаться тут. Гиптория — большой и хорошо обжитый материк, на севере есть город Крайк, там у Ниел близкие родственники. Мы могли бы направиться туда. Ты позволишь? — Дорг затаил дыхание.

— Конечно. Я только рад за вас. И тем более, запретить тебе я не могу. Ты друг мне.

Я ощутил искреннее облегчение Дирога.

Надо бы поговорить с оставшимися двумя девушками, возможно, у них тоже есть какие-то планы. Но лучше попросить об этом Дину. С этими мыслями я перегнулся через борт, обращаясь к водам.