ГЛАВА 9

Теперь мне многое стало понятным — и его собственнические замашки при посторонних, и подкупающая нежность наедине. Но чтобы вот так, сразу и на всю жизнь, без права на ошибки и без перемен… Я, конечно, хотела найти вторую половинку, но данный способ был уж очень радикальным. Мне трудно было принять такое положение вещей сразу, хотелось повременить, обдумать, все взвесить. Но все было уже решено за меня, и именно это казалось самым обидным. В душе я уже некоторое время назад решила для себя, что влюбляюсь в Нургха и хочу остаться с ним.

А что до их древних обрядов и традиций… Посмотрим еще. Я, в отличие от дорговских жертв, никакого страха не испытывала, но и покорно смиряться не собиралась. Эти шаенги просто еще не переходили дорогу настоящей русской женщине. Устрою им тут тихой сапой Октябрьскую революцию, чтоб знали, что женщина — это звучит страшно!

Уже устраиваясь спать, мы продолжали обсуждать эти чуждые мне взгляды. Мне требовалось время и полная информация поэтому вопросу, чтобы смириться и понять, как действовать дальше.

— А по какому принципу вообще выбирается Жертва?

— Раз в тысячелетие в каждом нашем роду появляется Знающий, предсказывающий многие события. Чаще всего Жертву определяет он. Бывали случаи, когда одинокий шаенг указывал на понравившуюся ему девушку, но это редкость, так как при появлении шаенгов в поселениях доргов все женщины стараются прятаться. К сожалению, даже Знающий не всегда точно может сказать, какое решение примет выбранная Жертва или как можно переубедить ее.

— А сколько у вас родов? И часто ли выбирают Жертву?

Я хотела выяснить все детали, чтобы найти решение проблемы. Почему-то я была уверена, что это возможно.

— Всего четыре рода. Каждый живет на своем континенте, в отдельном городе под магическим куполом. На планете четыре континента, два из них наиболее благоприятны для жизни и заселены доргами, тот, что мы покинули, практически не заселен из-за пустынь, ну, а еще один континент полностью покрыт льдами. На нем находится город моего рода. Каждый род ежегодно требует Жертву. Одну.

Тут же я ухватилась за эту тему и, решив разузнать больше о его прошлом, приготовилась задать очередной вопрос. Но Нургх, очевидно разгадав мои намерения, перебил:

— Дина, прошу тебя, расскажи, откуда ты? Я должен знать.

— Мм… Пообещай, что не сочтешь меня сумасшедшей и поверишь, каким бы невероятным ни казался мой рассказ.

— В этом ты можешь быть уверена. Всегда.

— Хорошо. На самом деле, как сюда попала и почему, я и сама не знаю. Закрыла глаза в своем мире, открыла уже в пустыне возле той пещеры. А мир… Мир у нас другой. Наша планета называется Земля, и рас, подобных вам, у нас нет. Собственно, у нас живут обычные люди без каких-либо магических способностей. И выглядит наш мир иначе, у нас развивают технику, поэтому такого, как у вас, взаимодействия с природой нет. И… и там я никому не нужна. Недавно умерла моя бабушка, а больше у меня никого не было.

Внимательно слушавший Нургх заметно расслабился при последних словах, прижал меня сильнее и прошептал:

— Ты нужна здесь, Дина. Очень нужна. Мне. Без тебя я теперь не смогу существовать, да и не захочу.

Мы потянулись друг к другу, безмолвно предлагая и обещая все то, что боялись сказать вслух. Поделившись сокровенным, мы шагнули на новую ступень наших отношений. И отныне действительно стали единым целым.

Нургх и наша любовь стали для меня откровением. Настолько прекрасно быть с мужчиной, для которого ты единственная, самая-самая! Его первые, безумно нежные, даже робкие прикосновения взорвали мою душу, вызывая фейерверк ощущений и эмоций, заставляя в экстазе поджимать пальцы ног и выгибаться дугой, стремясь плотнее прижаться к нему, ощутить всем телом.

А как он на меня смотрел! Как ласкал взглядом, касался руками, губами, языком, изучая мое тело. Словно я — совершенство, самое драгоценное и прекрасное, что он когда-либо видел. Мне было легко в его объятиях. Я не ощущала под собой ни жесткой корабельной койки, ни грубой простыни, нет, я словно парила в воздухе, растворяясь в надежных руках, в ощущении близости сильного тела, которое сейчас дрожало от сдерживаемой страсти, разжигаемой моими прикосновениями.

Мы сидели на кровати, прижавшись друг к другу, и целовались, целовались, целовались… А наши руки и губы вели свой разговор, касаясь, сплетаясь, лаская разгоряченные тела. Внутри меня что-то скрутилось, напряженно замерев в самом низу живота в ожидании такой желанной развязки. Кожа стала нереально чувствительной, жадной к прикосновениям. Я извивалась в руках моего восхитительного мужчины, терлась о его мускулистое, немного влажное от испарины тело, стремясь максимально слиться с ним, унять этот жар кожи и желание ощущать его везде и сразу.

Нургх прижимал меня в себе, слегка покусывая за плечи, впиваясь губами в мой подбородок и шею. Его руки, начав с неуверенных, изучающих касаний груди, освоившись, гладили уже все мое тело, зарывались в волосы, притягивая к себе мою голову, порой даже несколько жестко сжимая стиснутые в кулаке пряди. Но я была не против, мне даже хотелось этих жестких рывков. Они отвлекали меня от всепоглощающего желания. Я безумно хотела моего шаенга, хотела именно такого, каким он был, — безмерно нежного, но и порывисто-грубоватого, любимого и только моего!

Не имея больше сил сдерживаться, я медленно потянула его на себя, опускаясь на кровать. Нургх немного отстранился и помог мне устроиться, а после принялся выводить на моей груди и животе только одному ему известные узоры. Меня уже колотило от эмоций, хриплые стоны один за другим срывались с губ, руки комкали простыню, собирая ее складками вдоль тела, ноги то и дело подрагивали и сгибались в коленях.

— Дина-а-а, — пришел мысленный стон от Нургха, — сейчас умру.

— Я тоже, — так же мысленно ответила я, судорожно выдыхая.

Решительно вскинув руки, я притянула его к себе, одновременно обхватывая ногами. Приподняв бедра, я встретила мужчину, не желая больше продлевать эту сладкую муку и стремясь к ощущению полного слияния. Мы оба, позабыв обо всем, погрузились в водоворот этого вечного движения — основы самой жизни.

Меня с головой накрыло ощущением сжигающей страсти и безграничного наслаждения, я ощущала себя песчинкой, с каждой приливной волной все больше и больше погружающейся в глубины водоворота, пока наконец ощущение эйфории не поглотило меня без остатка.

Медленно возвращаясь к реальности, я лежала и счастливо улыбалась, разглядывала потолок и прислушивалась к тяжелому дыханию мужчины. Нургх, уткнувшись лицом мне в грудь, а руками опершись в кровать по бокам от меня, пытался прийти в себя.

— Связанная, — тихонько прошептал он, — ты самое прекрасное и бесценное, что есть в моей жизни. Спасибо тебе, что согласилась принять меня как свою судьбу.

Я, не имея сил для ответа, лишь мысленно послала ему волну любви и ласково провела по светлым волосам. Прекраснее момента в моей жизни не было! Люблю его! Именно с этой мыслью я заснула.

Рык Нургха и последующее за этим возмущенное сопение за дверью заставили меня открыть глаза.

— Вы так все плавание проспите! А между тем уже полдень и пора обедать. Мы с девочками все приготовили, только вас и ждем. И почему это мне приходится за ними присматривать, чем я так прогневал судьбу? — донеслось из-за двери недовольное бормотание Дирога.

Я уже приготовилась удержать любимого от убийства непутевого друга, но, взглянув на его лицо, поняла, что убийство откладывается. Он широко улыбался. Кажется, я впервые видела его улыбку.

— Доброй зари, Связанная моя, — нежно прошептал он, пропуская сквозь пальцы мои локоны.

На обед мы пошли. Значительно позже, но пошли. Стоял прекрасный день — небо было ясным, а океан спокойным. Хотя на движении нашего суденышка последнее не сказывалось — непонятно как, но мы достаточно быстро двигались вперед.

Ожидавшие нас дорги расположились на палубе. Мне наконец-то удалось рассмотреть остальных похищенных девушек. Совсем еще юные, в грязной, порванной одежде, на лицах и открытых участках тела у многих виднелись синяки и кровоподтеки. И все три — темнокожие, с плоскими носами и прямыми черными волосами. Я начала понимать, в чем причина ажиотажа, вызванного моей рыжей и кудрявой шевелюрой.

После вчерашних событий девушки с большим оптимизмом смотрели в будущее и вели себя соответственно. Еще на подходе мы услышали смех. Впрочем, улыбки девушек мгновенно таяли и сменялись выражением панического ужаса при виде шаенга.

Да-а-а, тут предстояла большая психологическая работа. И я была намерена начать ее прямо здесь и сейчас. Меня переполняли идеи, как можно в положительную сторону изменить ситуацию с выбором этих «жертв», да и насчет Обряда кое-какие мысли появились. Хотя тут я решила события не форсировать, так как еще не разобралась в механизме его действия.

Улыбнувшись девушкам и подмигнув печальному и голодному Дирогу, я высказала беспокоящую меня мысль:

— Может быть, нам стоит искупаться, раз возможности помыться нет? Ну и постирать одежду. И стоит поискать на корабле, вдруг да найдется что-то пригодное для носки.

— Дина, воду для купания я обеспечу. Пустых бочек достаточно, и я могу немного опреснить морскую воду. Пить ее все же нельзя, но для купания и прочего вполне подойдет. — Нургх просто окрылил меня своими словами.

— Отлично, вот после еды и займемся этим. — Я взглянула на девушек.

Они потрясенно прислушиваясь к нашему с Нургхом непринужденному общению, но не прореагировали на мое предложение, боясь, кажется, даже дышать от страха. Ну что ж, нужна шоковая терапия — получите! И прежде чем присесть к импровизированному столу, я резко обернулась, притянула Нургха к себе и поцеловала. Он сначала опешил, но быстро сориентировался и с энтузиазмом ответил. Так, забыв о присутствующих, мы страстно целовались, пока со стороны Дирога не раздался разочарованный стон:

— Вот знал я, что это кончится плохо…

— Не завидуй, — вместе ответили мы, оторвавшись друг от друга. — Кстати, Дирог, если ты мне скажешь, что среди собранных тобою вещей есть и моя сумка, то… я и тебя поцелую, — добавила я.

Дорг немедленно подавился первым проглоченным куском.

— Дина, — сипло прошептал он, покосившись на шаенга, — все твои вещи Нургх велел собрать в первую очередь. И вообще, если хочешь, я твою сумку всегда носить буду, только не целуй меня.

Расхохотавшись, я решила больше его не дразнить и принялась за еду, кушать хотелось действительно сильно. Стало даже совестно: девушки вообще неизвестно когда ели в последний раз, а еще нас ждали. Я однозначно преисполнилась самых твердых намерений поспособствовать устройству их судеб.

Вымыться после всех этих перипетий с побегом и последующим пленением было истинным наслаждением. Нургх, как и обещал, организовал нам горячую воду, а в моем случае еще трепетно и ласково вымыл. И как я могла считать его чудовищем?

Уже давно понял, что для моей Связанной возможность помыться с комфортом, кажется, искупала все мои ошибки. Вымылся и сам, очевидно, теперь это станет нормой для меня. Пора уже было вернуться к цивилизованному поведению.

Я вспомнил о конечной цели путешествия, и это внезапно вернуло меня к суровой реальности. Нас ожидала огромная и неразрешимая проблема — мое прошлое, от которого роковым образом зависело и наше будущее. Как разрешить ситуацию, я не знал, но, только вернувшись, я смогу понять, что делать дальше.

Время, проведенное на корабле, стало самым счастливым для меня. Воды стремительно несли судно вперед, все бури и шторма обходили стороной, не причиняя вреда. В нашей с Диной каюте царила любовь, узнавая друг друга, мы укрепляли нашу Связь. Для меня не было ценнее награды, чем ощущение Дининого счастья. Находясь ежедневно рядом, вскоре я стал чувствовать и перемену в эмоциях спасенных девушек. По отношению ко мне страха стало меньше, а порой проскальзывало любопытство и даже удивление.

Но мысли о будущем омрачали мою радость. Раз за разом прокручивая в уме события прошлого, я понимал, что должен рассказать обо всем Дине, подготовить ее к реакции моего народа. Но мне было страшно. Теперь я знал, что могу потерять, и перспектива разрушить то, что сейчас было между нами, ужасала меня. Я не желал вновь ощутить ее отвращение, боялся оттолкнуть навсегда. Но правда могла всплыть в любой момент. Так в итоге и произошло.

В тот вечер Дина расспрашивала девушек об обычаях и привычках их народа. Они долго обсуждали, как у доргов принято ухаживать, выбирать спутника жизни.

— Дина, а как ты можешь быть вместе с Проклятым Изгнанником? Тебе не страшно? — задала внезапно одна из них роковой для меня вопрос.

Дина тогда лишь улыбнулась и сказала, что все совсем не так, как кажется со стороны. Но позже, когда мы были одни, она вернулась к этой теме.

— Нургх, помнишь главаря шайки, похитившей меня? Он же тогда сразу узнал тебя.

— Шаенги редко бывают на территориях доргов, а я долго жил там и создал себе… определенную славу. К тому же у меня есть отличительная черта. — Внутренне я уже приготовился к самому худшему.

— И что это за черта?

— Мои глаза. Они абсолютно белые.

— А разве так не у всех шаенгов? — прошептала Дина, приникнув ко мне.

Я отчаянно прижал ее, вдыхая аромат волос, стремясь сохранить эти ощущения навсегда. Возможно, скоро у меня не будет ничего, кроме этих воспоминаний.

— Нет. Такие глаза могут быть только у изгнанного родом, — решил я признаться. — У шаенгов из разных родов разный цвет радужки. Моя раньше была светло-голубой.

Очевидно решив успокоить меня и снять напряжение, Дина с иронией заметила:

— Надо было всем изгнанникам собраться и объединиться в свой род — белоглазых!

Я замер, не зная, как объяснить страшную истину.

— Дина, — еле слышно прошептал я, — объединяться некому. За время существования нашей расы только единожды род проклял и изгнал своего сына.

Дина потрясенно замерла. Положив руки мне на грудь, над самым сердцем, она спросила:

— Но… за что?

Стыдясь смотреть ей в глаза, я медленно отступил, повернулся и подошел к двери. Уже взявшись за ручку, произнес:

— За убийство членов рода. Я убил родителей.

Ну вот и все. Все сказано. Я резко дернул дверь на себя и вышел из каюты.