Глава 8
Антон Зауэрвальд закрыл последнюю картонную папку с выписками с банковских счетов издательства. Погрузившись в досье Фрейда, он работал над ним, не переставая. Это дело неотвязно преследовало его днем и ночью. Он думал о нем в темноте, когда не мог уснуть, вновь прокручивал в голове цифры, теряясь в чтении бесчисленных писем, которые доктор Фрейд получил в ответ на те, что отправил… В конце концов он открыл и пролистал книгу-другую.
Теперь, когда он стал администратором издательства, ему надлежит выполнить несколько задач. Но в первую очередь он должен ликвидировать опубликованные издательством книги, чтобы согласно полученным инструкциям искоренить фрейдистскую мысль. Он знает венского психоаналитика только понаслышке: о нем много говорят в университетских кругах, где тот порождает бурные споры, поскольку высказывается по поводу сексуальности. Но он знает также, что профессор Херциг питал к нему величайшее уважение. А он сам питает величайшее уважение к профессору Херцигу.
Он придирчиво изучил биографию доктора Фрейда. Ему несколько раз отказывали в месте профессора, которого он давно домогался. Министр народного образования, Вильгельм фон Хартель, известный своими антисемитскими взглядами, принимал все меры к тому, чтобы отсеивать кандидатов-евреев. Знавший это Фрейд даже перестал выставлять свою кандидатуру. Но после публикации «Толкования сновидений» и развития его самоанализа он согласился принять помощь. Назначенный наконец экстраординарным профессором, он был горд и счастлив: отныне становилось возможным распространение его идей. Он надеялся, что роль сексуальности в плотской жизни будет официально признана венской интеллигенцией. Но борьба, которую ему пришлось вести в университете, была еще не закончена, хотя с новой должности ее было легче вести. Тем не менее он так и не смог получить кафедру и стать штатным профессором и подвергался нападкам коллег, не признававших научной ценности его трудов.
Зауэрвальду хорошо известны подковерные интриги в университетской среде. Он доволен, что сам сумел этого избежать, покинув факультет Венского университета. Он далек от круга интеллектуалов, ведущих тайную игру, и служит лишь интересам нацизма да своим собственным. Но этот Фрейд со своими махинациями все-таки опасен. За его алиби психолога скрывается политическая цель. В свои шестьдесят восемь лет ему удалось стать гражданином города Вены, «принимая во внимание все сделанное им для науки». Похоже, он гордится этой почестью, хотя остается недоверчивым по отношению к этому городу и порой даже говорит, что ненавидит его, однако не способен его покинуть. Он получил также престижную премию Гете, которой отмечают литературные таланты, но так и не был выдвинут на Нобелевскую, несмотря на все усилия принцессы Марии Бонапарт и авторитетных ученых, питающих к нему глубочайшее уважение. Он восхищается немецким литератором, он горд получить это отличие, но наверняка признание мирового научного сообщества стало бы для него наиболее желанной наградой. Однако его теории беспрестанно подвергаются нападкам со стороны коллег, не скрывающих, что не любят евреев.
И наконец поздно ночью Зауэрвальд наткнулся на четыре странички, которые извлек из стопки документов. Это именно то, что он искал, – перечисления за границу.
Таким образом великий, грандиозный Зигмунд Фрейд подписал себе смертный приговор. Попался-таки! Эти евреи, причиняющие вред по всему миру, должны быть уничтожены. Они ничего не приносят роду человеческому, только поганят его самим существованием своего племени. И он немало горд тем, что внес свою маленькую лепту в дело Рейха. Тут от него гораздо больше пользы, чем в университете, хотя ему нравилось заниматься исследованиями, когда он работал над своей диссертацией. Но факультет – место, отрезанное от мира и от настоящей жизни, от войны и от действия, которого он жаждал. Он создает грозные бомбы, которые позволят нацистам захватить другие страны и навести там порядок. Но может также разобрать их на части и критически проанализировать каждую, чтобы определить их достоинства и недостатки. А на досуге он применяет свои интеллектуальные способности в таких сложных делах, как дело Фрейдов: поскольку отец этой новой науки, психоанализа, пользуется поддержкой в высших сферах. Самые высокие сановники партии дали ему понять, что необходимо найти неопровержимые доказательства преступления, позволяющие устранить Фрейда, и чтобы никто не смог упрекнуть их за то, что они это сделали. Они нуждаются в нем, чтобы не позволить Фрейду ускользнуть. Первому встречному такое важное административное задание не доверили бы. И если они остановили свой выбор на нем, то за его интеллект, за его способности к анализу. Он выполнит свою миссию так, как умеет это делать. Теперь у него есть все основания препроводить Зигмунда Фрейда в гестапо и допросить его. И ему хочется поскорее помериться силой с человеком такого масштаба.
