Глава двадцать три

Райли не могла представить, как объяснить неестественную смерть Гретхен Ловик её семье. Район, в котором она жила, состоял из идеальных рядов современных ранчо с маленькими, но чистенькими лужайками и ухоженными кустарниками. Вдоль улицы тут и там стояли похожие на гигантские метёлки высокие, тонкие пальмы.

Она сказала Биллу:

– Я думала, здесь пустыня. Но посмотри на всю эту траву. И по всему Фениксу растут пальмы.

– Люди тратят деньги на то, что считают важным, – отвечал Билл. – Похоже, что местные жители могут позволить себе лишние траты. Готов поспорить, на задних дворах каждого коттеджа есть бассейны.

Райли остановила у дома, адрес которого им дали. Дом и двор были безупречно чистыми, было видно, что о них хорошо заботятся.

«Зачем?» – думала Райли.

Зачем женщине, которая жила здесь, выбирать такую неправильную деятельность? Как вообще она могла попасть в место наподобие тренажёрного зала «Кинетик Кастом»? Как она могла терпеть сутенёра типа Джейбёрда?

Пока они шли к входной двери, она думала, не несут ли они с Биллом ужасную новость по неверному адресу. Но Сайрес Ловик уже ждал их и открыл дверь, как только она нажала на кнопку звонка. На нём была футболка поло и свободные брюки, и можно было бы сказать, что он собирается поиграть в гольф, если бы он не выглядел таким помятым и взволнованным.

– Вы из ФБР? – спросил он. – Мне сказали, что вы приедете.

Райли и Билл показали свои значки и представились. Они вошли в охлаждённую кондиционером комнату.

– Что случилось? – чуть не крича, спросил Ловик.

– Мне очень жаль сообщать вам, – сказала Райли, – но вашу жену, Гретхен, нашли мёртвой.

– Очень соболезнуем вашей потере, – добавил Билл.

– О Боже, – сказал Ловик. Он неуклюже опустился в кресло. Какое-то время он оглядывал комнату, как будто хотел найти что-то, чего в ней не было. Когда он снова заговорил, его голос был слабым: – Я боялся, что что-то… она… Вчера дети пришли домой, а её не было дома. Лекси – моя старшая – позвонила мне, она испугалась. Я тут же пошёл домой. Потом я позвонил в полицию и заявил о её исчезновении. А сегодня после обеда позвонили из ФБР. Я так и думал, что произошло что-то ужасное.

Он переводил взгляд с Билла на Райли:

– Но как она…?

Райли мягко, как только могла, сказала:

– Боюсь, что её убили. Её тело нашли в озере Гаффни.

Ловик казался ошеломлённым. Спустя какое-то время он спросил:

– Гретхен утонула?

Райли посмотрела на Билла, и он взял на себя объяснения. Райли наблюдала за выражением лица Ловика, когда он узнал, что его жену задушили, а тело её упаковали в мешок для трупов. Она подумала, что реакция овдовевшего мужа выглядит естественной, но он не настолько шокирован, насколько она от него ожидала.

Через какое-то время Ловик спросил:

– Вы знаете, кто это сделал? И почему?

Билл объяснил, что ФБР работает над этими вопросами. Что они с Райли здесь как раз поэтому. Вид мужчины становился всё более жалким.

Райли сказала:

– Мистер Ловик, мы должны задать вам этот вопрос. Вы можете подтвердить своё место пребывания прошлой ночью?

Ловик как будто не понял, почему она спросила его об этом.

– Я был здесь. Всю ночь.

Билл спросил:

– Кто-то может это подтвердить?

– Дети, наверное, – сказал Ловик.

Райли показалось, что он не понял, что они пытаются исключить его из списка подозреваемых. Они действительно этого ещё не сделали. Нужно поговорить с детьми, но даже тогда нельзя быть уверенными, что он не подговорил их подтвердить его алиби.

В этот момент он, впрочем, казался всего лишь убитым горем мужем. И Райли знала, что пока они с Биллом должны в этом убедиться.

Райли пыталась придумать, как облегчить ему восприятие оставшихся у них с Биллом вопросов.

– Где вы работаете, мистер Ловик? – спросила она.

– Я специалист-аналитик по компьютерным системам. У меня своё дело. Сегодня я остался дома.

Он снова замолчал. Потом ему удалось выдавить вопрос:

– Как такое могло произойти?

Эти четыре слова ударили Райли под дых. Похоже, всё будет ещё сложнее, чем она думала.

Но прежде чем она или Билл успели заговорить, они услышали у входной двери детские голоса. Дверь распахнулась и вошло трое детей: девочка подросток лет, может быть, около двенадцати и два мальчика помладше. Одному на вид было лет десять, другому около восьми. Посмотрев на часы, Райли поняла, что они вернулись домой со школы.

Болтовня детей прекратилась, когда они увидели, что у их отца двое посетителей. С лица девочки исчезла улыбка.

– Мама вернулась? – спросила она.

Ловик какое-то время не мог заставить себя ответить.

Наконец он сказал:

– Лекси, иди с братьями во двор. Поиграйте у бассейна.

С выражением глубокого беспокойства на лице Лекси увела братьев прочь из дома.

Райли изучала лицо Ловика. У него было тонкое лицо с маленькими челюстями, которое могла принадлежать человеку, который в детстве был интровертом и неудачником, но с тех пор стал очень общительным, успешным и, несомненно, всеми любимым.

Райли медленно и мягко спросила:

– Мистер Ловик, вы знали, что ваша жена ведёт двойную жизнь?

Ловик выглядел озадаченным.

– Что вы имеете в виду?

Райли смущённо посмотрела на Билла.

Билл сказал:

– Всё говорит о том, что днём ваша жена работала проституткой. В борделе под названием «Тренажёрный зал Кинетик Кастом». Вы были в курсе этого?

Райли изучала смену выражения лица Ловика. Она видела, что он в меньшей степени шокирован, чем она ожидала. Вместо этого казалось, что до него что-то начинает доходить.

– Я знал, что было что-то, – сказал он. – Только не знал, что именно.

Райли всё это казалось очень странным. Но тут ей в голову пришла одна мысль.

Она сказала:

– Мистер Ловик, ваша жена не страдала от диссоциативных расстройств?

Ловик поднял глаза и Райли продолжила:

– Я имею в виду что-то вроде диссоциативного расстройства сознания? Демонстрировала ли она раздвоение личности?

– Нет, ничего такого, – сказал Ловик. Но вопрос его по-видимому не удивил.

Потом он сказал:

– У неё бывали перепады… настроения, которые меня иногда пугали. Например, пару лет назад мы с детьми поехали в Гранд Каньон. Я ехал вдоль Саут-Рима, когда она вдруг сказала мне остановиться. Я остановился и она выпрыгнула из машины. Она побежала прямо к каньону. Я испугался до смерти, как и дети. Это выглядело так, будто она собирается прыгнуть со скалы. Но она остановилась на самом краю, как вкопанная. Она взмахнула руками, оглядела каньон и засмеялась.

– У неё было биполярное расстройство? – спросила Райли.

Ловик кивнул.

– Таблетки помогали немного – когда она их пила. Но она их не любила. А без них её настроение было очень непостоянным. Когда она была в депрессии, она могла несколько дней не вылазить из постели. Если она была перевозбуждена, она любила рисковать, много пила, ехала слишком быстро – такого рода вещи. Последнее время её состояние ухудшилось. Я даже не знал, насколько. Судя по всему.

Он покачал головой.

– Я лишь хотел, чтобы она была счастлива, – сказал он. – Я всегда хотел, чтобы она была счастлива. Мы познакомились ещё в колледже, у неё ко всему были таланты, она могла бы стать отличным программистом, если бы захотела. Но она сказала, что не хочет. Она сказала, что хочет быть домохозяйкой, по крайней мере, пока. Она сказала, что для отличной карьеры время ещё придёт.

Он замолчал, но Райли не составило труда уловить конец истории. Они завели детей, когда были ещё совсем молоды. Гретхен поняла, что быть домохозяйкой и матерью не так уж и здорово. Её муж строил бизнес, а она торчала дома, в буквальном смысле, безумно скучая.

И так всё закончилось. Тем, что её убили.

Неожиданно Райли поняла, что у неё горит лицо, ладони вспотели, а руки дрожат. Она знала, что значат эти симптомы.

Она зла. Она чертовски зла.

Эта эмоция накрыла её совершенно неожиданно. Совсем недавно она разговаривала с наркодилером, мерзавцем, делом всей жизни которого была торговля смертью и отчаянием. Сама Гретхен, без сомнения, отведала свою порцию его ужасного товара.

Но Райли не была зла на Клэя Ховиса. Напротив, к нему она испытывала своего рода симпатию.

Но теперь она была зла. И зла она была на этого человека, Сайреса Ловика. Мужа Гретхен.

«Почему?» – задумалась она. Неужели она считает, что он виноват?

Ответ на этот вопрос словно лезвием ножа прорезал её сознание.

Да.

Но это бессмыслица какая-то. Она понимала, что сходит с ума. Это иррационально. И она должна сосредоточиться на поставленной задаче.

– Мистер Ловик, – сказала она, – вы действительно не имели представления о происходящем? Что у вашей жены есть другая жизнь?

Его, казалось, шокировал её тон. Её тоже шокировал свой тон.

Он сказал:

– Я уже говорил. Я что-то подозревал.

– Но как вы могли не знать? – спросила она, теперь её голос дрожал. – Вы когда-нибудь хотя бы спрашивали её?

Он уставился на неё.

– Вы даже не представляете, насколько часто я спрашивал, – сказал он.

Теперь он выглядел оскорблённым и злым. Но Райли было наплевать. Её ярость росла с каждой секундой. Но почему? Она чувствовала, что теряет над собой контроль.

Она с жаром заговорила:

– Вы сказали, что она хотела быть домохозяйкой. Но в какой-то момент вы должны были увидеть, что ей это не подходит. Вы, конечно, знали, что она чувствует себя пустой, заброшенной, что ей скучно. Почему вы ничего не предприняли? Почему вы ей не помогли?

Она почувствовала на своём плече сильную руку Билла.

Билл сказал Ловику:

– Я бы хотел переговорить со своим партнёром наедине.

Ловик кивнул, испуганный гневной отповедью Райли. Билл быстро отвёл Райли на кухню и закрыл за ними дверь.

– Какого чёрта ты творишь? – бросил он ей. – Ты разговариваешь с ним так, будто он подозреваемый!

– Но он и есть подозреваемый, насколько мне известно, – возразила Райли.

Билл посмотрел на неё так, будто не поверил своим ушам.

– Райли, Бога ради, задумайся хоть на минуту. Включи мозг. Ты действительно думаешь, что этот человек убил свою жену? И тех двух женщин? Причём одну из них три года назад? Для разогрева или для отвода глаз что ли? Это не глупое телевизионное шоу про копов. В этом нет ни капли здравого смысла, и тебе об этом известно.

Райли не могла бы сказать, известно ей об этом или нет. Она не чувствовала, что в ней нет здравого смысла, или по крайней мере, так это выглядит со стороны.

– Нужно поговорить с детьми, – настаивала она. – Проверить его алиби.

– Чёрта с два мы будем это делать, – прорычал Билл.

– Таков порядок.

Билл, казалось, с трудом сдерживается, чтобы не закричать.

– К чёрту порядок! Райли, ты действительно хочешь сообщить этим детям новость, что их мать убили, а затем начать выпытывать у них, чем занимался их отец в то время, как её убивали? Да у них весь мир перевернётся. Хочешь всё испортить? Да что с тобой происходит?

– Я пытаюсь делать свою работу.

– Нет. Ты не пытаешься. Пару дней назад ты чуть не избила подозреваемого. Ты и этого типа собираешься избить?

Райли с трудом поверила, что он действительно намекает на это.

– Здесь другое, – сказала она.

– Да, – сказал Билл. – Здесь всё намного хуже.

Его слова заставили Райли прикусить язык. До неё начало доходить, что Билл прав.

– Я ухожу, – сказал Билл.

Райли вслед за ним пошла в гостиную. Билл обратился к Ловику спокойным, утешительным голосом:

– Мистер Ловик, мы ужасно сочувствуем вашей потере. У нас больше нет вопросов.

Ловик безучастно посмотрел на него. Билл дал ему визитку.

– Это номер горячей линии поддержки жертв. Я думаю, вам следует немедленно им позвонить.

Райли поняла, что Билл подготовился перед приходом сюда. А она, напротив, пришла совершенно неподготовленной.

Они вышли из дома и пошли к автомобилю. Когда Райли направилась к двери водительского кресла, Билл её остановил.

– Ты не поведёшь, – сказал он. – Ты не в том состоянии духа.

Она не могла не согласиться, хотя Билл сам был ужасно взвинчен. Она подошла к пассажирской двери и села.

– Куда поедем дальше? – спросила она.

– Обратно в штаб, я думаю.

Билл повёл машину в мёртвой тишине.

Райли мысленно проигрывала свои недавние слова и действия. О чём она думала? Что спровоцировало её ярость?

Теперь она начала понимать. Она сама и её дочь были заперты в клетках, девочки Джейбёрда проводили дни в тюремной камере бывшей сауны, девушек типа Тринды передавали из одной кабины фуры в другую, и одному Богу известно, сколько страданий вынесла Джастин от рук бесчисленных мужчин.

Но Гретхен Ловик мучили в её собственном респектабельном доме класса выше среднего. Она жила в аду, который ненавидела настолько, что искала спасения в аду другого сорта.

Неудивительно, что подобная ситуация вывела Райли из себя. Но с каких пор она стала позволять таким вещам одерживать над ней верх?

«Я должна держать себя под контролем», – подумала она.

Её телефон завибрировал. Она увидела, что звонит Морлей.

– Какие у вас новости, агент Пейдж? – спросил шеф оперативного штаба.

Райли не ответила. Она не могла заставить себя произнести слово «ничего».

В голосе Морлея послышалась нотка плохо скрываемого возмущения:

– Мы вызвали вас с агентом Джеффрис из самого Квантико. Нам нужны результаты.

Райли снова начала злиться. Они с Биллом прилетели в субботу и даже не были уверены, что имеют дело с серийным убийцей до сегодняшнего утра. Каких результатов ожидает Морлей?

Но Райли проглотила свой гнев.

– Мы предоставим вам результаты, – сказала она. – Мы направляемся в штаб.

– Правильно, – сказал Морлей. – Через двадцать минут будет собрание. Собираемся поменять состав группы. Мы расколем это дело прежде, чем он убьёт других женщин.

– Будем на месте, сэр, – сказала Райли.

Она повесила трубку.

– Морлей? – спросил Билл.

– Да. Он устраивает собрание. Мы приедем как раз вовремя.

– Насколько я понимаю, он не доволен, – сказал Билл.

– Отнюдь.

Билл продолжал вести машину, в которой воцарилось прохладное молчание. Райли не винила Билла за то, что он обижен на неё. Она чувствовала, что тонет в море самокритики. Она не знала, как понять это дело. Более того, она начинала думать, что не знает, как понять себя.