ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Николь снова потёрла затылок. Он всё ещё болел от удара, который она получила вскоре после того, как села в машину того ужасного человека. Когда она снова пришла в сознание, она уже находилась в этом жутком, воняющем подвале в клетке вместе с побитой девочкой-тинейджером. Всё пространство за клеткой, насколько она могла видеть, было заставлено часами.

Единственное объяснение, которое могла придумать происходящему Николь, было то, что её похитили и держали для выкупа. О таких вещах в богатых, как её, семьях знали не понаслышке. Одну из её двоюродных сестёр похитила какая-то банда во время путешествия в Мехико. Её семье пришлось смиренно раскошелиться на несколько сотен тысяч долларов для её освобождения. Журналисты об этом так и не узнали.

Это явно именно то, что случилось и с ней. Николь не очень волновалась. Но она злилась. Если бы Уайатт не разозлил её в тот день, ей не пришлось бы ехать самой. Они разругались из-за того, что у него было с Рондой, этой его дрянной помощницей.

Она не возражала против его хождений налево – по этому поводу у них не было разногласий, в конце концов, она сама частенько гуляла. Но они договорились делать это благоразумно и без шума. Зачем ему понадобилось щеголять Рондой? Он как будто хотел, чтобы об этом узнали все. Разве ему нужен скандал в самом начале политической карьеры?

Но Николь знала, что тратить время на переживания об этом непрактично. Она должна сосредоточиться на происходящем. Кто эта другая девушка и почему она здесь? Всё то время, что Николь была в сознании, она казалась спящей. Николь слегка толкнула девушку локтём и та начала просыпаться. Она слабо подняла голову.

– Кто ты? – спросила девушка еле слышно.

– Неважно, кто я, – сказала Николь. – Кто ты?

– Меня зовут Кимберли, – ответила девушка. – Я никто.

Девушка опустила голову.

– Ты не можешь быть никем, – сказала Николь. – Они похитили тебя. Значит у твоей семьи есть деньги. Какой выкуп он требует?

Девушка снова подняла на неё глаза и испустила хриплый, угрюмый смешок.

– Выкуп? – спросила она. – Что по-твоему здесь происходит? Ему не нужен выкуп. Он собирается нас убить.

Эти слова застали Николь врасплох. Она не поверила им. Это просто бессмыслица.

– Что ж, меня он точно не собирается убивать, – возразила она. – Живой я стою гораздо больше. Ты не узнала меня? Я Николь Дероуз. Ты наверняка видела меня в журналах или по телевидению.

Девушка устало покачала головой. Она не казалась ни на йоту заинтересованной в личности Николь.

– Он убьёт нас обоих, – сказала Кимберли. – Он уже убил на моих глазах двух девушек.

Теперь Николь начинала волноваться. Но это не могло быть правдой.

– Он не убьёт меня, – заявила она, стараясь убедить саму себя.

Девушка осмотрела её с ног до головы.

– О, он определённо убьёт тебя, – сказала она. – И, готова поспорить, раньше, чем меня.

Николь ощутила приступ страха.

– С чего это? – спросила она.

– Потому что ты худее меня. Он морит меня голодом с тех самых пор, как похитил, но всё время говорит, что я ещё недостаточно худая. На моих костях слишком много мяса. Но ты… Что ж, ты уже сейчас такая же худая, как те, кого он уже убил.

Николь вздрогнула. Она пристально посмотрела на девушку. И впрямь: несмотря на всё истощение Кимберли, Николь бесспорно была худее. Она всю жизнь была анорексичкой, хотя никогда и не считала это болезнью. Всей своей карьерой модели она была обязана своей неестественной худобе.

Она попыталась убедить себя, что девушка просто сумасшедшая. Зачем кому-то убивать женщин только потому, что они худые?

В этот момент часы начали звонить и отбивать час. Тут в комнату за решёткой зашёл мужчина. Точно, это был тот же мужчина, который обманул её и похитил на шоссе.

Он не выглядел плохим парнем. Хотя он был довольно странным. Пока часы продолжали шуметь, он ходил между ними, настраивая и переустанавливая. В это время он тихо разговаривал сам с собой.

Николь закричала сквозь шум:

– Эй, вы долго собираетесь держать меня здесь?

Он не ответил, продолжая бормотать что-то под нос и возиться с часами. Вскоре шум пошёл на спад.

«Может быть, мне стоит попробовать поговорить с ним», – подумала она.

Это казалось разумным. К тому всю жизнь её окружал антиквариат. А хоть большинство часов выглядели вульгарно и аляповато, некоторые могли заинтересовать коллекционеров.

– Мне очень нравятся ваши часы, – сказала она. – А эти часы с кукушкой – это настоящий Блэк Форест? А те в длинном корпусе – неподдельный Якоб Годшолк? Ух ты, они должно быть стоят тысячи долларов!

Он повернулся и посмотрел на неё. Он снова начал говорить – но не с ней. Казалось, он разговаривает с кем-то невидимым.

– Ты прав, – сказал он. – Она прекрасно подходит.

К тревоге Николь, он взял со стола хлыст и пошёл в сторону клетки. Выражение его глаз было угрожающим.

– Погодите, нам нужно поговорить об этом, – испуганно сказала она. – Может быть, вы не в курсе, кто я. Меня зовут Николь Дероуз. Я была на обложке кучи журналов. Моей семье принадлежит Винсент Дероуз, винная компания. Я замужем за Уайаттом Эрхардом – конгрессменом Миннесоты, как вам известно.

– Заткнись, – произнёс мужчина, на этот раз определённо обращаясь к ней.

– Одну минуту, – сказала она. – Кажется, вы до сих пор не поняли, что у меня много денег. Я не просто кто-то там. А если со мной что-то случится, у вас будут большие проблемы. Но зачем вам это? Вы можете получить в качестве выкупа миллион долларов или даже больше. Со мной вы сорвали банк. Я скажу вам, кому позвонить.

Мужчина открыл клетку и зашёл внутрь.

– Заткнись, – снова сказал он.

Тут он ударил её хлыстом по лицу. Он отвернулась, вскрикнув от пронзительной боли. Она попыталась убежать, но бежать было некуда.