Я сидела за столиком в «Ясноглазом павлине», одном из лучших заведений Ристонии, и пребывала в препаршивом настроении. День рождения, черти его поберите. Уже много лет я ненавидела этот день.

Никого из родных у меня давно не осталось. Друзей не так чтобы совсем уж не было, но зачастую в эту дату я, как и сейчас, оказывалась на задании в сотнях или тысячах миль от дома. А если нет, то на задании уж наверняка оказывались мои предполагаемые гости, служившие в основном в том же ведомстве, что и я. Казалось бы, да какая разница? День как день, просто проживай его как обычно. Если на службе, значит, работай, если свободна, книгу почитай или по лавкам вон пройдись. Так нет, это же праздник, чтоб его! Его же отмечать полагается! В итоге настроение в этот день у меня всякий раз было отвратительное, и я с нетерпением дожидалась его окончания, чтобы в полночь с огромным облегчением понять, что вот теперь я совершенно не обязана веселиться и могу со спокойной совестью жить как обычно ещё целый год.

Вот и сейчас я скорее со злости, чем по какой-либо другой причине, заявилась в лучшую ресторацию ристонийской столицы, заказала самые дорогие блюда (благо что денег моя служба приносила предостаточно, знать бы, куда их тратить с моим-то образом жизни!) и сидела, бесцельно ковыряясь вилкой в тарелке с экзотическими деликатесами. Вкуса я не чувствовала, а если и чувствовала, то не запоминала и уж точно не смогла бы впоследствии дать знакомым совет, что из заказанного стоит попробовать, а к чему лучше, напротив, даже не притрагиваться. Экзотика — она разная бывает, пусть даже и дорогая.

С попытки похищения Леммы прошло немногим больше двух недель. Эстли выполнил своё обещание, поэтому я знала, что несколько дней назад Нарцисс благополучно проснулся и получил отпуск, дабы окончательно поправить здоровье у себя дома. Где находился этот дом и кто там, помимо самого Нарцисса, проживал, я, понятное дело, не имела ни малейшего представления и наводить справки не стала. Поправился — и хорошо.

Принцессу теперь охраняли ещё более тщательно, чем прежде, добавив к вооружённой охране мага. При этом повторная попытка похищения в ближайшее время представлялась весьма сомнительной. Ромеро и его приближённые покинули пределы Ристонии; кроме того, герцогу тоже было очевидно, что после его недавней неудачи охранять принцессу будут на совесть. В придачу и супруга Эстли возвратилась из поездки, и теперь Лемма была под её бдительным присмотром.

Так что в моих услугах больше не нуждались. Но и уехать из Ристонии я не могла, поскольку получила от кардинала короткое письмо, согласно которому мне следовало оставаться здесь, ожидая в скором времени дальнейших указаний. Указания пока не поступали, и я маялась чересчур продолжительным бездельем. Хорошего настроения всё это не прибавляло.

Дверь распахнулась, впуская новых посетителей. Это сопровождалось весёлым звоном подвешенного под потолком колокольчика, призванного уведомлять хозяина заведения или его подчинённых о том, что следует встречать гостей. Но и внимание посетителей такой перезвон привлекал, поэтому я подняла голову, всматриваясь в игру теней и света у входа.

В ресторацию вошла небольшая, но весёлая компания. Веселье отражалось на лицах, хотя вели себя новые посетители вполне чинно. Первой вошла женщина в летах, из тех, что внушают уважение идеальной, невзирая на возраст, ухоженностью и осанкой. Седые волосы были тщательно уложены, и ни одна прядка не выбивалась из причёски (что очень мило смотрелось бы у юной девушки, но для зрелой женщины считалось скорее признаком неаккуратности). Длинное закрытое платье, строгое по фасону, но праздничное по расцветке. Жемчужные серьги в ушах и такое же колье на шее. Последнее прикрывало, увы, характерные для данного возраста морщины.

По одеянию и манере поведения женщины я позволила себе сделать предположение, что она, хоть и не стеснена в средствах, не принадлежит к высшему сословию. Скорее к средней прослойке. То ли нетитулованная дворянка, то ли жена какого-нибудь весьма зажиточного, но всё же купца, приблизившегося к высшему свету настолько, насколько это реально для человека, не рождённого аристократом.

Следом за женщиной вошли две девушки. Навскидку я дала бы старшей из них года двадцать два — двадцать три, а младшей — примерно семнадцать. Хотя, конечно, это мало что значило: даже столь юные леди вполне могут выглядеть лет на пять старше или моложе своего возраста. Схожие черты лица выдавали в вошедших девушках сестёр, несмотря на разницу в цвете волос: младшая была блондинкой, а старшая — брюнеткой. К тому же, несмотря на то что обе были веселы, мне виделась разница темпераментов. Младшая казалась хохотушкой в силу своего характера, старшая же производила впечатление женщины более сдержанной, хоть и веселившейся в данный момент в силу некоего повода.

А вот увидев единственного в этой компании мужчину, который, как и положено, вошёл последним, сперва придержав дверь своим спутницам, я поперхнулась крошечным бутербродом, который как раз машинально отправила в рот. Ибо мужчиной этим оказался Нарцисс.

Все четверо прошли к столику и, устроившись, сразу же заказали шипучее вино, которое обыкновенно пьют по праздникам. Стало быть, я оказалась права: эти люди пришли сюда не просто поужинать, а отпраздновать какое-то событие. Впрочем, значительно сильнее меня занимал сейчас Нарцисс, который сидел ко мне боком и, поглощённый общением со своими спутницами, пока моё присутствие не заметил. Ну, или делал вид, что не заметил.

Как он здесь оказался? Первая мысль была — уж не следит ли за мной? Но эту версию я с ходу отмела. Паранойя, а точнее говоря, издержки профессии. Тогда, может быть, на задании? Или дело обстоит совершенно невинно, и он просто, как самый обычный человек, пришёл поужинать вместе со своей семьёй?

Чем дольше я рассматривала присутствующих, тем сильнее укреплялась во мнении, что справедлив именно последний вариант. Внешнее сходство не бросалось в глаза, но анализ черт лица наводил на мысль о родстве. В особенности — линия губ Нарцисса, взрослой женщины и младшей сестры, а также форма глаз Нарцисса и старшей.

Придя к этому выводу; я почувствовала, как где-то в глубине души огромной неповоротливой змеёй зашевелилась зависть. У меня, понимаете ли, день рождения — и я сижу тут одна! А у него, готова поспорить, никакого дня рождения нет (не может же быть такого совпадения!) — и он сидит тут, видите ли, в окружении близких родственников!

В действительности, конечно, дело было вовсе не в дне рождения. Просто, что греха таить, я испытывала порой чувство тягучей тоски при виде дружного семейства. Не всегда, конечно, зачастую я просто не задумывалась на эту тему, поглощённая другими заботами. А вот сегодня всё совпало — и дата, и вынужденное безделье, да и неожиданная встреча с Нарциссом, наверное, подлила масла в огонь.

Впрочем, чем дольше я наблюдала за семейным ужином (а взгляд раз за разом невольно возвращался к накрытому на четверых столику), тем меньше испытывала желание завидовать агенту. Потому что среди весёлого семейного праздника я видела совершенно не весёлого мужчину. Нет, он пил, ел, смеялся, временами даже шутил, но в его взгляде, устремлённом в сторону в то время, когда дамы были заняты беседой друг с другом, виделась тоска. Я всё больше убеждалась в том, что вижу человека, который чувствует себя чужим в кругу родных и близких. А это едва ли не хуже, чем моя собственная ситуация, когда родных и близких просто нет.

Такая картина была мне хорошо знакома. По опыту тех самых немногочисленных друзей, коллег по службе, которых мне доводилось видеть в семейном кругу. И о причинах я тоже знала хорошо. Наша профессия подразумевает высокий риск и строгую секретность. И то и другое приводит к тому, что раскрывать природу своих занятий, даже самым близким людям, строжайше запрещено. Нарушение данного запрета чревато серьёзными последствиями как в работе, так и в личной жизни. Ибо слишком удобно надавить на агента, получив сведения о его семье.

В итоге в общении с родственниками приходится постоянно выкручиваться, отмалчиваться и лгать. И уж конечно, поделиться своими проблемами, чувствами и переживаниями тоже оказывается невозможно — разве только в совсем абстрактной, иносказательной форме. И чувству близости такие обстоятельства не способствуют.

Они о чём-то беседовали, шумно, но не более чем того позволяли приличия, распивали уже вторую бутылку шипучего вина. Я задумчиво ковыряла вилкой очередное блюдо. И наступил момент, когда Нарцисс повернулся и с немалым удивлением обнаружил моё присутствие. Я безэмоционально отсалютовала ему осьминогом в чесночном соусе.

Что-то шепнув своим спутницам, агент поднялся из-за стола и подошёл ко мне.

— Привет.

Садиться без приглашения он не стал, остановился рядом, опустив одну руку на спинку моего стула.

— Привет.

— Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Взаимно.

— Ты что-то празднуешь? — спросил он, немного помолчав.

— Скорее наоборот, — мрачно ответила я, не желая вдаваться в подробности.

Вновь воцарилось непродолжительное молчание. Родственницы Нарцисса то и дело бросали в нашу сторону заинтригованные взгляды, но этим их участие в нашей беседе ограничивалось.

— Ты молодец, — снова заговорил он. — Отлично справилась с ситуацией.

— Ничего особенного. — Я прекрасно поняла, что речь идёт о попытке похищения принцессы. — На самом деле, нам крупно повезло, что преступник был один. Я вырубилась ненамного позже тебя, так что будь у него сообщник, нам всем бы пришлось несладко.

— Если бы был сообщник, они были бы вынуждены прибегнуть к более простым методам, — возразил Нарцисс. — Вряд ли сразу несколько человек могли бы получить иммунитет к сонной магии. А с простыми методами и нам было бы легче справиться. Так что не слишком-то и много тут зависело от везения.

Я безразлично пожала плечами, дескать, как скажешь.

— Как ты себя чувствуешь?

Информацию через Эстли я, конечно, получала исправно, однако ответ из первых уст — это всё же совсем другое.

— Отлично, — сказал Нарцисс с такой интонацией, словно и сам был удивлён этому факту. — Как будто ничего не было.

— После продолжительного сна наверняка приходится восстанавливаться, — заметила я.

— На это хватило двух дней.

— Чудесно. — Я улыбнулась.

Постояв ещё с полминуты, Нарцисс отпустил спинку моего стула.

— Прости, я должен вернуться к своим, — объяснил он.

— Не стоит извинений. — Я помахала ему рукой в знак того, что отпускаю, и он может без зазрений совести занять своё законное место в кругу родных.

Именно так он и поступил. Я продолжила поедать осьминогов, закусывая печёной картошкой, и даже пропустила момент, когда самая старшая из спутниц Нарцисса встала из-за своего стола и приблизилась к моему. Опомнилась, лишь заметив упавшую на тарелку тень.

— Прошу прощения. — Женщина широко и, как мне показалось, искренне улыбнулась. — Понимаю, что мы с вами не представлены, и потому моё поведение не вполне тактично, но я стремлюсь компенсировать таким образом ещё большую бестактность, допущенную моим сыном. Было в высшей степени невежливо с его стороны не пригласить вас за наш стол. Вы должны его простить: мы отмечаем семейный праздник (моя старшая дочь скоро выходит замуж), и он побоялся, что она окажется против общества кого-либо не из семьи. Большая ошибка с его стороны. Мы всегда рады друзьям моего сына, тем более что их совсем не много.

Я несколько напряглась от такого напора. Конечно, мне ничего не стоило присоединиться к весёлой компании, пусть даже в основной своей массе незнакомой. Однако я сильно сомневалась, что это нужно самому Нарциссу. Я лишь уверилась в своих сомнениях, бросив взгляд в его сторону и увидев, с каким напряжением он следит за нашим общением.

— Благодарю вас, леди. — Не зная статуса собеседницы, я, как и положено, выбрала наиболее внушительное обращение из возможных. — Но я действительно не хотела бы нарушать ваше семейное уединение. Право, меня нисколько не тяготит моё временное одиночество.

Но женщина была неумолима.

— Нет-нет, я настаиваю, — с улыбкой, делающей любое возражение крайне невежливым, заявила она. — Не хочу слышать никаких отговорок. И вы нисколько не помешаете нашему уединению. Мы будем очень рады в кои-то веки пообщаться со знакомой Джозефа.

«Стало быть, Джозеф — его настоящее имя», — мысленно отметила я, вынужденно следуя за женщиной. Расторопный слуга, вовремя оценив ситуацию, двигался за нами, перенося заказанные мною блюда на столик, за которым проходило семейное празднество.

— Прошу вас.

Другой слуга уже пододвигал специально принесённый для меня стул.

— Меня зовут Леана Кантри, — представилась мать Нарцисса. — А это мои дочери, Амалия и Луиза. Амалия на следующей неделе выходит замуж.

— Примите мои поздравления, — обратилась я к старшей из двух сестёр.

— Благодарю вас.

Девушка ответила вежливо, но сдержанно, подтвердив тем самым мои предположения о её темпераменте, основывавшиеся главным образом на физиогномике.

— А вы?.. — Леана призывно улыбнулась, предлагая мне также назвать себя.

— Дейзи Корбетт. — Я тоже назвалась настоящим именем, взяв фамилию из своей последней легенды. Тем более что фальшивой она, строго говоря, тоже не являлась: я ведь действительно была на данный момент графиней Корбетт благодаря основательности кардинала.

— Очень приятно, — ответил нестройный хор голосов.

Девушки косились на брата с двусмысленными улыбками, он же явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— А где вы познакомились с Джозефом? — полюбопытствовала Леана с таким выражением лица, каким я бы, несомненно, осталась очень довольна, если бы намеревалась выскочить за Нарцисса замуж — Вы вместе работаете?

— Д-да, — согласно кивнула я, бросая быстрый взгляд на коллегу. — Что-то вроде того.

Нарцисс плотно сжал губы.

— Удивительно! — всплеснула руками Леана. — Должно быть, совсем не просто для женщины работать в королевском казначействе.

Теперь Нарцисс буквально буравил меня взглядом. Интересно, неужели он всерьёз думает, что я вот сейчас возьму и сообщу его домашним, что ни в каком казначействе их сын и брат не работает, а служит в месте совершенно иного рода?

— По-своему непросто, — улыбнулась я, — но, знаете, мне с самого детства нравилось решать математические задачи.

Нарцисс на пару секунд прикрыл глаза, после чего, позволив себе наконец слегка расслабиться, пригубил золотистое вино из бокала.

— Но дело не только в этом, — покачала головой Леана, не обратив внимания на реакцию своего сына. — Я и секунды не сомневаюсь в том, что такая умная девушка, как вы, справляется с сутью работы. Но есть ведь и дополнительные сложности. Ведь вряд ли я ошибусь, если предположу, что у вас на службе очень мало женщин?

Я на секунду прикинула, какого положения дел в этом отношении можно ожидать от казначейства.

— Мало, — улыбнулась я. — Почти что нет.

— Вот видите! Должно быть, очень сложно работать в окружении одних только мужчин.

— Ну, это скорее достоинство, чем недостаток, — хихикнула младшая сестра.

— Далеко не всегда, Луиза, — строго возразила Леана. — И потом, как же распорядок дня? — продолжила перечень сложностей она. — Скажите, леди Дейзи…

— Просто Дейзи, — поправила я, слегка поморщившись.

Леана улыбнулась, кажется, весьма довольная такой поправкой.

— Дейзи, — повторила она, — вы так же редко бываете дома, как Джозеф? Вам тоже приходится срываться с места по первому зову, в любое время суток, даже глубокой ночью?

— И оставаться ночевать на работе? — подхватила старшая сестра. — А то и вовсе по несколько недель проводить в поездках?

И она покосилась на брата в высшей степени неодобрительно.

К счастью, соображать быстро я умею: род деятельности обязывает.

— Увы, бывает по-всякому, — кивнула я. — Понимаю, возможно, это покажется странным для службы в казначействе. Но, видите ли, тут всё дело в том, чьей казной приходится заниматься. К примеру, у какого-нибудь провинциального графа дел будет не слишком много, если только он не успел довести себя до грани разорения. А королевское казначейство — дело другое. Тут речь идёт о государственной службе, и спрос с работников соответствующий. Ведь почти любое королевское решение так или иначе повязано с казной. Будь то введение нового налога, организация праздничного пиршества или отправление воинов на границу, — всё должно быть согласовано с казначейством. И поскольку политика — дело, которое ни на минуту не прекращается ни днём ни ночью, несладко приходится и нам.

Леана понимающе покивала. Но Амалия, кажется, относилась к особенностям работы брата не столь снисходительно.

— А вам не кажется, что… — начала было она, и я ничуть не сомневалась, что за таким вступлением последует какое-нибудь критическое замечание.

Однако договорить ей не дали.

— Амели, тебе не кажется, что настала пора сменить тему и предоставить нашей гостье посидеть спокойно? — вмешался Нарцисс. — По-моему, вы слегка утомили её расспросами о службе.

— Да-да, сынок, ты совершенно прав, — покаянно подхватила Леана, в то время как Амалия несогласно поджала губы.

Атмосфера за столом стала несколько напряжённой.

— Когда состоится ваша свадьба? — светским тоном осведомилась у старшей сестры я. И, лишь начав говорить, заметила, как Леана тоже приоткрыла было рот в намерении что-то сказать. Не одна я стремилась разрядить обстановку.

— Через неделю. — Амалия сдержанно, но всё-таки улыбнулась.

— Так скоро! — воскликнула я, изображая энтузиазм. — И кто же счастливец?

Девушка нахмурилась, силясь понять, искренне я говорю или издеваюсь, но вежливое выражение моего лица ответа на этот вопрос не давало.

— Гарольд Флаффи, — ответила за неё мать. — Очень милый молодой человек. Умный, хорошо воспитанный, обходительный.

«Чего никак не скажешь о вашем сыне», — чуть было не добавила я, но вовремя сдержалась. Впрочем, как выяснилось, не у меня одной возникло желание язвить.

— И скучный! — продолжила перечень качеств жениха Луиза.

Леана неодобрительно поджала губы.

— Много ты понимаешь! — фыркнула Амалия.

Луиза беззаботно пожала оголёнными плечиками, отнесшись к ситуации с юношеской непосредственностью.

— Моя сестра не в восторге от моего жениха, — сообщила Амалия неожиданно доверительным и беззлобным тоном.

Я усмехнулась, поддерживая такую инициативу по перемирию.

— Вы знаете, на мой взгляд, это совсем не плохо. Было бы куда хуже, если бы ваша сестра была от него в восторге, — рассудительно заметила я.

Женщины рассмеялись. Нарцисс тоже улыбнулся, но лишь самыми уголками губ.

— На самом деле, с Гарольдом вовсе не скучно, — поспешила заверить меня Леана. — Совсем напротив. Он дворянин и получил соответствующее образование. О нет, происхождение само по себе не имеет для меня ровным счётом никакого значения, — поспешила пояснить она, отчего-то смутившись. — Я лишь имела в виду, что оно отразилось на воспитании Гарольда. С ним можно поговорить на самые разные темы.

Она даже слегка покраснела, я заметила это, несмотря на покрывавший скулы и щёки Леаны макияж. Ох, не к добру это! Почему ей было так важно подчеркнуть, что род и титул в её глазах несущественны? Сдаётся мне, причина в том, что я сама не представилась как леди, да и понятно, что дворянка служить в казначействе не стала бы.

Иными словами, на меня потихоньку примеряют роль, аналогичную роли этого самого Гарольда. Иными словами, образ избранницы Нарцисса. М-да, с этим ещё придётся как-то разбираться… С другой стороны, чем я виновата? Я просто имела неосторожность посетить ту же ресторацию!

— А почему лорда Флаффи нет с вами? — Я решила сконцентрировать всеобщее внимание на браке Амалии и Гарольда, тем самым отвлекая Леану от мыслей о будущем сына. Похоже, манёвр сработал, поскольку именно она ответила на вопрос.

— Мы решили в последний раз посидеть в семейном кругу, — улыбнулась она. — Когда нам ещё доведётся сходить куда-нибудь такой компанией? А вдоволь пообщаться с Гарольдом Амалия успеет.

Теперь в её голосе слышалась и грусть. Оно понятно: замужество дочери — событие радостное, но, с другой стороны, вместе с ним приходит и расставание, а это уже совсем не так весело.

— К тому же сейчас он занят, — добавила Леана. — Но непременно навестит нас сегодня вечером.

Похоже, она сочла, что следует приправить свои слова долей бодрости и оптимизма.

Дальше беседа плавно перетекла в иное русло. Не так чтобы совсем уж безопасное, но, во всяком случае, не чреватое столь сильным всплеском эмоций. Мы немного поговорили про разностороннее образование, потом (с небольшим опозданием для светской беседы) перескочили на погоду, обсудили новую инициативу дамского кружка по защите животных, радевшего за благополучие енотов (отчего-то именно эти животные были особенно выделены сердобольными аристократками из общей массы), и, конечно, коснулись моей биографии (как же без этого?). Я сообщила, что родом из Эрталии, поскольку не видела причин лгать. К тому же вкрапление в легенду правдивых фактов о себе, как правило, является залогом её успеха, ибо придаёт достоверности. Пришлось, однако же, сказать, что я давно переехала в Ристонию, ибо навряд ли подданную другой страны взяли бы на службу в королевское казначейство.

Затем моим случайным сотрапезникам наступила пора возвращаться домой. Амалия напомнила родным, что Гарольд будет у них примерно через полчаса.

Нарцисс и его домочадцы засобирались, и я уже приготовилась свободно вздохнуть, как вдруг Леана озвучила следующую идею:

— Дейзи, дорогая, а почему бы вам не поехать вместе с нами?

Мы с Нарциссом приблизительно одинаково встрепенулись.

— С нами? — хмурясь, переспросил агент.

— Конечно. — Это слово было произнесено таким тоном, будто предложение Леаны действительно само собой разумелось. — Дейзи могла бы выпить у нас чаю и заодно познакомиться с Гарольдом.

— Нет-нет, — поспешила отказаться я. — Уверена, лорд Флаффи захочет провести время с семьёй своей невесты. Моё присутствие будет неуместно.

— Как раз напротив, — горячо возразила Леана.

Она устремила взгляд на старшую дочь, ища поддержки. Увы, мои чаяния не оправдались: Амалия также ничего не имела против моего общества.

— Вы наша гостья, отмечаете вместе с нами скорую свадьбу Амалии, — привела очередной аргумент Леана. — Поэтому, раз дальнейшее празднование переносится отсюда к нам домой, вы должны непременно поехать с нами.

— Но уже поздно! — предприняла последнюю попытку сопротивления я.

— И правда, — подхватил Нарцисс. — Если Дейзи отправится вместе с нами, возвращаться ей придётся в совсем поздний час. В такое время молодой девушке непристойно ездить одной.

— Ты совершенно прав. — Леана победоносно улыбнулась, и я заподозрила неладное. — Поэтому Дейзи переночует у нас. А уже завтра благополучно вернётся домой. Не правда ли, дорогая?