ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Эйвери выпила две таблетки, чтобы уснуть этой ночью и завела будильник на 7:00. Art for Life открывается в 9:00, но она хотела подготовиться.
В 6:45 она проснулась сама, слегка не выспавшись, но уже вне себя от ожидания. Она оделась в свой обычный стиль, лишь поменяв цвета: в коричневые брюки и синюю рубашку на пуговицах. Эйвери считала, что синий – успокаивающий цвет, а ей сегодня требовалась именно спокойная обстановка. Она повесила рацию на пояс, а пистолет засунула в кобуру. Значок был прикреплен к пряжке.
Она посмотрела на зеркало.
По мнению большинства людей, Эйвери все еще выглядела проигравшей. Но все недостатки, которые видела она сама, это лишь несколько новых морщин, беспокойство в глазах и слабые волосы от постоянного осветления.
Надув губы и слегка пританцовывая, Эйвери улыбнулась своему отражению.
«Вот та девушка, которую я знаю», – подумала она.
Рано утром движение на Кембридж-стрит было слабым. Эйвери купила кофе и рогалик, а затем припарковалась чуть ниже, на противоположной от студии стороне. Ожидание было самой раздражающей частью ее работы и Эйвери приступила к нему.
Неожиданно Джон Ланг появился в зеркале заднего вида ближе к 8:30.
Он был худым и высоким, не совсем подходящим для маньяка на снимках. Все же пока это был единственный подозреваемый, а его походка напоминала Эйвери убийцу: то, как он переставлял ноги и двигал бедрами.
Достигнув офиса, Ланг открыл дверь.
Эйвери вышла из машины.
– Прошу прощения, – крикнула она через дорогу, – могу я поговорить с Вами?
У Ланга было неприятное лицо, редеющие светлые волосы и противные очки. Он сморщился на мгновенье, когда взглянул на Эйвери, затем зашел внутрь.
– Эй, – закричала Эйвери. – Полиция.
Она показала значок.
На лице Джона Ланга отразились удивление и беспокойство. Он неуверенно выглянул из окна. На противоположной стороне улицы два человека с кофе наблюдали, как Эйвери бежит в студию. Смирившись, Ланг взял себя в руки и открыл дверь.
– Магазин пока закрыт, – произнес он.
– Меня не интересует покупка картин.
– Чем я могу помочь, офицер?
– Я хотела бы поговорить с Вами о Синди Дженкинс и Табите Митчелл.
На его лице мелькнула озадаченность.
– Не припоминаю эти имена.
– Вы уверены? Потому что обе девушка брали занятия в этой студии, а теперь они мертвы. Может Вы хотели бы пересмотреть свое заявление? Я могу войти?
Во время затянувшейся паузы, Ланг оглядел студию, посмотрел на компьютер, а затем снова на улицу.
– Да, – ответил он, – но только на минутку. Я очень занят.
В студии было прохладно, видимо, на кондиционерах был настроен таймер, который включал их до прихода посетителей. Ланг бросил сумку на стол, сел в большое черное вращающееся кресло и повернулся к Эйвери. Ей присесть он не предложил. В комнате было несколько мягких кресел, но она продолжала стоять.
– Синди Дженкинс и Табита Митчелл, – сказала она.
– Я же ответил, что не знаю их.
– Они занимались здесь.
– Тут много кто занимается. Могу я приступить в своим делам?
– Почему Вы не проверите их в базе данных?
Он покраснел.
– Эти файлы обычно удаляются, – ответил он.
– Серьезно? Вы не храните имена и адреса клиентов, чтобы рассылать им флаеры и другую рекламу? Сложно в это поверить.
– Мы храним адреса и имена, – сказал Джон, – но документы, которые мы использовали при их поступлении в классы, уничтожены, поэтому я не могу уделить Вам время.
– Вы лжете, – произнесла она.
– Вы в чем-то меня обвиняете? – спросил он.
– Вы совершали преступление?
– Точно нет.
Он не убедил ее. Что-то в его речи, во взгляде и в том, что он отказался включать компьютер, было не так.
– Как долго Вы работаете здесь? – спросила она.
– Пять лет.
– Кто нанял Вас?
– Кайл Уилсон.
– Он в курсе, что Вас обвиняли в сексуальных преследованиях?
Щеки Ланга покраснели от стыда и он заплакал. Он приподнялся повыше на стуле и злобно посмотрел на нее.
– Да, – ответил он. – В курсе.
– Где Вы были в субботу вечером? И в среду?
– Дома, смотрел кино.
– Кто-нибудь может подтвердить это?
Ланг практически затрясся от гнева, будучи на грани срыва.
– Как Вы смеете? – прошипел он. – Что Вы пытаетесь доказать? Я искупил вину за прошлое. Я был в тюрьме, я ходил к психологу, выполнял общественные работы и получил клеймо сексуального насильника на всю жизнь. Я стал лучше, – сказал он, немного расслабившись, и слезы потекли рукой. – Я изменился. Все, что я прошу, это чтобы ваши люди оставили меня в покое.
Он что-то скрывал. Эйвери чувствовала это.
– Вы убили Синди Дженкинс и Табиту Митчелл?
– Нет!
– Включите компьютер.
Перепуганное и трясущееся лицо сказало Эйвери все, что ей нужно было знать.
– Если Вы не включите компьютер и не дадите мне проверить историю запросов прямо сейчас, я вернусь днем с ордером на Ваш арест.
– Что здесь происходит? – заорал кто-то.
Огромный экстравагантный мужчина стоял в дверном проеме. У него была идеальная стрижка с зачесанными назад седыми волосами и стильной белой бородкой. Маленькие толстые черные очки обрамляли злые зеленые глаза. Поверх белой футболки был повязан летний малиновый свитер. На нем также были джинсы и черные туфли фирмы Crocs.
Ланг закрыл глаза и словно начал сходить с ума.
– Простите! Мне очень жаль.
Эйвери показала значок.
– Кто Вы?
– Кайл Уилсон. Собственник этой студии.
– Меня зовут Эйвери Блэк. Убойный отдел. Департамент полиции Бостона. У меня есть основания полагать, что мистер Ланг может быть причастен к двум убийствам.
Он поднял брови в недоумении.
– Джон Ланг? – спросил он. – Вы его имеете в виду? Человека, который весь сжался при виде Вас? Думаете, что он мог бы быть замешан в убийстве?
– Тела двух девушек из двух разных учебных заведений, – сказала она, следя за каждым движением Джона Ланга, – были размещены в парке и на кладбище.
– Я читал об этом, – кивнул Кайл.
Огромная ладонь легла на плечо Джона.
– Джон, – спросил он спокойным голосом. – Ты что-нибудь знаешь об этом?
– Я ничего не знаю! – зарыдал Джон. – Неужели я недостаточно натерпелся?
– Каким образом Вы приписали его к этим преступлениям?
– Обе девочки посещали здесь занятия. Он фигурирует в базе данных полиции. У него отсутствет алиби в те моменты, когда были совершены похищения и он не дает мне доступ к своему компьютеру, – ответила она.
– У Вас есть ордер?
– Нет, но я легко его достану.
Кайл Уилсон опустился со всем своим презентабельным видом, и с невероятным терпением и сочувствием в глазах попытался поймать взгляд Джона.
– Джон, – произнес он, – все в порядке. Полиция лишь пытается раскрыть дело. Что такого может быть на компьютере, что ты боишься показать ей? Будь честен со мной.
– Мне надо было посмотреть! – зарыдал он.
– Все хорошо, Джон, – сказал Кайл и наклонился вперед, прошептав, – я не стану осуждать тебя.
Он похлопал Ланга по спине, помог ему встать и ввел логин на компьютере.
– Пароль? – спросил Уилсон.
Джон всхлипнул и потер нос. Покачав головой, он тихо, едва различимо прошептал ответ.
Кайл Уилсон ввел пароль.
– Держите, офицер Блэк, – произнес он. – Можете все просмотреть. Пошли, Джон, – добавил он. – Давай подождем снаружи. Все будет в порядке. Обещаю. Она лишь хочет удостовериться, что ты не вовлечен в массовые убийства. Ты ведь не убийца, мой мальчик. Конечно же, нет, Джон. Конечно же, нет.
Эйвери села за стол.
Быстрый поиск в истории запросов ничего не выявил. Сайты об искусстве. Проверка правописания. Разнообразные художники и их работы. Она стала проверять каждый день. Во вторник рано утром было открыто множество порнографических сайтов.
Она подняла голову.
Джон сидел в кресле, опустив голову и прижав руки к лицу. Кайл Уилсон стоял у него за спиной, наблюдая за Эйвери так, будто являлся господином, которого вынудили смотреть что-то немыслимое и от чего он становился все злее и злее.
Вернувшись к компьютеру, Эйвери нажала на несколько ссылок. Появились изображения полураздетых и полностью нагих детей возрастом от шести до двенадцати лет. Испытывая ужасное отвращение от увиденного, Эйвери открыла другие сайты, пытаясь найти рациональные причины, почему она должна игнорировать то, что нашла. Основываясь на его склонности к педофилии, ей было сложно представить его в качестве убийцы.
– Вы знаете, где он был в субботу вечером? – спросила она.
– Да, – ответил Уилсон. – Джон был дома и смотрел «Ночь охотника». Я знаю об этом, потому как сам посоветовал ему этот фильм. После просмотра он позвонил мне, около десяти часов вечера, чтобы поделиться впечатлениями. Я был вне зоны доступа, но, думаю, Вы с легкостью найдете это вызов, если проверите записи журнала вызовов.
– Вы можете отчитаться за свои действия на прошлой неделе? – спросила она Уилсона.
Он рассмеялся.
– Вы знаете кто я, офицер Блэк? Конечно, нет. Не поймите меня неправильно. Нельзя сказать, что я знаменит или имею отличные связи, но я испытываю большой интерес к обществу и, если я не выбираюсь куда-то с друзьями, то обычно кормлю бездомных или посещаю какой-нибудь благотворительный аукцион в городе. Итак, отвечаю на Ваш вопрос: да, я могу отчитаться за свои действия за весь месяц, но, боюсь, я потребую у Вас ордер для этого.
«Ты ошиблась, – подумала Эйвери. – Это не тот парень».
Она могла видеть их прямо насквозь. Джон был болен, а Уилсон чересчур напыщенным, самодовольным. Но они не являлись серийными маньяками. Оба были слишком слабы для этого.
Она вздохнула, поняв, что попросту теряет здесь время.
Она уже попадала в подобную ситуацию, будучи одна, не имея подозреваемых, рискуя и идя против правил, но на этот раз дело касалось личного. На этот раз дело касалось серийного убийцы. Однажды, Эйвери уже работала с аналогичным случаем, она отпустила преступника и он снова убил. Сейчас это выглядело так, словно то старое дело вновь вылезло на поверхность, но уже с новым убийцей. Казалось, что остановив его, она смогла бы наконец освободиться сама.
– Я буду на связи, – произнесла Эйвери и вышла.
– Мисс Блэк, – остановил ее Уилсон.
– Да?
– Я займусь проблемой порнографии, которую Вы обнаружили на компьютере, не сомневайтесь. Мне просто любопытно, Вы имеете какие-либо предположения, почему Джон просматривал все эти изображения голых детей? Вы знаете, почему он приставал к детям тогда, много лет назад? Позвольте мне рассказать Вам кое-что, чтобы Вы не теряли время, разгуливая по домам или офисам, полная предрассудков и нелепых догадок. Видите ли, Джон в детстве подвергался неоднократному насилию со стороны отца и матери.
Ланг тихо всхлипывал, упершись в собственные руки.
Уилсон держал его за плечи, как ангел-хранитель.
– Думаю, Вы понятия не имеете, что происходит с детьми, которые подверглись насилию, мисс Блэк. Подобное поведение кажется им нормальным и вполне ожидаемым. И, когда они взрослеют, то начинают возбуждаться при виде маленьких детей, потому что они были приучены к этому, к возбуждению. Это болезнь, ужасный замкнутый круг, из которого практически невозможно выбраться, но Джон старается. Он действительно очень старается. Это небольшое упущение, – сказал он, указывая на компьютер, – не должно погубить все, к чему он так упорно стремился, пытаясь искупить вину за прошлое. Если Вы хоть немного разбираетесь в психологии, то должны понимать это.
– Спасибо за урок, – ответила Эйвери.
– И кое-что еще, – добавил Уилсон, подойдя к ней с красным от гнева лицом. – Вы не имели права врываться в эту студию и допрашивать кого-либо без специального разрешения. Как только Вы выйдете отсюда, я сразу свяжусь с Вашим руководителем или кем бы то ни было, и попрошу уволить Вас или, по крайней мере, отстранить от дела за столь вопиющее игнорирование закона и отсутствие понимания обычной человеческой порядочности.
* * *
Эйвери оказалась словно в тумане, покинув студию.
Радость, которой она была наполнена всего несколько часов назад от того, что нашла убийцу, ушла после осознания тупиковой ситуации Джона Ланга и разговора с преисполненным яростью Кайлом Уилсоном, который, к тому же, обещал связаться с офисом.
Смущенная собственными действиями, она запрыгнула в машину и уехала.
Слова Говарда Рэндалла эхом раскатились в ее голове: «Твой убийца – художник… Не тот, кто крадет девушек с улицы случайным образом…».
«Но я же последовала твоим советам, – ответила она. – Я нашла связь».
Последние слова Рэндалла перешли в шепот: «Он ищет их, узнает о них откуда-то».
«Где? – потребовала она. – Где он находит их? Должна быть другая ниточка, я что-то упустила. Должно быть что-то еще, какая-то иная взаимосвязь».
Офис был ее конечным пунктом назначения, но что-то постоянно подсказывало ей, что она не найдет там ни одного ответа. Она скорее получит их от подозреваемых. Эйвери решила помочь Джонсу с камерами видеонаблюдения, идущими от Кембриджа. Томпсон уже добрался до Грейвс. Алиби дерзкого владельца студии было твердым: трое друзей подтвердили, что он провел время с ними в субботу вечером.
Она остановилась, чтобы выпить еще кофе и позавтракать.
Зазвонил телефон.
– Блэк, – ответила она.
Голос по ту сторону линии был раздраженным и беспощадным:
– Это Коннелли.
Эйвери ощутила волну беспокойства. Неужели Кайл Уилсон уже успел позвонить? Неужто мы наткнулись на что-то?
– Как дела? – спросила она.
– Я смотрю ты там веселишься по полной, да? – прошептал Коннелли.
– Что ты имеешь в виду?
– Это уже выходит за всякие рамки, Блэк. Мы выглядим, как кучка чокнутых идиотов. Кэп очень зол. И я тоже. Я сразу сказал, что ты не подходишь для этой работы.
– О чем ты? – спросила она. – Ты позвонил пооскорблять меня?
– Ты не в курсе? – удивился он.
После секундной тишины он продолжил:
– Мы только что говорили с полицией Белмонта. Они нашли тело на детской площадке в парке Стони Брук. Похоже снова наш парень.
