ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

В 7:30 утра Эйвери сидела в своей машине на полтора квартала ниже дома Констанции и Дональда Принц.

Они жили в Сомервилле, к северо-востоку от Кембриджа, в маленьком желтом доме с белой отделкой на тихой спальной улице. Их собственность окружал белый забор. В доме было две веранды: одна на первом этаже, другая на втором, где стояли стулья и стол для завтраков на открытом воздухе в солнечные дни.

Место казалось идеальным: деревья огибали тротуары, всходило солнце, птицы щебетали в небе.

Все, что могла вспомнить Эйвери, было криками. Бесконечные крики во время ее первого и последнего визита к семье Принц, слезы и метание тарелок в стены, когда они оба отчаянно пытались прогнать ее.

Констанция и Дональд Принц были родителями Дженны Принц, последней студентки Гарварда, убитой Говардом Рэндаллом почти четыре года назад. Преступление произошло спустя всего несколько недель после того, как адвокат-суперзвезда Эйвери Блэк сделала невозможное, выиграв дело у суда и освободив профессора Рэндалла из-под стражи за убийство двух других студентов университета, несмотря на огромное количество косвенных улик против него.

В памяти всплыли те несколько дней между победой Эйвери на суде и убийством Дженны Принц. После вынесенного вердикта, она отмечала. Она тратила ночи на дорогое вино и бесчисленное количество безымянных любовников. Как-то раз она даже позвонила бывшему мужу и спросила не хочет ли он вернуть ее. Но затем Эйвери не стала дожидаться ответа, рассмеялась и поклялась, что больше никогда не сойдется с таким неудачником, как он. Стыд, который она ощутила в тот момент, даже сейчас, спустя годы, отразился на ее лице.

Победа была недолгой.

Через несколько дней она узнала всю правду из газет: «Освобожденный Гарвардский убийца снова нападает». Как произошло и с предыдущими жертвами, части тела Дженны Принц были аккуратно разложены возле достопримечательностей Гарварда. Но на этот раз, в отличие от остальных убийств, Говард Рэндалл сразу сделал шаг навстречу. Как только было найдено тело девушки, он, весь в крови, появился в Гарвардском дворе с поднятыми руками.

«Это для тебя, Эйвери Блэк, – сказал он репортерам. – Это для твоего же блага».

А что же с верой, что она была достойным, честным человеком? Что, наконец, сделала правильно и освободила невиновного?

Она ушла.

Все, во что она верила, было уничтожено. Муж всегда знал о ее излишней самоуверенности и эгоизме. Но дочь? Для нее это стало шокирующим откровением.

«Это все из-за денег? – спросила тогда Роуз. – Ты освободила серийного убийцу. Сколько еще преступников ты выпустила, чтобы купить себе эти туфли?»

Эйвери посмотрела на обивку своего BMW.

Кожа была блеклой и старой. Черная приборная панель заменена новой с трансивером, полицейским сканером и компьютером на случай, если ей потребуется отследить что-либо. Этот автомобиль, купленный на пике ее славы и высокомерия, теперь служил памятью о прошлом и свидетельством будущего.

– Твоя смерть не станет напрасной, – произнесла она в память о Дженне Принц. – Я обещаю.

Путь к дому казался бесконечно длинным. Звуки ее шагов, птицы, проезжающие машины и другие шумы заставили ее задуматься о себе и о том, что она собиралась делать.

«Я ненавижу тебя, – кричала Констанция тогда. – Ты дьявол. Ты хуже, чем дьявол».

«Убирайся из нашего дома! – рыдал Дональд. – Ты уже убила нашу дочь. Что еще тебе надо? Прощение? Да кто сможет простить такого больного и развратного человека, как ты?»

Эйвери поднялась по ступенькам.

Телефонный звонок был бы еще более неуместным, чем незванный визит. Им нужно было видеть ее лицо, ее отчаяние. А ей нужны были они.

Она нажала на кнопку звонка.

– Кто там? – раздался голос женщины средних лет.

Послышались шаги.

Дверь открылась.

Констанция Принц была белой, с неестественным загаром и короткой светло-русой стрижкой. Несмотря на то, что она редко выходила из дома лишь для хозяйственных нужд или партии маджонга с друзьями, она была сильно накрашена: румяна, подводка и яркая красная помада. Вокруг рта и глаз уже появились морщины. Она была одета в легкий свитер и красные штаны. На запястье звенели золотые браслеты, а в ушах виднелись золотые сережки с драгоценными камнями.

Она несколько раз моргнула и, кажется, узнала Эйвери. Приветственный вид и поза резко изменились. Дыхание стало прерывистым и она, словно в шоке, отступила назад.

Раздался другой голос:

– Милая, кто там?

Констанция попыталась закрыть дверь, не говоря ни слова.

– Пожалуйста, – произнесла Эйвери. – Сделайте мне одолжение. Я уйду прежде, чем вы это поймете.

Часть лица Констанции виднелась между дверью и косяком. Какое-то время она стояла неподвижно, опустив голову.

– Пожалуйста, – взмолилась Эйвери. – Мне кое-что нужно, но я не могу сделать это без вашего разрешения.

– Что ты хочешь? – прошептала Констанция.

Эйвери оглянулась на веранду и улицу прежде, чем повернулась обратно к двери.

– Вы читали газеты?

– Да.

– Еще один убийца на свободе. Он очень похож на того, – сказала Эйвери, не называя имени Говарда Рэндалла. – Он умен и его сложно поймать. Сегодня нашли еще одно тело. То есть жертвы уже две, но, кажется, он убивает по трое. Это означает, что скоро мы найдем третий труп. Я теперь полицейский, – добавила она. – Та жизнь, та, кем я была тогда, не имеет ничего общего со мной сейчас. Я пытаюсь загладить свою вину. Я стараюсь измениться.

Дверь открылась.

Дональд Принц стоял на месте своей жены. Он был более старым, полным, с короткими седыми волосами и красноватой кожей. Его вид указывал на смесь шока и ярости. Он был одет в грязную футболку, шорты и зеленые башмаки. В руке он держал покрытую грязью перчатку.

– Какого черта ты от нас хочешь? – спросил он, оглядывая улицу. – Почему ты здесь? Тебе не рады в этом доме. Ты еще не достаточно навредила нашей семье?

– Я пришла, чтобы получить ваше разрешение, – сказала она.

– Разрешение? – плюнул он, едва не рассмеявшись. – Тебе не нужно наше разрешение ни для чего. Мы хотим, чтобы ты исчезла из нашей жизни! Ты убила нашу дочь. Ты не понимаешь это?

– Я не убивала вашу дочь.

Его глаза расширились:

– Ты думаешь, это похоже на извинения?

– То, что я сделала, было неправильным, – продолжила она. – И мне приходится жить с этим. Каждый день. Теперь я другой человек. Я – полицейский. Я стараюсь исправить эти ошибки, не позволяя им выйти на свободу.

– Что ж, это хорошо, – кивнул он настойчиво. – Хотя слишком мало и слишком поздно для нас, не находишь?

Он попытался закрыть дверь.

– Подождите, – попросила Эйвери.

Она подвела ладонь к окрашенному дереву.

– Есть еще один убийца. Он похож на Говарда Рэндалла. Он на свободе и он продолжит убивать. Скоро. Я уверена в этом. Моих зацепок не хватает. Мне нужен свежий взгляд. Я хочу навестить Говарда, возможно, он сможет помочь. Я хочу получить ваше одобрение на встречу с ним.

Изнутри раздался смех.

Дверь распахнулась.

Дональд, словно не слыша ее доводов, откинулся на спинке кресла.

– Вам нужно мое разрешение? – повторил он. – Чтобы поговорить с убийцей моей дочери и затем остановить нового маньяка?

– Точно.

– Конечно, – он фальшиво улыбнулся, – удачи.

Даже минимальное дружелюбие покинуло его лицо. Темный, убийственный взгляд буквально пронизывал Эйвери.

– Мне плевать, кем ты сейчас работаешь. Ты слышишь меня? Если ты еще раз придешь в мой дом, еще раз заговоришь с моей женой, – в его глазах кипела ярость, – клянусь, я убью тебя. И это будет правосудием. Настоящим правосудием.