Глава двадцать третья

Паккард вел бойцов на охоту. Немного – самую малость – тревожило то, что не все они знают об этом. Но, когда придет время раскрыть свои планы, солдаты не станут возражать – они всегда шли за ним хоть в огонь, хоть в ад, хоть на вечные муки. И сейчас пойдут.

А вот гражданским его план мог прийтись не по нраву. Но командует здесь он, а шпакам слова не давали. Не нравится его план – вольному воля, пусть убираются и идут на север сами.

Все очень устали и взмокли от пота. Жара высасывала силы, вытягивала жизнь, но колонна не сбавляла шаг. Даже Ранда – заметно старше и слабее других – держался молодцом.

Паккард шел впереди, ни на миг не позволяя себе проявить слабость. Ярость была ему топливом, а двигателем – жажда мести.

Земля вздрогнула. Полковник тоже вздрогнул – в предвкушении, но тут же подумал: «Рано!» Выйдя против гигантского зверя сейчас, они проиграют. Смерти он не боялся – плевать ему было и на собственную жизнь и на жизни всех прочих – но чудовище должно было умереть. Это было важнее всего на свете.

Паккард махнул рукой, приказывая всем укрыться в подлеске.

Зверь появился совсем рядом. Гигантская горилла вышла на опушку и остановилась на склоне. Впереди склон круто обрывался, почти отвесно уходя вниз, ко дну широкой долины.

Размерами она могла поспорить с горой. Паккард еще не видел ее так близко и испугался, что чудовище может почувствовать его ненависть, обернется, увидит его и вместе со всем отрядом втопчет в землю. Он попытался сдержать чувства, но ненависть полыхала внутри, выжигала мозг, расплавленной сталью растекалась по жилам, гнала вперед – вскочить и ринуться в атаку, крича и стреляя на бегу.

«Нет, нужно выждать, – подумал Паккард. – Я доберусь до тебя, тварь. Только не сейчас».

Горилла взглянула под ноги, изучая что-то на земле невдалеке от укрывшегося в зарослях Паккарда и его людей. И приглядевшись, Паккард увидел, что.

Следы на склоне. Глубокие отпечатки когтистых лап, оставленные в земле кем-то не менее огромным, чем она сама.

Горилла фыркнула, придвинулась еще ближе, склонилась к земле и принюхалась. Поднявшись, она пошла по следу к самому краю обрыва – и, лишь секунду помедлив, огромным прыжком ухнула вниз.

Паккард бросился вперед, прыгая через огромные следы на земле, и достиг края обрыва как раз вовремя, чтобы увидеть ее стремительный спуск. Цепляясь за стволы деревьев и качаясь вправо-влево, массивный зверь мчался вниз с такой грацией, что Паккард не смог сдержать невольного восхищения. Лавины камней с грохотом рушились в темноту, но горилла, казалось, была неподвластна земному притяжению.

Спуск кончился так же внезапно, как и начался. Остановившись, горилла присела над какой-то ямой. Принюхалась. Пощупала. И заревела – громко и протяжно, оглядываясь вокруг, словно в поисках тех, кто учинил это безобразие.

Паккард подумал, что это одна из воронок, оставленных взрывами сейсмических зарядов, но нет – рядом с ней было что-то еще.

Горилла поднялась, опираясь на руки, подошла к высокой груде камней на краю воронки, навалилась на камни спиной и с кряхтением поднажала. Под густой шкурой взбугрились мощные мускулы, плечи развернулись, груда валунов медленно подалась, покачнулась… и рухнула, засыпав и воронку, и открывшуюся рядом с ней глубокую трещину. От оглушительного грохота задрожала земля.

«Чтобы никто оттуда не выбрался», – догадался Паккард, покосившись на след, который осматривала горилла. Какой зверь мог оставить его? Об этом не хотелось даже думать.

Серия взрывов, прогремевших снизу, заставила полковника вздрогнуть и вновь взглянуть под обрыв. На миг он решил, что одному из вертолетов все же удалось уцелеть, и теперь он вернулся показать чудовищу, почем фунт лиха. Но источником звуков оказался сам монстр. Он бил кулаками в грудь. Гулкий рокот ударов всколыхнул джунгли и эхом раскатился по долине. Ознаменовав таким образом свою победу, зверь устремился прочь, то и дело останавливаясь и вглядываясь в землю под ногами.

Он шел по следу.

– Уходим, – распорядился Паккард. – В следующий раз он может и не пройти мимо.

«В следующий раз мы сами дадим ему бой».

Ни гигантских кальмаров, ни речных змей больше не попадалось. Несколько раз под водой мелькали какие-то тени, но катер быстро оставлял их позади. Однако Уивер понимала: весь этот мир и покой – лишь ширма, за каждой створкой которой поджидает смерть.

Вскоре река привела их к обширным болотам и разделилась на дюжину проток, сведя всю навигацию к методу проб и ошибок. Конрад сменил Марло у руля, но Уивер не могла заставить себя уйти с носа катера: отсюда ей было видно все вокруг. Птицы – знакомые и незнакомые. Цветы водяных лилий – каждый размером с подлокотник кресла – на плавучих листьях шириной с корпус катера. Тучи бабочек не крупнее ногтя большого пальца, двигавшиеся в воздухе, словно единое целое. Уивер была несильна в биологии, ее предметом изучения были конфликты – точнее, люди, конфликтующие меж собой, – однако она не сомневалась, что неизвестных науке организмов вокруг не меньше, чем известных.

К ней подошел Марло. Передав управление Конраду, летчик без остановки расхаживал по палубе. Он был горд судном, построенным им и его другом, и имел на то все основания. Корпус дребезжал и протекал, двигатель то и дело кашлял и плевался выхлопом, и Уивер была уверена, что это суденышко развалится не более, чем через пару дней, но все равно им удалось сотворить истинное чудо.

– Давно вы вместе? – спросил он.

Этого вопроса Уивер ожидала меньше всего. Оглянувшись на Конрада, она поняла, что и он все слышит.

– Что? – переспросил он. – Мы не…

– Мы только вчера познакомились, – пришла ему на помощь Уивер.

– Да. У нас что-то вроде первого свидания, – сказал Конрад.

– А я женат, – сообщил Марло. – Во всяком случае, был. Сейчас – не знаю, как с этим обстоит. Мы поженились как раз перед моей отправкой на фронт, а в тот день, когда я был сбит, она прислала телеграмму: у нас родился сын, Хэнк-младший. Значит, сын у меня где-то там есть. Взрослый человек, которого я никогда в жизни не видел. Наверное, думает, что отец его погиб тридцать лет назад.

Вынув из кармана фотографию жены – потертую, пожелтевшую от времени, – Марло показал ее Мейсон.

– Уивер, позвольте вас спросить. Вы бы стали дожидаться парня двадцать восемь лет?

– Она наверняка думает, что ты давно мертв, – сказал Сливко.

Это было жестоко. Уивер обожгла механика негодующим взглядом. Тот, пожав плечами, отвел глаза.

– А я так не думаю, – возразил Конрад. – Люди так просто не сдаются. Попомни мое слово: вот вернешься домой – и они будут тебя ждать.

Кивнув Конраду, Марло вновь устремил взгляд вперед. Перед мысленным взором Уивер возник отличный кадр: Марло, потерявшийся во времени, на фоне болот и джунглей – земли, над которой даже время не властно. Но камера так и осталась висеть на шее – сейчас не стоило лезть в его жизнь.

– Случился в одном городе потоп, – заговорил Марло. – Мужик забрался на крышу, стоит по колено в воде. Подплывают соседи на лодке и говорят: «Прыгай к нам, мы тебя выручим». Мужик качает головой и говорит: «Нет, спасибо. Господь меня не оставит». Через час воды – уже по горло. Подлетают пожарные на дирижабле, один кричит: «Хватайся за веревку, мы тебя вытащим!» А он опять качает головой и отвечает: «Нет, спасибо. Господь меня не оставит». Прошел еще час, и утонул этот мужик, и прибыл в рай в сильной обиде на бога. Вот он богу и говорит: «Я в тебя веровал, я на тебя полагался, а ты мне не помог!» А бог отвечает: «Как это не помог? Я ж тебе посылал и лодку, и дирижабль»… – Марло негромко рассмеялся. – Честно говоря, я думаю, не ждут они меня. Да и винить их в этом глупо. Мне бы только повидаться с ними еще разок да обнять… И больше никакого рая не надо.

– Повидаете, – твердо сказала Уивер. – Мы позаботимся об этом.

На палубе стало тихо, но тишину тут же нарушило шипение рации.

– «Лис-шесть», ответь, – раздался сквозь треск помех голос Миллса. – Есть там кто живой?

Сливко коршуном метнулся к рации и схватил ее.

– Я «Лис-шесть», слышу тебя! У нас судно, следуем по реке на север!

– Судно? – переспросил Миллс. – Какое судно?

Сливко оглянулся и отыскал взглядом Марло.

– Скажем так, на плаву держится.

– Понял вас, «Лис-шесть», – раздался из динамика голос Паккарда. – Обозначаю свое текущее место сигнальной ракетой. Оставайтесь на связи.

Все задрали головы к небу. Уивер принялась вглядываться в джунгли справа и слева, используя телеобъектив, и заметила вспышку одновременно с Нивсом.

– Вон! – закричала она, указывая налево, в глубину острова.

– Сигнал вижу, – доложил Сливко.

– На катере не пройдем, – покачал головой Марло. – Ни одна протока туда не ведет.

– Передай им: пусть остаются на месте, – сказал Конрад Сливко, подводя катер к берегу.

Оставив штурвал, капитан подошел к Марло с Уивер. Он явно готовился оставить их.

– Что вы делаете? – спросила Уивер.

– Встаньте на якорь у берега. Я пойду за ними и приведу сюда. Займет от силы пару часов.

– А если вас…

Внезапно Уивер умолкла и нахмурилась. «Что-то не так, – подумала она. – Что-то…»

В небе мелькнула тень. Джунгли смолкли. Даже воздух как-то странно дрогнул.

На долю секунды все замерли…

…и Нивс отчаянно завизжал. Огромная птица метнулась вниз с нависших над берегом ветвей, вонзила когти в его плечо и подняла в воздух одним взмахом крыльев.

– Ложись! – крикнул Конрад.

Уивер и Марло рухнули на палубу. Перекатившись на бок, Марло выхватил из ножен катану.

Конрад со Сливко подняли винтовки и открыли огонь по зарослям над головами. Во что они стреляют, Уивер было не разглядеть. Крылья, когти, хищно изогнутые клювы – больше всего напавшие на катер птицы были похожи на гигантских грифов.

Тварь, утащившая Нивса, запуталась в густых ветвях. Человек судорожно извивался, зацепившись за толстый сук, а огромная птица хлопала крыльями, пытаясь уволочь его в небо. Стрельба продолжалась – вниз посыпались срезанные пулями листья, щепки брызнули в стороны. Уивер испугалась, что шальная пуля угодит в Нивса, но тут он… треснул пополам. По-другому увиденного было не описать. Половина тела отлетела в одну сторону, половина – в другую, огромная крылатая тень исчезла в небе за пологом джунглей, и что-то с плеском упало в воду в двух десятках футов от катера.

– Прекратить огонь! – крикнул Марло. – Тихо!

Стрельба прекратилась. Грохот выстрелов эхом раскатился над рекой и угас. На палубе алели широкие, изогнутые радугой потеки крови. Кровавые капли падали вниз из густой листвы.

– Что за черт! – потрясенно воскликнул Сливко. – Его же…

– Он мертв, – перебил его Конрад, продолжавший держать винтовку наготове и внимательно следить за ветвями, нависавшими над головой.

Уивер не верила своим глазам. Как быстро все произошло! Вот человек жив, секунда – и он разорван напополам и мертв. Один-единственный миг отделяет жизнь от смерти…

А ведь на месте Нивса мог оказаться любой другой.

– Я должен отыскать Паккарда и его группу, – сказал Конрад, перезаряжая винтовку. – Отойдите на середину реки и встаньте на якорь подальше от джунглей. Я вернусь как можно скорее, и будем выбираться отсюда.

– Хочешь, чтобы мы ждали здесь? – заговорил Сливко. – Нет, так не пойдет. Я с тобой.

– Парнишка-то прав, – поддержал его Марло.

– Вместе мы сильнее, – добавила Сан.

Конрад взглянул на Уивер, и она кивнула. Идея Сливко действительно имела смысл.

– Ладно, – сказал Конрад. – Собирайтесь. Выдвигаемся через две минуты.

– Разве никто не хочет ничего сказать? – спросил Брукс. Голос его дрожал, руки ходили ходуном. – Ну, понимаете… О нем.

Он поднял взгляд кверху. Но все молчали. Никто не знал Нивса настолько, чтобы сказать подходящую траурную речь.

– Наверное, он был хорошим администратором, – в конце концов сказал Марло.