Глава одиннадцатая

Видя весь этот хаос вокруг, Миллс тут же смекнул, что делать. Паккард был сбит, Сливко был сбит, а растревоженный ими зверь – охвачен жаждой убийства. Этот бой был не из тех, которые им под силу выиграть.

– Разворачиваемся, уходим! – крикнул он в микрофон.

В поле зрения сбоку появился «Си Стэллион» Чепмена. Тяжелая машина несла на борту большую часть их оружия и снаряжения, и Миллс очень жалел, что сейчас всего этого нет под рукой. Переглянувшись с Чепменом, он понял, что тот, как и он сам, до сих пор не может поверить в случившееся. Сильнее всего потрясло Миллса то, что сбит Паккард. Полковник всегда был рядом, надежный и несокрушимый, как скала. Видеть, как его машина падает… Это было все равно, что узнать о смерти бога.

Миллс открыл было рот, собравшись окликнуть Чепмена, и тут чудовище прыгнуло. Взлетев на добрую сотню футов над землей, оно схватило «Си Стэллион» за хвост и, не разжимая хватки, потянуло за собой вниз. Машина опрокинулась, и ее винты рубанули по руке зверя. От брызг ярко-алой крови небо порозовело, словно во время заката.

«Получи!» – подумал Миллс, радуясь боли чудовища. Но, разжав пальцы, оно успело встряхнуть «Си Стэллион» так, что треснул фюзеляж, и отшвырнуть беспомощную машину прочь. Кувыркаясь в воздухе, она полетела…

…прямо к «Хьюи» Миллса.

– Берегись! – закричал он.

Коул и без него увидел, что происходит, и бросил машину вверх, уходя от кувыркающегося «Си Стэллиона», но было поздно. Винты врубились в корпус их «Хьюи» прямо по миделю. Раздался оглушительный скрежет рвущегося металла. Бортстрелка разорвало надвое. Релеса удар выбросил наружу, и он полетел вниз так же быстро, как и они.

Миллс зажмурился, и его машина рухнула сквозь полог джунглей, укрывший этот треклятый остров.

Никогда в жизни Паккард не терял вертолетов. Однажды был подбит, сорвался в сваливание, но сумел посадить машину и даже дотянуть до дома, имея на борту второго пилота и двух пассажиров, разнесенных в клочья удачным выстрелом из вражеского РПГ.

А сейчас вот-вот мог сбыться страшнейший из его кошмаров, величайший кошмар любого летчика – сгореть заживо.

Он висел вниз головой. Где-то слева стонал его второй пилот, Нова, но Паккард не мог видеть его – глаза заливала кровь, а в кабине сбитого «Хьюи» было полно веток и листьев. Полковник оценил полученные травмы, надеясь не найти ничего, что могло бы помешать выбраться. Плечи – оба – зверски болели, но это ничего, двигаться было можно. Еще он получил множество ушибов и чувствовал, что изо рта в ноздри течет кровь. Откашлявшись, Паккард выплюнул плотный сгусток крови и слизи. При ударе он прикусил язык, но был вполне уверен, что не откусил его часть.

Сквозь кровь, заливавшую ноздри, пробивался запах гари, а кроме того – та самая, весьма специфическая вонь авиационного топлива. Едва языки пламени доберутся до разлитого горючего, ему конец. Полковник потянулся к поясу, нащупал кобуру – к счастью, до нее удалось достать. Но будем надеяться, что воспользоваться пистолетом не придется.

Затрещала, напоминая о том, что он – лишь один из участников общего хаоса, рация. Послышался голос Чепмена:

– Я «Лис-семь»! Утечка топлива. Хвостовой роторный бок поврежден, сбоит, штатное управление… пытаюсь следовать к северному берегу…

Паккард потянулся к замку привязной системы, но огромный расщепленный сук не позволял нащупать его. Тогда он провел рукой вдоль пояса и нащупал ножны.

Позади с негромким «пах!» вспыхнула лужица бензина.

Нова застонал опять.

– Сзади есть кто живой? – крикнул Паккард. От крика заболело в груди, но звуком собственного голоса он остался доволен. Он не утратил главного – уверенности.

Сзади не откликались. Значит, его стрелок потерял сознание, погиб или вовсе исчез.

С трудом вытащив нож из ножен, Паккард извернулся, просунул лезвие под привязные ремни так, чтобы захватить и плечевой и поясной разом, и начал пилить короткими резкими движениями.

Едва ремни подались, он втянул голову, прижал подбородок к груди, упал, приземлившись на плечи, перевернулся и выбрался из разбитого «Хьюи». Спрятал нож, обежал кабину кругом.

– Нова, я здесь, – сказал он, дотянувшись до руки второго пилота. Тот был жив, но тяжело ранен. Только бы вытащить его – тогда можно будет организовать первую помощь.

Паккард сжал запястье Новы…

…но оно тут же вырвалось из его пальцев. Гигантский зверь подхватил их «Хьюи» и поднял его к небесам, обрушив на Паккарда град обломков. На миг прикрыв лицо ладонями, полковник снова поднял взгляд – и увидел, как огромное, словно гора, чудовище подкинуло изувеченную машину вверх, полюбовалось, как она падает, кувыркаясь в воздухе, и жестоко ударило ее сжатой в кулак рукой. Вертолет исчез из виду. Через несколько секунд в отдалении раздался треск и удар, а затем – взрыв.

Паккард выхватил пистолет, выстрелил раз, другой… Но это было все равно, что пускать пули в черную дыру.

Непонятное существо обернулось к нему и уставилось прямо ему в глаза. Палец Паккарда застыл на спусковом крючке…

Поперек морды чудовища хлестнула пулеметная очередь. В воздух взметнулись клочья шерсти и брызги крови. В бой вступил единственный задействованный в операции «Чинук». Его знакомое «уока-уока» странным образом подействовало успокаивающе. Эта тяжелая, тихоходная «птичка», кроме прочего снаряжения, несла на борту разом два джипа. Уж с таким-то великаном чудовищу не справиться.

Паккарда вдруг охватило тягостное чувство обреченности. Все происходящее казалось до боли ирреальным, словно во сне. Он оглянулся вокруг, окинул взглядом незнакомые джунгли, деревья, сломанные и вырванные с корнем рухнувшим на них «Хьюи»… Да все это – просто кошмарный сон, а уцелевшие вертолеты, пулеметные очереди, рев огромного зверя – лишь порождения его больного разума…

Резко встряхнув головой, он хлестнул себя по щеке. На пальцах осталась кровь. Нет, это не сон. Кровь – настоящая, и жизни его людей – тех, кого этот зверь еще не успел погубить, – тоже вполне реальны.

«Это не просто зверь, – подумал он. – Эта тварь – нечто иное».

Чудовище сорвалось с места, одним гигантским скачком преодолев расстояние, отделявшее его от атакующего «Чинука». Земля вздрогнула под тяжким ударом его ног, огромные руки с растопыренными пальцами взлетели кверху, ладони сомкнулись поперек фюзеляжа вертолета. Лопасти винтов рубанули его по рукам, и оно взревело, вторя скрежету металла и вою двигателей пострадавшей машины. Фюзеляж великана-«Чинука» разломился пополам. Ухватив обе его половины, зверь ударил их друг о друга, швырнул оземь и принялся топтать.

Полковника объял ужас. «Если оно вспомнит обо мне… – подумал он. – Если обернется…»

И Паккард сделал то, чего не делал никогда в жизни. Он бросился бежать от врага. Нет, не от страха – от яростного желания жить.

Жить – и в свое время продолжить этот бой.

Конрад открыл глаза. Возможно, он был оглушен при падении, а может, разум и тело просто отключились в момент удара, спасая его от лишних потрясений. Теперь пора было прийти в себя. Теперь требовалось быть в полностью рабочем состоянии – начеку, в здравом уме, готовым ко всему, чему угодно. Как ни смешно, но на миг он усомнился – может, все это был только сон?

В ноздрях щекотало от запаха дыма. Рядом кто-то закашлялся.

– Вы в порядке? – прохрипел он, пытаясь разглядеть Уивер, но дым ел глаза и не давал этого сделать. Капитану был нужен ответ. Его лицо было залито кровью, инстинкт подсказывал, что кровь – чужая, и ему был очень нужен ее ответ!

– Уивер! – окликнул он громче.

Протянув руку в сторону, он нащупал ее бедро. Значит, журналистка все еще сидит рядом, пристегнутая к креслу…

– Да, вроде бы все о’кей.

Конрад протер залитые слезами и кровью глаза, отстегнулся от сиденья и взглянул в сторону противоположного люка. Бортстрелок исчез вместе со своим «Браунингом». От него остались лишь пятна крови.

– Сливко, оставайся на месте, – сказал Конрад, еще не зная, жив ли хоть кто-нибудь из пилотов. – Мы висим, застряли в деревьях.

Уивер тоже пыталась отстегнуться, но замок ее ремня заклинило, а времени терять не стоило. Конрад выхватил нож, наклонился к женщине и разрезал ремень безопасности.

Подобравшись к двери, оба начали спуск. До земли оказалось всего футов десять – их «Хьюи» повис почти горизонтально, улегшись брюхом на два сломанных ударом корпуса дерева. Скорее всего, они-то и смягчили удар.

Оказавшись на земле, Конрад потянул носом воздух. Авиационным топливом не пахло – по крайней мере, пока. Он поднял взгляд к кабине:

– Сливко! Что с пилотом?

– Мертв.

– Сможешь выбраться?

Ответа не последовало.

– Сливко! – крикнула и Уивер.

Тот осторожно выглянул из кабины сквозь проем люка. Ужас в его взгляде был смешан с восторгом от осознания, что он жив.

– Давай вниз, – сказал Конрад. – Надо уходить.

Пережив катастрофу и почувствовав под ногами земную твердь, он вновь обрел уверенность в себе. Как ни смешно – учитывая, что нескольких десятков человек, скорее всего, погибли, а все вертолеты до единого уничтожены гигантским чудовищем, – но на душе стало спокойно. В воздухе его судьба зависела от посторонних. Теперь же он снова мог решать за себя сам.

Настало время разобраться, что за чертовщина творится вокруг.

Сливко, с ног до головы залитый кровью, неуверенно пополз вниз по стволу поваленного дерева.

– Уивер, помогите ему, – велел Конрад. – А мне нужно подняться повыше.

– Что? Вы серьезно?

– Скоро вернусь.

Он сделал шаг, но Уивер схватила его за плечо.

– Конрад…

Все, что она хотела сказать, было видно в ее взгляде, но сейчас было не время. Позже непременно возникнут и недоверие, и шок, и скорбь.

Не говоря уж о страхе.

– Я понимаю, – ответил он.

Кивнув, она разжала руку. Он углубился в заросли и спрыгнул в глубокую вмятину – след, оставленный огромной ногой. Пройдя поперек следа, он выбрался наверх с другой стороны. В воздухе отчетливо пахло зверем – словно от мокрой собаки, которую давно не мыли. Тяжелый, влажный дух едва не валил с ног. «Вот как пахнут немытые ноги горилл», – подумал он, сдерживая смешок.

На земле и листьях вокруг обнаружилась и кровь. Много крови. Неудивительно, что эта зверюга взбесилась.

Конрад побежал, пробиваясь сквозь густой подлесок – по возможности вверх по склону. Внимательно глядя вокруг, Конрад немедленно понял, что многие виды местной растительности ему незнакомы. Он служил в джунглях трех континентов, но таких джунглей не видел никогда. С ветвей огромных деревьев свисали лианы и стебли ползучих растений. Путь преграждала плотная завеса широких листьев – упругих и скользких на ощупь, точно резина. На нижних ветвях пышно цвели растения-паразиты… Несмотря на редкостную красоту вокруг, Конрад был совершенно сбит с толку.

Склон сделался круче, и он полез наверх. Опасаясь, что времени у него совсем немного, он торопился, как мог, и не обращал внимания на быстро иссякающие силы. Адреналин подхлестывал, гнал вперед. А к изнурению было не привыкать. Оно даже радовало: чувствуешь усталость и боль – значит, несмотря ни на что, ты жив.

В отличие от множества солдат и штатских, покинувших «Афину» вместе с ним.

До гребня оставалось совсем немного, но склон сделался почти отвесным. Ползком не выйдет – слишком круто. Вскарабкаться, цепляясь за трещины и скальные выступы, – тоже: в густой растительности их не разглядеть. Оставалось подниматься, подтягиваясь на ветках кустарника и стеблях вьюнов. Конрад продолжал двигаться как можно быстрее. Ладони горели огнем, мышцы сводило от напряжения, но адреналин придавал сил. Вероятнее всего, времени у них в обрез, и потому…

Очередной стебель подался под его весом и скользнул книзу. Конрад замер и затаил дыхание, готовясь прыгнуть, если стебель оборвется. Но вместо этого тот вдруг согнулся. Не понимая, что происходит, Конрад помедлил, а стебель пришел в движение и заскользил вверх вдоль обрыва, увлекая его за собой. Тогда он разжал пальцы и поехал вниз, лихорадочно шаря вокруг. Наконец под руку попался куст, крепко вцепившийся корнями в поверхность скалы.

Странный стебель достиг края обрыва, изогнулся и нырнул вниз, к нему.

Прямо перед лицом Конрада возникла морда змеи – огромная, размером с его собственную голову. Раскрыв пасть пошире, гадина легко могла бы проглотить его целиком. Хвоста видно не было – он находился далеко внизу, возможно, футах в тридцати. Конрада охватил страх: устремляясь к нему, чудовищная рептилия изогнулась чуть ли не пополам, а значит, в ней было, по меньшей мере, футов шестьдесят.

Он потянулся за пистолетом и опять заскользил вниз. Чтобы остановить падение, пришлось ухватиться левой рукой за сухую ветку, тут же отделившуюся от скалы. Конрад закачался над бездной. Сухое дерево зловеще затрещало.

Змея зашипела и последовала за ним. На клыках ее выступили капли яда, глаза на миг потускнели, затянувшись пленкой, и вновь хищно блеснули. Ее тело напряглось и оттолкнуло Конрада от скалы. Теперь его удерживала от падения только сухая ветка. Впереди – обрыв и пасть огромной рептилии. Под ногами – бездна, упасть в которую – верная смерть.

Только бы не поддаться панике…

До кобуры с пистолетом было не дотянуться, и потому он вынул из ножен нож – не торопясь, отчетливо понимая, что если в спешке выронит его, то выбора не останется: придется отпускать ветку и падать. А уж там, если повезет не разбиться или уцепиться за что-нибудь и остановить падение, змея настигнет его и проглотит заживо.

Едва он успел поднять и развернуть нож, как змея бросилась на него. Покрепче сжав рукоять, Конрад ударил навстречу. Рука вошла прямо в пасть змеи сбоку, и лезвие ножа отсекло юркий раздвоенный язык под самый корень. Удачное попадание причинило гадине такую боль, что она забилась, свернулась кольцами, оттолкнувшись от обрыва и едва не сбив Конрада вниз. Ветка, за которую продолжал цепляться капитан, отломилась, и за долю секунды до падения он прыгнул к соседнему кусту и вцепился в него свободной рукой. Тело змеи ударилось о камень совсем рядом.

Конрад сжал нож в зубах, чудом удержав рвотный позыв от привкуса змеиной крови, и полез вверх.

Но рептилия, как ей ни было больно, не забыла о жертве. Ее хвост захлестнул его, обвив поперек туловища гораздо проворнее, чем он полагал возможным. Одно кольцо, другое, третье – и тело змеи сдавило ребра, словно тугие стальные обручи.

Конрад напряг мускулы в борьбе с ее мощной хваткой и застонал от напряжения сквозь стиснутые зубы, не выпуская из рук ветки и стебли, покрывавшие скалу густым ковром. Но стоило ему освободить одну руку и потянуться к ножу, змея рванула его прочь от скалы.

Охваченный ужасом человек повис в воздухе. Внизу зияла бездна, а до скалы было не дотянуться. Но змея, обвившаяся вокруг нескольких толстых сучьев, не разжала колец и вытянула к нему голову. Ее била, отдаваясь во всем теле Конрада, крупная дрожь. Кольца вновь начали сжиматься – сильнее, сильнее… Не в силах выдерживать их давление, Конрад выдохнул – и обнаружил, что не может вдохнуть. В глазах потемнело. Голова змеи покачивалась прямо перед ним, всего в нескольких футах от его лица. Клыки – в палец длиной – придвинулись ближе, еще ближе, еще…

Выхватив изо рта нож, Конрад собрал все силы и ударил сверху вниз, вбив острие в макушку рептилии.

Стальные обручи вокруг тела мгновенно ослабли. Чувствуя, что сейчас выскользнет из змеиных объятий, он высвободил нож и ухватился за одно из разжавшихся колец. Обмякшее тело змеи дрогнуло и заскользило вниз. В последний момент Конрад сумел оттолкнуться от него и прыгнуть к скале, отчаянно взмахнув руками в поисках опоры. Ногти заскребли о камень, тонкие побеги подались, и левая рука ухватилась за удачно подвернувшуюся ветку. От резкого рывка в плече хрустнуло, но падение прекратилось. Распластавшись по стене обрыва и судорожно глотая воздух, он нащупал ногой еще одну ветку, а тело змеи, отброшенное толчком, рухнуло вниз.

Падало оно долго – секунд шесть, а то и семь. Наконец снизу донесся глухой тяжелый удар. Скала ощутимо вздрогнула. Конрад опустил взгляд, но змея уже скрылась в подлеске – только треск кустов и дрожь верхушек деревьев указывали путь ее бегства.

Тяжело дыша, стараясь совладать с запоздалым испугом, Конрад спрятал нож, еще крепче прижался к скале и лишь несколько секунд спустя сумел перевести дух. Он много раз бывал на волосок от смерти, но так близко – еще никогда.

Немного передохнув, капитан снова полез наверх. Теперь он внимательно следил за тем, чтобы вновь не ухватиться за что-нибудь живое.

Еще три минуты – и он достиг края обрыва и рухнул на спину, тяжело дыша. Руки ходили ходуном.

«Контроль, контроль, – подумал он. – Успокойся, дыши. Все в твоих руках. Возьми ситуацию под контроль, и останешься жив».

Мало-помалу сердце успокоилось, а в глазах прояснилось. Глядя вверх, он видел над собой белые облака и синеву неба – точно такие же, как над любой другой точкой планеты.

Поднявшись на ноги, он повернулся к северу и занялся тем, ради чего взбирался наверх, – осмотром местности. Отсюда открывался прекрасный вид на просторы внутренней части острова.

Остров оказался даже больше, чем он предполагал. Если справа еще виднелось море, то слева и впереди простиралась только суша. Конечно, до гор, заслонявших горизонт, было не так уж далеко, но за ними остров явно продолжался. Обширные, густо заросшие лесом земли… Множество мест, где могут скрываться гигантские звери…

Конрад вынул из футляра на поясе компактный бинокль и начал разведку.

Вскоре он обнаружил справа неширокую речку, змейкой уходившую вглубь острова. Видно речку было лишь местами, но ее направление отчетливо прослеживалось по склонам речной долины, огибавшей подножья горного массива в центре острова и терявшейся вдали. Там и сям в небо поднимался дым, клубившийся над местами взрывов сейсмических зарядов и сбитыми вертолетами. Да, зверь отменно расправился с «Небесными Дьяволами» – на уничтожение одной из лучших штурмовых эскадрилий Вооруженных сил США ему хватило пятнадцати минут.

Теперь следовало направляться вглубь острова, а после – двигаться на север, на ту сторону центрального горного массива. Точка эвакуации – там, на северном берегу. Как добраться до условленного места без единого исправного вертолета или катера… Эту проблему Конрад отложил на потом. План на ближайшее время был готов: дойти до реки и, следуя вдоль ее русла, пересечь горы.

Путь выглядел таким далеким…

Он посмотрел влево и вправо в поисках каких-либо следов…

Что-то темное закрыло обзор.

Конрад опустил бинокль, чтобы расширить поле зрения, и снова увидел огромного зверя. Тот только что поднялся на вершину холма, возвышавшегося в некотором отдалении. Чудовище все еще рычало, плевалось и било себя в грудь со звуком, больше всего напоминавшим тот, с каким самолет преодолевает звуковой барьер.

Огромный зверь перевалил гребень холма и устремился вниз – напролом, круша деревья и разметывая груды валунов на своем пути. Он явно спешил, и вскоре Конрад понял, куда. Зверь торопился к одной из воронок, оставленных взрывами сейсмических зарядов. Там полыхал пожар, быстро углублявшийся в джунгли, пожирая все и вся на своем пути. Над двумя длинными извилистыми стенами пламени клубился дым – жирного, маслянистого цвета смерти.

Чудовищный зверь оглянулся назад, в сторону Конрада, и заревел. Конрад похолодел: казалось, гневный рев адресован именно ему и никому иному. Бросившись наземь, он распластался по скале. Да, он был уверен, что с такого расстояния гигантской горилле его не разглядеть, однако отчетливо почувствовал на себе ее ненавидящий взгляд.

Рев утих. На миг зверь замер и опустил взгляд, словно изучая воронку. Затем он принялся тушить пожар, загребая огромными ладонями землю и забрасывая ею пламя. Вскоре с пожаром было покончено. Последние облачка дыма рассеялись в воздухе. Тогда зверь, устало отфыркиваясь, сел и начал ощупывать израненную грудь, плечи и морду. Слегка успокоившийся, он выглядел не так угрожающе. В облике исполинской обезьяны проступило нечто до боли человеческое.

Конрад пришел в восторг. Конечно, эта тварь погубила столько людей – но в то же время не сделала ничего дурного. Ведь это они явились сюда и первыми начали швыряться бомбами. Зверь же – просто защищался.

Развернувшись, Конрад отправился назад – тем же путем, каким пришел. Спускался он гораздо медленнее и осторожнее, а внизу через каждые несколько шагов останавливался – проверить, не вернулась ли гигантская змея, и наслаждаясь последними минутами одиночества.

Вскоре ему предстояло вернуться к Уивер и всем остальным. Вернуться, уже зная, что нужно делать дальше.

А нужно было возвращаться домой…