Церера появилась на обзорном экране через неделю. Сначала она выглядела лишь слабой, едва заметной звездочкой шестой величины, затем стала стремительно расти и вскоре превратилась в маленький диск. Ее, как царственную особу, сопровождал целый шлейф более мелких астероидов, число которых непрерывно росло. Противометеоритный локатор корабля, усовершенствованный во время полета умелыми руками Саблина, постоянно передавал информацию в компьютер о наличии вокруг космолета каменных тел, но пока еще ни разу не зазвучал тревожный сигнал сирены. И тем не менее Поплавский и Саблин дневали и ночевали в пилотских креслах в ожидании любых чрезвычайных ситуаций. Как-никак, крупных астероидов диаметром до километра в поясе насчитывалось более двухсот тысяч, а более мелких — еще около трехсот миллионов. Но и объем пояса астероидов был фантастически велик, так что вероятность столкновения корабля с каменным обломком составляла очень малую величину — и все же не настолько малую, чтобы ею можно было пренебречь.

Когда до Цереры осталось около полумиллиона километров, пилоты рискнули отключить автопилот и начали осуществлять маневр сближения. Хотя Церера и являлась самым крупным космическим телом между Марсом и Юпитером, диаметр ее составлял всего 770 километров. Бортовой компьютер выдал на экран карту Цереры, сделанную десять лет назад, но, естественно, на ней еще не был нанесен поселок Селивестрова и его друзей. Поэтому пришлось выводить корабль на круговую орбиту, что потребовало значительного и потому долгого торможения. Даже для бывалых Поплавского и Саблина длительные перегрузки оказались далеко не подарком, а Корин с Мартой и вовсе лежали в лежку.

И все же настал момент, когда этим мучениям пришел конец. «Синее пламя» стало совершать над Церерой виток за витком. Астероид произвел мрачное впечатление: темная, почти черная поверхность, небольшие горы и глубокие расщелины, несколько крупных кратеров и сотни мелких. В целом Церера внешне очень напоминала Меркурий, но в отличие от него имела неправильную, слегка вытянутую форму. Спасатели дружно прилипли к иллюминаторам, с благоговением взирая на одно из самых древних в Солнечной системе космических тел, состоящее из протовещества.

На восьмом витке металлоискатель обнаружил поселок. Оказалось, что возле одного из горных хребтов, на дне большого кратера, находится несколько десятков куполов. Невдалеке, за высоким валом, располагалась и посадочная площадка, где стояли на причале пять космолетов.

Поплавский включил рацию и с помощью узконаправленной антенны сумел после нескольких попыток установить связь с поселком. Дежурный радист был изрядно удивлен, узнав о прилете гостей, но радушно предложил совершить посадку на местном космодроме.

— Спасибо, — ответил Поплавский. — А могу я переговорить с Селивестровым?

— Андрей Георгиевич в другом куполе, — после небольшой паузы ответил дежурный. — Но он будет, разумеется, очень рад вас видеть. К нам, знаете, не так часто прилетают нежданные гости.

— Я бы очень попросил пригласить его к рации, — настаивал Поплавский. — У меня чрезвычайно важное сообщение. Здесь дорога каждая минута.

— Хорошо, — удивленно отозвался радист. — На следующем витке…

Связь прервалась — антенна потеряла поселок, ушедший за горизонт малой планеты.

Спасатели непонимающе глядели на командира. Тот смущенно хмыкнул.

— Это я так, для перестраховки, — объяснил он. — Как-никак, Аль-Багдир и его бандиты уже не один месяц рыщут где-то поблизости. Вряд ли колонисты представляют для них интерес, но все же надо быть ко всему готовыми. Если Андрей не отзовется, то нам рисковать не стоит.

Во время следующего витка связь вновь восстановилась.

— Володя, это ты? — послышался в динамике чей-то густой, сиплый голос. — Я сплю или брежу?

Поплавский с заметным облегчением сказал:

— А кто же еще рискнет забраться в эту медвежью берлогу? Хотим поглядеть на вашу Новую Утопию, этакое райское блаженство на краю света.

Селивестров расхохотался:

— Ну, насчет райского блаженства это ты поспешил, дружище. Пока наши поселения на астероидах больше походят на скиты, а мы — на черных монахов, что должны день и ночь умерщвлять плоть. Наши гидропонные плантации — кошмарный сон. Даже хлорелла не растет, а уж об остальном…

Связь вновь прервалась, но это уже никого не огорчило.

— Готовимся к посадке, — сообщил Поплавский. — Всем пристегнуть ремни безопасности. Вадим, а тебе бы не помешали два ремня. Не ручаюсь, что нас не будет трясти и мотать из стороны в сторону.

— Нет у меня второго ремня, — мрачно сообщил Асташевский.

— Ничего, Вадик, я будут тебя нежно держать за руку, — предложил Ашот. — О-ох!..

Космолет тряхнуло раз, другой, третий. С помощью поворотных сопел Поплавский погасил орбитальную скорость и начал осуществлять сложный маневр посадки.

…Корин пришел в себя от того, что кто-то сильно тряс его за плечо.

— Жив? — коротко спросил Поплавский.

— Вроде…

— Надевай скафандр. И включи магниты на подошвах сапог на всю катушку. Тяготение здесь совсем чепуховое, так что не делай резких движений, иначе лови тебя потом где-то возле Юпитера… На всякий случай мы все свяжемся тросом, ясно?

Корин вяло кивнул. Голова его раскалывалась от пульсирующей боли, хотя в теле ощущалась невероятная легкость. Казалось, корабль продолжал лететь по инерционному участку траектории, но на самом деле он уже бросил магнитный якорь на причале космодрома. И не на Луне или Марсе, — а на Церере! В это трудно было поверить.

Пройдя кессонную камеру, спасатели спустились по трапу, держась за поручни. Все, даже оба пилота, чувствовали себя не очень уверенно.

Первое, что они увидели, было Солнце — небольшой яркий диск, окруженный роем разноцветных огней звезд и планет. Оно было в два раза меньше того, что сияло над Марсом, но все же давало немало света и даже слегка нагревало поверхность астероида. Увидев Солнце, Корин заметно приободрился. Он почему-то считал, что пояс астероидов погружен в глубокую космическую тьму, чуждую всему живому. «Что же, — подумал он, — действительно немного похоже на планету из сказки Сент-Экзюпери. Жаль, что на Церере нет атмосферы, иначе здесь на самом деле можно было бы наблюдать чудесные закаты и рассветы, просто передвигая стульчик с места на место!»

Солнце заметно быстро перемещалось в черном небе, приближаясь к зениту. Тени, ползущие от невысоких гор и вала кратера, смещались налево, словно гигантская часовая стрелка. Горизонт располагался настолько близко, что казалось, до него можно добраться одним длинным прыжком.

Навстречу гостям со стороны кратера направлялся один из колонистов. Он шел, семеня ногами, как обычно делают при использовании магнитных подошв. За поясом его скафандра висели два реактивных импеллера, часто применяемых в открытом космосе.

Поприветствовав спасателей, он оценивающе оглядел тонкую бечеву из металлопластика, которой гости связались в альпинистскую связку, и остался доволен.

— Не беспокойтесь, — сказал он по-русски. — Церера обладает вполне приличным полем тяготения, так что улететь отсюда в мировое пространство не просто — не то что на малых астероидах. Да и металла под ногами хватает, поэтому ходить не так уж и трудно. Только не следует делать резких движений. Представьте, что вы идете по льду, и не стесняйтесь шаркать ногами. Здесь, на Церере, действует известное правило: тише едешь, дальше будешь.

— А где же господин Селивестров? — благодушно спросил Поплавский. — Я надеялся, что он захочет обнять меня здесь, у трапа. Семь лет не виделись — шутка ли!

— Андрей Георгиевич немного приболел, — огорченно ответил колонист. — Но в данном случае это даже хорошо — иначе бы вам пришлось его долго разыскивать. Наша колония уже расползлась почти на сто тысяч кубических километров, и у начальства дел невпроворот. У всех поселенцев проблемы, только успевай приходить на помощь.

— Но все, надеюсь, живы и здоровы? — спросил Поплавский.

Колонист не ответил.

— Андрей Георгиевич все расскажет, — сказал он. — Ну, пошли! Следите за моими движениями, и все будет в порядке.

Марта все же не утерпела:

— Скажите, а у вас в последние месяцы не появлялись… э-э… неприятные соседи?

Колонист только махнул рукой.

— Есть такое дело… А вы откуда знаете? Вот уж не думал, что на Земле интересуются нашей Новой Утопией.

Переход до поселка колонистов занял почти полчаса, хотя расстояние от космодрома не превышало полутора километров. Постепенно спасатели начали приспосабливаться к малому тяготению. Солнечный день еще продолжался, и это облегчало их задачу. Корину Церера определенно начала нравиться. Он подумал: «А почему бы и впрямь со временем не осесть именно здесь? Или выбрать одну из соседних малых планет. Шутка ли — иметь СВОЙ мир! Если в моем распоряжении будет небольшой космобот, то исчезнет проблема общения с другими колонистами, и…»

— Постойте, а где же ваши космоботы? — спросил Игорь. — Мы видели только большие корабли.

Колонист, не останавливаясь, ответил:

— Как где? Все при деле. У нас их всего лишь двадцать пять штук, а желающих жить на своей планетке — около восьмидесяти семей. Проблема! Но не самая главная. Да вы скоро обо всем узнаете…

Преодолев низкий и явно искусственно сделанный перевал в стене кратера, гости увидели поселение колонистов. Оно выглядело весьма скромно. Ни о каких силовых куполах и зимних садах, разумеется, и речи не шло. Зато люди, которые здесь жили, были совсем иного сорта, чем «грабители» Марса или горняки с Меркурия, и одна мысль об этом грела сердца спасателей. Наконец-то они смогут хоть немного отдохнуть в беседе с братьями по разуму!

Пройдя тесный кессон, гости с облегчением сняли шлемы. То же сделал и сопровождавший их колонист. Это оказался симпатичный русоволосый парень с застенчивой улыбкой и открытым, искренним взглядом. Он с почтением осмотрел гостей и зарделся, увидев среди них очаровательную Марту.

— Меня зовут Алеша, — сказал он. — То есть Алексей Вартов. Глазам своим не верю… знаменитая «Дельта» в полном составе! Даже… — тут он взглянул на Марту и еще больше покраснел.

Поплавский снисходительно похлопал его по плечу.

— Небось, слышал про Царевну Внеземелья? — осведомился он. — Это она и есть. Видишь над головой светящийся нимб?

— Брось трепаться, Володя, — с довольной улыбкой прервала его Шадрина. — Кто-нибудь поможет мне снять скафандр?

Алексей опередил всех и с почтительным видом помог молодой женщине расстегнуть крепежные замки.

Спустя несколько минут спасатели вошли в большую гостиную, где их должен быть встречать сам приболевший Селивестров.

Посреди овальной комнаты стоял, сложив руки на груди, смуглый человек с длинными черными волосами, спадавшими на плечи. На нем был цивильный серый костюм, а на ногах — башмаки с толстыми магнитными подошвами.

— Аль-Багдир… — выдохнул Корин, невольно отшатнувшись.

В спину его немедленно уткнулось дуло пистолета.

— Потише, дядя Корин, — послышался насмешливый голос Алексея. — Здесь порожек, как бы вам не споткнуться.

Корин оглянулся и увидел позади себя, возле двери, четверых крепкого телосложения парней со стуннера- ми в руках.

Поплавского, впрочем, их появление ничуть не удивило.

— Грубая работа, — сказал он по-английски, обращаясь к Аль-Багдиру. — Ваши снайперы совсем не умеют маскироваться. Они так неумело сопровождали нас от места посадки, что я, кажется, даже слышал их дыхание.

Аль-Багдир пожал плечами.

— А если и так — что за важность, коли вы здесь? — спокойно ответил он. — Хорошо, что у вас хватило ума не устраивать потасовку, господин Поплавский. Она могла закончиться для всех вас очень плохо.

Поплавский усмехнулся и также сложил руки на груди.

— Вот потому я так и действовал. Но, признаюсь, это был неприятный сюрприз. Вы здорово нас провели, поприветствовав от имени Селивестрова. К сожалению, я даже не почувствовал фальши.

— Нынешние компьютеры — просто чудо, — улыбнулся Аль-Багдир. — Два часа работы с магнитофонными записями — и можно синтезировать любой голос. Второго Карузо, конечно, таким образом не создашь, но имитация обычного голоса получается весьма недурно. Да что же вы стоите, дамы и господа, — садитесь. Наверное, вы весьма утомились после такого рекордно быстрого перелета. Что будете пить? Русскую водку хотите? Есть и осетрина, и даже ваша любимая красная икра…

Асташевский бросился к Аль-Багдиру, словно тигр. Увы, еще в воздухе Вадима настигли парализующие лучи стуннеров. Араб молниеносно отскочил в сторону, так что бывший космодесантник упал на пол рядом с противоположной стеной и, судорожно дернувшись несколько раз, затих.

— Очень глупо, — заметил спокойным голосом Аль-Багдир. — Это же не База-2 на Марсе, где «Дельта» сумела славно поработать кулаками. Здесь не Марс, а Церера, а я не капитан Слейтон и даже не комиссар Книшевич. Поэтому еще раз настойчиво прошу вас сесть за стол. Предстоящий разговор нужен вам куда больше, чем мне. Учтите, больше приглашать я не намерен.

Поплавский посмотрел на друзей и слегка кивнул. Все молча расселись вокруг большого круглого стола. Вошли два стюарда и сервировали стол пластиковыми «грушами» с магнитными донышками, предназначенными специально для условий невесомости.

— Это всего лишь обычный сок, — улыбнувшись, порекомендовал Аль-Багдир. — Я вспомнил: у вас в «Дельте» принят сухой закон.

Стараясь не смотреть на лежащего у соседней стены Асташевского, Корин взял прохладную «грушу» и сделал несколько жадных глотков. Горькая сухость во рту прошла, но настроение не улучшилось. «Глупо попались, — подумал он тоскливо. — В который уж раз! Кажется, этот араб играет с нами как кошка с мышкой. Но зачем мы ему нужны?»

— Итак, чем можем служить? — после долгой паузы с иронией спросил Поплавский.

Брови Аль-Багдира невольно сдвинулись.

— Бросьте, Викинг, нечего делать веселую мину при дурной игре, — резко сказал он. — Вы сами все испортили. Зачем покинули Меркурий? Вновь захотелось поиграть в спасителей человечества? Да, однажды на Марсе вашей группе совершенно случайно удалось изрядно спутать наши карты, но вы совершенно напрасно возгордились. С той поры мы обратили на «Дельту» серьезное внимание и выигрываем партию за партией. Казалось бы, для умных людей должно быть ясно, как вести себя, но вы упрямо лезете на рожон. И явно в этом переусердствовали.

— А кто это «мы»? — с интересом спросил Поплавский, игнорируя жесткий тон Аль-Багдира. — Можно узнать, какому медведю мы наступили на лапу?

Аль-Багдир пристально оглядел сидевших напротив него спасателей.

— Что ж, пожалуй, теперь пора рассказать об этом, — после долгой паузы отозвался он. — Хотя, по- моему, не так уж и трудно было догадаться. «Мы» — это Лига Мирового Правительства, в сокращении — ЛИМП. Это объединение сотен очень влиятельных и богатых людей Земли и Внеземелья, разных рас, вероисповеданий и политических взглядов.

— Объединение? — поднял брови Поплавский. — Что же может объединять столь разных людей? Жажда власти над миром?

— Можно и так сказать, — снисходительно кивнул Аль-Багдир. — Хотя это чрезвычайно примитивный взгляд на очень сложные вещи. Да, чистых альтруистов среди членов ЛИМПа немного — немногочисленные деятели культуры и ученые. В основном же в наше руководство входят люди дела, причем мирового масштаба. Разумеется, никто из них не собирается действовать себе во вред, каждый надеется сохранить и преумножить свои капиталы — но не это движет нами.

— Наверное, вы действуете исходя из самых возвышенных целей? — иронично улыбаясь, промолвила Марта.

Аль-Багдир сурово взглянул на нее.

— Разумеется, — сухо ответил он. — И не надо так скептически улыбаться, госпожа Шадрина. Понимаю, у вас лично остались не очень приятные воспоминания о наших прежних встречах, но что поделать? Ставка в этой игре с марсианским оружием слишком велика, и даже ваши молодость и красота не остановили нас. И мы добились своей цели! Кстати, и вы, как я вижу, чувствуете себя весьма недурно. Искренне рад этому. Да, мы действовали по отношению к вам жестоко, но вместе с тем весьма деликатно, разве нет?

Марта вспыхнула:

— Деликатно? Вы держали меня в своих темницах словно подопытного кролика, рылись своими грязными руками в моей памяти… Признайтесь, я ведь могла погибнуть или потерять разум из-за ваших изуверских экспериментов?

— Все могло случиться… — уклонился от ответа Аль-Багдир. — Но этого не произошло, и я очень рад.

В разговор вновь вмешался Поплавский:

— Итак, господин Аль-Багдир, вы сказали, что сейчас близки к своей цели. Выходит, вы пока не нашли марсианских звездолетов?

— Нет, пока — нет. Но мы на верном пути.

— Можно поинтересоваться, — а что вам удалось разыскать?

— Хм-м… Ну что ж… Алексей, принеси нашу находку под номером 11-4.

Симпатичный белобрысый юноша кивнул и вышел из зала. Он вернулся несколько минут спустя, неся в руках какой-то предмет, закутанный в белую материю, и положил его на стол перед хозяином.

Аль-Багдир осторожно снял белый лоскут, и перед взором спасателей предстал какой-то странный, наполовину оплавленный агрегат. Из уцелевшей его части торчали толстые жгуты и десятки оборванных проводов.

— Наши ученые считают, что это — обломок агрегата из системы управления двигателем, — пояснил Аль-Багдир. — Элементная база та же самая, что и на многих найденных нами марсианских машинах. Сомнений нет — это часть марсианского корабля, разбившегося при столкновении с одним из маленьких астероидов.

Поплавский с надеждой спросил:

— Выходит, от космического флота марсиан остались одни обломки?

Аль-Багдир рассмеялся.

— И не надейтесь, мистер Поплавский. Мы уверены, что два или, по крайней мере, один корабль уцелел.

— Откуда такая уверенность? — спросил Корин.

— Откуда? Хм-м… Нам об этом рассказал один человек, который видел марсианский корабль своими глазами.

— Колонист?

— А кто же еще? — помрачнев, процедил Аль-Багдир.

— Прекрасно! — просиял Поплавский. — Судя по вашей кислой физиономии, Аль-Багдир, этот человек бежал. Вряд ли бы вы стали его убивать.

— Мы найдем его, — пообещал Аль-Багдир. — Колония находится еще в зародыше, и мы держим все ее крошечные миры под контролем.

— Ага, значит, и другим колонистам удалось бежать? — с надеждой спросил Саблин. — То-то я вижу, на космодроме нет ни одного их корабля…

Араб нахмурился и нервно постучал пальцами по столу. Ему явно не нравилось, какой поворот принял разговор.

— При чем здесь колонисты? — раздраженно буркнул он. — Мы не варвары и не собирались уничтожать этих людей, тем более что они почти безоружны. Знаете, мне лично господин Селивестров даже симпатичен. Я еще на Земле читал его труды и восхищался острым, проницательным умом этого выдающегося мыслителя.

Собственно говоря, некоторые его идеи использовались при составлении манифеста ЛИМП.

Спасатели были поражены.

— Что? — едва выдавил из себя Поплавский. — Вы — и Селивестров? Что может быть общего между вами?

— Общее одно: мы одинаково смотрим на природу человека и, в частности, на элиту человечества. Да, семя зла в человеке неистребимо, и никому и никогда не удастся разбудить совесть во власть имущих. Конечно, кормящиеся из их рук СМИ и интеллигенция утверждали и будут утверждать иное, но история человечества доказала обратное. У вас в России был поставлен важнейший эксперимент: попытка построения рая на Земле — и чем она закончилась? Полным крахом. Почти вся ваша коммунистическая элита в полном составе въехала в эпоху дикого капитализма и продолжала насилие над народом, которое начали большевики в начале прошлого века. Значит, идеология здесь ни при чем, все дело в природе человека. А она такова, что на Земле издревле ведутся войны и развитые цивилизации ничуть не уменьшают природную агрессивность и алчность людей. Прошедший двадцатый век оказался рекордным по уничтожению себе подобных. Были уже опробованы и новые виды оружия — атомное, химическое, биологическое. Заодно пышным цветом расцвели и десятки других проблем: начиная от неумеренного потребления природных ресурсов и кончая первыми раскатами будущих экологических катастроф. Чернобыль стал первый звонком — но услышал ли его хоть кто-нибудь? Нет. А ведь большинство построенных полвека назад атомных станций ныне уже выработали свой ресурс и находятся на консервации. А это те же атомные бомбы, которые могут взорваться без всякого взрывателя, причем в любой момент.

Так какую же проблему удалось решить в двадцатом веке? Массовый голод по-прежнему ежегодно уносит миллионы жизней. Здравоохранением пользуются в полном объеме лишь элиты. Качественное образование доступно только самым состоятельным людям. Я уже не говорю, что именно в двадцатом веке получили широкое распространение всевозможные человеческие пороки…

— Например, грабеж на Марсе и похищение людей, — вставила Марта.

Аль-Багдир укоризненно взглянул на нее.

— Не путайте лекарство и болезнь, госпожа Шадрина. Мы действовали точно так же, как поступила бы Земля, если бы наш ЛИМЛ вовсе не существовал. Марс все равно был бы украден — уж слишком лакомый это кусок. Все разговоры профессиональных болтунов об общечеловеческих ценностях — чушь, жвачка для толпы. Крупные государства всегда борются между собой: за нефть, газ, новейшие технологии, лучших ученых и так далее. А здесь далекий Марс с его технологиями и машинами… Какая-нибудь страна наверняка использовала бы такой чудесный шанс, чтобы резко усилить свою мощь. Что бы тогда произошло на Земле? Однажды уже американцы пытались испугать человечество, взорвав две атомные бомбы, но вы, русские, вовремя восстановили равновесие… Да, ЛИМП собирался украсть Марс — чтобы его не украла ни одна из сверхдержав.

— Но тут у вас под ногами стала путаться группа «Дельта»… — тихо пробормотал Поплавский.

— Именно так, — поморщился Аль-Багдир. — Мы контролировали все главные направления, но, к сожалению, упустили из виду маленькую тропинку… Если бы вы знали, сколько сил нам пришлось потратить, чтобы замять дело об «украденном» Марсе! Но, увы, джинн оказался выпущен из бутылки, и обратно его уже не запихнешь.

— И тогда вы занялись главным — марсианским супероружием, — добавил Корин.

— Точно, — весело сказал Аль-Багдир. — К счастью, его на Марсе нет. Мы знаем, что оно находится на борту марсианских кораблей. Госпожа Шадрина рассказала, где его искать, пусть и не по своей воле. И ЛИМП вскоре…

— …установит в Солнечной системе диктаторский режим? — продолжил молчавший до сих пор Саблин.

Аль-Багдир снисходительно кивнул.

— Можно сказать и так — разве в словах дело?

— И настанет на Земле мир и благодать… — покачал головой Поплавский.

Аль-Багдир сурово нахмурился.

— Не все сразу, господин Поплавский, не все сразу. Однако порядок мы сумеем обеспечить. Не спорю, придется действовать жестко, а порой даже жестоко. Мы кое-что знаем о природе марсианского сверхоружия, и будьте уверены, армии всех сверхдержав получат очень неприятные сюрпризы. Например, они лишатся своих ядерных вооружений, баллистических ракет; авианосцев и еще много чего. Мы потребуем отставок всех правительств и жестоко накажем непокорных — так, что весь мир содрогнется. Отныне везде будут руководить наши наместники, кстати, очень достойные и уважаемые люди. Но они будут действовать не в интересах своих держав, а исключительно в общечеловеческих интересах. Если, скажем, в Уганде настанет голод, то никому не придется ходить по ООН с протянутой рукой — мы сумеем быстро обеспечить голодающим эффективную помощь. Начнется очередной конфликт в Нагорном Карабахе, родине господина Мирзояна, — и наши силы быстрого реагирования накажут мятежников. Ваш диктатор Сталин, кстати, показал, как можно таким путем усмирять в корне все национальные розни. И разве между народами вашей страны к концу века не созрела если не дружба, то хотя бы терпимость? Сталин безжалостно уничтожал тех, кто разрушал, исходя из своих национальных интересов, великую империю — и мы точно так же будем поступать с теми, кто попробует нарушить мир и спокойствие на Земле.

— И люди станут рабами… — горько сказала Марта, не скрывая слез.

Аль-Багдир достал из кармана сигару и не спеша раскурил ее.

— Это только громкие слова, госпожа Шадрина, — наконец ответил он. — А разве сейчас люди свободны? Все играют по жестким правилам — и бедняки, и элита. Свобода есть лишь у болтунов из СМИ, которые очень свободно и храбро хвалят хозяев и рычат на их врагов. О чем вы говорите? Где, кто и когда был свободен? Диктаторы обычно сами себя усаживали на троны. А в так называемых демократических странах толпа одураченных СМИ людей сажала туда одного из десяти кандидатов — того, кого поддерживают сильные мира сего и кто может потратить на предвыборную кампанию десятки и сотни миллионов долларов. Что, разве господин Поплавский смог бы собрать такую сумму? При его нравственных качествах — нет и еще раз нет. А он мог бы стать достойнейшим в истории вашей страны лидером. А вы говорите — свобода…

— Не надо трепаться о демократии! — взорвался Саблин, с ненавистью глядя на араба. — Не вам о ней говорить!

— А я о ней и не говорю, — равнодушно ответил Аль-Багдир, пуская к потолку круги сизого дыма. — Просто не вижу серьезного предмета для разговора. Если вы считаете, что толпа, которая легко зомбируется СМИ, может выбрать, а главное, контролировать достойного лидера, это ваши проблемы. Господин Сели- вестров в общем-то прав, рассматривая самую суть проблемы, семя зла, заложенное природой в человека. Но его путь переделки генетического естества людей — любопытный эксперимент, не более того. Пусть даже его колония и даст начало новому, идеальному виду гомо сапиенс — а остальное-то человечество куда девать? Оставить гнить на загаженной, умирающей Земле? Или устроить второе пришествие Христа? Ну что ж, Христа когда-то распяли, распнут и идеальных людей с пояса астероидов. А потом сотворят какую-нибудь новую религию… И на этом все кончится. Мы же пойдем иным путем: станем исправлять людей порядком и дисциплиной. Когда-нибудь человечество дозреет до свободы — может, через тысячу лет, а может, и через десять тысяч — кто знает? И тогда ЛИМП уйдет в сторону с чувством выполненного долга. Но сейчас Земля стоит на краю катастрофы, об этом дружно говорят все неангажированные ученые, и ее надо срочно спасать. А там видно будет.

В зале наступило длительное молчание. Наконец Поплавский сказал с кривой усмешкой:

— Ну что ж, эта идея не нова. Еще Уэллс писал об инженерах, захвативших власть над миром ради всеобщего блага. Пустое дело… Вы забыли одну маленькую деталь: все члены ЛИМПа — тоже люди и тоже далеки от идеала. Они, получив Землю, наверняка начнут рвать ее на части, чтобы утолить свой природный эгоизм. И начнутся новый хаос и новые войны — уже не между смертными, а между богами.

Аль-Багдир высокомерно взглянул на него.

— А кто сказал, что я — человек?

Наступила еще одна, на этот раз жуткая пауза.

Араб погасил сигару о пепельницу и встал из-за стола.

— Все, больше времени на беседу у меня нет. Пора отправляться в очередную экспедицию. Не хотелось бы оставлять на нашей базе таких опасных и умных людей — но, кажется, все же не настолько умных, как хотелось бы. Или кто-то из вас готов вступить в ряды нашей организации? Господин Поплавский, я обращаюсь прежде всего к вам.

— Нет, — ответил заметно побледневший командир.

— Жаль, искренне жаль, — сказал помрачневший араб. — Придется вас уничтожить. Рискованно держать в тылу таких врагов. Алексей, отведи господ спасателей… сам знаешь куда. Они долго испытывали наше терпение, но и ему есть предел.

Охранники подняли стуннеры.

— Стреляйте в руки, — приказал Аль-Багдир. — Еще не хватало дурацких потасовок…

— Я хочу подумать, — неожиданно заявил Поплавский.

Аль-Багдир с интересом взглянул на него.

— Тянете время? — понимающе спросил он.

— А вы как считаете — могу я принять ваше предложение или нет? — командир с мрачной улыбкой ответил вопросом на вопрос.

Араб задумался.

— Ладно, — сказал он. — Даю вам двадцать четыре часа на размышление. Жаль терять таких людей. Но чтобы у вас не было никаких иллюзий…

Он слегка кивнул, и охранники дружно выстрелили. Сидящие за столом спасатели закричали от боли и упали на пол, корчась в судорогах.

Аль-Багдир спокойно ждал, пока гости придут в себя.

— На двадцать четыре часа вы потеряли способность управлять руками, — объявил он. — Зато теперь ваши головы не будут заняты планами бегства и прочей чепухой. Надеюсь, господа, вы не потратите это драгоценное время зря.

И Аль-Багдир стремительно вышел из зала.