Водная гладь казалась бескрайней и однообразно синей. Лишь иногда ее разрезали неожиданные всплески – очередной китрап появлялся возле корабля и некоторое время двигался рядом, то выныривая, то погружаясь обратно, периодически издавая приветственный клич, напоминающий мелодичный звон колокольчика. Витые перламутровые рога, поблескивавшие от соли, отражали слабый свет Зуллура.

Дельфины, как и рогатые зайцы, сразу полюбили Ву. Поэтому Тэсс уже не удивлялась и не пугалась, когда та вдруг с гиканьем прыгала за борт прямо в одежде. Эти стремительные и добродушные животные тут же подхватывали ее и позволяли ей забираться им на спину. Китрапы с удовольствием катали ее и изредка даже приносили в зубах свежепойманную рыбу, которую можно было поджарить на небольшой плитке в камбузе. Плотные мясистые водоросли темно-красного цвета – капаги, служившие теперь основной пищей для лапитапов, – тоже нередко притаскивали именно китрапы.

В целом, путешествие шло спокойно. Неприятности, которые ожидала Тэсс, обошли их стороной. Странник, полностью очистившийся от дрэ, не проявлял враждебности и быстро скользил по волнам. Три раза они попадали в шторм, и корабль неизменно справлялся без малейшей помощи, опуская и поднимая паруса, маневрируя и удерживаясь на самых сильных гребнях. Он тоже напоминал животное, привыкшее к любой погоде. Большое. Сильное. Породистое.

На время бурь пассажиры обычно закрывались в каютах. Все, кроме Джера, – его, наоборот, тянуло на ходовой мостик, к штурвалу, где он оставался до самого конца, невзирая на ветер и заливавшуюся через борт воду. Юноша крепко сжимал пальцами рукояти колеса, упрямо склонял голову и, кажется, что-то говорил – совсем тихо, сквозь зубы.

– Ты ему не нужен, – сказала Тэсс после очередной бури, когда Джер, насквозь мокрый и взъерошенный, сидел с остальными в камбузе и, все еще отфыркиваясь, пил горячий трэм.

Лавиби кисло посмотрел на нее и заметил:

– Каждому нужна помощь, а не помощь – так поддержка. Мало ли что. Мне так спокойнее, да и ему, я уверен, тоже. С ним давно никто не ходил, а что же за корабль без человека?

Услышав это, Мади Довэ как-то странно улыбнулась. Пожалуй, она одобряла его слова. Тэсс, сдерживая раздражение, покачала головой: это позерство ей постепенно надоедало. Если это было позерство.

– Когда-нибудь ты окажешься за бортом.

– А ты что, огорчишься? – Джер вопросительно глянул на нее.

– Я огорчусь, – произнесла доктор. – Очень.

Лавиби едва не подавился. Но когда он поднял глаза на женщину, та уже смотрела в иллюминатор, и ее смуглое лицо ничего не выражало.

Теперь, вспомнив обо всем этом, Тэсс задумчиво подняла глаза к небу – чистому и безоблачному; ничто не предвещало новый шторм. Единственное, что расстраивало, – они уже очень давно не видели берега. Лишь на второй день путешествия, ближе к началу третьей вахты, они вроде бы заметили какие-то очертания, нарушавшие ровную линию горизонта. Странник шел достаточно близко, и они разглядели остров со скалистыми берегами, тонущий в молочном тумане, как остров Четырех Ветров. Туманное пятно напоминало округлый кокон: оно затрагивало только прибрежные воды, не расползаясь вширь.

Путешественники немного поспорили: не стоит ли причалить и поискать кого-нибудь, чтобы дать повторный сигнал в Большой мир. Джер был против, Ласкез и Мади Довэ – за. Тэсс склонялась к тому, чтобы поддержать лавиби, но этого не потребовалось: корабль сам начал резко менять курс, не внемля никаким просьбам и приказам. Остров остался далеко позади. Впоследствии Тэсс увидела, что на карте из кабинета управителя он помечен как Рэва и что нарисованная линия пути обходит его. Примерно по такой дуге, какую и сделал Странник.

– Эй!

Тэсс обернулась. К ней шла Таура, медленно и осторожно ступая по доскам. Тэсс улыбнулась и шагнула навстречу:

– О, тебе лучше?

Первые два дня шпринг пролежала пластом в каюте, почти не вставая и отказываясь от пищи. Качка и близость такого количества воды сказались на ней сильнее, чем на остальных, впрочем, Тэсс сомневалась, что дело было исключительно в этом. Другая причина ее подавленного настроения так никуда и не исчезла. Но накануне вечером Таура все же взяла себя в руки и вышла на палубу, улыбаясь. Она улыбалась и теперь, щуря ярко-зеленые глаза:

– Все хорошо. Такой приятный ветерок. Я привыкну.

Тэсс заметила, что шпринг держит что-то под мышкой. Это оказался уже знакомый альбом со снимками. Таура не расставалась с ним с тех пор, как забрала его у Джера. Впрочем, лавиби почти не возражал. Для него альбом был кучкой замусоленных бумажек, для шпринг – памятью и, возможно, даже надеждой.

– Ты видела свои снимки, Тэсси? Ты есть на пяти или шести.

– Нет, – отозвалась она.

– Хочешь посмотреть?

Тэсс не любила разглядывать собственные снимки: она получалась плохо и совсем не так, как в жизни. Как будто за мгновение до щелчка затвора ее загораживал кто-то необыкновенно уродливый. Но отказать Тауре Тэсс не смогла, к тому же других занятий у нее сейчас все равно не было.

Пройдя немного по палубе, девушки сели на две пустые бочки, в которых, видимо, когда-то хранились фрукты. Таура разложила альбом на коленях и открыла его:

– Смотри… это тот Выпуск, который был, еще когда мы были маленькими. Наверное, первый при ло Паолино, ведь он управляет Кровом столько же, сколько мы тут живем.

– Ты и это знаешь? – невольно усмехнулась Тэсс.

Шпринг быстро кивнула:

– До него была какая-то женщина. Я слышала, ее сняли, потому что… ну вроде как при ней отсюда часто сбегали. Наверное, она была злая. А вот ло Паолино…

– Да-да, самый замечательный на свете, – рассеянно подтвердила Тэсс, вглядываясь в общий снимок.

Она помнила этих хмурых ребят, на которых она, как и многие малыши, восторженно смотрела снизу вверх. Наверное, для управителя, только-только получившего свою должность, первый Выпуск действительно был очень важен, раз он сохранил этот снимок. И к чему такая сентиментальность? Самой Тэсс не казалось, что стоит придавать значение подобным пустяковым вещам. В конце концов, воспитанники покидали Кров почти каждый юнтан. Да и вообще. Слухи, будто Паолино родом из Большого мира, его столичный облик, найденный в ящике пистолет…

Тэсс решила пока не забивать себе голову. Таура уже перевернула страницу:

– Старая ла доктор… помнишь ее?

Годри Сихара, стоявшая над своим столом со скляночками, рассеянно и мягко улыбалась. Ее седеющие волосы были заплетены в две длинные косы.

– Она так долго пыталась научить Ласкеза говорить…

Тэсс уважала старого доктора именно за это. Ла Сихара уехала обратно в родной Лар вскоре после того, как остров покинули серопогонные. Так что она успела снова услышать голос мальчика, которого очень любила. Ла Сихара оставила теплые пожелания многим подопечным и пообещала навещать их. Правда, этого так и не произошло, и большинство сирот ее быстро забыли: такая же приветливая, но вдобавок молодая и красивая Мади Довэ заняла не только должность врача, но и место в их юных сердцах. Ее снимок был здесь же, рядом: доктор стояла на фоне океана и улыбалась, щурясь от Зуллура.

– Интересно, они что, гуляли там только вдвоем? – насупившись пробормотала Таура.

Тэсс усмехнулась:

– Может, ее снимал не управитель. Мало ли с кем…

– Наверняка он… – Таура вздохнула. – Какая же она красивая. Мне никогда такой не стать. Ты знаешь, сколько ей?

– Около тридцати юнтанов, – рассеянно ответила Тэсс. – Побольше даже.

– Она в два раза старше меня, а я в свои шестнадцать просто ужасна… – вздохнула шпринг.

– Не надо так говорить. – Тэсс потрепала ее по плечу. – Мы все разные, вот и все.

– Настолько разные, что именно по доктору все вздыхают – и старшие, и воспитатели? – Шпринг грустно провела когтистым пальцем по снимку Мади Довэ.

– Ты тоже многим нравишься, – возразила Тэсс и, не удержавшись, прибавила: – Да ты на меня посмотри. Более непопулярной девчонки не найти, в то время как у меня самый симпатичный брат в школе.

Таура нахмурилась и посмотрела на нее в упор – не то оценивающе, не то укоризненно:

– Они просто знают, кто ты, вот и все. Красивая умница с необычным и хорошим будущим, которого у них не будет, в их представлении все равно что…

– Уродина, – закончила Тэсс, пожала плечами и перевернула страницу.

– Ох, Тэсси…

– Да забудь.

Она увидела на фото Ласкеза, Джера и других мальчишек, игравших в мяч на пустыре. Ласкезу было девять, и он уже не разговаривал, но все равно выглядел радостным: его широкая довольная улыбка словно освещала весь снимок. Тэсс посмотрела на соседнюю карточку, где воспитатели сидели за столом и явно слушали какой-то тост. Паолино, занимавший место во главе, казался очень хмурым. Он чуть склонил голову, касаясь длинными изящными пальцами лба. Выражение его лица резко контрастировало с выражением лица Ласкеза.

«Странно, что он оставил такой снимок», – подумала Тэсс, но вслух она ничего не сказала. Рядом с Паолино стояла доктор Довэ.

– Кстати, Тэсс, а ты… ты не знаешь, почему он седой?

Они с Таурой посмотрели друг на друга, и Тэсс внезапно поймала себя на странной мысли. Седина управителя была для нее чем-то совершенно естественным. Где-то глубоко внутри она всегда понимала, что молодое, почти без морщин, лицо, живые глаза, подтянутая фигура и манера одеваться никак не сочетаются с этими белыми, как Серебряные яблоки, прядями, неизменно гладко расчесанными, густыми, но… мертвыми.

– А ты? – медленно спросила она, покачав головой.

– Нет. Но… вряд ли он таким родился.

Тэсс вспомнились прямоугольнички из красной ткани. Те, которые она стащила из ящика и которые до сих пор лежали в дорожной сумке. Но и об этом она решила промолчать.

– Смотри, а вот ты.

Тэсс, изображенная на снимке, озадаченно смотрела вверх. Видимо, она искала Марча, и, приглядевшись, можно было увидеть кончик желтого хвоста. Фотография была живой и яркой, но Тэсс совершенно не помнила, кем и в какой момент она была сделана. У сирот почти не было ловцов снимков, они считались одним из самых дорогих предметов обмена, да и у воспитателей они имелись не у всех. Если бы Тэсс снимал сам управитель, она бы наверняка запомнила, но… ей ничего не приходило в голову. Тэсс потерла висок.

– А это что, тот самый? Который из серых?

Карточка, помещенная ниже, была плохого качества – во время съемки явно не хватало света, ее сделали в вечерних сумерках. Но Тэсс без труда узнала двоих, сидевших рядом и склонившихся над какой-то книгой. Ласкез с еще более длинными, чем сейчас, волосами и высокий, не слишком хорошо выбритый мужчина, одетый в простую рубашку. Но, как казалось девушке, в нем все равно легко угадывался один из этих. Серый детектив. Мужчина хмурился, а губы мальчика подрагивали в привычной улыбке.

– Эй, ты чего?

– Я заберу это, ладно? – Тэсс уже запустила пальцы под прозрачную защитную пленку. – Ласкез говорил, что у него не осталось ни одного снимка этого Ронима, пусть будет, а? Я думаю, ло Паолино бы…

Она осеклась. Пальцы, ловко ухватившиеся за край плотной карточки, неожиданно нащупали под ней что-то еще. Шпринг потупилась.

– Тэсс, а может, не надо? Это же его…

Тэсс нетерпеливо потянула снимок на себя и теперь увидела то, что было под ним. И Таура тоже.

– А… это еще кто?

С черно-белой фотографии на них глядела темноволосая девушка возраста примерно Тэсс и Тауры. Она стояла под руку с высоким красивым юношей, тоже темноволосым. У юноши был острый нос, а подбородок и губы закрывал темный баллар – шейный платок, по моде прерий. За их спинами возвышался еще один человек – полный, широкоплечий, седой и с грозными кустистыми бровями. Но его улыбка, полускрытая пышными вислыми усами, была открытой и очень довольной.

– Не знаю…

– Какая красивая…

Белая кожа, выщипанные в тонкие ниточки брови, кружевной воротничок сотэре – своего рода утягивающей жилетки, зашнурованной спереди. Да, пожалуй, незнакомка была симпатичной. На заднем плане что-то виднелось. Кажется, это напоминало вагон, хотя настоящие составы Тэсс видела только раз или два, во время коротких каникулярных путешествий на архипелаг Дикий Гребень. У поезда – если это правда был он – были огромные черные колеса.

Тэсс вытянула из-под пленки и эту фотокарточку тоже, перевернула и с любопытством осмотрела оборот. Ни дат, ни надписей – никаких подсказок. Тэсс и Таура опять переглянулись.

– А давай посмотрим, есть ли тут еще припрятанные?

Таура, кажется, немного колебалась: все же ей было неловко потрошить личный альбом управителя. Но Тэсс понимала: для шпринг соблазн был слишком велик – мало ли, на снимках обнаружится женщина Паолино или еще какие-нибудь его секреты? И Таура кивнула, чуть дернув левым ухом.

– Мы же чуть-чуть, правда?

– Совсем чуть-чуть.

Тэсс вернулась к началу альбома и принялась аккуратно и последовательно приподнимать края снимков. На первой же странице, под Выпуском, она обнаружила очень старую карточку, запечатлевшую троих мальчишек. Здесь им было юнтанов по десять, и двое из них были похожи, как близнецы. Оба были остроносые, тонкие, черноволосые, аккуратно и хорошо одетые. Третий – чуть ниже, коренастее и смуглее, но с более светлыми волосами, – накинул себе на плечи что-то вроде мундира, который явно был ему не по размеру. Под мундиром виднелась старая рубашка. Рядом с мальчишками подпрыгнул, будто специально пытаясь попасть в кадр, большой пес – не доги, а настоящий, которого можно приобрести за двух жеребят.

– Как думаешь, кто это? – Таура наклонила голову. – Кажется, это в Галат-Доре. Видишь здание?

Тэсс кивнула. Она тоже узнала высокие корпуса с колоннами и широкими окнами. Над одним из них виднелась вывеска, кажется, с какой-то птицей. Это был Центральный вокзал, который они часто видели на картинках в книгах о Большом мире.

Шпринг странно улыбнулась. Как будто она о чем-то догадалась, но делиться этим с подругой почему-то не спешила. У Тэсс никаких идей не было, хотя все три лица кого-то ей напоминали, особенно близнецы. Она вернула снимок обратно и принялась искать дальше.

Еще через две страницы она обнаружила фотографию хорошо одетой пожилой пары. Они приветливо махали из кабины открытого самолета – мужчина за штурвалом, женщина рядом, оба были в летных шлемах. Облака на заднем плане казались густыми и плотными, словно тяжелыми. Тэсс с Таурой ничего не понимали. Кто это? Родители? Друзья?

Еще на одной карточке была запечатлена огромная группа людей, среди которых подруги вскоре отыскали двоих с самого первого припрятанного снимка – красивую девушку и мужчину с шейным платком. Здесь же обнаружилось кое-что, что напрягло Тэсс. Некоторые люди были обведены ручкой и перечеркнуты. Но Таура вряд ли придала этому значение и без особого интереса сунула фото обратно.

Они перевернули еще несколько страниц, и наконец пальцы Тэсс нащупали очередную лишнюю карточку. Людей на старом мутном снимке было двое, они стояли под козырьком какого-то здания. Козырек бросал тень на дальнего человека, зато ближний попадал в полоску света почти целиком, и его невозможно было не узнать.

– Что он здесь…

Тэсс вздрогнула и едва не разжала пальцы.

…Юнтанов через пять многие захотят за тобой присмотреть. Слишком многие.

Ки казался моложе, но волосы у него уже были собраны в узнаваемые мелкие косички. Он криво усмехался, выступая вперед, частично загораживая своего приятеля плечом и демонстрирую то ли ему, то ли фотографу свой раздвоенный язык.

– Тэсси, что это с тобой?

Тогда она ничего не рассказала Тауре. Она никому и ничего не рассказала. Одно время она даже старалась убедить себя, что все это ей просто приснилось.

Сглотнув, девушка постаралась улыбнуться:

– Он какой-то мерзкий. Вот этот ближний.

– Он просто ки. – Таура опять наклонила голову и моргнула. – Хотя да, ты права. У него пугающее лицо. А кто с ним, интересно…

Тэсс присмотрелась к человеку, стоявшему чуть дальше. Черные ухоженные волосы намного ниже плеч и бледное узкое лицо – все, что можно было разобрать на снимке. Слишком темно, чтобы увидеть больше, и все же…

– Он похож на управителя, – тихо произнесла шпринг. – Тебе не кажется?

…Красные прямоугольнички лежали в дорожной сумке. Лица на одном из спрятанных снимков были обведены красным. Человек на переднем плане был алопогонным.

– Нет… – медленно отозвалась Тэсс. – Ерунда, просто он везде тебе мерещится.

– Может быть…

Тэсс спешно принялась листать страницы дальше. Пару раз снова попадалась черноволосая красавица, пару раз – полный усатый мужчина, на нескольких снимках скалился знакомый ки. И еще юноша с закрытой нижней частью лица… его было довольно много. В основном же мелькали новые и новые незнакомые люди.

Только в самом конце альбома, под несколькими групповыми снимками подопечных и воспитателей, Тэсс обнаружила маленькую прямоугольную карточку. И ее сердце снова заколотилось.

На какой-то верфи, вряд ли принадлежавшей к Первой Акватории, стоял огромный корабль с уже знакомой рострой. На боку отчетливо виднелась надпись «Странник». Теперь же на судне ничего написано не было.