Глава 14. Лодочки

По-летнему теплый день сентября радовал солнышком. Лучи скользили сквозь кроны деревьев и падали на траву, присыпанную нежной пестрой листвой. Тиса подцепляла листья носками ботинок. Широкие канареечные с резным краем — липы и березы, волнистые с зелеными пятнами — дуба, веер ржаво-рыжих, скрученных по краям, — каштана, фиолетовые, как панцирь жука рогача, — листья дикой сливы. С лавочек вспархивали синицы. Перелетев на нижние ветки деревьев, птахи храбрились, выпячивали палевые грудки, поворачивали черные головки, с любопытством изучая пришелицу. Тропинка петляла к озеру.

Девушка вдыхала запах молодой осени и думала, что последнее видение, как она ни старалась, заблокировать не удалось. Стоит закрыть глаза, и вот оно. Капли дождя на лице. Обрыв, луна, цепочка сторожевых вышек за лесом. Покачивание тела и бесконечный шепот, в котором слов не разобрать. Кого она видела, и зачем он ей сдался? Одно ясно — ее броня трещит по швам. Блоки не держатся.

Озеро дохнуло в лицо влагой. Маленькое пуховое облако на миг закрыло светило и тут же, испугавшись своей смелости, отплыло в сторону. На берегу, словно выписанные маслом, смотрелись в зеркальную гладь ветлы, полоща длинные пряди в воде. Тиса сощурилась, прикрыла рукой глаза. Недовольно поглядывая на деревянный мосток, собравший вокруг себя пять лодок — они покачивались, натягивая чалки, — до сих пор не могла понять, к чему эта крайность. Разве с берега нельзя наблюдать за волшбой Филиппа? Обязательно лезть в эти шатающиеся лодки? Неужели все так хорошо плавают, что ничего не боятся? Она направилась к бревенчатому павильону, в котором обосновалась компания.

— Тиса идет! — донесся возглас Марики.

Ступив под сень беседки, Войнова поздоровалась с обществом и получила в ответ кивки и приветствия. Девчонка поцеловала ее в щеку, приподнимая полу большой лилово-кружевной шляпы, и затараторила:

— Ждем таможню. Зарай Климыч очень просил его дождаться. Еще Витер обещал быть. Я думала, вы вместе придете.

— Индюк тоже думал, — проворчала Тиса. Не объяснять же, что специально постаралась разминуться со старшиной.

— И с чего ты взяла, что я приду с ним?

— Ну, Ганна сказала, да и…

— Она пошутила. Кстати, а где она? Ты не знаешь?

— Я к ней забегала. Амалии Валериановне с утра нездоровилось, она осталась с бабулей.

Ну вот, Ганна ее бросила на съедение, а сама осталась дома.

Разговаривая с Марикой, девушка огляделась: что-то не так. Анфиса перешептывалась с подругами, кидая на нее торжествующие взгляды. Тонечка всякий раз, когда смотрела на Тису, выглядела так, словно ее мучила мигрень. Вэйн виновато улыбался из-за спин болтливых Горчаков, явно не собираясь к ней подходить. Подумала: уж не выросли на ее макушке лосиные рога?

— В чем дело? — спросила она.

— А? — прокричала в ответ девчонка, поправляя на головке шляпку. — Эти широкие поля меня замучили, ничегошечки не вижу в этой дурацкой шляпе. Что ты сказала?

— У тебя новая шляпка. — Тиса только сейчас отметила, что женщины пришли в головных уборах и все вместе теперь походили на скопище гигантских опят, облепивших деревянную беседку.

— Да нет, не новая, просто я из двух сделала одну. У меня была старая шляпа точно такого же цвета. Я отрезала у нее котелок, а полы разрезала по длине и пришила к этой. Получилось неровно, поэтому поверху на шов прикрепила кружево. Могу показать.

Марика задрала полу шляпы и возвестила:

— Трихон идет!

По тропинке к ним направлялся новобранец. Что он тут делает? Отец просил присматривать за ней только в скалах. А в общем-то парнишке наверняка интересно посмотреть на колдовство. Приглашали-то всех. Войнова добродушно ему улыбнулась, шкалуш поздоровался. Марика забыла о шляпе, отвлекаясь на Трихона, и Тиса отвернулась. Положив локти на перила беседки, она принялась наблюдать за полетом парочки мордоклювов над гладью Вежского.

— Похоже, жена градоначальника хочет вам что-то сказать, — через некоторое время шепнул «шпион».

И действительно, не прошло и минуты, как за спиной послышался голос Тонечки:

— Дорогая, не составишь мне компанию? Давай пройдемся к лодкам.

Они спустились из беседки по ступенькам, и Тиса подхватила Тонечку под локоть, когда та пошатнулась, поскользнувшись на мягкой траве. Медленным шагом они двинулись к мосткам. Голову жены градоначальника украшала шляпа цвета фуксии, но в отличие от Марикиной смотрелась солидно, особенно в сочетании с яшмовой брошью.

Речь Тонечка завела издалека.

— Такая прекрасная осень, не так ли? По-настоящему золотая. Я даже предложила Лавру в этот раз отпраздновать Жнухову Горку не на базарной площади, как обычно, а здесь, в парке. И знаешь, он не против. Мой муж не может мне отказать, такая душка! Натянем шатры, соорудим сцену. Будем рады, если твой батюшка пришлет на помощь солдатиков. Думаю, праздник в городском саду всем понравится. Ведь осень просто сказочная!

Тиса ждала, когда же собеседница сменит тему и заговорит о том, ради чего вытащила ее из беседки. Однако та расхваливала погоду и природу, пока они не поравнялись с мостками.

Наконец, оглянувшись назад, женщина остановилась.

— Не пойми меня неправильно, девочка, но твой поступок на прошлом вечере… — Тонечка мяла ладони. — Я понимаю, молодость горяча, но все-таки она — пожилая женщина. Ты очень расстроила Ордосию Карповну. Очень расстроила. А позавчера вечером у нее случился приступ… — Многозначительной паузой давая понять причину недуга столичной гостьи, продолжила: — Сегодня она еще слаба, но — надо отдать ей должное — великодушно отпустила Филиппа на озеро. Не могла отказать нам с Лаврушей. Прости, милая, но в ближайшее время, боюсь, я не смогу видеть тебя у нас в гостях.

Тонечка огорченно вздохнула, с жалостью глядя на девушку. Войнова оглянулась в сторону беседки и поймала на себе десяток любопытных взглядов. Виноватый взор вэйна только подтверждал догадку: должно быть, мать запретила даже разговаривать с ней. Горько усмехнулась про себя, вспомнив речи колдуна о том, что он разбаловал свою мать. Несомненно, служанка донесла хозяйке о встрече сына с несносной девицей у храма, и Ордосия приняла меры. Тиса вздохнула. Хорошо, что она не допускала даже мысли увлечься столичным красавцем. Жаль только, что последняя надежда тает — наверняка вэйн не будет теперь усердствовать, чтобы помочь с ее проблемой, и вряд ли напишет дяде, как обещал.

— Что ж, я понимаю, — ответила она спокойно, повернув голову к Тонечке.

— Только не обижайся на меня, девочка. Думаю, к Сотворению все забудется. Я уверена…

— Антонина Сергеевна, оставьте, — девушка дотронулась до ее руки. — Я вовсе не обижаюсь. И все прекрасно понимаю, — соврала она.

— Правда? — лицо женщины просветлело.

Кивнула. Что ж, теперь, по крайней мере, ясна причина всех этих взглядов и шепотков в ее сторону.

На тропинке из парка показались начальник таможни и Витер. Тиса издали заметила прожигающий насквозь взгляд старшины, так и летающий от нее к вэйну. И ему, видимо, острый язычок новости донес.

Как по команде из беседки выкатился народ и засеменил к мосткам. Через минуту уже вся толпа собралась у лодочного причала.

— Зарай Климыч, дорогой! — Лавр развел руки. — Что вас так задержало?

— Да служба все, Лаврентий. Радею за империю, может, и она обо мне вспомнит, — глава таможни расстегнул форменную безрукавку, освобождая круглое пузо, обтянутое белой сорочкой. — Надо же вот таких молокососов строить, — ткнул он пальцем новобранца между лопаток, — чтобы они превращались в таких бравых молодцов, как Крохов.

Климыч похлопал старшину по крутому плечу, улыбаясь в усы-гармошку.

— Я прав, барышня? — обратился он к Тисе.

— Вам виднее, Зарай Климыч, — промямлила она.

Витер прокашлялся.

— Ну что, будем бороться на ярмарке в эту Жнухову Горку? — Зарай шутливо подмигнул. — Ты смотри, я поддаваться не намерен.

Да этого никто и не ждет: Климыч в прошлом году срезал корзину со второй попытки из трех возможных.

— В это раз я выиграю.

— Молодец! — похвалил Климыч, отходя в сторону. — Дочь своего отца.

— Тиса Лазаровна! Жаль, что вы меня не дождались, — прошептал Витер ей на ухо. В голосе его слышался укор.

— Мне тоже жаль, — ответила она без выражения.

Крохов бросил мрачный взгляд на вэйна, вокруг которого толпились люди, затем снова на девушку.

— Нелепые слухи… — зло процедил сквозь зубы старшина, но Тиса расслышала.

— О чем это вы?

— Чушь, не стоящая вашего внимания.

— И все же?

— Ну, если вы так настаиваете, — сощурил черные глаза Витер. — В части болтают, что вас видели с вэйном в сквере. Я надавал сплетнику по шее. Вы не из тех легковерных дурех, готовых броситься колдуну на шею.

— Это правда. Я действительно общалась с Филиппом Дроновичем в сквере. Не знала, что это так предосудительно, — гордо подняла подбородок Тиса, не отводя глаз. — В одном вы правы: шея колдуна меня совершенно не интересует. Прискорбно, что вы слушаете сплетников, Витер Дмитриевич.

Мужчина несколько расслабился. Чувствуя, как настроение опустилось до предела, Войнова отвернулась и глянула с мостков на воду — глубоко, дна не видно.

— Где же ваша матушка, Филипп Дронович? — послышался скрипучий голос судьи Обло.

— Осталась дома. Ма боится воды, плавать не умеет.

— Экая печаль, — встряла в разговор Тамара Горчак и протараторила: — Очень достойная женщина ваша матушка. Очень.

У одной из опор причала плавал пух рогоза. Медленное течение принесло его от прибрежных зарослей. Тиса рассеянно наблюдала за пушистым островком.

Тонечка пригласила компанию рассаживаться. Все засуетились.

Витер запрыгнул в лодку и подал руку капитанской дочери. Девушка медлила, с опаской глядя на темную воду.

— Тиса Лазаровна, давайте руку! — нетерпеливо бросил ей Витер.

— Трихон, пошли в другую лодку, — услышала Войнова за спиной капризный голосок Марики, — там лавки покрывалом застелены.

— Эта свободнее, — ответил шкалуш. Он взглянул на Тису и спросил: — Боитесь воды?

— Есть немного.

— Не волнуйтесь. Вот на море в шторм сумасшедшая качка, а здесь тихое озеро. Давайте руку.

— У вас в Рудне и море есть? — с мрачной иронией спросила девушка. Вложила руку в крепкую ладонь и позволила подвести себя к лодке, но неожиданно запаниковала: — А вы с Марикой в эту же лодку сядете?

Трихон кивнул.

— Тиса Лазаровна, к чему пустые разговоры? — Витер перехватил ее вторую руку. — Ногу ставьте сюда, — скомандовал он.

Мужчины усадили ее на перекладину. Следом в лодку как коза запрыгнула Марика. Днище качнулось под ногами, и Войнова в ужасе схватилась за борт обеими руками.

— Какая ты бояка! — рассмеялась девчонка.

Последним в лодку залез Трихон, ему и предстояло грести. Этот факт немного успокаивал. Только теперь Тиса заметила, что все остальные лодки уже отчалили и двигались к середине озера. Витер раздражал своим довольным видом кота, который только что съел толстую мышь. Роль мыши предназначалась, конечно, ей. Девушка отвернулась.

Насадив на уключины весла, шкалуш заработал ими, двигая лодку. Водное пространство, отделяющее их от берега, росло, что пугало и восхищало одновременно, и Тиса снова ухватилась за борт. На берег высыпали зеваки, прослышавшие о прогулке и ее главной причине.

Лодки вскоре достигли центра водоема и сгуртовались. Филипп поднялся, достал из саквояжа «пюпитр» и установил на корме. Уложив на него книгу, принялся листать страницы.

— Что бы вам такое сотворить? — пробормотал он, оглядывая присутствующих, минуя капитанскую дочь. Та печально усмехнулась.

— Что-нибудь красивое! — потребовала публика.

Приняв решение, Филипп тряхнул кудрями.

— Это будет… — протянул он загадочно. — Впрочем, сами увидите.

Погодник повел жезлом. Минут пять ничего не происходило, не считая парения воды. Затем образовался такой густой туман, что даже ближние лодки пропали из виду, он заклубился, устремляясь в одну, избранную чудесником точку. Плотное марево словно всасывалось, как бульон в желудок, и принимало форму… дворца с бесчисленными башнями. Туман в паре с легкой качкой напомнил Тисе о видениях, и ее замутило.

— Это императорский дворец! — воскликнули сразу несколько зрителей, в их числе и Витер. Его обычный скепсис куда-то пропал.

С берега донеслись крики восхищенных зевак, собравшихся уже в добрую толпу.

— Всегда мечтал его увидеть, — в соседней лодке Нестор Обло протер очки буклями парика.

Войнова даже не пыталась разглядеть иллюзию. Борясь с тошнотой, поймала на себе встревоженный взгляд Трихона. Он понял ее неловкость и отвернулся. Марика заканючила, что плохо видно, и новобранец встал, чтобы помочь ей подняться. На других лодках зрители тоже повскакивали с мест.

— Эй, вы мне все загородили, — прорычал Витер, оставляя лавку.

— А теперь по желанию очаровательной Анфисы Фроловны — столичные модницы, — как сквозь вату послышался голос чародея. Туман заклубился гуще, муть в желудке усилилась. «Нужно ополоснуть лицо и шею холодной водой», — подумала девушка.

Из сизой дымки, к всеобщему восторгу, сложились фигуры пяти красоток в столичных нарядах и огромных шляпах со страусовыми перьями. Марика с визгом подпрыгнула. Лодка при этом резко качнулась, и Тиса, потянувшаяся к воде, не успела удержать равновесие и мешком рухнула в озеро. От испуга захлебнулась, и Вежское поглотило ее, утягивая на дно…

С глубиной свет медленно мерк, где-то вверху пенилась водная гладь — это ныряли с лодок спасатели…

Что-то коснулось ее ног и потащило на скорости вниз, в черноту. Вспышка — странное существо с огромными рыбьими глазами тянет к ней тонкие перепончатые руки-веера. Вспышка — и девушка с венком из речного жемчуга жалостливо смотрит на нее. Белые волосы обрамляют бледное лицо. Две раковины лишь слегка прикрывают наготу пышной груди. Толчок воды, и незнакомка исчезает. С очередной вспышкой рвутся водорослевые путы на ногах — кто-то схватил ее за шиворот. На этом сознание наигралось и покинуло Тису. Мрак обступил плотным саваном…

— Она приходит в себя! — далекий голос Филиппа.

Тиса медленно открыла глаза и обнаружила себя лежащей на деревянном настиле причала. Над ней склонился Витер, с его волос и широких черных бровей стекала вода. За ним мутным полукольцом возвышались фигуры людей. Вэйн, Марика, Тонечка и другие… Выражения лиц смазывались.

— Тиса Лазаровна, вы в безопасности, — сказал старшина.

— Я сейчас… встану, — прошептала она, но самое большее, что получилось, — это слегка приподнять голову, чтобы сразу ее откинуть. Вокруг толпились люди. Вяло проскользнула мысль: теперь весь Увег будет судачить, как дочь капитана Лазара чуть не «утопла» в озере.

— У нее ледяные руки, — ахнула Тамара Горчак.

— Продрогла бедняжка, надо ее согреть, — добавила Тонечка.

— На, выпей, девочка, — Климыч протянул вынутую из-за пазухи фляжку.

После двух горьких глотков в животе загорелся огонь. Глаза закрылись, чувствовалось, как веки тяжелеют с каждой секундой.

Нестор Обло снял с себя плащ, в него девушку укутали в несколько рук и отнесли в коляску. Марика и Тамара Горчак продолжали трещать. Судя по всему, они взялись доставить дочь к батюшке в пограничную часть. Отец… Тиса представила, как раздосадован он будет, когда ее привезут в таком виде. Непутевое дитя снова не дает покоя…

— Я сяду на козлы. Пойдешь пешком, и так мало места, — голос Витера откуда-то справа.

Вокруг еще что-то говорили, но слов уже было не разобрать, сознание снова поглотила тьма…

Когда Витер внес ее в палату лазарета, девушка очнулась. Сопровождающие женщины помогли уложить ее на койку за ширмой.

— Тиса, дочка! Что случилось? — Увидела испуганное лицо Агапа, когда он потрогал ее лоб ладонью. Рука его показалась холодной.

Стоило порадоваться словоохотливости Тамары Горчак, сама она сейчас была не в силах на такой подвиг — не то что говорить связно, даже думать не могла.

— С этим мы справимся, — уже спокойнее произнес старик. — Снимите с нее мокрое, — приказал он. — Глафира, неси мой халат. Старшина, вы можете подождать за дверями.

Лекарь заставил Тису выпить кружку горячей настойки, затем натер ей шею, спину и икры разогревающей мазью. Женщины переодели в халат, не обращая внимания на ее слабое «я сама». Под головой появилась подушка, а на коленях плед и знакомая шкура. Этого оказалось мало, Тису колотил озноб. Марика присела рядом и взяла ее за руку. Прибежала Камилла. Кухарка не переставала охать и причитать, как несушка, обнаружившая кражу яиц, пока Агап не уверил, что с пострадавшей будет все хорошо. Тиса услышала шаги и голос отца и через минуту увидела над собой его бледное лицо и полные тревоги глаза. Две складки морщин меж бровей казались глубже обычного. Неужели она так плохо выглядит? Тамара в который раз начала историю о том, что случилось на озере. Отец слушал и хмурился.

— Так потом, Лазар Митрич, мы услышали плеск воды. Стоял такой туман, что не сразу догадались, в чем дело.

— Тиса упала в воду! — внесла лепту Марика.

— Когда поняли, мужчины, кто помоложе, в воду попрыгали. Ныряли. Думали, уже потеряли вашу дочь.

Витер взял за плечи женщину.

— Ну не надо так мрачно, Тамар Санна. Все ведь обошлось.

— В этом ваша заслуга, старшина. Вы спасли бедняжку.

Марика хотела что-то добавить, но отец перевел на него полный признательности взгляд и сказал:

— Спасибо, Витер!

— Это был мой долг, капитан.

— Что теперь, Агап?

Врачеватель сложил ладони лодочкой перед собой.

— Самое страшное позади, Лазар Митрич. Главное — девочка жива. А с застудой будем бороться. Велите баню топить. Попарим ее с веником, натрем хорошенько мазью. У меня и не такие выздоравливали, вона, Мишка Лопатков в полынью зимой провалился. Выходил. А пока ей покой нужен. Абсолютный. Нет ничего более целебного, чем сон.

В подтверждение слов лекаря Тиса почувствовала, что согревается и проваливается в сон.

— Всех прошу удалиться, — повторил Агап для непонятливых.