Эрис

Впервые за много недель жизнь Эрис вернулась в прежнее русло. Вечеринка удалась на славу. Эйвери продумала все до мелочей – от фотопотока, спроецированного в смежном зале, до сделанных на заказ соломинок с крошечной светящейся надписью: «С днем рождения, Эрис». Девушка еще не видела в «Баббл-зале» столько народу. Здесь собрался весь свет: друзья и знакомые болтали, пили, восторгались ею.

Эрис немного беспокоило отсутствие Корда. Конечно, она не ждала, что вечером они будут вместе развлекаться, но он мог бы прийти просто как друг. С Кордом вечеринки проходили куда веселее. Эрис подумала отправить ему фликер, но после их расставания ей не очень хотелось это делать.

Внутренний голос – слабый и неразумный – настаивал, чтобы она пригласила Мэриель. Эрис не собиралась снова крутить с ней роман, однако именно Мэриель поддержала ее, когда отвернулись остальные. Девушка не могла отделаться от неприятной мысли, что поступила с ней несправедливо.

«Прекрати», – приказала себе Эрис, прогоняя воспоминания. Ничто не могло испортить ей праздник.

– Эрис?

Она повернулась и с удивлением увидела идущую к ней Леду – без Эйвери. Не сказать, чтобы Эрис плохо относилась к Леде. Просто обычно им не о чем было поговорить. Эрис всегда казалось, что Леда себе на уме и мысленно потешается над другими. Даже ее комплименты звучали сомнительно.

Но сейчас Леда выглядела искренней, полной надежды.

– С днем рождения! Потрясающая вечеринка!

– Спасибо. – Эрис растерянно улыбнулась. – Все благодаря Эйвери.

– Я хотела узнать… – Леда замешкалась, набирая воздуха в грудь. – То есть спросить, не говорила ли Эйвери что-нибудь про…

– Эрис! – Через толпу к ней пробиралась Минь. На губах девушки, накрашенных вызывающе-красной помадой, играла загадочная улыбка. – Эйвери ждет тебя в боковом зале.

Эрис хотела уже пойти, но рядом стояла Леда.

– А ты не… – заговорила Эрис, но та с непонятным выражением покачала головой:

– Все в порядке. Возвращайся к своим обязанностям, именинница.

Эрис кивнула. Следуя за Минь, она ощутила радостное предвкушение. Гости следили за каждым ее движением, шептались насчет вечеринки и восхваляли ее платье. Она украдкой посмотрела на Минь: та шла рядом, но держалась отстраненно. Эрис она всегда раздражала – ее притворные улыбки и попытки подражать во всем им с Эйвери. Но разговор с Ледой вернул ей хорошее расположение духа.

– Это платье замечательно на тебе смотрится, – оценила Эрис наряд Минь с золотистыми блестками.

– Ммм… – промычала та.

– Хорошо проводишь время? – снова попыталась завести разговор Эрис, на этот раз с некоторой досадой.

– Конечно. А ты? – Когда Эрис кивнула, Минь снова улыбнулась. – Что ж, это вечер сюрпризов, – интригующе сказала она.

– Я знала, Эйвери запланировала что-то еще! – воскликнула Эрис, когда они завернули за угол.

Именинница ахнула. Посреди комнаты парила сцена, украшенная розовыми блестками и увенчанная многослойным тортом высотой с саму Эрис. Эйвери, Риша и Джесс уже стояли в центре платформы. Когда та медленно проплывала мимо Эрис и Минь, Эйвери наклонилась, помогая девушкам забраться.

– Не могу поверить! – засмеялась Эрис, восхищаясь умением подруги делать сюрпризы.

Эйвери лишь улыбнулась и обняла ее:

– Ты этого заслуживаешь. – Она подтолкнула Эрис к центру сцены.

Платформа поднялась выше, паря над головами гостей и направляясь в главный зал.

Внезапно громкая музыка стихла. Зал наполнился шепотом, все в предвкушении смотрели на Эрис. Ей казалось, что еще немного и она лопнет от счастья.

– Спасибо всем, что пришли, – сказала девушка в микрофон, и гости дружно закричали. Она подождала, пока не стихнут возгласы, наслаждаясь вниманием к себе. – Спасибо Эйвери за организацию.

Подруга вышла вперед, по залу пронесся ее усиленный микрофоном голос.

– С днем рождения, Эрис! – воскликнула она.

– Продолжение вечеринки будет позже! – вклинилась Минь, выходя вперед и многозначительно глядя на Эрис. – Но полагаю, не у тебя дома, так?

Эйвери среагировала первой:

– Эрис не устраивает вечеринку, но мы могли бы собраться у меня…

– Да, вполне логично. Я так и подумала, что Эрис не сможет устроить вечеринку, учитывая, что ее отец продает квартиру. Моя мама, брокер, как раз занимается ее оценкой. – Минь с невинным видом повернулась к Эрис. – Полагаю, вы не делаете ремонт, как ты всем рассказывала?

Эрис затошнило: она поняла, что происходит. Все из-за Корда, язвительного комментария перед йогой на прошлой неделе и других бесчисленных нападок в адрес Минь. Кажется, Эрис сама навлекла на себя беду.

– Мы думали об этом, но потом…

– Я хотела организовать продолжение твоей вечеринки в «Нуаже», – неумолимо проговорила Минь, – но на ресепшене по особым мероприятиям мне сказали, что ты там не живешь. – Толпа зашелестела. Эрис поняла, что краснеет. – Так что же, Эрис, где ты живешь?

– Ну, мы переезжаем…

– С днем рождения! – прокричала Эйвери.

Она вскинула руки, зажигая сделанные на заказ свечи с розовым пламенем. Вновь заиграла музыка, но уже не так бойко. Эрис видела, как гости перешептываются и проверяют информацию на линзах. Минь дала толчок, и теперь ненасытная машина сплетен жаждала ответов.

Глаза Эрис защипало от слез. Она окинула взглядом вечеринку, из-за которой так радовалась; при виде красивых и дорогих пузырей со спиртным она внезапно ощутила себя самозванкой. Прежняя жизнь больше ей не принадлежала. Эрис стала никем, а после бала отправится домой в тесную квартирку, кишащую тараканами, двумя милями ниже. В прежние апартаменты она теперь не могла вернуться, поскольку отец, очевидно, собирался их продать. Эрис знала, что он остановился в «Нуаже», но не предполагала, что их квартира причиняет ему боль из-за витавших там, словно призраки, воспоминаний. Девушке стало тоскливо от мысли, что дом ее детства, скорее всего, безвозвратно потерян.

А теперь последний фрагмент ее прежней жизни рассыпался на кусочки. Она больше не Эрис Додд-Рэдсон.

Музыка стихла.

– Эрис, загадай желание! – радостно сказала Эйвери, но Эрис покачала головой, не в силах заговорить. – Эрис… – Эйвери тронула ее за руку, но было слишком поздно.

Девушка развернулась и, ничего не различая перед собой, выбежала из «Баббл-зала». Все видели, как по лицу ее ручьями текут слезы.