Глава 10
Ложь во имя правды
Станислав еще раз оглядел вход в БВУ, снаружи следов их пребывания не осталось. Запах дыма внутри скоро рассеется, и уже спустя пару дней трудно будет определить, когда именно здесь разводили огонь. Серяков с прихрамывающим сталкером медленно удалялись в сторону проходной ЛИИ Громова, скрываясь в надвигающихся сумерках. Станислав оглянулся, выражение лица Алексея показалось странным, впрочем, эта жгучая ненависть вслед была адресована вовсе не командиру.
Заметив внимание к себе, Алексей иронично приподнял бровь:
– Я снова выиграл?
– Не знаю, Лёха, оружие свое ты можешь и проиграть… А оно тебе вроде дорого.
– Ничего я не потеряю. Могу даже поспорить, что пистолет мне вернут. На что будем спорить? На Настю против «ТТ»? – Алексей усмехнулся под респиратором, глаза блестели по-прежнему недобро. И не сказав больше не слова, не оглядываясь, он исчез в кустах, бесшумно нырнув под ветви не хуже самого «вождя».
– Лёха!
Но тот пропал из виду. Найти его не составило бы труда, но лучше не мешать размышлениям, блудный сталкер присоединится к группе чуть позже, снова с нахальной улыбкой и очередной гадостью против Главного на уме.
***
Голова лопалась ото всего, что пришлось сегодня узнать… Серяков не был готов к подобному. Чувствовал, что Главный Привратник его сильно недолюбливает, но не ожидал, что способен убить. И особенно не готов быть обязанным своим спасением Колмогорову! Перешедший вдруг на светлую сторону убийца не заслуживал доверия, но ведь и не требовал его, паскуда! Всё разложил по полочкам, показал и доказал. Никишаев плелся позади, прихрамывая, зажимая разболевшийся бок. Игорь Яковлевич вдохнул и шумно выдохнул сквозь фильтры, чтобы успокоиться и навести порядок в мыслях. К неудачливому Димке он ненависти уже не испытывал – тот выполнял приказ Грицких, а Главный умеет подавить волю и заставить. Но почему-то не верилось ни на секунду в подавление воли Алексея – тот сам кого хошь сломает и раздавит. Тяжелые жернова высокой политики надвигались с обеих сторон, Серяков чувствовал их уже совсем близко, оказался прямо между ними – да, опасно, но когда он бегал от опасности? Нужно просто во всем разобраться.
Сквозь черноту над елями проступило темно-синее небо. Они уже дошли до просеки у гермоворот, когда командир остановил еле бредущего сталкера. Нож с шелестом выскользнул из ножен. Никишаев от неожиданности отскочил назад и упал, споткнувшись о выступающий из земли корень.
– Ты чего? А ну-ка вставай, чучело, думаешь, тебе кто-то поверит, что в лесу аккуратно раздели и пытали стерильным инструментом? – Серяков рывком поднял предателя из травы и поставил на ноги. Чиркнул лезвием по комбинезону сбоку, критически осмотрел, потом отрезал кусок побольше, разлохматив края. – Теперь порядок. Не трясись, а то пыль вовнутрь налетит.
Дмитрий всхлипывал не то от боли, не то от страха. Но бояться было нечего, командир не мог долго злиться на дурака.
– Тише, Димка. Всё закончилось уже. Домой идем, домой…
Вернувшийся без командира отряд рвался обратно на его поиски. Они требовали фонари и побольше боеприпасов, иначе давно бы сами прочесывали лес. Главный Привратник, мрачный как туча, отказал.
– Ждем до утра. Если с Серяковым и Никишаевым что-то случилось, то уже случилось. А если нет – командир как-нибудь ночь переживет. Найдет укрытие.
Ему очень не нравилось, что не вернулись именно эти сталкеры… Уж один-то точно должен быть тут. К сожалению, Грицких реально смотрел на вещи и скорее сделал бы сейчас ставку на командира, чем на своего бестолкового посланца. Никто не смог рассказать ничего определенного: одни бегали за кем-то по лесу, преследуя безликих невидимок, замаскированных под кусты, другой без сознания провалялся на полянке почти час, пока на него крол не наткнулся. И непонятно, кто громче визжал… А командир и Никишаев за это время растворились в воздухе, будто их совы или черти унесли. Серяков-то точно был тяжеловат даже для птеродактиля, так что ни одна из версий оставшегося без командира отряда не показалась Юрию Борисовичу правильной.
– Какие еще черти?! Вы чего там, грибов нажрались или папоротника нанюхались?
– Юрий Борисович, там вообще нет следов.
– Но за кем-то вы гонялись? Крыльев у них ведь не было? – Люди. Просто люди. Отвлекающий маневр – и никакой мистики. И здоровенные, видно, люди, чтобы бесследно утащить с поляны крепкого командира. Дмитрия Привратник серьезным грузом не посчитал.
– Они знают лес лучше нас. – Сталкеру было нелегко признаться, но пришлось. – И я уверен, что Игорь Яковлевич жив. Смотрите сами.
Аккуратно завернутый в пленку пробитый стрелой фильтр произвел впечатление на Главного. Кто бы там ни скрывался в темной чаще, у них хватило терпения сделать предупредительный выстрел. Значит, не такие уж звери. Это плохо.
– Я бы не был так уверен, но и обратное не доказано, поэтому ждем утра.
Несогласные с этим решением сталкеры зашумели, и пришлось увести их в зал Совета, пока не подняли на уши весь бункер. Фомин занял место рядом с Главным, молча стоя за спиной, как телохранитель. Грицких благодарно кивнул ему, но сейчас на неподвижном лице Ильи трудно было что-либо прочесть.
– Юрий Борисович, вы что, хотите, чтобы эти люди пришли сюда и уж точно нам всем горло перерезали?! Лучше нам самим сейчас пойти и разобраться!
– Много же вы разобрались, Забелин… Командира потеряли.
– Так уж вышло. – Сталкер не смутился, потому что не нарушил ни одного приказа, но теперь Серякова предстояло все же найти. – И не я, ну, не мы, то есть, с выходом затянули так, что они успели подготовиться. И до ночи довели.
– На меня намекаете? Да, я не считаю, что в таких делах нужна спешка, не блох ловите! Все равно, дай им время или нет, эти дикари в лесу как дома, а вы заблудились в километре от бункера!
– Игорь Яковлевич не заблудился. Он пропал. И Никишаев тоже, а вот за него мне как-то больше страшно даже.
– Страшно ему… Забелин, вы когда там снаружи в крутых парней играете, не боитесь ведь? Каждый раз рискуете жизнью, а теперь, когда опасность вплотную подошла, когда уже двое не вернулись, – вы вспомнили, что работа сталкера на грани жизни и смерти? Благодарите бога, или кого там у вас принято, что хоть остальные целы и практически невредимы.
Этот никем не назначенный парламентер от отряда пока вполне устраивал Главного. Остальные столпились вокруг стола и тихо переговаривались. Охранник Денисов оставался у дверей, подпирая спиной косяк, скрестив мощные руки на груди, и обводил взглядом комнату. Его и Фомина здесь вполне хватало, чтобы толпа не вышла из-под контроля. Пока еще Привратники оставались хозяевами в этом зале.
– Вы лучше, чем базарить, подготовьтесь к завтрашнему утру, чтобы с рассветом выйти. Группу наберите, снаряжение вам Лапин предоставит. – Сам Лапин безучастно смотрел на полированную крышку стола, впрочем, там, как в зеркале, прекрасно отражалось всё происходящее, не было необходимости голову поднимать. – И Сергей Леонидович поможет, чем сможет.
Хлопов округлил глаза. А он тут при чем?! Но Совет состоял из трех Привратников, следовало его хоть морально поддержать. И он кивнул.
– Юрий Борисович! Вы меня не слышите? Фонари давайте, сейчас выходить надо! Или вы по привычке ментовской будете три дня выжидать, прежде чем принимать заявление о розыске? Типа, погуляет командир и сам вернется?!
– Вы что себе позволяете вообще? – Голос Главного был негромким, но прозвучал на фоне и вовсе могильной тишины. Забелин набирал воздуха для очередной реплики, а остальные, расслышав его слова, примерзли к полу от ужаса. Заявить подобное Грицких, да еще теперь, когда он встал во главе бункера, не осмеливался больше никто. Командир еще мог бы, но его-то и следовало срочно найти. – Или вы забыли, кто отпирает двери? До утра они будут оставаться закрытыми, решения Совета Привратников не обсуждаются. Но мы можем обсудить, какие меры принять завтра утром. И потратьте, пожалуйста, силы и ваш боевой настрой на полезные дела! Тут больше половины сталкеров присутствует – найдите добровольцев.
Неизбранный лидер оглянулся на своих. Искать Серякова они были согласны хоть сейчас, хоть завтра в полном составе, только бы делать что-то, а не стоять тут попусту, раздражая Главного. Илья Фомин чувствовал смутную угрозу. Грицких полностью владел ситуацией, поставив на место разбушевавшегося сталкера, но этот обезглавленный отряд еще мог преподнести сюрпризы.
– Все согласны искать, – посовещавшись с товарищами, Забелин обернулся к Привратникам. – И ждать не хотят.
Илья перехватил взгляд Юрия Борисовича, старик не просил защиты, но ждал поддержки, если придется все-таки надавить. Денисов тоже нюхом учуял неповиновение, отклеился от косяка. Дверь приоткрылась, охранник заглянул без стука и оглядел комнату.
– А вы все тут? Юрий Борисович, нужны вы или еще кто-нибудь из Совета.
– У вас есть что добавить к совещанию? – недовольно спросил Грицких.
– Люди у дверей. Двое. Темно, но, похоже, наши!
Фомин облегченно вздохнул.
***
Алексей сидел за столом, положив голову на руки, и следил не отрываясь за каждым ее движением. Анастасия привыкла к этой игре, искушать его было иногда даже приятно для настроения и от скуки. Невозмутимый Станислав предпочитал делом доказывать свою любовь, а хотелось побаловать и женское самолюбие. Новая тетива уже была безупречно натянута на лук, от помощи пришлось отказаться – Лёша бы так «помог»! Пусть лучше наблюдает с другого края стола.
– Лёша, ты когда научишься стрелять не промахиваясь? – Она в шутку прицелилась без стрелы, Алексей нырнул под стол от притворного страха.
– Никогда! Не считаю возможным учиться у других, а ты не берешь меня в ученики…
– И ты знаешь почему. Держи! – Она бросила лук через стол, Алексей ловко поймал, но не попытался даже опробовать. И Анастасии показалось или он действительно сел на скамью чуть ближе, чем был? После того, что произошло сегодня в БВУ, где он хладнокровно резал раскаленным ножом тело человека, с которым еще недавно жил в одном бункере, возможно, ходил в рейды в одном отряде… Алексей пугал ее сейчас, как никогда прежде. Скорее всего, дело в том неприятном разговоре с командиром, он просто ищет способ успокоиться. Но что-то шло не так. Анастасию удерживало любопытство, позвать на помощь она успеет в любом случае, хотелось выяснить, почему же неподвижный Лёша сейчас будто отбрасывает тень ощетинившегося, нервно бьющего хвостом хищника? Тень за его спиной действительно шевельнулась, но лишь потому, что Алексей поднял голову. И вдруг одним плавным движением оказался на другом краю скамьи совсем близко к Анастасии.
– Ты испугалась?
– Тебя? – А стоило испугаться! Огонек потревоженной свечи исказил черты лица, и привычный очаровашка Лёшик снова выглядел жутко.
– Зря боишься… Я спрашивал не про сейчас, а про то, что произошло днем. Если у тебя были на мой счет какие-то сомнения… Теперь их нет, правда?
Анастасия кивнула. Почему она раньше думала, что голубые глаза холодны, как лед? Нет, не лед – это же голубое пламя газового резака, которому уступает даже металл! Она действительно испугалась, но не за себя. Если Лёша задумал кого-то устранить, этому человеку сейчас лучше бежать как можно дальше. Бежать и прятаться! Огонь погас. Потому что свет заслонило лицо Алексея – слишком близко, – она чувствовала его пальцы на затылке, и отвернуться не было никакой возможности. Он легко преодолел сопротивление ее губ, и поцелуй получился слишком глубоким и горячим, хоть и недолгим. От него все еще пахло дымом и терпкой травой отвара Амалии, а нотки нагретого металла и горелой плоти просто померещились… Сильное тело на миг прижало ее к столу с недвусмысленным намерением превратить свободную горизонтальную поверхность в арену любовной битвы, но… Алексей отстранился, голубой цвет снова заиграл веселыми искорками, хищник успокоился.
– Не надо сомнений. Я настоящий негодяй!
И отскочил подальше, будто и не было позади никакой лавки, об которую Анастасия тут же споткнулась, пытаясь достать его хоть шлепком. Лёша всегда готовил пути отступления! Она присела на край стола и еще долго с улыбкой вспоминала удачный розыгрыш. Будто и не играл! Ощущение опасности витало в воздухе, но теперь оно окончательно ушло отсюда: пока рядом Станислав и этот… негодяй, общине ничего не угрожает. Бояться надо кому-то другому. Алексей не очень-то похож на ангела-хранителя, и все же пока надежно отгородил собой людей на болоте от бункера. Не всех. Зато Ивушка одна из немногих, кто может похвастаться истинным демоном-хранителем. Так будет правильнее.
***
Допрос происходил в присутствии командира, что успокоило Никишаева, но все-таки не до конца. Главный Привратник останется Главным и после этой малоприятной процедуры.
– Дмитрий, вы видели лица людей, которые вас допрашивали?
– Нет, да и не рассматривал. Они ж чужие, зачем мне… – Хотелось по привычке выпрямиться и отвечать, как положено, но страх и давящая повязка на боку будто прижимали к полу. Страшнее казалось только там, в БВУ перед Алексеем. – У них лица были закрыты респираторами.
– О чем они вас спрашивали?
Серяков кашлянул, видно, собираясь что-то сказать, но Грицких строго покосился, до его слов еще не дошла очередь.
– Они спрашивали о вооружении бункера, о количестве людей. Как обычно, хотят знать, каковы силы противника.
– Можно подумать, вы что-то знаете о войне и допросах! А вот они, похоже, теперь знают многое, надавили как следует. И что вы им рассказали, я могу догадаться… Надеюсь, благодаря Игорю Яковлевичу всего растрепать вы просто физически не успели!
Сам Грицких о допросах знал достаточно, чтобы понять: боль от раскаленного железа развяжет язык и не такому трусу, как Никишаев. Неожиданный ход противника, в голову бы не пришло, что именно Дмитрий попадется им из всего отряда. И что именно его спасет командир, которого требовалось чисто убрать сегодня… Какая-то абсурдная комедия! Главный Привратник продолжал задавать вопросы, получал ответы, но не был доволен ни тем, ни другим. Всё не то и не так! И этот театр уже начинал что-то смутно напоминать…
– Дмитрий, еще раз и последний вопрос: вы рассмотрели лица тех людей?
Взвинченный Никишаев, силы которого уже наполовину отняла боль от ожога, не мог оказать достойного сопротивления. Мог промолчать. Лишь обреченный взгляд на ключ Привратника – и он снова опустил глаза.
– Вы уверены?
– Да. – Едва слышно подтвердил сталкер, снова взглянув на ключ. Значит, не показалось! И там все же был Привратник… Непредусмотренный и лишний.
– И Игорь Яковлевич убил всех троих?
– Да. – Это Дмитрий сказал уже более твердо. Придется поверить на слово, хоть Грицких предпочел бы увидеть труп собственными глазами, это успокоило бы окончательно. Значит, Колмогорова больше нет, потому что у Серякова нет причин его щадить. В очереди на расправу он был бы среди первых.
– А вы, Игорь Яковлевич, почему не проявили любопытства?
– Потому что я солдат! Мне что, делать больше нечего?! – рявкнул командир, у которого вся эта ситуация давно вызывала раздражение. – Что я там должен был разглядеть? Хотелось бы и вас спросить об этом. Есть противник, я его устранил. Какие могут быть вопросы? Вы так интересуетесь, будто у вас там родственники за стенами бункера остались. Если б так было, я бы знал. А если нет, закончим на этом.
– Вам не хватает здорового любопытства, Игорь Яковлевич. И иногда можно выйти за рамки инструкций и приказов.
– Я уже вышел за них, когда не взял с собой бойцов, а пошел один. Но рисковать жизнями своих сталкеров не хочу и не буду. – Врать было непривычно, особенно в присутствии Никишаева, но теперь Серяков сам хотел узнать правду, если путь к ней лежит через ложь – придется потерпеть. Пока слова Колмогорова ничему не противоречили, излишний интерес Главного к персонам воображаемых убитых чужаков точно ложился в ряд с другими фактами. – А если вам любопытно, идите и сами посмотрите, пока их мутанты не утащили.
– Оба свободны, – сухо сказал Привратник, понимая, что Дмитрий уже выдал всё, что мог, а от командира связного рассказа все равно не дождаться, за него всегда лучше говорил автомат, и не с людьми, а с тварями за пределами гермоворот. Вот там Игорь Яковлевич вел себя увереннее. И к лучшему, не хватало еще, чтобы Серяков занялся политикой, достаточно было того глупого любовного четырехугольника, который навертела вокруг себя красивая, но недальновидная Оксана Тарасова.
Значит, последнее звено этого, прости господи, четырехугольника покинуло этот мир… И Никишаев разглядел намного больше, чем пришедший ему на помощь солдафон Серяков. И зря командир открещивается от роли палача – он стал им, приведя в исполнение отсроченный приговор. Слишком отсроченный, это следовало сделать еще зимой, но кто же мог знать?! Что изворотливая тварь выставит дураками и гвардию, и ее предводителя! Впредь надо думать, с кем связываться и на кого рассчитывать. Вот только не осталось в бункере никого, способного воплотить замысел… Придется просто стереть с лица земли рассадник диверсантов грубой силой и без помощи соседей. Серяков удачно начал, пусть и дальше работает, пока Главный ему это позволяет.
Хотелось все же надеть ОЗК и сходить посмотреть, действительно ли лежит в лесу труп бывшего Привратника. Неужели командир сталкеров сделал то, что не удалось остальным? Есть справедливость на свете. Жаль, что возраст и немощь не позволяют убедиться в этом визуально. Стук в дверь застал врасплох. Грицких никого не ждал, уж тем более не ждал, что вернется командир отряда.
– Юрий Борисович, я кое-что забыл. – Серяков внимательно следил за Привратником, потому что Алексей предупредил заранее: вряд ли хладнокровный старик подпрыгнет от радости до потолка, но и принять такую новость, не дрогнув ни единым мускулом на лице, не сможет. – Я забыл об оружии… Луки и дротики ихние сюда не потащил, но у одного было при себе вот это.
И он положил перед Грицких «ТТ» с привинченным глушителем.
Неужели всё закончилось? Предъявленный пистолет московского наемника, ранее отданный Алексею, ничем не хуже опознания трупа. Вот теперь стало легче, наконец-то наступившая определенность успокоила Привратника.
– Оставьте его у себя. В качестве премии.
Хотя премировать за спасение никому не нужного, бестолково обделавшегося Никишаева Грицких считал излишним, как и хранить чужое оружие. «Гюрза» надежнее и теперь всегда при себе. А вот устранение Колмогорова можно приравнять к половине успеха. Остальное лишь вопрос времени и поставки вооружения.
***
Счастливая улыбка на лице Алексея настораживала. Что-то новое появилось в этом парне, жмурившемся на свет лампы.
– Всё получится.
Станислав присел на табуретку за низким столом, отодвинув кучу проводов и запчастей телефонного аппарата.
– Ты всю комнату мне засрал…
– Переселяйся окончательно к Насте. – Алексей заложил руки за голову, вытянувшись на кровати в любимой позе. Спинки у этого лежака не было, ноги свесились с края, зато разуваться не обязательно. – Не могу сказать, что мне идея нравится, но если девушка так упорно сопротивляется, я отберу хотя бы комнату.
– Захватчик нашелся! Впрочем, с бункером у тебя пока неплохо выходит. Еще немного, и подсидишь все-таки Главного.
– Этим я и занимаюсь. Царствовать без помех он точно не будет. И самое противное – я чувствую себя каким-то Бэтменом.
– Судя по твоему лицу, не скажешь, что тебе противно. – Выглядел Алексей слишком довольным. Еще бы! Дистанционно управлять расстановкой сил внутри бункера пока никому не удавалось. Правда, никто и не пытался воплотить в жизнь столь сумасшедшие идеи.
– Да, мне нравится. Нравится, как идет дело. Стас, иди к Насте! А то я пойду, если ты отказываешься.
– Да ну тебя… Извращенец.
– Ну а что, мне все время в домино играть с Морозовым и Пашкой или с малышами возиться? Сам делами не загрузил – вот теперь и разбирайся со скучающим Бэтменом… Крыльями негде помахать.
– Вы уж сегодня намахались… Испортил ты вконец Настасью и Морозова. Озверели почти всерьез.
– Стас, только не говори мне, что ты тут двадцать лет порядки наводил, грозя пальчиком и проповедуя непротивление злу насилием! Вон все руки в шрамах и уши, как у боксера, плющенные. Я же не слепой и не наивный. Если бы вы тут всегда мирные хороводы водили, прославляя добро, то во главе племени стояла бы Амалия, а не ты, который свинопода одним ударом в нокаут отправит!
Станислав медленно сжал пальцы в кулак и оглядел разбитые суставы. Алексей оказался прав, но вспоминать о прошлом вовсе не хотелось. Не радовало оно, хоть достигнутым результатом – порядком и законом – «вождь» был полностью доволен.
– Да, Лёха, ты молодой, но уже шибко опытный. Только зверя мне тут больше ни в ком не буди, слишком уж трудно его успокоить… И, как видишь, человека не тянет обратно, тот, кто еще помнит цивилизацию, снова ее по крупицам соберет, потому что не хочет кубарем скатиться по лестнице эволюции, пересчитывая ребрами ступеньки. В грязь, скотство и бардак вернутся единичные особи. Самые слабые, кому лень или просто впадлу и раньше было быть людьми. Или самые сильные, которые почуяли вседозволенность и рвутся наводить свои порядки. Таким был наш Талибан, и от него общество аккуратно избавилось. Естественный отбор, знаешь ли, беспощадная штука, да, Лёха?
– Абсолютно согласен с вами, коллега, – усмехнулся Алексей, удивляясь, с чего бы Стасу сейчас начинать подобный разговор, если неподалеку в постели ждет Настя. – Я видел метрополитен, я видел больше, чем ты. Бункер просто отгородился от внешнего мира, и там никто не позабыл о «спасибо» и «доброе утро». Легко быть культурным, когда в животе не урчит от голода, постель мягкая и теплая, а из крана течет горячая вода! А есть те, кто глядит из темноты туннеля на светлую станцию завистливыми глазами, мечтая об одном: отобрать это всё! Вот тут и нужен твой кулак, который с огромной любовью к людям загонит эту тварь обратно на подобающее ей место. А лучше – контрольным в башку, чтобы больше не завидовала. Никуда не денется ни насилие, ни оружие, Стас, мы оба это понимаем. Добился – защити! Отстой родную землю, как говорится.
– Отстой?! Лёха, тебя кто в Привратники-то принял с такими выражениями, а?
– Все-то ты знаешь… – Алексей догадывался, на чьем хвосте прилетела сюда информация о порядках бункера, воспоминание было не из лучших, но само существование на свете Дениса Пищухина говорило о том, что «вождь» прав и люди еще способны на вполне бескорыстные поступки. На «не убий» и прочее милосердие. – Короче, хрен я уже одичаю, ведь я хочу жрать полноценную еду, потому что имею понятие о здоровье и долголетии, хочу носить чистую одежду, чтобы уже меня не жрали вши и микробы, а еще хочу упитанную и довольную девчонку, не зашуганную и бледную оттого, что я сам ее запугал или не смог защитить и накормить. Меня нисколько не держат цепи и оковы цивилизации! Но я могу надеть эту цепь на того, на кого потребуется, чтобы жить, как я привык. Робинзона помнишь? Он мог бы по острову нагишом бегать и на пальме качаться… Но! Почему-то он собрал с тонущего корабля барахло и дом построил. Причем с мебелью – не забыл, что сидеть-то надо на стуле и за столом. Правда, одевался по последнему писку моды своего острова, но это уже частный случай. А вокруг нас еще половина нашей цивилизации по подвалам валяется, так почему же я должен забыть, каким был человек нормальный? Каким я родился и каким хочу остаться. Да и ты тоже.
– От скромности желаний ты не умрешь!
– Да, умереть мне предстоит от кое-чего другого…
Дверь за Станиславом закрылась. Улыбка сползла с лица Алексея, ощущение счастья пошло на убыль. Алексею очень хотелось остановить этот момент… Когда всё еще только разворачивается, когда результат не предопределен, когда игра началась, но никто не обладает явным преимуществом. Когда от него еще что-то зависит. Сегодня был действительно хороший день.
***
«ТТ» с глушителем, мелькнувший в руках Серякова, показался Фомину очень знакомым. Никто не говорил ему ничего определенного, но слушать и делать выводы Илья умел неплохо. Если зимой приходилось только догадываться, зачем оставили людей выцеливать «объект» на белом снежном поле, чье же лицо появится в «сетке» оптики… То аккуратно подведенный к третьему бункеру телефонный провод чуть ли не вопил во все горло вполне определенную фамилию: Колмогоров.
Когда вдруг прогремел взрыв внутри периметра, все три снайпера всматривались в прицелы, пытаясь разглядеть, что же там происходит, все ли в порядке с Главным Привратником и товарищами. Когда они не дождались ни объекта, ни начальника, собрались идти и выяснять обстановку. Насквозь промерзшие несостоявшиеся «киллеры» хоть немного согрелись на ходу. Их не пустили дальше разрушенных ворот, встретили чуть ли не автоматным огнем, но потом все же рассказали, что произошло: Главный подозревается в организации диверсии, с его сопровождающими ситуация остается неясной. А по возвращении в бункер за дело взялся уже Хлопов…
Фомин не знал, что думать. Старик, конечно, лишь на вид казался дряхлым и слабым, ближний круг прекрасно знал, какой силы характер скрывается внутри этой почти безобидной оболочки. И все же устроить такую диверсию собственноручно он не мог. Значит, кому-то поручил это… Теперь Илья с усмешкой вспоминал, что даже обижался на недоверие Главного: почему он не поручил это ему?! Он и остальные охранники после долгих и бесполезных допросов вскоре вернулись домой, но Юрий Борисович все еще оставался в капонире. Хлопову пришлось не раз проделать путь до реки, откуда он возвращался измотанным и раздраженным очередной неудачей. А Главный молчал, ни надавить, ни сопротивляться его железной воле было просто невозможно.
Верил ли сам Фомин в виновность Юрия Борисовича? Безусловно. Но ведь там присутствовал кто-то еще! В кого-то они должны были стрелять, кого-то ждали на позициях, кто-то должен был доставить и разместить эту бомбу заранее. И сработал так чисто, что охранники решили – действовал профессионал. Оказались недалеки от истины. Ну, Лёшка дает…
Чужой пистолет «ТТ» у командира Серякова говорил о том, что и Лёшка в конце концов попался. Но Фомин уже не был уверен в этом. Снова идет какая-то игра, снова Главный сосредоточен и бодр, отдает приказы, посылает войска. И от него теперь отчетливо тянет душком тлена… Если Колмогорову суждено проиграть, он потянет за собой и Главного, а сам Илья проигрывать не хотел. Он давно уже придумал, как лучше организовать охрану, Юрий Борисович в этом даже помог, создавая отдельное подразделение. И с Серяковым нужно дружить, более надежного мужика тут еще поискать… Фомин сделал бы ставку на Хлопова. И даже на Лёшку Колмогорова, который до сих пор успешно противостоял Главе Совета. А такие вот Главные, как Грицких, и начали последнюю войну, Илье очень не хотелось, чтобы история повторялась уже на новом витке спирали. Снова может не остаться победителей.
