Имоджин покрутила ручку настройки, нашла любимую радиостанцию и увеличила громкость до максимума. Знаменитая песня Боба Марли «Stir it Up» взорвалась в динамиках, на мгновение оглушив Анну. В этот субботний вечер сестры возвращались в Брайтон. Анна сильнее сжала руль и поморщилась.

– Зачем так громко, Имо? Мне трудно сосредоточиться на дороге. И мне кажется, что Хепберну это тоже не нравится.

– Моя дорога-а-ая! – подпевала Имоджин Бобу Марли. Она открыла окно и потрепала Хепберна по широкой спинке. На одно мгновение, когда ветер, ворвавшийся в машину, разметал ее волосы, ей показалось, что она снова на своем любимом острове. Ритмичная музыка в стиле регги унесла ее в воспоминания о последней ночи в объятиях Люка. Она не видела его меньше недели, но ей казалось, что прошла целая вечность. Девушка не могла дождаться, когда сможет поговорить с ним хотя бы по скайпу.

Имоджин оглянулась и увидела поравнявшийся с ними фургон для перевозки лошадей.

– Анна, поднажми! А то нас сейчас обгонит пара лошадей!

Анна машинально нажала на газ, и стрелка спидометра перевалила за шестьдесят километров.

– По крайней мере, – заявила Имоджин, – будет приятно оказаться в Брайтоне до ужина.

Имоджин стояла на лестничной площадке возле квартиры Анны с рюкзаком за спиной и Хепберном под мышкой и ощущала некоторую неловкость. Благодаря тому, что она постоянно подгоняла сестру, они доехали до Брайтона за рекордно короткий срок – тридцать пять минут.

– Я скучал по тебе, – сказал Джон, притянув к себе Анну и нежно ее целуя.

Имоджин стояла молча, не желая мешать встрече влюбленных после недолгой разлуки, однако Хепберн не был столь деликатен и напомнил о себе громким пронзительным лаем.

Джон отстранился, чуть озадаченно переводя взгляд с Имоджин на пса.

– Имоджин! – Он подошел к ней и чмокнул в щеку. – Я тебя сразу не заметил.

– Привет, Джон, – сказала девушка с улыбкой. – Рада тебя видеть.

– Имоджин поживет у нас несколько дней, – пояснила Анна. – Надеюсь, ты не возражаешь. И еще, по поводу собаки… в общем, мне нужно кое-что пояснить.

– Хорошо, – Джон чуть хмурясь смотрел на Хепберна, который энергично крутился и прыгал у ног.

Джон был пострижен короче, чем Имоджин помнила, и его баки незаметно переходили в трехдневную щетину. Но в целом он показался ей гораздо спокойнее, что, впрочем, неудивительно: ведь когда она видела его перед своим отъездом, Джон все еще занимался разводом.

– А мы с Элфи приготовили пиццу, – сообщил он, приглашая сестер пройти в кухню. – У нас осталось тесто, так что мы сейчас сделаем для вас еще одну.

– Звучит замечательно, – одобрила Анна. Она прошла в холл и бросила на пол сумки. К ней подбежал Элфи, девушка подхватила его на руки. – Привет, солнышко! Как я рада тебя видеть!

– Пицца! – радостно закричал Элфи. – Я и папа приготовили пиццу!

– Прекрасно, мой милый. – Анна опустила малыша на пол и, взяв его за ручку, пошла в кухню.

– В завещании бабушки Ви было несколько сюрпризов, – начала объяснять она Джону. – По крайней мере для нас с Имоджин. Представляешь, она оставила нам Сансет, 99.

– То есть ты хочешь сказать, что вы получили в наследство кафе-мороженое? – спросил Джон, отправляя пиццу в духовку.

– Совершенно верно, – кивнула Анна, присаживаясь на свое место около окна, – а также, как ты успел заметить, собаку.

– Ура! – закричал Элфи, выпрямляясь на своем высоком стульчике. – Собачка! Мороженое!

– О боже! Два волшебных слова сразу! – засмеялся Джон, в притворном ужасе хватаясь за голову. – Да, собака у нас теперь есть. А мороженого нет, уж извини, Элфи, зато сейчас будет вкуснейшая пицца на ужин.

Джон достал пиццу и начал разрезать ее на куски.

– Элфи любит пиццу, – важно заявил малыш.

Имоджин протянула мальчику небольшой кусочек, подув на него, чтобы быстрее остыл. Мороженое на время было забыто.

– Бабушка хотела, чтобы мы с Имоджин начали заниматься кафе. Они с дедушкой Стэнли основали его еще в пятидесятые годы, и она мечтала, чтобы оно осталось в семье.

Джон терпеливо ее слушал.

– Честно говоря, я еще не до конца переварил тему собаки, но продолжай, пожалуйста, я весь внимание!

– Извини, пожалуйста, что не поговорила с тобой насчет Хепберна, прежде чем тащить его сюда, – тихо сказала Анна, глядя на чересчур возбужденного Элфи. – Но бабушке Ви было так важно, чтобы он остался в Брайтоне. Это было ее условие.

– А насчет кафе тебе совершенно не о чем беспокоиться, – сказала Имоджин. – Я собираюсь вернуться в Таиланд, а Анна останется на своей работе.

– Ну, так или иначе, – поспешно добавила Анна, – мы все равно собираемся завтра наведаться в кафе. Имоджин хочет посмотреть, в каком оно состоянии.

– В довольно плачевном, насколько я могу судить по нашему прошлому визиту, – отозвался Джон. – Как я понял, вы собираетесь его продать?

– Да, – кивнула Имоджин.

Анна колебалась. Стоит ли сразу сдаваться, даже не рассмотрев возможность сохранить кафе как семейное предприятие?

– На самом деле, – ответила она, – мы еще не решили окончательно, как нам следует поступить.

На следующее утро, в воскресенье, Имоджин и Анна отправились на набережную. Солнце окрасило в оранжевые тона легкие перистые облака и перевернутые лодки, лежащие в ряд на берегу. Волны лениво накатывались на пляж, оставляя на гальке клочки серой пены. Ударяясь о мачты вытащенных на берег суденышек, корабельные снасти звенели на ветру, словно тысячи колокольчиков. Чуть вдалеке стояла группа мужчин с удочками, они тихо переговаривались, любуясь волнами, сверкающими в лучах восходящего солнца. Справа от них темнели руины обугленного Западного пирса.

Кафе по адресу Сансет, 99, располагалось под одной из Грэнвилских арок, сразу за рядом живописных пляжных домиков. Над тяжелыми металлическими жалюзи висела вырезанная из дерева массивная вывеска нежно-розового цвета, на которой была нарисована вазочка с разноцветными шариками мороженого. Район Грэнвилских арок был не таким популярным, как те, что лежали ближе к Брайтону, отметила Имоджин. Здесь не было оживленных толп туристов, гуляющих по Брайтонскому пирсу и заглядывающих в маленькие кафе вокруг него, где продавали пончики и знаменитый фиш-энд-чипс. Вместо курортной публики здесь были местные парнишки, которые катались на скейтбордах, выделывая всевозможные трюки и громко гремя колесами по плитке, да редкие владельцы собак, выгуливающие своих четвероногих питомцев. Имоджин оглядела другие магазины, расположенные поблизости: сувенирный с надувными игрушками, матрасами и почтовыми открытками, выставленными на стендах снаружи, журнальный киоск, открытый дверной проем с большой желтой вывеской, рекламирующей уроки серфинга, около которого вдоль стены выстроились доски.

Анна повернула ключ в висячем замке, фиксирующем металлические жалюзи на двери бабушкиного кафе-магазина, а затем попыталась поднять их. Имоджин наклонилась, чтобы помочь сестре.

– Боже, какие же они тяжелые. Как бабушка справлялась с ними одна? – выдохнула Имоджин, с трудом выпрямляясь.

– Вообще-то она была не совсем одна, – заметила Анна. – У нее была помощница, Сью, и я думаю, что ее подруга Эви часто помогала ей, – Анна кивнула на магазин сувениров. – Ты помнишь, бабушка ведь завещала ей кое-что из своих драгоценностей, тот золотой кулон с рубинами, который всегда носила. Думаю, они были очень близки с Эви.

Имоджин нырнула под жалюзи и с любопытством заглянула внутрь через стеклянную дверь. Ее неприятно удивил грязный пол в черно-белую шахматную клетку, засыпанный нераспечатанными письмами, какими-то листками и обертками от леденцов.

– Ничего себе, какой тут беспорядок!

Анна тоже наклонилась посмотреть, что имеет в виду ее сестра.

– Боже, – только и сказала она.

Наконец металлические жалюзи были со скрипом подняты и закреплены. Анна достала другой ключ, открыла стеклянную дверь, и девушки неуверенно зашли внутрь.

Мраморная стойка была усеяна листочками с меню и чеками – все выглядело так, словно по кафе пронесся небольшой ураган. Имоджин вспомнила, как они с сестрой девчонками частенько заглядывали сюда, чтобы выпить молочный коктейль – тогда зеркала на стенах сверкали, отражая яркий свет люстр… теперь зеркала стали темными, тусклыми, с черными пятнами отслоившейся амальгамы.

– Разве ты не говорила, что магазин закрывался всего на две недели? – спросила Имоджин. Она открыла одну из витрин-морозильников и тут же сморщилась от гадкого запаха прогорклого молока и сырости. – Ну ничего себе, – воскликнула она после краткого осмотра. – Здесь все протухло, а на дне полно плесени.

– Когда бабушка взяла отпуск, за магазином какое-то время присматривала Сью. Судя по всему, она не слишком утруждалась, – сказала Анна, испытывая острое чувство вины. – Она должна была бы знать, насколько плохи были дела. Возможно, она смогла бы помочь, если…

Имоджин заметила на стойке аппарат для мягкого мороженого.

– Помнишь, – спросила она, – как мы лакомились им, когда прибегали сюда летом во время каникул?

Анна подошла к сестре, провела рукой по панели старого металлического друга.

– Выглядит почти так же, как и в лучшие времена. – Она нажала кнопку подачи мороженого. Но вместо белых аппетитных колец холодного лакомства машина выплюнула грязную воду. Сестры переглянулись с одинаково скорбным выражением на лицах.

– Я не была здесь какое-то время, – сказала Анна, – но бабушка никогда бы не позволила довести кафе до такого состояния. Думаю, когда Сью начала ей помогать, она стала бывать здесь все реже и реже и старалась не замечать, как на самом деле идут дела. Возможно, уже тогда она чувствовала себя неважно.

– Разве она ничего не говорила о том, в каком состоянии находятся дела? – спросила Имоджин, пролистывая гроссбух возле кассы.

– Очень немногое, она обычно предпочитала расспрашивать о том, как дела у нас. Она упоминала о других владельцах здешних магазинчиков – Эви и молодом парне Финне, которые иногда ей помогают, но о самом бизнесе – нет, почти ничего. Но уверена, кафе никогда не оказалось бы в таком состоянии, если бы она сама им занималась. Ты ведь знаешь, какой прекрасной хозяйкой она была и как дорого было ей это кафе, – добавила Анна, через силу улыбаясь.

– Да, она гордилась своим кафе, – тихо сказала Имоджин, проводя пальцем по столешнице. Палец стал черным. – Бедная бабушка Ви. Тут все очень изменилось с тех пор, как я была здесь в последний раз.

– Да, согласна, здесь много работы, – сказала Анна. Она была внешне спокойна, но глаза тревожно блестели. – По крайней мере, здесь сохранилось все самое важное, – она показала на стенные светильники, на стулья, поднятые ножками вверх. – Мы все приведем в порядок, правда? Сохраним ретростиль и добавим немного современности.

Анна зашла за стойку.

– Уверена, здесь можно найти много всяких замечательных антикварных безделушек, спрятанных там и тут. – Она открыла одну из полок. Имоджин услышала, как звякнули тарелки, падая на пол. – Разумеется, потребуется концептуальный подход, – голос Анны звучал глухо из недр шкафа, куда она пыталась засунуть упавшую посуду. Она поднялась на ноги. Прямо над ней на стене висела черная грифельная доска, на которой писали меню. Анна прочитала надпись, сделанную пастельным карандашом:

«Фирменные оладьи Вивьен и ванильное мороженое с шоколадным соусом».

Анна замолчала на несколько минут, затем сказала с воодушевлением:

– Представляешь, Имо, мы сможем делать блинчики с ореховой начинкой, и шоколадное мороженое, и сливочное мороженое со свежими фруктами и карамельным соусом, фруктовый шербет и свежевыжатые соки…

– Слушай, эта доска вот-вот упадет! – прервала ее Имоджин.

– Правда? – Анна взялась за край, но тяжелая доска угрожающе закачалась на крюке, действительно готовая упасть. Анна придержала ее и отошла на безопасное расстояние. – Да, пожалуй, ты права.

– Послушай, сестренка, мне нравится, что ты пытаешься относиться ко всему этому с оптимизмом, но давай будем честными. Это место находится в плачевном состоянии, забито всякой рухлядью – потребуется бог знает сколько времени, чтобы привести его в порядок и начать полноценно использовать.

– Я знаю, – сказала Анна, чувствуя, что проиграла. – Но… – продолжила она, положив руку на конторку, – я чувствую, что это кафе – часть меня. А ты разве нет?

– Ты просто очень сентиментальна, – сказала Имоджин.

На улице принялся моросить дождь, и по полу возле открытой двери застучали капли. Имоджин, обутая в кроссовки, прошлепала ко входу и плотно прикрыла ее.

– Не пойми меня неправильно, Анна. У меня тоже сохранились счастливые воспоминания об этом месте, и я знаю, как много значило оно для бабушки и для отца. Но некоторые вещи лучше оставить в прошлом. У меня сейчас совсем другие планы. Для того чтобы превратить это место в процветающее заведение, нам нужно быть круче, чем Мэри Портас!

Анна заложила за уши выбившиеся пряди каштановых волос и принялась складывать бумаги и чеки в аккуратную стопку. Молча она собрала разбросанные карандаши, блокноты для заказов и положила их рядом, корешок к корешку.

– Пожалуйста, не дуйся на меня, Анна. Я знаю, что тебя это огорчает, но дело в том, что я не хочу торговать мороженым в скучном, промозглом, сыром Брайтоне. Я хочу вернуться на остров – к морю, пальмам, снимать рыб и кораллы… – голос Имоджин чуть потеплел. Она кивнула на пол, заваленный обертками от шоколадок. – А ты? Это что, твоя великая мечта? Разве ты делала карьеру в маркетинге со студенческой скамьи, чтобы торговать мороженым и всю жизнь мыть здесь полы?

– Полагаю, что нет, – сказала Анна, закусив губу. – И я уж точно не смогу справиться с этим одна. Но какой у нас выход? Продать кафе абсолютно чужому человеку, проигнорировав и последнюю волю бабушки, и ее искреннее желание оставить кафе в семье?

– Совсем не обязательно продавать чужим людям, – Имоджин пожала плечами.

Анна нахмурилась.

– Надеюсь, ты не имеешь в виду…

– Тетку Франсуазу, вот именно, – ничуть не смутившись, подтвердила Имоджин. – Я всего лишь стараюсь быть реалистом. Разве не стоит об этом подумать?

Нельзя сказать, что Имоджин совсем не испытывала эмоций. Разумеется, ей тоже было больно от мысли, что любимое детище бабушки Ви достанется такому человеку, как Франсуаза. Но она была слишком молода, чтобы связать себя обязательствами, ограничивающими ее свободу, поэтому старалась отбросить от себя эти мысли.

– Ты себе не представляешь! – говорила Имоджин Люка вечером того же дня, связавшись с ним по скайпу. Она ближе придвинулась к ноутбуку, чтобы он мог лучше слышать ее в шумном прибрежном кафе.

– Что именно? – спросил он, лениво улыбаясь и затягиваясь самокруткой. Имоджин вглядывалась в изображение, стараясь сохранить эту картину в памяти: Люка с голым торсом, загорелый до черноты, с двухдневной щетиной, темными длинными волосами. Она соскучилась по нему, но мысль о том, что их разлука близится к концу, делала ожидание мучительно сладким. Да, скоро она вернется на остров! Имоджин почувствовала, как ее наполняют радость жизни и энергия. Она снова становилась самой собой.

– Всего через неделю я снова буду на Ко-Тау! – воскликнула она, не пытаясь сдержать радостного возбуждения.

– Правда? – сказал он, лукаво усмехнувшись. – Это просто фантастика! Но неделя – это все равно очень долго. Не могу дождаться тебя, малыш.

– Ну ничего! Это не так долго. Я вылетаю в следующий вторник.

– Здорово! – лениво протянул Люка со своей обворожительной улыбкой. Имоджин прикусила губу – ух, до чего же он сексуальный. Она могла пережить все на свете – даже пребывание на дождливом, продуваемом всеми ветрами южном побережье Англии, – зная, что совсем скоро окунется в ласковые волны тропического моря, а потом теплые руки Люка намажут ей спину лосьоном для загара.

– Я лечу до Бангкока, затем еду автобусом до города Чумпон, а потом на пароме до острова. Так что на Ко-Тау буду в четверг. Скажи всем, чтобы готовились меня встречать!

– Непременно, – кивнул Люка все с той же улыбкой. – Комитет по встречам все организует в лучшем виде.

– Звучит заманчиво! – сказала Имоджин, чувствуя, как кусочек ее жизни встал на свое место во вселенской головоломке. Оставаться в Брайтоне из-за чувства вины или долга перед бабушкой было бы неправильно. Теперь она это ясно видела. – А что ты делаешь сегодня вечером? – спросила она.

– Сегодня на берегу намечается вечеринка, и кое-кто из нас туда пойдет, – сказал он, лукаво подмигивая.

Имоджин попыталась подавить чувство зависти и даже некоторой ревности. Ничего, совсем скоро она вернется, и все встанет на круги своя.

– Ну, а ты? – спросил он.

– А мы собираемся пойти выпить с Анной и ее подругой Джесс, – сказала она. – У нее свадьба через неделю, и им надо обсудить последние детали. Я знаю Джесс со школы, так что собираюсь немного поучаствовать в этом мероприятии.

– Развлекайся. А я буду ждать твоего возвращения, – сказал он.

– Спасибо. Не могу больше говорить. Пока, Люка, – она послала воздушный поцелуй и с неохотой отключила скайп. Ей хотелось всегда видеть его лицо перед собой.

Имоджин открыла Фейсбук и запустила сообщение:

«Еще одна неделя в туманной и дождливой Британии, и я возвращаюсь на солнечный берег! Приберегите для меня место под пальмами!»

– Может, повторим? – улыбаясь, спросила Имоджин парой часов позже. Она подняла пустую бутылку из-под белого вина и покачала ею, привлекая внимание бармена.

Джесс, Имоджин и Анна кутили в районе Лэйнз, в тихом, освещенном тусклым светом свечей уголке бара «Смоуки Джо», который славился вежливыми официантами и легендарным музыкальным автоматом. Даже поздним воскресным вечером здесь яблоку было негде упасть.

– Ты потрясающе выглядишь, Имоджин, – сказала Джесс. – Думаю, ты единственная женщина в Брайтоне с такой изумительно загорелой кожей. Ты все еще без ума от Таиланда?

Имоджин до сих пор было трудно осознать, что эта Джесс, успешный юрист, элегантная дама в красном платье, – та самая странная девочка, сдвинутая на готической культуре. Когда-то они с Анной были неразлучны, как сиамские близнецы. Самое главное – Джесс и Анна повзрослели и больше не избегали компании Имоджин, секретничая и шушукаясь по углам.

– Да, конечно! – воскликнула Имоджин. – Мне, конечно, очень приятно было увидеть Анну и всех остальных, но…

– Не уверена, что смогу когда-нибудь сюда вернуться, – закончила за нее Анна с театральным вздохом.

– Ладно, прошу прощения, – сказала смущенно Джесс, когда бармен вновь наполнил их бокалы из запотевшей бутылки, – если бы я знала, что так случится, я бы обязательно прислала тебе приглашение на свадьбу.

– Да ладно, не парься, – воскликнула Имоджин, успокаивая подругу. – Я сама не знала, что придется вернуться домой на этой неделе.

– Все равно приходи на свадебную вечеринку, – предложила Джесс, – Анна знает все подробности. Эд и я будем рады тебя увидеть.

– Звучит неплохо, – сказала Имоджин, радуясь хоть какому-то развлечению. В ее планы на оставшееся время входила в основном помощь отцу и дяде Мартину. Нужно было разобраться с бабушкиными вещами и подготовить имущество к аукциону. Это была, без сомнения, мучительная задача, но Имоджин понимала, что отец нуждается в моральной поддержке со стороны дочерей.

– Итак, – произнесла Джесс, подчеркивая что-то карандашом в лежащем перед ней списке. – За тобой по-прежнему кексы, да, Анна?

– Да, вот об этом я и хотела поговорить, – сказала Анна.

На лице будущей невесты появились признаки паники. Джесс относилась к тем белокожим англичанкам, которых принято сравнивать с английской розой: малейшее волнение окрашивает их щеки в нежно-розовый цвет.

– Но ведь ты обещала! – в голосе Джесс прозвучало неподдельное отчаяние. – Ради бога, не пугай меня Анна!

– Не беспокойся, – Анна успокаивающе положила руку на ладонь подруги. – Я лишь хотела убедиться, что ты остановилась именно на кексах. Я тут подумала… Знаешь, кексы все же несколько приелись, согласна? Как-то я готовила такие маленькие вафельные рожки с мороженым. – Она показала на пальцах, какого размера и формы было это лакомство. – Необыкновенно вкусно! Правда, внутри не совсем мороженое, а такой холодный шоколадный мусс, но обещаю, они будут таять во рту. К тому же сейчас лето и такой десерт будет очень кстати.

– Одобряю, – заявила Джесс с видимым облегчением. – Здорово! Простите за истерику, это все из-за неприятностей, случившихся на этой неделе.

– Доверься мне, – сказала Анна. – Я не подведу. Ты ведь мне поможешь, Имо?

– Конечно, – кивнула Имоджин. – А что, будет прикольно. У тебя свадьба ведь в субботу, да?

– Уже в субботу! – с наигранным отчаянием воскликнула Джесс и сама же рассмеялась. – Всего три дня осталось. Я разрываюсь между восторгом и слепым тошнотворным ужасом. Но слава богу, я хотя бы не сомневаюсь в том, что хочу выйти за Эда. Хоть в чем-то я уверена.

– А что случилось на этой неделе? – спросила Имоджин

– Да все эта туристическая компания. Мы собираемся ехать на Антигуа в свадебное путешествие. А в новостях услышали, что у нашей туркомпании финансовые затруднения. И они теперь не отвечают ни на мои звонки, ни на электронные сообщения.

– О боже! – посочувствовала Анна. – У вас есть страховка?

– Даже не знаю. Всем занимался Эд, а я его не спрашивала. Нам и так хватает забот со свадьбой. Так что остается только скрестить пальцы и надеяться на лучшее.

– Не волнуйся, все обойдется, – сказала Имоджин. – Всегда в последний момент случаются одна-две мелкие неприятности.

– Надеюсь, ты права, – вздохнула Джесс. – Мы с Эдом ждем этого отпуска с прошлого года. И если честно, после всей нервотрепки со свадьбой нам эта поездка просто необходима, – закончила Джесс и сделала несколько быстрых глотков. Она явно нервничала. – Анна, я хотела спросить – ведь у тебя сейчас все в порядке в отношениях с Мией? Знаю, что это не слишком хорошая идея, но мы не могли ее не пригласить.

Мия… Имоджин попыталась вспомнить, где она слышала это имя.

– Я имею в виду, что она и Эд все еще друзья, – продолжала Джесс. – Мы знаем, что она поступила отвратительно, изменив Джону – да еще когда Элфи был совсем крошкой, – но Эд не хотел принимать ничью сторону. Джон, кажется, не против ее присутствия.

– Разумеется, не против, – отозвалась Анна холодно. – Я довольно часто ее вижу, когда мы забираем Элфи, и она всегда мила с нами. Это ваш с Эдом праздник, и вы можете приглашать кого хотите.

– Ну что ж, замечательно, – сказала Джесс. – Надо признать, вы трое ведете себя как разумные взрослые люди.

– Если мы желаем Элфи добра, это неизбежно, – Анна улыбнулась. – Мы просто хотим, чтобы у него все было хорошо. Я знала с самого начала, что встречаться с Джоном, пока он в процессе развода, не совсем честно с моей стороны, но я действительно его полюбила. Какое счастье, что мы с ним встретились!

– Ты права, – кивнула Джесс. – Джон – порядочный парень. А что касается развода – у кого из нас нет груза проблем за плечами? Я до сих пор не могу поверить, что у вас с ним все серьезно, что вы стали жить вместе. Это замечательно. До того как он встретил тебя, он был твердо уверен, что ему следует избегать женщин и каких-либо обязательств по отношению к ним. Я даже сомневалась, стоит ли вас знакомить. Но похоже, ты заставила его передумать, и вы оба теперь выглядите такими счастливыми.

– Так оно и есть, – сказала Анна. – И вы с Эдом определенно заработали свои очки по части сватовства. Что там еще у тебя в списке?

– Смотри не пожалей, что спросила, – засмеялась Джесс, вытаскивая толстую записную книжку.