Глава 4
Охота по-чародейски
Еще когда запрыгивала на лошадь, в животе все сжалось от голодного спазма – из-за треволнений ночи меня никто не покормил. Вчера это делал Тенебриш, а сейчас он был слишком занят сокрытием преступления, чтобы заботиться о пленнице. Да и сейчас он ехал впереди нашего маленького войска, не пожелав даже доброго утра.
Впрочем, я должна радоваться хотя бы тому, что к седлу приторочена фляга с водой – жажду терпеть сложнее, чем голод.
– Ваше высочество, подождите!
Я придержала Дымку и оглянулась.
Ко мне спешил Холгер на огромном чубаром жеребце, короткую гриву которого задорно трепал ветер.
– Доброе утро, ваше высочество!
– Доброе, ваша светлость.
В том, что оно такое, сильно сомневалась после пережитого ночью. Сначала ужин с чародеем, закончившийся домогательствами, затем помощь «отравленным». Но страшнее оказалось утро. Образ замороченной, фактически изнасилованной и убитой наемницы вновь предстал перед глазами. Нет! Нельзя думать о ней!
– Позвольте предложить вам разделить со мной скромный завтрак, ваше высочество.
Единокровный брат чародея протягивал мне один из двух источающих дивный аромат копченого окорока холстяных мешочков.
В другой раз я бы показательно отказалась: мол, есть вот так, по-простецки, да еще верхом на лошади недостойно принцессы. Но голод мешал свободно думать, и силы мне понадобятся, чтобы отстоять себя и свою страну.
И потому я согласилась:
– Благодарю вас, герцог, с удовольствием присоединюсь к вашей трапезе.
Большая краюха пшеничного каравая накрыта шматом пряного мяса (это так он исполнил приказ выкинуть все мясо из обоза?) и толстым пластом сыра – видно, что импровизированный завтрак готовил мужчина. На дне мешочка оказались еще три бледно-желтых яблока с красными боками. Им я по-настоящему обрадовалась. Обожаю кисло-сладкие твердые яблоки больше других видов!
Забота Холгера тронула, но я быстро отбросила ненужные чувства. Он – предатель и, как выяснилось, брат Тенебриша. Кто знает, что будет дальше? И насколько серьезна между ними размолвка? Ведь недаром герцог спас чародея от нечисти, когда мог отвернуться. Или все дело в проклятии? Может, оно настолько хитрое, что Холгер, как цепной пес, не только нападает на его врагов, но и оберегает хозяина?
Хотя последнее вряд ли, иначе не потребовал бы он от чародея не прикасаться ко мне до приезда в столицу. И тут важный вопрос: зачем Холгеру это? Что ему меня жаль, верится плохо, но и это объяснение откидывать не стоит – так уж вышло, что Кайрону доводилось спасать меня и раньше. А когда кому-то даришь жизнь, в некотором роде начинаешь нести за него ответственность. Еще был вариант, что предателя мучила совесть – с его помощью убили короля, моего отца.
Но почему он потребовал от Тенебриша не трогать меня только до прибытия в Форк? Потому что на более долгий срок чародей вряд ли согласился бы? А так у меня хотя бы есть время привыкнуть к своему «жениху». Или же герцог планировал уничтожить брата? Отравление десятки наемников показало истинное отношение. Знать бы, в чем суть проклятия! Если только в истинной любви, то я лично найду для него влюбленную дуру для его снятия.
Но опять-таки не стоит забывать, что Тенебриша и Кайрона объединяет общий отец. Кровь не вода, родство не перечеркнуть по мановению пальца.
От подобных размышлений даже пропал аппетит.
Милосердная Мать… Я все еще поверить не могу, что Кайрон – брат темного! Как и в то, что он проклят и служит ему!
Герои не подчиняются злодеям. Герои не подставляются. Герои не попадают в подлые ловушки…
Шэйш! Кайрон Холгер столько лет был моим героем. И я все еще не могу забыть, что он для меня сделал.
В первый раз он спас меня от смерти, когда ему только дали звание сотника Сапфирного легиона. На тот момент ему исполнился двадцать один год – впечатляющая карьера для аристократа, отец которого был против, чтобы он становился военным.
Я же была десятилетней козявочкой, которая решила, что достаточно взрослая и опытная наездница, чтобы отправиться в лес в одиночестве. За что и поплатилась – лошадь испугалась обыкновенного зайца, выскочившего из кустов ей наперерез. Я вылетела из седла и, больно ударившись о землю, потеряла сознание. Когда же очнулась, подарок отца на день рождения ускакал далеко в чащобу.
Очутиться в темном лесу неизвестно где страшно и взрослому, что говорить о маленькой девочке!
Я долго рыдала, затем молила богиню пощадить и вернуть мне лошадь, которая знала дорогу к конюшне с вкусным сеном и овсом. Когда и это не помогло, собралась с духом и пошла в сторону дворца. Уж лучше бы я продолжала реветь на одном месте…
Как позже выяснилось, направление выбрала верное, но чуть отклонилась и, взобравшись на крутой, поросший колючим кустарником холм, упала. Провалилась прямиком в берлогу медведя. Не знаю, чей голос звучал громче – мой визг или рев растревоженного зверя?
Я уже ясно видела свою смерть от кинжально-острых когтей, как меня заслонила широкоплечая фигура неожиданного защитника.
Холгер спрыгнул за мной в яму вовремя – еще несколько мгновений, и от будущей наследницы Мизгира осталась бы только память. Медведь – всеядное животное, непредсказуемое в своей ярости.
Родовой меч Скайлир против шестисоткилограммовой ярости… Кайрон мог тогда погибнуть, это потом уже он провел несколько лет в храме бога войны и научился убивать голыми руками превосходящего по силе противника за считаные секунды. Мог умереть от когтей животного, но все же бросился меня спасать, а затем доставил во дворец.
И всю дорогу он терпеливо утешал, а еще вдалбливал в мою, как он выразился, симпатичную, но буйную головку, что я глупенькая девочка, которая не умеет постоять за себя и потому должна заниматься вышиванием, а не искать приключений. Все еще испуганная, я поначалу соглашалась, но отсутствие матери, холодность отца сделали меня другой, отнюдь не послушной девочкой, а бунтаркой и упрямицей. И когда Холгер закончил воспитательную проповедь, заявила, что буду поступать так, как посчитаю нужным. Захочу погулять в одиночестве в лесу, значит, поеду. Пожелаю отправиться на кладбище в полночь – не стану отказывать себе и в этом.
– Хорошо, воля ваша, принцесса, – кивнул воин, – только научитесь стоять за себя.
– Как?
– Найдите учителя.
От черноволосого синеглазого аристократа я была без ума и раньше, как и другие молодые офицеры, он вызывал у придворных дам восхищение, а у меня и вовсе тайный щенячий восторг. А после того как отбил меня у медведя, вообще стал божеством. Я мечтала видеть его каждый день, но попросить своего спасителя стать моим учителем все-таки не решилась. Да и вряд ли бы он пришел в восторг от моего предложения. Учить принцессу почетно, но не тогда, когда военная карьера идет в гору.
Я думала несколько дней над советом Кайрона и однажды, проснувшись после кошмара с участием огромного окровавленного медведя, приняла важное решение. Я – хрупкого телосложения девчонка, и воином мне не стать, но научиться самозащите я обязана.
Высказав просьбу отцу, очень удивилась, когда он сразу согласился. Так в моей жизни появился Мак – телохранитель и учитель выживания для принцесс.
А Кайрон Холгер отправился в храм Рейкса, бога войны, и на три года выпал из моего поля зрения.
Воспоминания – единственное, что скрасило день, проведенный в седле. На привал мы останавливались, но ненадолго, только чтобы накормить и напоить лошадей да самим перекусить всухомятку.
И снова не чародей, а Холгер позаботился о моем обеде. Даже обидно как-то стало – в постель так тянет, а позаботиться о нуждах девушки и не думает. Справедливости ради стоит заметить, что чародей время от времени с кем-то разговаривал по магзеркалу. Накрывал себя «колпаком тишины» и, судя по мимике, ругался.
А вообще это к лучшему, что темный не подходил.
Подсмотрев, что он сделал с Куницей, я стала бояться его еще больше. Иногда до дрожащих коленок, когда отказывало самообладание и в голову лезли воспоминания о том, что он творил с наемницей…
Вдобавок у моего характера есть опасная черта: порой я начинаю дерзить, когда страшно. Что поделать, с такой, как у меня, мачехой пришлось научиться огрызаться, сохраняя невозмутимость и не показывая, как на самом деле боязно. Но кто бы знал, чего это мне стоило! Порой слова бывшей королевы били больнее, чем ее пощечины, а чтобы настроить отца против меня, ей хватало одной ночи в его опочивальне.
Нет, как же хорошо, что темному сегодня не до меня!
К вечеру наш отряд подошел к Пенькам. Поселок слыл богатым, так как большая часть мужского населения работала на ближайшей алмазной шахте и привозила родне не только серебро, но и золото. Был тут и постоялый двор, в котором останавливались нередкие путешественники и купцы, идущие в Аркиол. Его хозяин, Сэймон, запомнился мне еще два года назад курчавой бородой, напоминающей формой лопату, румянцем во всю щеку и большой блестящей лысиной в обрамлении пшеничных волос. У него были взрослые сыновья и кругленькая улыбчивая жена, которая пекла вкуснейшие пироги в королевстве.
Постоялый двор встретил нас ароматом свежего хлеба и жареного мяса. Двухэтажный, с большим трапезным залом, тем не менее он не мог вместить всех желающих. Три сотни с лишком мужчин разбили стоянку поблизости. Внутрь вошли только офицеры, притом в основном из наемников – десятники и три сотника предпочли остаться у солдатских костров.
Сэймон встретил нас радушно, при этом сохраняя озабоченное выражение лица. Я сначала решила, что так он маскирует страх перед необычным постояльцем. Но нет, вскоре он смело попросил Тенебриша уделить ему немного внимания.
Сидя за столом и бросая осторожные взгляды на Сэймона с темным, тихо спросила у Холгера:
– Я слышала, что из-за отравления туманным грибом все мясо пришлось выбросить из обоза?
– Таково требование его темнейшества, – невозмутимо подтвердил он.
– Если мясо будут брать в Пеньках, надеюсь, за него заплатят?
Тенебриш пришел в Аркиол как завоеватель, но при этом не желал полномасштабного кровопролития, раз не разрушил город с помощью чар. И я уповала, что и жителей этого поселка ни он, ни его наемники не обидят. В легионерах я была уверена – на родной земле не пакостят.
– Обещаю, ваше высочество, что прослежу за этим.
– Благодарю вас, герцог.
Расстроенный бледный Сэймон о чем-то взволнованно говорил, обливаясь потом. Тенебриш в своем черном плаще, вышитом серебряными нитями, напоминал терпеливого грифа, который точно знает, что умирающая добыча никуда не денется. Выслушав, он криво усмехнулся и покачал головой. После чего преспокойно повернулся спиной к Сэймону и вскоре занял свое место за нашим столом.
– Что случилось? – спросил Холгер. – Чего он хотел?
– Да так, не стоящие внимания мелочи, – отмахнулся темный, все еще улыбаясь. – Перепутали меня со светлым магом.
И с такой едкой иронией он это произнес, что расспрашивать подробнее желание пропало напрочь.
Жена Сэймона сбивалась с ног, бегая между столами. В этот раз ей помогали только невестки, и это было странно. Где же сыновья? Их присутствие не помешало бы, когда такой наплыв посетителей и все зверски голодны.
Глупо, но я предпочитала думать о подобных странностях, а не о своей проблеме – Тенебриш любезно сообщил, что как у жениха и невесты, у нас одна комната на двоих. Душу грело подслушанное обещание не трогать меня до столицы, но трезвая мысль не давала расслабиться: один раз чародей уже солгал. Что ему мешает нарушить данное слово еще раз? Оно у него легковесно, точно пушинка.
Когда нам принесли пироги и чай, я не выдержала и остановила грустную женщину:
– Госпожа Эльма, что с вами? Почему вы невеселы?
– Ваше высочество… – Она растерялась на миг, а затем, бросив быстрый взгляд на чародея, прошептала прерывисто: – Пропала в лесу Лина, племянница мужа. Парни из поселка ищут ее с утра. А уже стемнело, волки воют, страшно…
Я тоже покосилась на Тенебриша. А не просили ли его поискать девушку? Пускай не с помощью чар, а отряда солдат? То-то он веселился, отказывая.
– Мы можем вам помочь. – Я поднялась из-за стола. Герцог вскочил следом, как того требовал этикет, и только темный остался на месте, равнодушно жуя пирожок. – Правда, ваше темнейшество? Мы поможем?
Тенебриш молча жевал, но смоляная бровь изогнулась иронично.
Сделав глубокий вдох, в отчаянии выпалила:
– Вы ведь не откажете своей невесте?
Челюсти чародея замерли. Их обладатель взглянул так, что моя душа ушла в пятки.
– Отказать невесте? Как можно!
Вытерев тонкогубый рот вышитой салфеткой, он отодвинул стул и, обняв меня за плечи, шепнул:
– Только ради тебя, принцесса-недотрога. – И громко объявил: – Конечно, я помогу! Как же я могу отказать хлебосольным пеньковцам, когда за них просит моя прекрасная будущая жена?
Пальцы темного соскользнули с моей руки, мимоходом лаская.
Может, зря я решила помочь незнакомой девушке и ее родным? Чую, расплата за добро может оказаться мне не по карману.
Под искренние благодарности хозяев постоялого двора Тенебриш попросил принести какую-нибудь личную вещь девушки.
Пока обрадованный Сэймон побежал домой к сестре, у меня нагло поинтересовались:
– Принцесса, вы же знаете, что инициатива наказуема? Сейчас верну амулет поиска, поможете нам.
Вернет еще один артефакт? О Милосердная Мать, да это же прекрасно!
Мое сердце забилось быстрее от радости.
– Децем, уже ночь, – разумно напомнил недовольный герцог. – А в лесу не только волки.
– При чем тут я? Глупости творить изволит ее высочество, – хмыкнул темный. – Я вообще считаю, что девицы давно нет в живых, мне лень тратить силу на поиски трупа.
Стоящая неподалеку Эльма, охнув, потеряла сознание и со стуком упала на пол. В моей душе пробудилась злость.
– Я согласна помочь! Где мой поисковик?
Ночной лес не вызывал энтузиазма, когда утомилась и плотно поела, хочется только одного – принять ванну и спать. Но статус будущей королевы, которая должна заботиться о подданных, не игнорируя просьб о помощи, а еще желание утереть нос самодовольному чародею было сильнее усталости. В отношении других людей я оптимистка: у кого-то все будет обязательно отлично, это только у принцессы судьба такая – не ждать ничего хорошего, особенно в личной жизни. И вот сейчас я истово верила, что пропавшая найдется живой и невредимой.
Вскоре родовой артефакт привычно обнимал указательный палец моей левой руки. Моя радость, наконец-то ты снова у своей хозяйки… Уже третий. Может, пока доедем до столицы, я соберу весь комплект?
– Шэйш! – зло выругался Тенебриш сквозь зубы и достал из поясной сумки дребезжащее магзеркало.
Он остался в зале, а мы с герцогом вышли на улицу.
– Ваше высочество, советую переодеться, – вдруг тихо произнес Холгер, когда мы уже спустились с крыльца по скрипучим широким ступеням.
– Мне не холодно, лето как-никак, – резко возразила я, растерявшись. Заботливость предателя не радовала, а скорее раздражала.
Запрокинув голову назад, проклятый смотрел на звездное небо, напоминающее сейчас разлитые чернила, в которые кто-то швырнул пригоршню бриллиантов.
Немного помолчав, он подкрепил совет аргументами:
– В лесу сыро, да и от веток плащ защитит лучше, чем легкая куртка.
– Не переживай, я не дам своей невесте замерзнуть, – успокоил его выскользнувший из темноты чародей и попытался меня обнять.
– Благодарю, ваше темнейшество! Вы очень любезны! – произнесла я церемонно и отступила назад к крыльцу, выскользнув из-под его руки.
– Куда же вы, дорогая? – с издевкой в голосе протянул Тенебриш.
И я поняла, что не мне с ним тягаться в умении манипулировать. И уж лучше бы я лишний раз не напоминала о том, что у нас вроде как скоро свадьба. Иначе сама же, ужасаясь, поверю в нее, и кошмар воплотится в жизнь. Как там говорилось в одной из книг моего любимого Мартеза? Пока возможные беды не накормлены верой в них, они эфемерны и к человеку не подступятся.
Пришлось признать правоту Холгера, но подняться в отведенную комнату, куда занесли вещи, я не успела. К постоялому двору приблизилась группка молодых мужчин.
Откуда-то из темноты выбежал запыхавшийся Сэймон и бросился в первую очередь к ним.
– Нашли?!
Чародей подкинул в воздух еще один рой желтых огоньков. И среди новоприбывших я смогла узнать сыновей Эльмы и Сэймона – крепкие парни за два года почти не изменились.
– Нашли вот это, – с мукой в голосе произнес невысокий русоволосый крепыш, демонстрируя заляпанный чем-то темным зеленый лоскут. – Все, что осталось от моей любимой.
Это что? Кровь на ткани?.. Тенебриш прав – девушки больше нет? Волки успели первыми?
Упомянутый мысленно чародей подошел к незадачливым спасателям. Выхватив из рук чуть ли не рыдающего парня кусок ткани, поднес к носу… И хмыкнул:
– Ваше высочество, проверьте, кому принадлежит кровь.
Не люблю диагностировать трупы! Но хочешь не хочешь, а раз ввязалась в дело, надо доводить его до конца.
Целительский артефакт отозвался мигом:
– Кровь принадлежит курице, – произнес приятный, никому не слышимый, кроме меня, женский голос.
Я повторила его ответ, и пеньковцы потрясенно ахнули.
Крепыш и вовсе пришел в возбуждение:
– Так это не кровь моей Лины? Тогда нужно продолжить ее поиски!
Братья пропавшей и остальные мужчины, помогавшие им, одобрительно загудели, воспрянув духом, как и жених.
– Да, Джет прав! – закричал кто-то из толпы. – Надо искать!
Хм, рвутся обратно в темный лес, но при этом никто не задался вопросом, почему на лоскуте одежды пропавшей девушки птичья кровь? Ведь это подозрительно!
– Мы возвращаемся в лес, – заявил Джет решительно.
– Стоять, – тихо обронил чародей. – Поисками теперь руковожу я.
Жених, нервничая, комкал край своей рубахи.
– Давайте поспешим, пожалуйста, – рискнул он попросить, запинаясь, – Лине нужна наша помощь.
Тенебриш не ответил – на себя перетянул внимание взмокший Сэймон. Вытирая одной рукой лоб, второй протянул вещь племянницы.
– Ваше темнейшество! Вот, вы просили!
Как мило, он принес полотняную юбку. А достаточно было бы гребня или ленты для косы.
Взяв двумя пальцами одежду, Тенебриш протянул ее мне:
– Ваше высочество, все теперь зависит от вас.
На меня смотрели десятки пар глаз. С надеждой. Скорбь на лицах пеньковцев сменилась ожиданием чуда. И как тут работать с артефактом, когда тебя буравят взглядами?
Зажмурившись, постаралась сосредоточиться. Кольцо с топазом чуть заметно кольнуло палец, активируясь.
– Вперед! – услышала мысленный призыв все того же приятного женского голоса.
В детстве меня удивляло, почему у всех артефактов одинаковые голоса? Реакция взрослых была предсказуема – от меня отмахнулись. И чуть позже я самостоятельно нашла ответ: так захотел их создатель Серж Смелый. Блестящий артефактор, иномирянин, он стремился к удобству и, как написано в старинной книге, к многофункциональности, при этом особо не фантазируя и по возможности упрощая работу с созданными магпредметами. Одним словом, гений.
Раскрыв глаза, я с восторгом уставилась на прозрачную, светящуюся золотым рыбку. Она плыла по воздуху, шевеля хвостом и плавниками, будто в воде. Каждый раз, когда прошу помощи у кольца-поисковика, любуюсь ее грациозными движениями. Красивый «указатель» гораздо эффектнее серенькой птички, которую однажды видела у генерала Рубинового легиона. И смею надеяться, что моя рыбка сильнее.
– Следуйте за ней, – сообщила засмотревшимся зрителям и первой бросилась вперед.
Сама сделала пару шагов, а дальше меня подхватил под локоток чародей.
– Моя дорогая принцесса, держитесь за меня, я помню, что в темноте вы словно крот.
Угу, а вернул бы серьгу, отвечающую за остроту органов чувств, тащить за ручку не пришлось бы.
Лес встретил нас подозрительными шорохами и тревожным уханьем совы. Влажный воздух был наполнен запахами летних грибов и переспевших ягод. Темень порой разбавляли освещенные лунным светом островки высокой травы. Я шагала по ней с замирающим сердцем – если что, артефакт исцелит после укуса змеи, но как же не хотелось активировать его для себя!
Тенебриш ответственно следил, чтобы я не спотыкалась и не получала по лицу ветками. Впрочем, о втором больше заботился герцог – в какой-то момент он пошел впереди, и за его широкой спиной сразу стало уютнее.
Я плохо помню передвижение по лесу. Что это не королевский парк с дорожками, посыпанными песком или выстланными камнем, я помнила. Но богиня! Какая же запущенная местность! Деревья здесь не прореживали десятки лет. Сюда бы дюжину-другую лесорубов! Нет, я не забыла, что Пеньки – поселок артельщиков, но все же они могли бы и улучшить жизнь своих близких. Старики, женщины и подростки за дровами и по ягоды все равно же ходят, мужчины могли бы для них расчистить бурелом.
Мы шли, ведомые ярко сияющей под кронами вековых деревьев рыбкой, не больше часа, точнее сказать не могу – часы валялись где-то в шкатулке с украшениями без чар.
Толпа искателей замерла на вытоптанной зверьми поляне. Или не зверьми? Мое сердце сжалось в дурном предчувствии, когда рыбка застыла, активно виляя хвостиком, над небольшой кочкой.
– В сторону! – Герцог, упав на колено, аккуратно воткнул нож в землю.
Не поняв, для чего он так сделал, удивилась, когда та вздрогнула. Поросшую жухлой травой кочку мужчина отодвинул в сторону. Под цельным пластом земли скрывались доски. Пеньковцы быстро их убрали, открывая темную дыру.
– Что это? Землянка? – высказал мои мысли один из кузенов пропавшей.
В ту же секунду рыбка нырнула в темень подземелья, разбрызгивая с роскошного хвоста золотые искры. Они подтверждали – цель найдена.
– Дальше – мы с Холгером, – сообщил Тенебриш и соскочил вниз.
Глупец! Там же могут быть колья, воткнутые в землю! Ой, а чего это я о нем беспокоюсь? Да хоть капкан на медведя, пусть прыгает! Мне же лучше.
Когда в землянку – а это была, несомненно, она – спустился и герцог, я немного разволновалась. А вдруг артефакт ошибся? И там не девушка, а нечисть? Или пропавшая сама успела превратиться в кровожадную тварь? Ведь не по доброй же воле она оказалась в землянке!
– Ваше высочество, – позвал глухо Холгер снизу, – вы нужны нам.
Заглянув в яму, невольно представила, как ломаю ноги или наступаю на ядовитого паука. Фу! Как же не вовремя довелось лазать в лесу, самое время напороться на какую-то дрянь, любящую темноту и сырость ямы.
– Ваше высочество, спускайтесь.
– Там паутины нет? – спросила, чтобы потянуть время. Ох, кто бы знал, как туда мне не хотелось лезть!
– Ни пауков, ни змей, ваше высочество. Спускайтесь! – Герцог проявил настойчивость. – Я помогу вам.
Вздохнув, мысленно призвала богиню. Милосердная, дай сил и везения! Пусть все пройдет хорошо, и никаких жутких гадов, кроме Тенебриша, там не будет.
Усевшись на землю, я свесила в темноту ноги.
Тотчас мои щиколотки обхватили крепкие руки – даже сквозь кожу низких сапожек я почувствовала их тепло. Ладони скользнули вверх по голени, легли на бедра… и чуть дернув, заставили свалиться вниз.
Я упала Холгеру в объятия. Несколько секунд он держал меня, прижимая к своему горячему телу, прежде чем отпустить. Прижимал так плотно, что я, кажется, всей кожей ощутила, какие рельефные, стальные у него мышцы под одеждой.
Случайное касание, длившееся мгновение, а меня бросило в жар.
А потом пришла злость. Он меня лапал? Да как он посмел!
Лишь оказавшись в землянке, поняла, что за вспышкой ярости позабыла о страхе. Впору задуматься, а не заметил ли мои проблемы герцог и не вздумал ли решить их таким нетрадиционным способом? Переключив внимание на другое, заставляя испытывать иные эмоции? Нет, нет… Это, разумеется, бред и мои фантазии.
– В следующий раз можно и без рук, – прошипела я едва слышно.
– Вы против, чтобы я вам помогал? Думаете, что достаточно ловки, чтобы не сломать себе что-нибудь, прыгая в темноту? – удивился мой низвергнутый с пьедестала герой.
– Вы поняли, о чем я!
– Нет. О чем вы?
Я разозлилась сильнее.
– Вы коснулись меня неподобающим образом, – пересилив гнев и стыд, объяснила ему.
– Разве мужчина может касаться неподобающим образом женщины? – невинно, слишком невинно спросил Холгер. И, помедлив, добавил: – Когда помогает ей?
– Вы меня… – не договорила, наконец-то поняв, что он смеется.
Гад! В такой ситуации задевать… Какой же он все-таки гад!
Протиснувшись мимо герцога, пошла на неяркий свет. Точнее, согнувшись, едва ли не поползла на коленках. Землянка оказалась низким горизонтальным туннелем, и только вертикальная часть, то есть вход, позволяла стоять в полный рост.
Сделав шагов десять-двенадцать, поняла, что ошибалась – я попала в комнату довольно просторную для подземного сооружения. К слову, построили его добротно, на года – дубовые бревна укрепляли в некоторых местах стены, что уменьшало риск обвала. Тот, кто рыл землянку, подошел к делу серьезно.
Комнатушку золотые огоньки чародея освещали достаточно хорошо, чтобы я сразу увидела человека. Женщину. Она лежала на спине, привязанная за руки грубой веревкой к одному из столбов. Лежала голая на ворохе тряпья, вся в темных пятнах и царапинах. Лежала, не подавая признаков жизни.
– Ты хотела найти девчонку, Рина? Вот, займись ею, пока она не перешагнула грань, откуда можно вернуть только нежитью.
Охнув, я бросилась к Лине.
Запах крови и чего-то еще, странного и неприятного до тошноты, ударил в нос. Стараясь дышать через раз, я активировала артефакт исцеления.
– Обезвоживание, потеря крови, гематомы, ушибы, внутренние повреждения женских органов высокой степени тяжести… – Пока артефакт монотонно перечислял, я старалась успокоиться.
Под ладонью, которую я опустила на грудь Лины для лучшего контакта с чарами кулона, было липко. И я поняла, чем еще воняло, кроме крови… И меня чуть не стошнило от отвращения.
Девушку похитили, чтобы надругаться. И отпускать ее отсюда никто не собирался.
Когда артефакт начал экстренное лечение, прерывисто попросила:
– Перережьте веревку!
Чародей беспрекословно выполнил просьбу, а затем попытался обнять меня за плечи. Я чуть отклонилась, едва не завалившись боком на земляной пол.
– Не надо, пожалуйста…
Убегать сейчас – значит, лишить девушку шанса на спасение. Но и терпеть прикосновения, видя все это, невыносимо. О Милосердная, кажется, я снова начинаю бояться и ненавидеть мужчин…
– Ты дрожишь, Рина, я хотел всего лишь поддержать тебя.
Как ни была абсурдна ситуация, но объяснение прозвучало искренне. Покосившись на Тенебриша, удивилась, увидев на его лице сочувствие. Да, бедная девочка выглядела так, что невольно проснется жалость и у темного.
– Рина, ты побледнела. Хватит, не перенапрягайся, оставшиеся ранения у нее пройдут и сами.
Я сжала зубы. Жалость? Ха! Да он ее не знает! И вообще, как может жалеть жертву тот, кто несколько часов назад принудил, а потом выпил жизнь другой женщины?
Я ощущала, как сочувствие к девушке и страх оказаться в подобной ситуации отступают под напором гнева. Ярость захлестывала меня. Я ощущала острое желание врезать его темнейшеству. И держалась изо всех сил. Надо помнить о Мизгире, о троне предков… и пока молчать.
Увы, совсем молчать не вышло.
– Что? Пройдут сами? Да как вы можете так говорить?
Ответ поразил до глубины души:
– Девок в стране много, принцесса – одна.
Какой же он бессовестный и циничный! Истинный темный! Темный?.. Точно! Я подзабыла об этом. А когда вспомнила, меня отпустило.
И все-таки чувство справедливости заставило поправить:
– Две принцессы.
– Одна. Половозрелая, которая должна стать королевой, одна, – настойчиво подчеркнул Тенебриш.
Для него именно половая зрелость важна? Ладно, я не буду спорить больше.
Так как я не стала возмущаться, дальнейшее лечение происходило в тишине. Ну, почти в тишине – где-то осыпалась земля, что-то или кто-то шелестел в темноте, перебирая маленькими лапками… Как же я ненавижу пауков и змей!
– Все? Ты закончила? – спросил чародей через некоторое время.
– Почти, – покачала я головой. – Ей нужно поспать, а потом попробую стереть страшные воспоминания. До жриц Милосердной Матери мне далеко, я не умею лечить душу, но приглушить боль смогу…
Тенебриш не дослушал.
– Кайрон, можешь выносить девицу.
И так он равнодушно это произнес, как будто о мешке с зерном, что новая волна возмущения поднялась в душе. Лишь усталость не позволила мне вновь вспыхнуть гневом и раскрыть рот.
Герцог, быстро сбросив расстегнутую куртку, молча снял черную рубашку и бережно завернул в нее спящую Лину. Усыпляя, я не пожалела силы артефакта – пройдут минимум сутки, прежде чем она проснется.
Выбраться наверх оказалось сложнее, чем спуститься. Я считала, что Холгер приставал? О нет, он действительно помогал. А вот чародей… чародей откровенно схватил за попу, когда подсаживал. К счастью, в тот же момент руку подал герцог – и я вылетела из землянки, как на крыльях. И мои щеки горели огнем.
Пеньковцы сгрудились вокруг спящей девушки, которую держал ее старший двоюродный брат. И роптали:
– Бедная девочка…
– Кто это сделал? Кто-то заезжий?
– Ага, и землянку успел выкопать? И кровью платок измазал, чтобы мы подумали, что ее волки разорвали?
– Лина собирала солодку от кашля для матери – все в поселке об этом знали.
– Нет, из наших никто не мог. Это чужак.
– Да, кто-то из чужих, наши не могли. Это же зверство…
– Зверь, да! Человеком его назвать нельзя.
– Яйца бы ему отрезать за такое!
– Не, вздернуть на сосне за яйца!..
Мужчины стояли, переполненные разрушительными эмоциями, яростно потрясали кулаками, разговаривая на повышенных тонах. Переходя от сочувствия – к гневу, от растерянности – к желанию мстить.
– Ваше высочество? – кинулся ко мне младший сын Сэймона. – Вы можете узнать, кто это сделал?
Я растерялась. Как?
– Разве что разбудить вашу сестру, но она спит крепко и…
Меня грубо прервали:
– Да! Разбудите Лину! – Глаза молодого мужчины лихорадочно блестели. – Мы хотим знать, кто он!
В золотом сиянии магических огоньков пеньковцы выглядели страшно. Мстители всегда страшны. Переполненные жаждой справедливости, а на самом деле и желанием причинить ответную боль, они часто не раздумывают, каким способом творить свою месть.
– Вы понимаете, что девушку пришлось специально ввести в состояние сна?
– Ваше высочество, ее обидчик может уйти, пока вы медлите, – гневно возразил кузен пострадавшей. – Дорога каждая минута!
На миг мне даже стало не по себе, в животе шевельнулся холодный клубок страха. И я отступила назад.
И натолкнулась спиной на чародея. Властно обняв за талию, он шепнул, обжигая горячим дыханием мою щеку:
– Рина, дай им то, что они хотят. Разбуди ее.
Он прав. Что-то доказывать обезумевшей толпе, когда она решительно настроена творить правосудие, без толку и глупо.
Решив, что я колеблюсь, Тенебриш почти беззвучно произнес:
– Они ищут козла отпущения. Из чужих в Пеньках только легионеры и наемники, а конкретно здесь – мы. Если не хочешь, чтобы я залил поляну кровью, назови им имя.
Теперь мне стало страшно за пеньковцев. Темный ведь исполнит свою угрозу!
– Хорошо, сейчас я разбужу Лину.
И странное дело, когда я отступила от чародея, мне стало неуютно. Сейчас он и герцог – единственная преграда между мной и мужчинами, возмущенными тем, как поступили с их землячкой. Еще утром я бы и не подумала, что враги могут быть моими защитниками.
Стоило мне приблизиться к старшему сыну хозяина постоялого двора, как напряженная атмосфера на поляне, казалось, обрела плотность.
И я поспешила активировать артефакт – испив моей крови, он потеплел на груди, когда мысленно попросила разбудить пациентку.
– Оптимальные методы тонизации войдут в противоречие с седативным эффектом от предыдущего заклинания, – предупредил изумрудный кулон.
Дав команду выполнять, вздохнула. Бедная девушка, досталось ей, да еще я не смогла отстоять ее покой. Эх, врачеватель из меня, как из шэйша святой покровитель Кронии.
– Она очнется на пару мгновений – больше не просите, если любите сестру, – предупредила мужчину, который держал девушку.
– Этого хватит, – зло произнес он, – чтобы узнать имя.
– Лина, проснись, – позвала я ее.
Веки спящей вздрогнули, она заметалась, болезненно застонав, на руках у кузена. И открыла глаза.
– Лина, кто тебя украл? Кто с тобой это сделал? – затараторил второй кузен.
Одурманенная артефактом, моя пациентка прерывисто прошептала:
– Джет… – И потеряла сознание, хотя мне хотелось думать, что уснула.
Кто-то ахнул, кто-то выругался.
Понимая, что сейчас начнется самосуд с пролитием крови, воскликнула:
– Погодите! Она не в себе и могла просто звать жениха!
Быстро огляделась, но молодого мужчину не увидела среди пеньковцев. Маловато света в темном лесу.
– Да какой он ей жених! – прорвало кого-то. – Он сватался к ней и получил отказ!
– Лина собирается замуж за купца из Форка, – добавил младший кузен.
– Все, что вы говорите, не делает его насильником! – возмутилась я искренне.
И вздрогнула, когда рука чародея успокаивающе легла на плечо. Тяжелая, умеющая швыряться смертельными заклинаниями и причинять боль, но в этот момент сулящая мне поддержку.
– Ваше высочество, а то, что сбежал, делает? – спросил он. – Лучшего доказательства вины и не придумаешь.
Да что же это такое?! Скорые на расправу пеньковцы и кровожадный чародей убьют парня!
– Нет, не делает, – упрямо возразила я. – Он мог просто испугаться и потому сбежать.
– Джет мог напасть на Лину, – загалдели вокруг нас. – Он долго возмущался, что она отказала. Как же! Лучший старатель артели! Найти и подвесить его за яйца!
Тенебриш щелкнул пальцами – и свет чародейских огней пропал. Кромешная тьма мигом остудила горячие головы.
Тишина… Темнота… И чародей, который не будет мучиться угрызениями совести, если придется убивать. Все это заставило толпу присмиреть.
– Как по мне, так можете перебить друг друга – я не расстроюсь, – голос Тенебриша звучал студено, – а вот ее высочество – да. Никто не смеет ее обижать.
За исключением самого темного.
От слов чародея морозом сыпнуло по спине, думаю, не только у меня.
– Только из уважения к моей невесте я найду настоящего убийцу, – заявил он, но никто уже не радовался.
Общая задача – поиски в лесу – вызвала некую близость, теперь это ощущение исчезло. На поляне в ночном лесу стояли жители маленького поселка и служитель проклятого бога Эшкиля. И сейчас он предложил то, что не свойственно характеру темных – восстановить справедливость.
– Ваше темнейшество, – рискнула я заговорить первой, – все присутствующие здесь будут вам очень благодарны.
Золотые огоньки взлетели над нашими головами, заливая поляну ярким светом. Чародей молча взмахнул руками – широкие рукава черного плаща встрепенулись крыльями ворона, – и посреди поляны вспыхнул кроваво-оранжевый шар огня. Полыхнуло жаром – люди отшатнулись, закричав.
– Эпи сэдэ эри, эпи сэдэ эри… – монотонно произносил темный. – Эпи сэдэ эри!
Из пламени вылетела… летучая мышь. Но что это была за ночница! Красные глазки, острые уши, когти длиннее, чем у меня пальцы, по алой шерстке пробегал огонь. Нет, это не летучая мышь, а какая-то потустороння тварь!
Кружа в воздухе над нами, она издавала тонкий писк, от которого неприятно звенело в ушах.
Подойдя к сыну хозяина постоялого двора, Тенебриш прикоснулся к его ноше, спящей сестре. Просунув руку под ткань рубашки, с непередаваемым выражением отвращения на лице, он пошарил там…
Подняв вверх руку, произнес:
– Эри, след! – Огненная ночница спланировала на руку темного. Уцепившись коготками за кисть, она жадно облизала пальцы чародея. После чего тот грозно пророкотал: – Приказываю отыскать хозяина этого семени!
Гончая мышь, неспешно махая кожистыми крыльями цвета крови, полетела на север, в глубь леса. Пламя, окутывающее ее тельце, освещало путь людям внизу. Показательно, что пеньковцы последовали за ней без страха и сомнений, не дожидаясь приказа темного.
И только тогда я почувствовала, как мне холодно. Трясло, ломало. В глазах темнело. Что теряю сознание, поняла, когда оказалась на руках у Холгера.
– Переутомление, – констатировал чародей недовольно, – артефакт выпил слишком много. А я предупреждал!
– Как быть с ее высочеством? – Обеспокоенный моей судьбой герцог удобнее устроил меня в своих руках. Прижал к себе теснее, хоть я и так соприкасалась левой рукой с его голой кожей на груди. Мурашки, пробежавшиеся до шеи и обратно, мне совсем не понравились.
– А что тут думать? Вы идете в поселок, я продолжаю охоту – только я могу управлять огненной эри.
И темный устремился вслед за пеньковцами.
Здорово… Просто замечательно! Я получила еще одно подтверждение, как ко мне он относится. Несерьезно. Как к игрушке, которую можно, когда мешает развлечениям, забросить на самую дальнюю полку в шкафу.
И не то чтобы я думала завязывать отношения с чародеем, нет. Просто мало приятного сознавать, что смотрят на меня, как на довесок к трону.
Шли медленно. Сыновья Сэймона несли спящую родственницу по очереди, герцог тащил меня сам. В какой-то момент совесть дала о себе знать: ему ведь тяжело, тогда как я чувствую себя гораздо лучше. А вообще, чего это я о нем переживаю? Пусть тащит! Не надорвется – он же прошел трудное обучение в храме бога войны, что ему одна легкая девушка?
Почувствовав себя прямо-таки злодейкой, с трудом сдержала довольную улыбку. Нет, выдавать, что я уже в порядке, рано. Пусть несет.
Увы, получилось совсем не то, чего я ждала. Когда носят на руках на дальнее расстояние – это не очень-то и приятно.
Когда вошли в поселок, мое тело ломило, как во время болезни. Я мечтала о ванне с лепестками цветов и расслабляющем массаже, который мастерски умела делать няня Глая. А проклятый герцог хоть бы вспотел! Под крышу постоялого двора он внес меня без малейших признаков усталости.
Опустив на лавку, Холгер приказал подать мне ужин и набрать ванну. Сквозь полуопущенные ресницы я наблюдала, как суетятся домочадцы Сэймона, занимаясь родственницей и мной.
– Ваше высочество, как вы? Вас отнести в комнату или сами дойдете?
Чтобы он тащил меня по узкой лестнице с высокими ступенями? Нет уж, так рисковать своим здоровьем я не буду.
– Сама… – И все же простонала я нарочито жалобно.
А сделав несколько шагов, почувствовала, как пол ускользает из-под ног. И в этот раз я не притворялась.
Герцог молча подхватил меня на руки и понес на второй этаж. Опасно скрипели ступени, и я невольно представила, как под двойным весом они ломаются, и мы летим вниз… Ужас какой! Да лучше бы в отведенную комнату я заползла!
К счастью, старая лестница, отчаянно скрипя, испытание выдержала.
– Благодарю, – произнесла через силу.
– Ваше высочество, я всегда к вашим услугам, – ровно ответил он и, не поворачиваясь ко мне спиной, сделал шаг назад.
Я зашла в комнату и прислонилась к двери без сил.
Почему? Почему все сложилось так? Кайрон Холгер – молодой блестящий генерал, опора трона, аристократ из древнего рода, потомок второго основателя Мизгира, – и вдруг предатель? Как же так вышло? На чем он попался? Как попал в кабалу к темному чародею?
И за что ему это бесчестье? За что это все нам?
Жрицы Милосердной Матери сказали бы, что все невзгоды – часть великого замысла богини, согласно которому все будут счастливы. Раньше я истово верила в это, не уставая надеяться, теперь же сильно сомневалась.
Вскоре, успокоившись и перекусив творогом со сметаной, я забралась в медную ванну. Нежилась в горячей воде, пускай и без цветочных лепестков, но зато с пышной пеной.
Чтобы Тенебриш не застал меня врасплох, я закрыла дверь на щеколду и подперла сундуком. Ширма, натянутая на деревянную раму плотная ткань, поставленная между медной ванной и кроватью, также должна предоставить мне немного времени, чтобы одеться. Но это так, на всякий случай. К возвращению темного я буду уже в ужасно некрасивом сером платье с высоким воротом.
На его обещание герцогу не трогать меня до Форка я уже не надеялась. Я уповала на мужскую природу – после «охоты» уставший Тенебриш плотно поест и сразу уснет.
Время шло, а вылезать из воды не хотелось. Еще чуточку полежу, позволив уставшему телу окончательно расслабиться, и сразу же выйду.
Главное, не уснуть самой…
