Глава 4
Ошибка
Дракен летел быстро, ветер свистел в ушах. Специальные чары не защищали от непогоды, и я сразу ощутила все прелести путешествия в грозу. Стоило нам оторваться от земли, как хлынул дождь, загрохотал гром, зарницы сменили льдисто-голубые молнии.
Меня кружил вихрь эмоций. Я вновь и вновь переживала случившееся этой ночью. Побег. Падение. Болото. Нападение волка. Спасение от барса. Разговор с чародеем. И, наконец, благородный поступок генерала-предателя.
Он попрощался со мной… Только высоко над землей я поняла это. Он попрощался со мной! По-настоящему, будто был уверен, что мы больше никогда не увидимся.
А если… если это так и есть?
Существует ведь проклятие. И договор с Тенебришем. Что теперь тот сделает с герцогом? Страшно представить. Темный ненавидит единокровного брата, завидует ему. Разве он пощадит его? Сомневаюсь…
Не знаю, что руководило Холгером, когда он отпустил меня. Чувство долга? Сочувствие? Вина? Одно известно точно: это не любовь. Люби он меня, два года назад моя судьба сложилась бы иначе.
И все же, что будет с ним?
В груди нарастала тяжесть. Тревога за судьбу великодушного генерала усиливалась. Ему ведь действительно попадет от темного! Если бы не проклятие, Холгер, ставший в храме бога войны рейксом, легко справился бы с ним.
Но почему он отпустил меня? Почему раньше не показал, что на моей стороне? Я бы постаралась больше разузнать о проклятии, раз ему нельзя о нем рассказывать, и попыталась бы снять его. Нашла бы того, кто сможет это сделать.
А так он подставился. Смертельно подставился…
Ох, а еще я забыла о сестре! Она осталась в руках Тенебриша!
Все, я возвращаюсь и вербую в союзники герцога. Любой ценой сниму с него проклятие, а дальше дело за ним – тем, кому подчиняется армия Мизгира.
Как только приняла нелегкое решение, с души словно камень свалился. Даже дышать стало легче. Значит, я сделала правильный выбор.
– Гром! Мы возвращаемся! – попыталась я перекричать настоящий гром.
Дракен не послушался.
– Гром! Мы летим назад!
Крылатая скотина и не думала мне подчиняться!
О богиня! Я ведь приняла решение! Неужели я не смогу поступить правильно из-за какой-то тупой зверюги?
А если проклятие сработало? И Холгер сейчас умирает?
Эта мысль причинила мне почти физическую боль.
И я пошла на риск – решила воспользоваться советами чародея, данными во сне.
Натянув поводья, скомандовала:
– Поворот! Назад! Вернись к хозяину, Гром!
Я не чувствовала страха и верила в свои силы, и когда дракен нырнул вниз, испытала непередаваемые ощущения. Слава богине, вскоре полет выровнялся, и больше в воздушные ямы мы не падали.
Мы возвращались! У меня получилось! Я боялась поверить, что ящер мне подчинился. Не позволяла себе радоваться, что отыщу герцога – опасалась спугнуть удачу. Я могла только надеяться на это…
Умный зверь опустился на ту же поляну, с которой мы взлетели. Проклиная затянутые ремешки, еле выпуталась из сбруи. Все это время Гром терпеливо ждал.
– Спасибо.
Стоять на дрожащих ногах сложно. Разговаривать с плотоядным ящером – еще сложней. И тем не менее я справилась и даже погладила его по шее.
– Все, можешь улетать, Гром.
Дождавшись, пока отойду на край поляны, он поднялся в воздух, чтобы в мгновение ока раствориться в грозовом небе.
Проводив печальным взглядом свой реальный шанс на свободу, бросилась искать герцога.
Как далеко он успел уйти? Я не рейкс, читающий следы, как книги, но мне помогла грязь, хоть дождь и смывал отпечатки человеческого присутствия, усложняя поиски. Особенно сложно искать ночью в лесу, когда единственное освещение – молнии.
Меня вела сама судьба. Я увидела темную фигуру, лежащую неподалеку от поляны. Судя по всему, отпустив меня, герцог прошел всего несколько шагов, прежде чем свалиться.
– Кайрон, – позвала его, обмирая от страха. Только бы он выжил, только бы я успела. – Кайрон!
Он не отозвался, не пошевелился, продолжая лежать вниз лицом.
Молясь богине, я перевернула его и…
О богиня! Шрам разошелся, заливая лицо мужчины кровью.
Нащупав на его шее слабо бьющуюся жилку, выдохнула с облегчением. Живой… Живой! Слава богине! Остальное все поправимо. Важно найти удобное место, чтобы его подлечить.
Дождь хлестал по спине, сапожки скользили в грязи, когда я тащила тяжелое тело в укрытие. Им довелось стать яме под корнями сосны, выросшей на склоне и теперь кренившейся вперед. До комфортного шатра ей далеко, но от ветра и дождя она временно укроет.
Прежде чем затащить Кайрона под мохнатые лапы дерева, проверила, не занято ли место. Для этого пришлось разворошить заплечный мешок и отыскать запасной светильник. Повезло – ни одна лесная зверушка не облюбовала наше убежище.
Подложив под голову мужчины мешок, активировала амулет. Перед началом исцеления получила ответ, в каком он состоянии. Притом красочный – в виде картинки, где энергетический каркас тела исчеркан, обвит черными лентами, которые агрессивно сжимали все органы.
Холгер отпустил меня, нарушив приказ темного, и проклятие начало душить его, убивая.
– Ничего, мы справимся, Кай, – произнесла больше для себя, чем для бесчувственного герцога.
– Глупая девчонка, зачем ты вернулась? Я же дал тебе шанс! Но и тут ты проявила самостоятельность, Кьяра. Снова сделала по-своему – и все пошло наперекосяк.
Холгер отчитывал меня таким тоном, что я не могла не возмутиться. Хотела высказаться, что в свою очередь думаю о нем, но не смогла. Язык не слушался, горло пересохло, даже тяжелые веки подниматься не желали. Ломота, слабость, сковавшая тело, не позволяли подать ни малейшего знака, что я его слышу. И мысли путались.
Последнее, что помню – как спасала герцога и темноту, густеющую с каждой секундой. И больше ничего. И вот теперь он меня бранил.
– Пей, горе мое, Заноза моя.
К губам прижалось что-то холодное, в рот полилась обжигающая алкогольная настойка. Жар разлился внутри за считаные секунды. Я сделала глубокий вдох и открыла глаза.
– Ваше высочество, как вы себя чувствуете? – с постным выражением лица, как будто не он только что ругал меня, называя глупой, поинтересовался Холгер.
– А вы? – Я во все глаза смотрела на шрам, который больше не кровоточил и вообще напоминал подживающий рубец.
– Спасибо, хорошо, – все так же невозмутимо ответил герцог.
– Я рада, – прохрипела обожженным горлом. Как ни старалась, а улыбнуться не получалось.
Травяная настойка, которую в меня влил «добрый» герцог, рассчитана на мужчин с их лужеными глотками. Спорить не буду – я очнулась и взбодрилась, но какой ценой?
Когда я попыталась встать с расстеленной на земле куртки, стоящий на коленях Холгер положил мне руку на плечо.
– Не надо, не поднимайтесь – мой черед лечить вас.
– Я могу и сама… – Я коснулась висящего на шее кулона.
– Нет, вы слишком много потратили на меня сил, нужна передышка.
Что ж, он прав, да и любопытно взглянуть вблизи на целительский артефакт чужой семьи. Я подчинилась и с удивлением увидела, как в руке герцога возник родовой меч. Сейчас он горел изумрудным пламенем от острия до гарды.
Было немного не по себе, когда мужчина провел Скайлиром над моим распростертым телом. Лишь когда ощутила приятное покалывание через мокрую ткань, полностью доверилась, расслабившись.
– Повезло, что Скайлир, как и большинство сильнейших артефактов Мизгира, создавал мой предок совместно с вашим. Иначе он был бы для вас бесполезен.
– Не совсем поняла, о чем вы?
– Меч – в первую очередь оружие, лечение незначительных повреждений всего лишь побочный эффект, да и он доступен только потомкам его творцов – Сержа и Виктора. Так ясно?
Я кивнула. Герцог помог подняться на ноги и велел:
– Раздевайтесь.
– Что? – Я опешила, решив, что ослышалась.
– Вам нужно переодеться в сухую одежду, ваше высочество. – Он бросил мне шерстяное платье, вытащенное из моего же дорожного мешка.
Хм, обыскивал мои вещи? Бестактность я простила – чего только не бывает в пути, и не всегда удается придерживаться правил приличия. А вот наглость – нет. Он не отворачивался! А место под корневищем тесное и освещено прекрасно. И это просто взбеленило.
– Оставьте меня на несколько минут, – потребовала хмуро.
– Ваше высочество, не глупите, там ливень. – Он стоял, сложив руки на груди, невозмутимый и почему-то тоже злой. Может, потому что доставал макушкой до потолка нашего укрытия, и маленькие корешки, похожие на паучьи лапки, время от времени цеплялись за его черные волосы? – И в отличие от вас, сменной одежды у меня нет.
Я могла бы попросить хотя бы отвернуться, раз он не догадался об этом сам. Кстати, уже второй раз так сделал! Неужели боится поворачиваться ко мне спиной? Но ведь это смешно!
Вместо того чтобы попросить, не удержалась от колкости:
– Любите смотреть, ваша светлость?
И получила в ответ:
– Что я там не видел, ваше высочество?
Это был даже не намек. Это был удар по моим былым чувствам.
Меня затрясло от гнева и злости:
– И раз увиденное вас не заинтересовало, больше не смотрите!
Он криво улыбнулся и заявил:
– Не играйте в невинность, ваше высочество. Вы дрожите от холода в мокрой одежде.
Вмиг оказавшись рядом, он решительно начал меня раздевать.
– Что вы делаете?! – Я опешила.
– То, что должны делать вы, чтобы не заболеть.
– Я могу сама!
– Сомневаюсь. У вас уже началась лихорадка, ваше высочество. И кто-то должен о вас позаботиться.
– Это точно будете не вы! – Я попыталась вывернуться из его рук.
– Не глупите, Кьярин. Иначе вам не понравится то, как я вас раздену.
Мой плащ полетел на землю.
Я задыхалась от негодования. А проворные руки герцога расстегнули верхнюю пуговичку ворота мокрой туники.
– Вы… вы… мерзкий!
– Да, – кивнул он спокойно, освобождая из петли вторую.
– Отвратительный!
– Угу. – Вырез стал шире.
– Озабоченный…
– Что тут поделать, есть такое, – согласился он невозмутимо.
– Беспринципный…
– Чем горжусь. – Заставив поднять руки вверх, он сдернул с меня тунику.
– Козел!
Он замер. Я тоже.
Ой-ой… Кажется, кому-то сейчас достанется. Переперчила, как говорит нянюшка Глая.
Я стояла в мокрой, прилипшей к телу рубашке. Беззащитная и униженная. Он ведь раздевал меня без интереса, ни малейшей реакции на полуобнаженное тело. Тогда как я… я видела перед собой мужчину, который нравился мне много лет в любом состоянии. Даже под проклятием.
Темно-синие глаза герцога прищурились, губы сжались в узкую линию. Он несколько секунд смотрел на меня оценивающим взглядом.
Затем прохладно поинтересовался:
– А почему козел? Рогов у меня нет – не женат, бороду не отпускаю. Если, называя козлом, подразумеваете моральные качества, так я вас никогда не обижал, Кьярин. Это вас надо назвать козой.
– Что? – Я задохнулась от ярости. – Козой? Меня?!
– Да, попрыгуньей, которая бездумно щиплет травку там, где ее поджидают волки. Ветреная и непостоянная коза, которая быстро забывает свои обещания.
Да как он смеет!
Задохнувшись от гнева, я размахнулась. Руку обожгла боль. С недоумением посмотрела на нее. Перевела взгляд на лицо мужчины с отпечатком моей ладони… Шэйш! Я только что отвесила пощечину генералу, главнокомандующему мизгирской армией!
– Не вам попрекать меня в забывчивости! – Лучшая защита – нападение, об этом я не забывала и продолжала в том же духе: – Это кто еще не держит обещаний, а? На себя посмотрите!
Холгер целую вечность стоял, не шевелясь. Затем молча стянул с меня рубашку – я даже не сопротивлялась уже. Снял мокрые, обляпанные болотной тиной сапоги и штаны. И, не тронув нижнее белье, надел на меня теплое платье. Одел как куклу, как беспомощную или увечную. Одел, не выказывая своих чувств, не проявляя эмоций.
– Ложитесь спать, ваше высочество, утром поговорим.
И демонстративно сел на корточки у самого входа в наше убежище – туда даже долетали капли дождя.
Мне хотелось кричать, толкнуть его в непоколебимую широкую спину, треснуть по дурной голове мешком… Но вместо этого я сменила белье, надела теплые чулки и поверх платья – дополнительно тунику. Что ж, если хочет мерзнуть, его дело. Я буду спать.
Удобно устроившись на импровизированном ложе из вещей и укрывшись тонким, но теплым покрывалом, которое захватила с собой в дорогу, я приготовилась ко сну. После испытаний, выпавших на мою долю сегодня, и скандальчика, к сожалению, небольшого, я буду спать как новорожденный.
Через полчаса перевернулась на другой бок. Угу, уснула точно как младенец. Они ведь разные бывают, некоторые спят только на руках у взрослых.
Если не спится, то хотя бы сделаю вид. Как герцог, который строит из себя несгибаемого воина, которому не нужен отдых. Нет, я верю, что тренированные рейксы – сверхлюди. Но не после того, как проклятие чуть не раздавило все внутренности.
Светильник горел все так же ярко. Чего доброго, к утру потухнет, придется весь день продержать его на солнце, чтобы зарядился. Если оно, конечно, будет, это солнце, после такой грозы. Хотя обычно после ненастья как раз наступают самые теплые деньки.
Жаль, что у меня в жизни так не бывает, чтобы после ряда испытаний и потрясений начиналась светлая полоса. С каждым годом мое положение становится все хуже.
Выдавала я себя за спящую отлично, Холгер вскоре оставил свой наблюдательный пост. Но перед этим очертил вход мечом, получился неправильный эллипс из синего пламени. Сунется к нам кто-то – вмиг сгорит.
Выставив защиту, герцог сбросил сапоги, кольчужную рубашку и забрался ко мне под покрывало.
Я дышала все так же ровно, хотя очень хотелось замереть испуганно. Мое сердце билось так громко, что, казалось, его стук можно было услышать, не прикладывая ухо к груди.
Кайрон находился так близко и в то же время так далеко.
Его нелепые обвинения не давали уснуть. Давняя обида проснулась, как змея после зимней спячки, и впилась ядовитыми зубами прямо в сердце.
Два года! Два шэйшевых года я старалась понять его поступок и простить! О, как я старалась! Изо всех сил, не позволяя себе плакать и вспоминать.
Не проходило дня, чтобы я не разговаривала со жрицами Милосердной Матери в поисках ответа, почему он так поступил. Я поверила, что сама виновата, что придумала то, чего не было, что нужно отпускать не любящих. Не удержать того, кто глух к твоим мольбам о любви. Женщина, цепляющаяся за мужчину, – жалкая женщина. Она никогда не будет счастливой, даже если каким-то чудом привяжет его к себе.
Никогда не будет она счастливой с тем, кому не нужна. И тратя свою жизнь на такого человека, она приносит горе не только себе, но и ему, их будущим детям. Пытаясь согреть каменное сердце, она перечеркивает для себя возможность встречи с предназначенным свыше мужчиной.
Нет, на самом деле я долго не могла принять учения Милосердной. Не позволяла обида. Ну почему, почему он выбрал не меня? Я ведь лучше той, другой?.. Или нет? Раз он полюбил ее… Но потом, со временем, я начала соглашаться с мудрыми жрицами. Все так, как они говорят. Счастье женщины в ней самой. Я могу быть счастлива и без любви этого мужчины…
Рука герцога скользнула мне на талию.
Я испуганно замерла, умные мысли вылетели из головы.
Тяжко вздохнув, он придвинулся ближе. А когда уткнулся лицом мне в макушку, будоражащие мурашки побежали по моей спине. Новый вздох – и широкая грубоватая ладонь передвинулась удобнее, ложась мне на живот, на солнечное сплетение. Передвинулась почти под грудь.
Он обнимал меня почти так же, как тогда…
И жестко контролируемая два года память взбрыкнула молодой кобылой, отсылая в воспоминаниях в прошлое.
