25
Ровно в четыре вечера мисс Алиса позвонила Арнольдам.
— Судья Спенсер хочет видеть вас обоих в своем кабинете ровно через час, — объявила она.
В четыре тридцать она позвонила в Управление шерифа и попросила следователя Дейла Стюарта.
— Судья просит зайти к нему ровно в пять. Да, и захватите с собой Делберта Амиля.
Без десяти пять она набрала номер Джейкоба Уиллера.
— Судья Спенсер ждет вас через десять минут!
Уиллер, уже собиравшийся уходить домой, поинтересовался, в чем дело.
— Это насчет процесса Арнольдов, так что потрудитесь быть вовремя!
— Разве Спенсер не знает, что мистер Колдуэлл еще в Ричмонде? Без него никак нельзя! Ведь он — гособвинитель!
— А вы — окружной прокурор нашего графства! — резко ответила мисс Алиса. Она знала, где нахальство могло сойти с рук, и не упускала возможности потешить душу. Кроме того, она понимала, что Спенсер специально подобрал время для звонка, чтобы Колдуэлл не успел на встречу. — Вы принимали участие в каждом заседании, так что, я полагаю, вы вполне можете представлять сторону обвинения, не отрывая генпрокурора от важных дел!
— Это ни в какие ворота не лезет! — запротестовал Уиллер. — Колдуэлл в бешенство придет! Я немедленно ему звоню!
— Делайте что хотите, однако имейте в виду, что вы уже и так потратили пять минут, а судья Спенсер категорически требует, чтобы все были вовремя! Все без исключения!
Уиллер решил отложить звонок Колдуэллу и поспешил на лестницу. После торопливого подъема на третий этаж у него сбилось дыхание, и мисс Алисе пришлось подождать с минуту, прежде чем впустить его к судье.
Кресла и стулья в кабинете Спенсера была расставлены так, что обстановка напоминала миниатюрный зал судебных слушаний. По одну руку сидели Арнольды со Стюартом. По другую — Патти Делани, Чарлз Макдоналд и Делберт Амиль. Отец Грассо с Кайлом Данемом занимали места у задней стены кабинета.
Уиллер скользнул в пустое кресло рядом со Стюартом.
— Все в наличии, господин судья, — объявила мисс Алиса, вышла и прикрыла за собой дверь.
— Мисс Делани обратилась с просьбой созвать закрытое заседание у меня в кабинете, — приступил к делу Спенсер. — Почему и зачем — скоро станет ясно.
Он на секунду умолк, затем нагнулся вперед и сказал в интерком:
— Мисс Алиса, никаких звонков. Проследите, чтобы нам не мешали.
Уиллер робко, будто школьник, поднял руку.
— Извините, господин судья, я не хотел бы мешать, но генеральный прокурор Колдуэлл будет очень недоволен…
— С генеральным прокурором я разберусь. Всю ответственность за это чрезвычайное заседание я беру на себя.
Уиллер просветлел лицом и поудобнее устроился в кресле.
Спенсер поднял со стола три листка бумаги и показал их всем присутствующим.
— Вот распечатки электронных писем, которые мисс Делани получила по ходу данного процесса. Она только что меня с ними ознакомила. Возникает впечатление, что сообщенные в них подробности полностью подтвердились. Далее, поскольку информатор получает свои сведения на редкость необычным путем, я согласился, чтобы мисс Делани провела его допрос без участия присяжных. Мне еще предстоит решить, есть ли основания для его повторного допроса завтра, когда мы возобновим открытую работу. Итак, мисс Делани, прошу вас.
Делани объявила:
— Прошу преподобного отца Грассо занять место в свидетельском кресле!
Чарлз Макдоналд подергал Делани за рукав.
— Откуда вы его выкопали? — прошептал он. — Почему без меня?
— Объясню позднее.
Грассо дохромал до стула и уселся, оказавшись неподалеку от стола Спенсера.
— Отец Грассо, — обратилась к нему Делани, — вы верите в чудеса?
— Большинство чудес, о которых порой трезвонит пресса, на деле являются обманом или природными явлениями, хотя существуют и подлинные чудеса, проявления Божественной воли, которые не поддаются объяснению.
— Не является ли одним из таких чудес некий камень, которого когда-то касался Иисус? Камень настолько необычный, что, к примеру, вы, как священнослужитель, могли бы им воспользоваться, чтобы заглянуть в прошлое?
— Да. Такой камень действительно существует.
Спенсер обвел взглядом комнату. Глаза всех присутствующих были прикованы к лицу Грассо.
— Одно из полученных мной посланий гласит, что Касси страдала ночным недержанием и что ее мать разозлилась и побила девочку, — сказала Делани. — Второе письмо рассказало, как ДНК моего подзащитного очутилась на пижаме Касси, а третье — чем Франк Арнольд написал требование о выкупе. Все эти события произошли именно так, как изложено в этих электронных письмах, хотя сам автор не присутствовал на месте. Свои сведения он получил в видениях, вызванных упомянутым камнем.
Делани старательно избегала любых намеков, способных навести на Спенсера. Пусть все непосвященные автоматически решат, что письма исходили от Грассо.
Со стола Спенсера она взяла в руки картонную коробочку, в какие часто упаковывают подарки, и подошла к Грассо.
— Святой отец, возможно ли, что все перечисленные мной откровения вызваны камнем, который находится в этой коробке?
— Да.
Народ заинтересованно вытянул шеи, и Делани опустила коробочку пониже, чтобы все могли увидеть простой белый кругляш.
— Во время нашей беседы, святой отец, вы сказали, что сегодня могли бы с помощью данного камня заглянуть в прошлое и, вполне вероятно, увидеть, что же случилось с Касси Арнольд в ту ночь. Вы и сейчас верите, что это возможно?
— С Божьей помощью — да.
Делани вручила священнику коробочку, и он поставил ее себе на колени. Затем закрыл глаза и, перебирая четки, зашептал молитву. Закончив, он своей здоровой, правой рукой сделал над камнем три пасса против часовой стрелки, удерживая ладонь на расстоянии дюйма. Как только рука священника остановилась, раздался громкий хлопок, словно кто-то щелкнул кнутом. Тончайшая голубая линия ударила из камня в правую ладонь Грассо. Максин Арнольд истошно взвизгнула. Делани отпрыгнула на шаг. Что же касается самого Грассо, рука его затряслась, и священник уронил голову на грудь, как если бы только что потерял сознание.
— Отец Грассо, — мягко сказала Делани, — что вы видите?
— В дом проникает какой-то мужчина… Дом новый. Весь белый… Мужчина разбивает подвальное окно и забирается внутрь.
Максин с Франком дико переглянулись.
— Вы видите его лицо?
— Нет. Сейчас он поднимается по лестнице, очень тихо. Заходит в детскую спальню. Девочка спит. Он стоит возле ее постели.
Грассо задрожал всем телом.
— Что случилось, святой отец?!
— Он душит ребенка. Подушкой. Она пытается отбиться, но он слишком силен. Ужас, ужас!
Максин Арнольд открыла рот, готовая вот-вот разрыдаться.
— Девочка умерла?
— Да. Он несет ее в подвал.
— Святой отец, а сейчас? Вы видите его лицо?
— Нет, зато я вижу, как он что-то вынимает из кармана.
— Что?
— Сложенную газету. Он расстилает газету по бетонному полу, как одеяло, на котором будет спать ребенок.
Здесь Грассо вновь затрясся.
— Что происходит?
— Мы уже не в подвале. Мы с мужчиной находимся в больнице. Он стоит возле койки, где лежит молодая женщина. Она в коме. Мужчина страшно возбужден. Он очень, очень сильно любит эту женщину.
— Это его жена?
— Нет, его дочь… Постойте. За одну секунду прошло несколько дней. Мужчина до сих пор сидит возле койки. Но что-то случилось… Да, она мертва. Мужчина плачет. Страшная боль, страшное горе…
— А сейчас вы видите его лицо?
— Да, да! — воскликнул Грассо. — Я вижу, сейчас я вижу!
Делани опасливо взяла коробку с колен священника и поставила ее обратно судье на стол. Затем бережно, обеими ладонями, приподняла изрытое оспой лицо Грассо:
— Святой отец, вы слышите меня? Отец Грассо? Пожалуйста, откройте глаза!
— Воды! Воды! — еле выдохнул священник, приходя в себя.
Кайл Данем бросился в ванную при кабинете Спенсера и принес оттуда стакан воды из-под крана.
Делани подождала несколько секунд, затем спросила:
— Святой отец! Скажите, тот человек, что задушил Касси Арнольд и положил ее тело на газету… этот человек с нами? В этой комнате?
Грассо посмотрел на Франка Арнольда, затем медленно перевел глаза на Делберта Амиля и, наконец, на Чарлза Макдоналда.
— Что это вы так уставились? — ощетинился Макдоналд.
Делани развернула копию газетного некролога и зачитала вслух:
Эрин Комер, впавшая в кому через несколько часов после своей свадьбы, скончалась сегодня утром в местной больнице. Комер, двадцати одного года, была пассажиркой в автомобиле, за рулем которого сидел ее супруг, когда в новогоднюю ночь в них врезалась машина Франка Арнольда. Арнольду предъявлено обвинение в вождении в нетрезвом состоянии.
Ошеломленная Максин воскликнула:
— Ты никогда не говорил мне про аварию! Ты убил ту девушку, потому что напился?!
— Это было давно! Еще до нашей встречи! — отодвинулся от жены Франк.
Между тем Спенсер наблюдал за Макдоналдом. Пожилой сыщик пожирал глазами лицо Арнольда.
Делани продолжала читать. В нескольких параграфах некролог описал жизнь Эрин Комер. Добравшись до концовки, Патти повысила голос: «После себя Эрин оставила родителей, Чарлза и Джейн Макдоналд, город Вашингтон, округ Колумбия. Она была их единственным ребенком».
— Так вы ее отец?! — вскрикнула Максин, тыча пальцем в Макдоналда, сидевшего в нескольких шагах напротив.
Мужчина не ответил. Делани взяла в руки распечатку еще одного анонимного электронного письма.
— Мне следовало сразу догадаться, что это от вас, — грустно сказала она. — Все, что здесь написано, умещается в трех коротеньких фразах: «Франк Арнольд убил свою дочь. Из-за денег. Вашего клиента сделали крайним». Ведь это вы написали, прямо с моего компьютера! В то самое утро, когда напугали меня, появившись из-за спины. Пораньше приехали ко мне в офис — и сели за клавиатуру. А потом вышли в холл, будто вам приспичило «в комнату для маленьких мальчиков». Только вы один знали про остальные письма. И еще вы знали, что я всегда оставляю компьютер подключенным к Интернету!
Макдоналд по-прежнему бичевал ненавидящим взглядом Франка Арнольда.
— Сволочь! — наконец рявкнул он. — Убил мою девочку! Самого славного ребенка, которого только может пожелать себе любой родитель! Сердце моей вселенной! А ты… Ты напился под Новый год, рванул по встречной полосе! Как же ты не сдох, тварь поганая!!! Моя Эрин и ее муж погибли из-за тебя!
Франк сидел ни жив ни мертв.
— Мы только-только вернулись к себе в номер, когда приехала полиция, — неумолимо продолжал Макдоналд. — Я молился… и молился… и молился! Целыми днями в той проклятой больнице! Вместе с женой! Ты в состоянии понять, что это такое — сидеть и смотреть, как медленно умирает твоя единственная дочь?! Как она привязана трубками к аппаратам? Как синеет у нее лицо? А ты смотришь на нее и знаешь, что ничем на свете не способен ей помочь! Ничем на свете!
Его глаза прыгнули на Грассо, который до сих пор сидел в свидетельском кресле.
— Эх, святой отец… Всю свою жизнь я был примерным католиком. Каждую неделю ходил к службе, на исповеди… жертвовал на церковь сколько мог… Верил, что «Господь» значит «любовь»… но когда умирала моя малышка, где он был, этот ваш Господь? Спиной ко мне повернулся? Ответьте, какой был смысл во всех моих молитвах? Ответьте же, святой отец!
Впрочем, он не стал дожидаться, что может сказать Грассо. Вместо этого он повернулся к Франку.
— По тебе тюрьма плакала. Но ведь ты же такой богатый. Такой умный. У тебя такие связи… Ты признал в суде, что, дескать, виноват, сидел пьяненьким за рулем. Готов оплатить штраф. И оплатил! Два человека погибли — а он только подписал чек!
Молниеносным движением, наработанным за долгие годы полицейской службы, Макдоналд сунул левую руку под полу пиджака и выхватил вороненый короткоствольный револьвер 38-го калибра. Дуло смотрело в нагрудную пуговицу следователя Стюарта.
— Доставай! — скомандовал он.
Стюарт вынул свой пистолет из кобуры и бережно положил на пол между ног.
— Теперь с ноги!
Стюарт повиновался и из-под задранной штанины достал еще один пистолет.
— В жизни не видел копа без двух машинок, — пояснил Макдоналд. — Еще есть?
— Нет, — помотал головой Стюарт. — Помолчав секунду, он добавил: — Зря вы это затеяли… Все равно уже не помочь.
— Помочь нельзя, зато хотя бы… А что бы вы сделали, если бы кто-то убил вашего ребенка и преспокойненько стал жить дальше?
С этими словами Макдоналд направил револьвер на Арнольда.
— Эй, Франк, — сказал он, — как тебе понравилось? Насчет собственной дочки?
Арнольд сидел, выпучив глаза.
Макдоналд продолжал:
— После смерти Эрин моя жена сдалась. Все наши мечты… разрушены! Из-за тебя! Ни внуков, ничего. Ты украл наше будущее! Часто слышишь, какой-де сильной может быть любовь. Но я узнал, что ненависть ничуть не слабее. Моя жена должна была бороться, когда у нее нашли рак, однако после смерти дочери ей уже было все равно. Ты и ее убил!
— Послушайте! Может, вы уберете наконец эту штуку? — вмешался Спенсер.
— Совсем за идиота меня принимают, — презрительно отозвался Макдоналд. — Судья! Неужели вы не поняли? Я столько лет ждал этой минуты! В ту ночь… Я планировал убить их всех. До единого. А потом — себя. Вот почему я принес с собой ту газету. Чтобы все узнали, зачем и почему. Но когда душил Касси, я решил сделать иначе. Мне захотелось, чтобы ты, Франк, понял, что я чувствовал, когда ты убил мою дочь. Полиция все равно бы на тебя глаз положила. Так всегда бывает. Родителей подозревают первыми…
Все молча слушали.
— Однако следующим утром в теленовостях сообщили, что арестовали какого-то Лестера Амиля. А ведь я даже не знал, что он с ними живет! И тогда я понял, что пострадает еще один невинный человек. Опять из-за тебя!.. Пришлось вызваться в помощники.
— Чарлз, — мягко обратилась к нему Делани, — вы и так всю жизнь помогали людям. Сначала как полицейский, потом как адвокат. Остановитесь же, больше не надо смертей!
— Какая теперь разница? Касси я уже убил. Сейчас очередь Максин. Хочется, чтобы Франк посмотрел! Увидел, как его жена умирает!
Он перевел дуло револьвера.
Максин завизжала на мужа:
— Сделай хоть что-нибудь!
Франк будто окаменел.
Женщина бросила затравленный взгляд на Стюарта, потом на Спенсера.
— А вы что расселись?! Вам деньги платят, так работайте!
— На колени! — скомандовал Чарлз.
Максин от ужаса не могла шевельнуться.
— Стойте! — воскликнул вдруг Франк. — Мы дадим вам все, что хотите! Мы учредим стипендию имени вашей дочери! Мы построим новый учебный корпус в ее университете! Он тоже будет назван ее именем! Только не стреляйте! Все можно решить!
Макдоналд направил дуло револьвера Максин в лоб.
— А я уже решил. Без денег. Тебе не удастся отделаться простым чеком.
— Но ведь меня не было в машине с Франком! — затряслась Максин. — Я о нем даже не знала! И я не пила! Пожалуйста, умоляю, не убивайте! Это он убил вашу дочь, а не я!
— Я сказал, на колени!
Стюарт было дернулся вперед, но Макдоналд оказался слишком быстр для него. Дуло развернулось.
— Не надо геройства, — предупредил Макдоналд. — Их жизнь не стоит вашей.
Следователь обмяк.
Тут отец Грассо встал со стула и оказался между Максин и Макдоналдом.
— Хватит смертей, — сказал священник.
— В сторону, святой отец, не то… К тому же ваш Бог мне уже безразличен.
— Но вы не безразличны Ему!
— Ага! Вот почему он дал умереть Эрин!
Грассо даже не двинулся, и тогда Макдоналд сказал:
— Буду считать до трех. Как в кино. Времени отойти вам хватит. Если решите иначе, пусть ваша смерть будет на вашей же совести!
Грассо коснулся четок здоровой рукой и закрыл глаза.
— Раз! Два! Тр…
От выстрела внутри помещения все оглохли. В глазах Спенсера плясали вспышки, дергались какие-то тени. Он увидел, как Грассо валится на пол и — одновременно с этим — как Макдоналд летит спиной вперед и врезается в стену. Женский визг. Запах горелого пороха.
Потребовалось несколько секунд, чтобы разобраться в произошедшем.
Максин еще царапала пол, пытаясь укрыться за Франком. Оба вроде не пострадали. Следователь Стюарт, Патти Делани, Кайл Данем, Делберт Амиль и Джейкоб Уиллер изображали из себя восковые фигуры. Грассо… Грассо лежал на полу, но на нем не видно ни крови, ни зияющей раны.
Совсем иначе выглядел Чарлз Макдоналд. Из его груди толчками била кровь. Лишь в этот миг Спенсер понял, что на ковре лежит еще одно, лишнее, тело. Мисс Алиса, обеими руками сжимающая выставленный перед собой револьвер непривычной формы.
Стюарт кинулся к Макдоналду.
— Звоните «девять-один-один»! — крикнул он, с силой прижимая обе ладони к громадному кровавому пятну.
— Я попала? — робко подала голос мисс Алиса. От сильной отдачи и падения на пол ее очки съехали куда-то за ухо.
— Да уж, попали будь здоров! — покрутил головой следователь.
Джейкоб Уиллер протянул мисс Алисе руку и помог встать на ноги.
— Как вы узнали, что здесь происходит? — восхитился он.
— Судья Спенсер включил интерком, и я услышала, как вон тот мужчина приказал следователю Стюарту положить оружие. Вызывать шерифа времени не было, вот я и подумала: «Где бы мне достать пистолет?» Представляете? А он все время был перед глазами!
Мисс Алиса показала рукой на «Лич и Ригдон», когда-то принадлежавший ее прапрапрадеду.
— Я и взяла его из-под стекла! Но не была уверена, правильно ли зарядила. Да и патроны такие старые, могли не сработать…
— Ничего, сработало как полагается! — заметил Стюарт. — Вы ему грудь чуть ли не насквозь продырявили. Он сейчас без сознания. Думаю, он себе и череп разбил, когда врезался затылком в стену… Да, а как наш священник?
Все обернулись. Данем помогал отцу Грассо усесться в свидетельское кресло.
— Вам тоже вызвать «скорую»? — спросил Спенсер.
— Нет, — покачал головой Грассо. — Немножко сбилось дыхание, и все. Наверное, я упал, когда эта штука грохнула.
К появлению фельдшеров и полицейских чета Арнольдов успела взять себя в руки. Что касается следователя Стюарта, он решил действовать по горячим следам.
— Я должен проследить, как Макдоналда поместят в реанимацию и под охрану, но попутно мне нужны протоколы показаний от каждого.
Он остро взглянул на Джейкоба Уиллера.
— Почему бы вам этим не заняться? По очереди отведите людей в офис шерифа и оформляйте бумаги.
— О’кей, слушать всем! — повысил голос Уиллер, явно наслаждаясь новообретенной властью. — Идем вниз! Вперед марш!
— Минуточку, — поморщился Спенсер. Он подошел к мисс Алисе и обнял ее. — Спасибо вам! Вы спасли столько жизней!..
Женщина зарделась.
Затем Спенсер сказал:
— Мне надо завершить одно небольшое дело. Мисс Делани, отец Грассо, мистер Данем — останьтесь, пожалуйста. Все остальные могут спускаться к шерифу. Мы сейчас подойдем.
Уиллер надул щеки и, взмахивая руками, погнал людей на выход. Минут через пять суматоха и перебранка улеглись. Грассо поднял глаза: настенные часы показывали семь пятнадцать вечера.
— Надо торопиться! До заката всего лишь с десяток минут! Быстрее, давайте камень, начнем ритуал!
Спенсер потянулся к коробке, однако Грассо крикнул:
— Нет! Пусть мисс Делани возьмет! Даже не подходите к нему, не то погибнете! Скорее!
Делани поспешила к столу и осторожно вынула камень. Грассо попытался встать на ноги, но оказался слишком слаб, чтобы выбраться из кресла. Данем со Спенсером с обеих сторон наклонились к нему, чтобы помочь, и тут судья увидел кровь на левом боку священника.
— Вас ранило!
Оказывается, Макдоналд успел-таки нажать на спусковой крючок, но грохот антикварного револьвера заглушил выстрел. Пуля попала в брюшную полость.
— Вызывайте врачей!
— Нет! — отчаянно запротестовал Грассо. — Нет времени!
— Почему же вы не сказали?! — чуть не расплакалась Делани.
— Если не успеем с ритуалом, судья умрет! — предупредил Грассо.
— К черту ритуал! — крикнул Спенсер. — Моя машина внизу, мы едем в больницу! Ведь вы кровью истечете!
— А вы? — спросил священник.
— Если надо выбирать, то я выбираю вас. И хватит спорить! Едем!
— То есть ваша жизнь в обмен на мою?
— Сколько можно болтать?! Едем, едем! Потом поговорим!
— Ну нет, — уперся Грассо. — Сначала ритуал, пока есть время.
— А козел? — крикнула Делани. — Козла-то мы где возьмем?!
— Мисс Делани, — кротко сказал Грассо. — Козел — это я.
— Что? Как? Почему?!
— А вы посмотрите на меня, — спокойно ответил старик. — Именно для этого Бог меня и создал. Как вы думаете, зачем Он привел меня к «судному камню» через две тысячи лет? Нет-нет, в жизни не бывает совпадений. Меня родили для этого момента, и я не допущу, чтобы чаша сия миновала меня.
Спенсер с Данемом уже подняли священника с кресла, но судья до сих пор держал его левую, сухую руку.
— Я не могу этого позволить, — твердо сказал Спенсер. — Умереть вам ради спасения меня?! Ни за что!
Он потянул Грассо к выходу.
Делани бросила взгляд за окно.
— Смотрите! Солнце садится! Мы опоздали! Опоздали!
Мужчины отвлеклись, и Грассо тут же схватил камень, который Делани по-прежнему держала на раскрытой ладони.
— Вы с ума сошли! — крикнул Спенсер. — Нет!
Но Грассо уже замахнулся. Камень описал дугу и ударил Спенсера по левой ладони, которую тот вытянул вперед, пытаясь удержать священника. Судью пронзил электрический разряд, и он болезненно вскрикнул.
Слепящий мертвенно-белый свет, исходивший от камня, залил комнату. Спенсер застонал, попытался разжать пальцы и оттолкнуть Грассо, однако руку парализовало. Священник тоже не мог шевельнуться.
— Теперь воду… — чуть слышно простонал он.
Данем кинулся к своему рюкзаку, вытащил оттуда склянку со святой водой и плеснул из нее на ладони мужчин, словно спекшиеся воедино с камнем. Как только вода попала на камень, порыв жгучего воздуха сбил Данема и Делани на пол, прижав спинами к стене кабинета. Не в состоянии шевельнуться, они могли только наблюдать.
Тела Спенсера и Грассо синхронно оторвались от пола и медленно двинулись вверх наперекор силе тяготения. Их ладони — у Грассо правая, у Спенсера левая — оставались припаяны к камню, который теперь уже светился, как в горниле. Раскаленный пар святой воды конусом вращался у них над головами, образуя воронку смерча, куда медленно затягивало мужчин. Возле потолка какая-то сила развернула их ничком, так что теперь ноги оказались на одном уровне с плечами. Они словно плашмя парили в воздухе. Здесь их начало кружить по часовой стрелке, будто спицы в колесе, чьей ступицей служил камень. Все быстрее и быстрее, пока очертания двух тел не слились в один размытый круг. Теперь перед глазами Делани и Данема вертелась одна гигантская, безликая фигура, державшаяся за ослепительный шар золотого огня. Тонкий, чуть ли не на пороге ультразвука, визг заставил обоих зрителей вскрикнуть от боли.
В центре вихря рявкнул взрыв, и раскаленные зерна белого песка принялись жалить Данема и Делани, как тысячи разъяренных ос. Смерч замедлился, и из воронки вывалился Спенсер, тяжело грохнувшись на пол. Грассо же оставался подвешен, хотя больше не вращался. Он все еще сжимал в руке камень, который теперь напоминал кусок каменного угля. Священник не мог ни говорить, ни контролировать свои движения. Если на то пошло, он был словно заморожен. Его тело не спеша повернулось вертикально, затем чьи-то невидимые пальцы ухватили его правую руку и с силой вздернули вверх. Камень упал на пол возле ног Спенсера и вновь обрел прежнюю белизну. Священник вскрикнул от боли, когда дернули его больную, левую руку. Затем ноги: их вытянули вниз и скрестили ступни. Растянутое тело повлекло вверх, пока между макушкой и потолком не осталось примерно с дюйм. Вдруг раздался звонкий гул, словно металлом ударили о металл, и из правой ладони Грассо плеснула кровь. Еще удар — и кровавое отверстие пробито в левой ладони. Третий удар — в ступни. На лбу священника выступили крошечные алые капельки, словно ему на голову надели терновый венец.
— Его распинают! — вскрикнул Данем.
Грассо смотрел вниз, на Патти и Кайла, до сих пор прижатых к стене, и по его глазам было ясно, что священнику предстало видение, которое только он мог видеть. Грассо тщетно пытался что-то сказать. Он заплакал, лицо исказилось гримасой боли. Слезы, однако, были вызваны не физической мукой, которой теперь подвергалось его тело; это были слезы отчаяния, внутреннего напряжения, чувства предельного стыда и осознания собственной ничтожности в присутствии чистоты и совершенства, которых — как он теперь понял — ему так не хватало.
— Кончено… — прохрипел Грассо.
Все успокоилось столь же внезапно, как и началось. Тело Грассо медленно скользнуло на пол, будто сам он ассистировал какому-то фокуснику в номере с левитацией, и вот теперь его возвращают на землю. Сумев наконец оторваться от стены, Делани бросилась к Спенсеру, в то время как Данем на коленях пополз к своему профессору.
— Спенсер! — чуть не плача, дергала его Делани. — Ты меня слышишь?!
Эван открыл глаза. Патти потянулась к нему, и он крепко сжал ее в объятиях. К его недоумению и огорчению, она тут же высвободилась и вместо дальнейших нежностей схватила его за левую руку, заставляя разжать ладонь.
— Исчезла! Нет больше!..
Кожа выглядела гладкой, без каких-либо пятен или знаков.
— Грассо! — позвал Спенсер.
Данем по-прежнему стоял на коленях возле распростертого тела и шмыгал носом. Ему показалось, что священник умер. Но стоило только Делани подбежать и коснуться лица Грассо, как тот всхлипнул и закашлялся, пытаясь восстановить дыхание и что-то сказать. Патти подставила ухо.
— Я там был! — прошептал священник. — Я был с Ним!
И потерял сознание.
Четырьмя часами позже, когда Грассо вновь открыл глаза, он обнаружил себя на больничной койке центральной горбольницы Шарлоттсвиля в компании с Делани, Спенсером и Данемом, терпеливо сидевшими рядом. Как ни удивительно, физически он чувствовал себя великолепно. Более того, тело болело куда меньше обычного. Не говоря уже про рану в боку от выстрела Макдоналда. Она пропала! Так же как и раны у него на руках, ступнях, порезы на лбу — все исчезло бесследно.
— Ритуал сработал! — объявил Спенсер. — У меня на ладони больше нет распятия! Святой отец, вы спасли мне жизнь!
Грассо, впрочем, выглядел обескураженно.
— Я должен был умереть. Ведь из меня сделали козла отпущения…
— А я знаю, почему вы оба выжили! — просияла Делани. — И между прочим, это не имеет никакого отношения к ритуалу!
Мужчины прилипли к ней взглядом, требуя объяснений.
— Я, конечно, не эксперт по Библии, — начала Делани, — но одно из моих любимых высказываний Христа звучит так: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Грехи Спенсера были смыты прочь, так как он был готов умереть ради спасения вашей жизни, святой отец.
— А я? Почему же я выжил? — спросил Грассо.
— Потому что вы были готовы умереть ради Спенсера! Разве вся идея распятия не в том, чтобы погибнуть, спасая ближнего своего?
Грассо пробормотал себе под нос:
— Устами младенца…
— Очевидно, «судный камень» вы заберете в Ватикан, под охрану? — полувопросительно сказал Спенсер.
— Первоначально план был именно таким, но…
— Что значит «но»?! — опешил Данем. — Это же колоссальная находка! Камень доказывает подлинность чудес! Он доказывает существование Бога! Да вы хоть понимаете, как мы прославимся?!
— О, я уже думал об этом, — ответил Грассо, — однако в ту ночь, когда мы оставили судью Спенсера в бреду, я посидел над Святым Писанием и сделал удивительное открытие. Знаете, поначалу я искал упоминания про козла отпущения в Ветхом Завете, но из головы почему-то не выходила последняя книга Библии, «Откровение Иоанна Богослова».
— Там, где предсказывается Апокалипсис, конец света? — спросил Спенсер.
— Да, та самая. На протяжении веков пророки-самозванцы выдергивали из нее те или иные высказывания, чтобы оправдать насилие, и, как бы иронично это ни звучало, мне на ум постоянно приходил пассаж о Страшном Суде.
Тут Грассо попросил Данема достать из рюкзака Библию и зачитать вслух с одиннадцатого по тринадцатый стихи двадцатой главы.
— «И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля, и не нашлось им места. И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими. Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим».
Грассо продолжал:
— После этих строк говорится о том, что тех, кто не записан в книге жизни, бросят в огненное озеро. В общем и целом впечатление возникает жуткое, поскольку нам обещают Апокалипсис, уничтожение Земли и последний, Страшный суд. Именно на нем люди благие получат свою награду, а злых проклянут на веки веков.
— Очень мило, — заметила Делани.
— Так вот как раз первая строка и не давала мне покоя, — сказал Грассо. Он попросил Данема еще раз зачитать ее вслух.
— «И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем…»
— Столетиями многие теологи полагали, что Сидящий — есть не кто иной, как наш Господь Иисус Христос. Другими словами, в их толковании получалось, что Христос будет сидеть на белом троне и судить человечество. Сейчас же я считаю, что такая интерпретация полностью неверна. Если вы внимательно посмотрите на древние тексты, то обнаружите, что «Сидящий» нигде не упоминается по имени. Далее, в самом раннем переводе Откровения Иоанна «Сидящий» расшифрован просто как «Высший Судия». Более того, в Тайных архивах имеется один свиток, который идет еще дальше. Он утверждает, что Высший Судия — которого еще кто-то назначит — будет сидеть на троне в одиночестве, без компании мучеников. Возникает впечатление, что этим человеком станет кто-то из простых смертных…
— Прошу прощения, святой отец, — прервал его Спенсер, — но при чем тут мы или камень, который лежит сейчас в запертом ящике стола у меня в кабинете?
— Вам придется еще чуть-чуть потерпеть, пока я не свяжу воедино все нити. И тогда вы все поймете.
Священник попросил Кайла прочитать еще один пассаж из Откровения, на этот раз стих семнадцатый из главы второй.
— «…и дам ему белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает».
— Раньше я никогда не обращал особого внимания на эту строчку, — признался Грассо. — Дело в том, что когда Иоанн писал свое Откровение, среди ранних христиан бытовало мнение, что Господь создал некий секретный амулет, дававший его владельцу власть над мистическими печатями и способность открывать какие-то сверхъестественные врата. Потусторонние порталы в иную реальность, если угодно. До сих пор я отмахивался от этой идеи, как от предрассудка чистой воды. Однако теперь… Теперь я понимаю, почему эта строка принципиально важна.
— Почему? — спросил Данем. — Такой амулет существует?
— Да, — кивнул Грассо. — Наш «судный камень» и есть тот самый амулет. Именно его пытались отыскать ранние христиане.
— Все равно не понимаю, что тут общего, — пожаловался Спенсер. — При чем тут камень — или амулет — и тот неизвестный «Сидящий»? Высший Судия, которого посадят на трон судить все человечество?
— Камень ищет, он сам пребывает в поисках, — объяснил Грассо. — Его передают от одного человека к другому. Камень обследует людей, пытается найти того, кто достоин стать Высшим Судией, кто в конечном итоге и будет сидеть на «великом белом престоле» в день Страшного суда.
Священник умолк, чтобы все смогли оценить сказанное.
— Святой отец, — наконец спросил Данем, — вы хотите сказать, что камень рыщет по миру в поисках идеального, абсолютно безгрешного человека?
— Да, именно это я и хочу сказать. А как только он найдет это идеальное существо, наступит Апокалипсис!
— Какой же это «судный камень»? — нахмурился Данем. — Это скорее камень Апокалипсиса… Ничего себе — уничтожит Землю!
— Камень Апокалипсиса… — повторил Грассо вслед за учеником. — А что? Годится.
Тут их беседу прервала медсестра, пришедшая проверить показания прикроватного монитора Грассо и уровень раствора в капельнице.
— Завтра вас выпишут, — удовлетворившись результатами осмотра, пообещала она.
— Великолепно! — обрадовался Грассо. — Меня ждут студенты и лекции, а мистеру Данему надо писать просроченную курсовую работу.
Едва медсестра удалилась, Данем сказал:
— Если камень ищет человека, кто чист сердцем и не запятнан грехом, почему же Апокалипсис не настал после того, как камень попал вам в руки, святой отец? — Судя по выражению его лица, молодой человек ничуть не иронизировал, а говорил искренне. — Уж кто-кто, а вы-то ведь безгрешны, правильно?
Грассо ответил не сразу. Он вспоминал свою юность и то утро, когда сидел в римском кафе возле фонтана Треви. Тот самый день, когда он увидел ослепительно красивую девушку-итальянку с ее женихом. Утро его первого плотского желания.
— Нет, — наконец промолвил он. — Я далеко не совершенен, Бог тому свидетель. Тот камень, которого коснулся Иисус — камень Апокалипсиса, — ходит по миру уже две тысячи лет и никак не может найти человека, достойного занять место на великом белом престоле. Подозреваю, пройдет еще тысяча лет… а может, и десять тысяч, прежде чем появится Высший Судия. Человечеству предстоит еще многому научиться…
Здесь он обратился непосредственно к Спенсеру:
— Камень Апокалипсиса ваш. Решайте сами, кому его послать. Он должен продолжить свой поиск.
— А если он убьет этого человека?
— Возможно, и убьет, но тут вы безвластны. Никто не в силах предсказать будущее. Нам известно лишь, что камень научит этого человека смирению. А если он действительно начнет искать себе прощения, испытает раскаяние, станет готов пожертвовать собственной жизнью ради спасения другого человека… Кто знает? В конце концов, мы с вами выжили, верно?
Оглядывая лица собеседников, Грассо добавил:
— Каждый ли из вас понял важность того, чему стал свидетелем? Мы все либо видели, либо непосредственно касались камня, который держал в руке наш Господь Иисус Христос. Мы узнали, каков он — тот камень, что рано или поздно окажется в ладони Высшего Судии всего человечества. Мы узнали, каков он — тот камень, из которого будет высечена искра последнего пожара, искра Апокалипсиса, конца нашего мира и окончательного приговора человеку.
Он вновь сделал паузу.
— Подумать только, в наш просвещенный век мы практически коснулись лица Бога через чудо…
