18
— Нет ли у вас хоть малейшей идеи, кто шлет эти подметные письма? — спросил Макдоналд.
— Нет у меня идей, — ответила Делани. — Автор цепляет их к газетным заметкам из «Шарлоттсвильских курантов», а потому его обратный адрес не указан.
— Н-да… Хотел бы я знать, откуда ему известно, что творилось в спальне Касси…
Макдоналд задумчиво разглядывал распечатку последнего электронного послания.
— Эй, смотрите-ка! Наш писатель допустил одну ошибочку. Он говорит, что Амиль подглядывал за Касси, хотя парнишка утверждает, что в ванной стоял кое-кто другой.
— Если он не врет.
— Но предположим, он говорит правду. Отсюда получается, что автор письма мог видеть только Амиля, но не человека под душем.
— Ладно, пусть так. И что?
— Франк Арнольд обожает высокотехнологичные игрушки, верно? У него весь дом забит компьютерами и следящими штучками. Держу пари, что в спальне Касси тоже стоит какая-нибудь видеокамера! Вот откуда наш информатор знает про ночное недержание, избиение девочки и утреннюю шалость Амиля в воскресенье!
— Но если там есть видеокамера, то почему Франк с Максин не рассказали об этом полиции?
— Например, Максин вообще об этом не знает, а Франку не хочется, чтобы копы увидели на пленке какое-нибудь иное непотребство… Послушайте! Да у него весь дом может быть уставлен видеокамерами!
Делани задумалась над предположениями Макдоналда.
— Звучит логично, но зачем Франку посылать электронные письма? С какой стати он решил нам помогать?
— Может, он и не помогает, — возразил Макдоналд. — Может, он пытается нас использовать, манипулирует ходом процесса. Я лично твердо знаю одно: мне надо выяснить, есть ли камера в спальне Касси.
— А я после заседания в понедельник свяжусь с «Шарлоттсвильскими курантами» и попробую выяснить, откуда берутся эти письма, — подхватила Делани.
По графику Франк Арнольд должен был выступать первым, но когда утром в понедельник суд собрался, Тейлор Колдуэлл объявил, что для дачи показаний вызывает нового свидетеля, некоего Трумана Муди. Не сговариваясь, Макдоналд и Делани с обеих сторон пихнули своего клиента в бок: «Кто это?» Амиль неопределенно дернул плечом.
Два конвоира ввели в зал темнокожего крепыша-коротышку лет двадцати трех. Запястья его были скованы наручниками, а цивильную одежду заменял тюремный комбинезон. Муди обмяк в свидетельском кресле, причем съехал так низко, что зрителям была видна лишь бритая макушка.
— Сообщите суду адрес вашего нынешнего местопребывания, — потребовал Колдуэлл.
— Централ Лос-Анджелеса.
— Почему вы сидите в тюрьме?
— Не знаю. Говорят, дурь спихивал.
— И все?
— Ну-у… и вроде как в банде состоял.
— И?..
— И это… замочил, говорят, кого-то…
— Являетесь ли вы членом одной из организованных преступных групп Лос-Анджелеса?
— Извиняюсь, шеф, но я бы взял здесь Пятую.
Спенсер взорвался:
— Я не знаю, какого рода поведение считается нормальным в судах Калифорнии, но у нас в Виргинии советника юстиции не именуют «шефом», не используют уличный жаргон и не жуют резинку при даче показаний! И не валяются в свидетельском кресле, как на пляже! Немедленно уберите жвачку и встаньте, когда к вам обращается суд! А не то вас ждет и наша, местная тюрьма! И Пятая поправка тут не поможет!
Муди вылетел из кресла и одернул комбинезон. Мисс Алиса протянула ему салфетку, куда он выплюнул комок жевательной резинки.
Колдуэлл продолжал:
— Вы знакомы с Лестером Тидвеллом Амилем?
— Не думаю. Вроде не слышал про такого.
— Ваша честь, — озадаченно сказала Делани, — если данный свидетель не знаком с мистером Амилем, то в чем смысл брать с него показания?
— На это ответит мой следующий вопрос, — пообещал Колдуэлл.
Выставив палец в сторону Амиля, генпрокурор спросил:
— Вам знаком подсудимый?
— Ясное дело, — ухмыльнулся Муди, кивнул Лестеру и сказал: — Здорово, сукин сын!
— Сообщите суду, кто этот человек, — распорядился Колдуэлл.
— Его зовут Делберт, Делберт Амиль.
Спенсер забарабанил молотком, чтобы утихомирить зал, в то время как Делани с Макдоналдом синхронно повернулись к Лестеру, желая задать парочку простых вопросов. На этот раз, однако, их подопечный уронил голову, пряча глаза.
— Во избежание недоразумений, — сказал Колдуэлл, подчеркивая слова интонацией, — я хотел бы еще раз удостовериться. Итак, вы заявляете, что сидящий вон там человек — то есть подсудимый на нашем процессе — вовсе не Лестер Амиль, а его брат Делберт?
— Да не знаю я никакого Лестера Амиля! Я и понятия не имею, есть у Делберта брат или нет. Я просто говорю, что на скамейке сидит Делберт, вот и все.
— Почему вы так уверены?
— Срок вместе коротали.
Делани тут же кинулась выражать протест, но явно раздосадованный Спенсер остановил и ее, и прокурора:
— Все советники — ко мне в кабинет!
Едва Колдуэлл, Уиллер, Делани и Макдоналд вошли, Спенсер дал себе волю:
— Какого черта! Что вы тут устроили?!
— За выходные нам удалось выяснить, что подсудимый отнюдь не Лестер Амиль, — невозмутимо объяснил гособвинитель. — Его зовут Делберт, один из троих братьев-близнецов. Их мать, Даниэла Амиль, родила тройню: Лестера, Делберта и еще одного, по имени Джакоби. Мы не знали, что он выдает себя за другого, пока Труман Муди не позвонил мне в офис из тюрьмы. Это случилось поздним вечером в прошлую пятницу. Он увидел подсудимого в теленовостях.
— При аресте Амиля проверяли отпечатки пальцев?
— Судя по всему, был допущен ряд ошибок…
— Давайте, давайте, не стесняйтесь! — подстегнул Колдуэлла судья.
— Заместитель шерифа, который брал отпечатки, случайно их смазал. Дело в том, что компьютер изолятора временного содержания в тот день был испорчен, и вместо того чтобы приложить пальцы к сканеру, воспользовались старым способом, тушью. Когда лаборатория ФБР в Вашингтоне получила эти дактилотаблицы, там не смогли успешно сличить их с базой данных. Видимо, из-за того мазка. Вот и прислали заключение, что Лестера Амиля никогда никто не арестовывал. А после звонка Муди мы сосканировали пальцы, как полагается, и на этот раз Бюро сообщило, что подсудимого в действительности зовут Делберт Амиль.
Колдуэлл извлек несколько листков из папки с логотипом ФБР и вручил их Спенсеру с Делани.
— Господин судья, — продолжал он, — похоже, что пятничные показания Максин Арнольд вполне подтверждаются. Лестер Амиль был героем весьма доброжелательного телерепортажа. По чистой случайности он вышел в эфир в тот день, когда брат Лестера, Делберт, сам вышел по условно-досрочному освобождению. Следующей ночью дом Амилей подожгли, и в огне погибли два человека. В частности, мать семейства — Даниэла Амиль. Все решили, что второй жертвой оказался Делберт.
— Кто поджег дом?
— Видимо, кто-то из местных. Квартальная банда. Все подумали, что из-за репортажа… Телеканал особо напирал на эту версию: дескать, они хотели избавиться от Лестера, раз он был таким пай-мальчиком, а в результате просто ошиблись. Кстати, рейтинг канала после этого подскочил под потолок.
— Так что же случилось на самом деле?
— Местный отдел по борьбе с организованной преступностью утверждает, что Делберт входил в группировку «Черные скалы». Они орудуют в районе Вест-Адамс и уже много лет воюют с конкурентами, какой-то бандой с Восемнадцатой улицы. «Скалы» — негры, а их враги — латиноамериканцы.
— Советник, перестаньте бродить вокруг да около, — нахмурился Спенсер.
— Делберта арестовали шесть лет назад и отправили во Фред-Неллис, колонию для несовершеннолетних в Уиттьере. Там он и познакомился с нашим свидетелем, Труманом Муди. А затем полицейский департамент написал на него представление к досрочному освобождению. Он что-то им сообщил про убийство на Восемнадцатой улице.
— Советник, вы меня не поняли? Я сказал — покороче!
— В бандах за такие «подвиги» одна награда. Как только Делберта выпустили, он превратился в мишень. А мать с братом просто попали под руку.
— Лестер Амиль — хороший мальчик — мертв, — задумчиво произнес Спенсер. — А Делберт — бандит и к тому же доносчик — сидит у меня в зале и прикидывается своим братом… Так получается?
— В общем, да, — кивнул Колдуэлл. — Судя по всему, за несколько минут до нападения Делберт вышел из дома за сигаретами. Когда прибыли копы, огонь уже потушили, и он знал, что мать с братом мертвы. Когда его допрашивали, он представился Лестером.
— И никто не удосужился перепроверить? — удивилась Делани.
— Вскрытий, идентификаций по зубной формуле не делали, — сказал Колдуэлл, — потому что полиция приняла поджог просто за очередную криминальную «разборку». К тому же Делберт уже успел «опознать» трупы.
— А соседи? Они-то почему молчали?
— Так ведь тройня, все близнецы, — объяснил прокурор. — И в их районе не принято совать нос в чужие дела. Кроме того, Делберт оказался неплохим актером и сумел провести тележурналиста.
— А Франк и Максин Арнольды?
— Они и не подозревали о подмене. Думали, что берут к себе в дом славного парнишку.
— Прямо «мыльная опера» какая-то, — поморщился Спенсер. — Нет ли еще сюрпризов, о которых мне следует знать? Как насчет третьего близнеца? Может, и он вот-вот объявится? Прямо среди моих присяжных?
Джейкоб Уиллер было хохотнул, но тут же осекся под мрачными взглядами коллег.
— Последний близнец Амилей был убит несколько лет назад, — ответил Колдуэлл. — По крайней мере так заверяют копы из Лос-Анджелеса.
— Господин судья, — вмешалась Делани, — откуда мы знаем, что все это правда?
Прокурор извлек еще один листок.
— Вот копия факса, который мы получили из отдела по борьбе с организованной преступностью вместе с материалами на вашего клиента.
— Если Делберт так ловко всех обманывает, — сказала Делани, — каким образом ваш свидетель оказался столь догадливым? В конце концов, речь идет о близнецах.
— В тюрьме Муди наловчился колоть татуировки. Он и Делберту сделал одну — сзади, на шее, — когда они сидели вместе. Рисунок ножа, с которого свисает капля крови. Муди и сам верил, что Делберт сгорел, пока в телерепортаже не заметил свою работу.
Тут Делани поняла, что ее обвели, как слепого котенка.
— Господин судья, я вижу, что обвинение знало об этом еще до начала сегодняшнего заседания. Но вместо того чтобы рассказать об этом суду и нам, мистер Колдуэлл намеренно выдвинул Трумана Муди своим свидетелем. Почему? Да потому, что ему хотелось таким театральным жестом вбить в голову присяжным только одну мысль: мой подопечный сидел в тюрьме на пару с членом уличной банды, которого сейчас к тому же подозревают в убийстве.
Гневно повысив голос, она заявила:
— Вы отлично знаете, что закон не позволяет упоминать на процессе криминальное прошлое подсудимого! Вот и решили протащить его грязь через заднюю дверь!
— Почитайте протокол заседания, — холодно отозвался Колдуэлл, — и вы увидите, что я ни разу не задал свидетелю вопрос о прошлом Амиля!
— Ага, за вас все сделал Муди, — кивнула она. — Ваша честь, я немедленно сажусь за жалобу о вопиющем нарушении процессуальных норм!
— Ну-ну, давайте не будем горячиться, а разберемся по порядку. Для начала я хотел бы посмотреть дактилоскопический отчет ФБР, а потом поработать с архивами.
— Как мой клиент может рассчитывать на непредвзятое разбирательство, если теперь присяжные знают, что он — это не он, а его брат-близнец, да еще и отсидевший?! — мрачно отозвалась Делани. — Нет, это классический случай нарушения! Вы должны распустить присяжных!
— Я никому ничего не должен. А потом, вы всерьез считаете, что новый состав присяжных для вашего клиента будет более благоприятным, нежели нынешняя дюжина? Осмотритесь: в зале сидят представители общенациональных изданий. Вы предлагаете, чтобы все жители страны услышали о нашем фиаско? Нет, я не планирую прекращать процесс и заново тратить время, усилия и средства. Он по-прежнему ваш клиент, и не важно, как его зовут — Лестер или Делберт. Именно он жил в доме Арнольдов, именно его обвиняют в убийстве их дочери. Даже если соберут новый состав присяжных, все равно Арнольдов вызовут свидетельствовать в суде, и их показания вновь вскроют тот факт, что он выдавал себя за ныне покойного брата. Этого от присяжных не утаить, вы понимаете?
— Господин судья, разве…
Спенсер нетерпеливо отмахнулся.
— Ваш клиент сам вырыл себе яму… Хотите совет опытного человека? У вас есть время до завтра, вот и отведите своего подопечного куда-нибудь в темный уголок и вытряхните из него всю правду.
Как только Амиля доставили в переговорную комнату, Делани взорвалась:
— А ну, живо признавайтесь!
— Меня зовут Делберт, — ответил скрытный юноша. И застенчиво добавил: — Лестер был мне братом…
— Боже мой! — воскликнул Макдоналд. — Все, доигрались! Ни один присяжный не поверит теперь ни единому нашему слову!
— Если бы я не выдал себя за брата, то был бы уже трупом. Я видел, как горит наш дом… я знал, что мамы с братом больше нет. Все по моей вине. Поймите, я собирался просто исчезнуть. Но потом приехали телевизионщики и… знаете… в общем, люди стали по-другому относиться ко мне. То есть не ко мне лично — они ошибались, принимали меня за брата… Они уважали его. И я решил им стать, чтобы… чтобы его имя не пропало зря. Как дань уважения.
— Вот поросенок! — восхитился Макдоналд. — Даже базу подвел!
— Превратившись в брата, я словно получил билет в новую жизнь, — упрямо настаивал Амиль. — А потом все сам и испортил, когда связался с Максин. Хотя остальное… Я не врал, там чистая правда!
— Сейчас уже не важно. Никто вам не поверит, — покачала головой Делани.
— Особенно насчет секса с Максин Арнольд, — присовокупил Макдоналд.
— Я могу это доказать! Она рассказала мне кучу всего про мужа, очень личное. Например, у него без виагры ничего не получалось.
— И вы считаете, это доказательство? — пренебрежительно отмахнулся Макдоналд.
— Но я не убивал Касси! Вы должны мне верить!
Делани через весь стол швырнула ему копию полицейского факса.
— Вот полюбуйтесь на свой послужной список. Воровство в магазинах, кражи со взломом, даже вооруженное ограбление. Славную помощь вы нам оказали, что и говорить…
Спенсер категорически решил продолжать процесс, невзирая ни на что. Почти час он потратил, сочиняя разъяснение, которое предстоит зачитать присяжным. Он отнюдь не был уверен, что апелляционный суд согласится с его решением, особенно если Амиля признают виновным и приговорят к высшей мере. В Виргинии такие приговоры автоматически поступают на апелляцию, и адвокаты станут землю рыть, отыскивая хоть малейшие промахи. Но процесс он доведет до конца, здесь альтернативы нет.
Прежде чем приказать мисс Алисе, чтобы та открыла зал, Спенсер предупредил Колдуэлла, что не позволит прокурору обсуждать криминальное прошлое Амиля. Тот факт, что Делберт Амиль прикидывался собственным братом, вовсе не дает гособвинению карт-бланш на организацию монументального шествия преступлений подсудимого на глазах присяжных.
На зачитывание разъяснения ушло минут пятнадцать. В частности, судья объявил, что имя Делберт Амиль было добавлено к тексту официального обвинения в качестве одного из псевдонимов подсудимого: Лестер Амиль, он же Делберт Амиль, далее по тексту…
Когда Спенсер закончил, в свидетельское кресло опять усадили Трумана Муди. Колдуэлл еще минут пять его допрашивал, в основном напирая на татуировку на шее Амиля и на то, как она помогла опознать Лестера-Делберта. Вполне довольный собой, Колдуэлл затем сел на место.
Делани понимала, насколько серьезными являются показания Муди, и решила не задавать ему ни единого вопроса, чтобы он как можно быстрее покинул зал. Однако, привстав со стула, чтобы объявить судье, что защита не будет вести перекрестный допрос, она передумала. Ей внезапно пришло в голову, что неплохо бы выяснить, как именно уличная банда собиралась уничтожить Амиля. А вдруг это поможет? Вдруг присяжные поймут, что у Амиля просто не было иного выхода?
— Уличные банды очень опасны?
— Полиция думает, что да.
— Вы бы испугались, если бы узнали, что такая банда решила вас убить?
— Естественно, — ответил свидетель, разглядывая ее так, будто она только что продемонстрировала редкостную тупость. — Спрашиваете…
— А выдать себя за другого? Вы бы пошли на это, чтобы спастись?
— Да я бы на все пошел, нет вопросов. Была бы только возможность.
И вот тут Делани задала парочку вопросов, о которых потом горько пожалела.
— Вы подтверждаете, что в Лос-Анджелесе имеется банда, которая хотела расправиться с моим подзащитным? Из-за того, что он рассказал полиции об одном из убийств? То есть поступил как честный, законопослушный гражданин, стремящийся всеми силами помочь работе полиции?
— Ну да, подтверждаю. Они хотели ему голову оторвать, — кивнул Муди. — Коли стал одним из своих, так и не ходи, не вынюхивай, не стучи.
У Делани перехватило дыхание, словно кто-то на вздохе врезал ей под ложечку. Она обмякла на стуле, наивно надеясь, что до присяжных не полностью дошел смысл сказанного.
Однако Колдуэлл не дремал. Он уже выскочил из-за стола:
— То есть вы утверждаете, что подсудимый был членом преступной группировки?
— Протестую, — уныло промямлила Делани. — Не имеет отношения к делу…
— Ваша честь! — воззвал Колдуэлл к высшему авторитету. — Ваша честь! Она первая начала!
— А я последним заканчиваю, — ответил Спенсер. — Протест принят. Задавайте следующий вопрос или возвращайтесь на место.
Колдуэлл присел и гордо вздернул подбородок: показания Муди обернулись для защиты подлинной катастрофой.
Пока Спенсер объявлял перерыв на обед и давал прочие распоряжения, Патти Делани следила за лицами присяжных. Она была уверена, что каждый из них успел сделать выводы насчет Амиля. Да и неудивительно: они уже знали, что он выдавал себя за другого человека, сидел в тюрьме, а теперь вот выяснилось, что он состоял в уличной банде.
Шаря глазами по их лицам, она вдруг поняла еще кое-что. Судя по встречным взглядам, присяжные успели сделать выводы и в ее адрес.
