Глава двадцать девятая
Яна

Ее звали Яна. Это удалось выяснить после того, как Хирурга и незнакомку привели в чувство. Сначала Хирург грохнулся в обморок. Библиотекарша бросилась на выручку, а затем свалилась рядом. Заглянула в лицо Дмитрию Ивановичу – и все, тоже сознание потеряла. Как в мелодраме. Игорю в голову не приходило, что такое бывает на самом деле. Хорошо, что Хирург очнулся первым и помог им с Яной. Яна – зеркальное имя Ани. Она переехала в этот город недавно, после того как в автокатастрофе погиб двойник Дмитрия Ивановича, а сама Яна потеряла не родившегося ребенка. Обратная ситуация.

Яна с Хирургом смотрели друг на друга так… Игорь и не представлял, что на другого человека можно так смотреть. Словно именно в нем смысл жизни, та соломинка, за которую можно держаться наперекор всем ветрам и течениям. Точно, кроме них двоих, никого на свете не существует. Если бы Игорь глядел на девушку именно так, он никогда бы ее не покинул. Потому что это все равно как без кожи по городу расхаживать: с обнаженными венами и сердцем, уязвимому и слабому.

Игорь с Катей быстро исчезли, сказав Хирургу, что будут ждать его в гостинице. Хотя оба не верили, что тот вернется. Игорь бы не вернулся. Нужно быть полным безумцем, чтобы идти дальше. Потому что Яна для Хирурга – тот якорь, которого никогда не было у Игоря дома. Один раз Хирург уже потерял ее. Сможет ли во второй? Игорь с Катей пошли гулять по скверу. Катя, как и он, молчала. А что тут скажешь? Это обрушилось на них, как снежная лавина – ничто не предвещало. Он, Игорь, никогда не испытывал тех чувств, которые называют любовью. Кунуша… Он собирался улететь с птицедевой не из-за нее, а ради себя, ради того ветра, который каждую весну гонит его в странствия. Хотя… Игорь задумался. С Катей могло бы получиться, наверное. Когда-нибудь. Он посмотрел на девушку. С ней надежно, это главное. Она будет бояться, сомневаться в себе, страдать, но все равно сделает, что надо. Мало, кто из девчонок способен лезть по веревке, натянутой между крышами домов, или идти по узкому перешейку разрушающегося моста.

И не Катина вина, что она захотела вернуться в дом к Хаме и Хакки. Они ее приворожили, подсунули заколдованную заколку. Но и в той ситуации Катя не растерялась и смогла оставить им с Хирургом подсказки. Игорь подпрыгнул и схватил ветку, растущую над их головами. С дерева на них упали капли воды. Катя притворно взвизгнула и заулыбалась – понравилось.

– Может, сходим на дискотеку? – предложила она.

Игорь пожал плечами: можно, раз она хочет. Он в школе никогда не ходил на подобные мероприятия, они для девчонок. Но ради Кати – почему бы и нет?

Они отправились во Дворец Культуры. Как и сказал подвезший их парень, подборка музыки оказалась неплохой, а Катя хорошо танцевала. Он тоже дома репетировал перед зеркалом некоторые движения так, чтобы родители не видели, но до Кати ему далеко. По ней видно, что когда-то она серьезно занималась танцами. Ему сначала было неловко, но потом освоился – никому до них дела нет. А затем зазвучала медленная музыка. Игорь отступил к стене, но заметил, как разволновалась Катя. Танцы для девчонок – это серьезно. И Игорь пригласил ее.

Одна кисть – на ее талии, второй он держит Катину руку. Мышцы напряжены, потому что страшно и непривычно кружиться с девушкой. Движения неловкие, невпопад. Он старается следовать музыке, но сбивается из-за волнения. И Катя смущена. Она пытается скрыть это за нервным смешком, но и ей странно, что они вдвоем танцуют. Именно он и именно она. Слишком долго они были попутчиками, чтобы воспринимать друг друга как парня и девушку, как возможную пару. Сначала промелькнуло какое-то чувство, а после Игорь встретил Кунушу, и Катя обиделась. А сейчас звучит лиричная мелодия, и они могут побыть кем-то другим, а не людьми, случайно встретившимися на дороге. Открыть в себе что-то новое. И хочется, чтобы танец поскорее закончился, и в то же время тянет сохранить это мгновение в памяти.

В гостиницу они пришли в полночь. Игорь пожелал Кате спокойной ночи. Подержал ее за руку, точно желая удачи, и отправился к себе. Хирурга не было, да Игорь и не ждал его. Понятно, что тому надо во всем разобраться. «Та встреча не чета простой удаче», – всплыли слова песни, Игорь смотрел в детстве «Д’Артаньян и три мушкетера». Кажется, единственный среди ровесников. Так что не факт, что Хирург и завтра возвратится. А если он вообще откажется уходить из города? Что тогда? Игорь лег в постель, но сон не шел. И что делать им с Катей? А ведь Хирург запросто может остаться, и Игорь его за это не осудит.

Тогда им с Катей тоже надо определяться. Хотя у них выбора нет, вдвоем домой не вернуться. Придется Хирургу их усыновить и удочерить или опекунство оформить. В школу записать. Интересно, надо ли Игорю восьмой класс повторно закачивать или разрешат переводные экзамены сдать? А еще у него скоро день рождения – в августе. А у Кати – в декабре. Целых четыре месяца они будут ровесниками. И чего Катины родители отдали ее так рано в школу? Так бы Катя и Игорь в одном классе учились. Интересно, получит ли он подарок на день рождения? Игорь мечтал о модели самолета, которую можно самому собрать, чтобы запускать за городом. А теперь неясно. Игорь долго лежал, уставившись в потолок, и незаметно для себя уснул.

Хирург пришел в номер в десять утра, Игорь еще спал. Сел на кровать и молча смотрел в стену. А когда Игорь открыл глаза, произнес:

– Собирайся. Завтракаем и выезжаем.

Игорь спрашивать не стал, каких усилий потребовало это решение от Хирурга. Видно, что далось нелегко. Морщины еще сильнее прорезали лоб, глаза больной собаки. А сам застыл, ушел в себя, точно в кокон. Значит, они продолжают путь, а ведь Игорь почти смирился с тем, что дорога окончена. Он встал с кровати и принялся одеваться. Вскоре разбудили Катю. Позавтракали в гостинице.

Яна ждала в машине. Игорь только сейчас разглядел ее. Красивая, но черты не назвать правильными. Если разбирать каждую черточку по отдельности, то вроде ничего особенного, а если просто смотреть, не анализируя, то понятно, почему Хирург влюбился. Серая прядь в светлых волосах, глаза необычного цвета. Есть женщины, каких много, а есть – как Яна или Катя. Неповторимые. Яна – для Хирурга, а Катя… Не будет он про Катю, рано еще. Хотя и в ней заметна незаурядность, исключительность. Но этому еще предстоит прорасти, как зерну весной.

Яна завезла их в супермаркет, а затем они двинулись по дороге в сторону перехода. В тишине, лишь в глазах отчаяние – Игорь видел обоих в зеркале заднего обзора. Три часа так ехали, пока Яна не остановила автомобиль у поля. Путники вышли. Хирург порывисто обнял Яну, и они долго стояли, не в силах расстаться.

– Береги себя, – попросил он.

Она лишь кивнула, не произнеся ни слова. Только слезы текли, а она даже не старалась их вытереть. Эта встреча и для Яны, и для Хирурга была как утонченная пытка. Только рана начала зарастать, покрываться тонкой корочкой, как вновь полоснули бритвой. Никаких сил не хватит это перенести.

Странники отправились к проходу. Хирург шел впереди, сутулясь сильнее обычного. Он не оборачивался до конца, а Яна все не уезжала, смотрела вслед. И возле самой воронки Хирург развернулся и крикнул:

– Я люблю тебя! Всегда любил! Береги себя.

И под конец:

– Я постараюсь вернуться. Обещаю!

Вот и все, они перепрыгнули.

Глогх дремал, сон растянулся на неделю, медленный и ленивый. В нем Глогх носился по Скарамунту, играя в догонялки с пылкой лавой. Из-под земли вырывался пар, и Глогх прыгал на него, а затем в сторону, и пар пхыкал сильнее. Окрестности озаряла черная луна, придавая пространству торжественный вид и мрачность. В небе носились огненные птицы – как и Глогх, первые дети этого края. Они роняли огонь, точно перья, и тот застывал на бурой земле пламенными цветами. Чудесное видение, но жаль, что недолгое.

А потом ласковый голос позвал Глогха.

«Просыпайся, лентяй. Пора вставать», – прошептал кто-то.

Глогх не знал ни матери, ни отца, но если кому и мог принадлежать этот голос, то только им, любящим и понимающим. Он неспешно поднялся, потянулся и расправил затекшие конечности. Втянул в себя воздух. Нет, горьковатый запах не вернулся, лишь его предчувствие, ожидание конца.

Глогх стряхнул с себя ошметки паутины – арахниды зря время не теряли. Пытались и его опутать узами, чтобы после питаться страхом. Он помнил, какими они раньше были. Существа, сплетенные из нитей луны и воды. Никто лучше их не плел узоры, украшавшие этот край. И что с ними стало? Зависть и гордость погубили их. Слишком много о себе возомнили. Захотели стать повелителями мира, за что и поплатились. Теперь лишь паутина с застывшими в ней каплями росы напоминает о прежней сути.

«Тупые твари! – ярость охватила его. – Не соображают, на кого не стоит плести тенета».

Он подошел вплотную к пряничному домику и разрушил ударом лапы. Кого-то придавило тяжелой балкой, но Глогха это не интересовало.