Глава двадцать седьмая
Жизнь за жизнь
Покои герцогской семьи располагались выше – небольшие комнаты с каминами. Ложе раненого подвинули вплотную к очагу, возле него дежурили два лекаря. Сыну герцога исполнилось от силы шестнадцать, чуть старше Игоря. Усы уже выросли, а борода только начала пробиваться. Симпатичный – почему-то Кате бросилось в глаза именно это обстоятельство, только бледный, как простыня. И запах тяжелый: крови и дерьма. Катю чуть не стошнило, но она удержалась. Дядя Дима откинул одеяло, она сразу же отвернулась. Не будет она на это смотреть. А Игорю хоть бы хны, даже виду не подал, что в шоке. Превозмогая себя, она обернулась – сквозь белую ткань проступают бурые пятна. Нет! Не для нее это зрелище.
Дядя Дима повернулся к герцогу.
– Это его стрелой так?
– Да, пальнули с близкого расстояния, охрана не досмотрела, – ответил герцог. – Ничего, теперь им с виселицы виднее. Пусть повисят.
Но дядя Дима и глазом не моргнул.
– Надо оперировать. Парень все равно загнется, а так хоть шанс будет. Мне нужны хирургические инструменты, какие у вас есть. Скальпель, иглы, зажимы… Их надо прокипятить в воде.
Лекари растерянно переглянулись. Дядя Дима прикрикнул:
– Что есть, несите! А заодно приготовьте чистой ткани побольше, ее следует прогладить горячим утюгом.
Дядя Дима отрывисто отдавал распоряжения, точно он был здесь главным. Герцог жестом приказал сопровождающим его охранникам выйти.
– Откуда вы все же? – спросил герцог.
– Из другого мира, – не стал скрывать дядя Дима, – здесь мы оказались не по своей воле, пытаемся попасть обратно к себе.
Герцог не стал расспрашивать:
– В общем, так. Вы спасаете мне сына, я отпускаю вас и даже даю солдат, чтобы сопроводили. Жизнь за жизнь.
– Договорились, – согласился дядя Дима.
Он вышел, а вскоре к ним поднялись слуги.
Дядя Дима осмотрел набор инструментов и вздохнул:
– Сойдет.
А после скомандовал местным лекарям:
– Нужна анестезия. А то загнется парень от болевого шока. Что у вас есть? Какие средства, чтобы он не пришел в себя во время операции?
Под рукой ничего не оказалось.
– Коновалы, – ругался дядя Дима на герцогских врачевателей, – даже настойки опиума нет. Как же вы работаете?
Он распорядился принести стакан вина.
– Вольете в него аккуратно, если очнется.
И пояснил для Кати и остальных:
– Придется напоить парня до бесчувственного состояния, если очухается. А сейчас он и так без сознания.
А потом началось ужасное – операция. Катя забилась в угол и старалась не смотреть в сторону кровати. Даже уши заткнула, но слова все равно доносились.
– Внутренние органы не задеты. Хотя нет, кишечник в одном месте пробит, надо извлечь наконечник.
И как Игорь выдерживает? У нее в ушах звенит и перед глазами все плывет. Катя опустилась на скамью и глубоко задышала. Еще немного, и в обморок свалится. От одних названий инструментов плохо: острый нож, щипцы. Воображение рисует ужасное, словно это Кате операцию делают.
– Зажим, – еще одно ужасное слово. – Накладываем швы. Нити шелковые – для вышивания, видимо?
Наверное, вся комната в крови, а дядя Дима шутит.
– Антибиотиков мало осталось, надеюсь, до сепсиса не дойдет. Поставим на всякий случай трубку, – велит дядя Дима, – для оттока жидкости. Все же парню кишечник пробило.
Интересно, эти средневековые лекари понимают, что он им говорит?
Катя держалась из последних сил, дышала ртом, а не носом, чтобы не чувствовать запахи.
– Ну что, окропим вином, чтобы до свадьбы зажило и для дезинфекции, – видимо, операция завершена.
Дядя Дима наложил повязку, а Игорь помог слугам убрать кровавые тряпки. Катя, чуть только увидела красные пятна, сразу отвернулась – подождет еще немного, когда все кончится. Вскоре позвали служанок – присматривать за раненым. Да лекарь один с ним остался. Дядя Дима строго-настрого запретил кормить Готварда – так звали герцогского сынка. Имя-то какое, с первого раза и не выговоришь. Интересно, как его сократить можно? Вард или Готя? Все одно, слух режет. А служанкам хоть бы хны, знай, между собой щебечут: «сэр Готвард». Тот без сознания лежит, но все равно – сэр.
Затем их позвали к герцогу, даже перекусить не дали. Точнее, позвали дядю Диму, а их с Игорем так – за компанию. Тот ожидал путников в своей опочивальне. Комната просторная, стены расписаны фресками со сценами охоты. Там же висит штандарт с изображением единорога. Герцог указал им на лавки и произнес одно слово:
– Рассказывайте.
Дядя Дима в подробностях стал описывать операцию, а Катя быстро начала напевать песенку, не вслух, конечно. Ну, не хочет она про это слушать. Герцог внимательно выслушал и велел:
– И про себя тоже.
У Кати отлегло от сердца – с ранами покончено. Дядя Дима рассказал не все, о многом умолчал. Но и так понятно: оказались в странном месте не по своей воле. Чтобы попасть домой, надо найти проходы между мирами. А герцогу любопытно: какой у них мир, что видели в дороге. Хорошо, что догадался распорядиться насчет еды. А то уже за полночь, голова от голода кружится.
– Значит, многие болезни вы победили? – вопрошает герцог.
– Многие, но не все, – отвечает дядя Дима, – появились новые.
– И войн нет?
– Есть, – говорит дядя Дима. – Реже, но кровавее, с вашими не сравнить.
Герцог усмехается в бороду:
– И утверждаешь, что живете лучше нас?
– Комфортнее, – не уступает дядя Дима, но Кате мнится, что он сам не уверен, – удобнее. Женщины в родах не умирают, младенцы тоже, разве что изредка.
– И все так живут? – допытывается Его светлость.
Дядя Дима умолкает, потому что врать не хочет.
Герцог с какой-то жалостью смотрит на них.
– Вы же слабые. Парень твой меч в руках не удержит. А девчонка… Чего дергаетесь? Что я, девку от парня не отличу? Девчонка крови испугалась.
И тут не выдерживает Игорь:
– А зачем быть все время сильным, если можно просто жить без войн? Просто жить хорошо, чтобы без смертей и голода.
Герцог непонимающе смотрит на него:
– Так не бывает, парень. Не в человеческой это природе, запомни. Ты не захочешь воевать, сосед захочет. Потому что у тебя дом лучше, край богаче, дети умнее. Всегда найдется повод для зависти. А мирный – значит, слабый, за себя постоять не можешь. Настанет время, когда вас голыми руками возьмут. Придут голодные и жадные и отберут, а вас сделают рабами. Потому что мало завладеть, надо еще удержать.
Он поднялся, давая понять, что аудиенция закончена. Их проводили в покои для слуг, те располагались под крышей башни. Стены обиты деревом, наверное, чтобы холодом не несло. Возле дверей встали стражники, чтобы нечаянные гости не сбежали. Но больше всего Катю в тот момент интересовал туалет, не могла она уже терпеть. И спросить неудобно. Но тут взгляд наткнулся на горшок. Ха-ха-ха, добро пожаловать обратно в детство!
Потянулись дни, однообразные и длинные. Дядя Дима дежурил у постели больного, Катя предпочитала отсиживаться у себя. А Игорь пытался осмотреть крепость, но ему пару раз дали по шее и велели не высовываться, а не то укоротят.
– Всю жизнь мечтал в настоящем замке оказаться, – страдал он, – а из башни даже носа не высунуть. И окна нормального, чтобы рассмотреть окрестности, нет.
– С нормальным окном зимой от холода околеешь, – ворчала Катя.
До чего же в замке прохладно. Понятно теперь, откуда пошло выражение «голубая кровь». За этими стенами и руки голубые, и ноги. Хорошо, что им вещи отдали, Катя натянула на себя свитер.
Готвард пришел в себя в конце третьих суток. То ли антибиотики помогли, которые дядя Дима толок и вместе с водой давал раненому, то ли дренажная трубка, через которую выходил гной, то ли молодой организм, но дядя Дима объявил, что опасность миновала.
– Тогда я могу вас подменить, – предложила Катя, – а вы хотя бы выспитесь.
Дядя Дима провел для них с Игорем строгий инструктаж и пошел к себе отсыпаться. Все-таки ухаживать за раненым гораздо приятнее, чем ассистировать на операции. Вытереть пот со лба, подать воду. Дядя Дима разрешил Готварду бульон, но хитро сваренный: надо немного поварить курицу, потом первый бульон слить, добавить к курице воды и варить на втором бульоне. Вот его и давать больному.
Симпатичный все же сынок у герцога. Мужественный и сильный, даже сейчас заметно, когда он, беспомощный, лежит на кровати. Жаль только, что смотрит на Катю, как на пустое место. Для него она – одна из слуг, никто. Ну и пусть, ей он тоже не сдался. На свете полно парней, Игорь, например, совсем не хуже. А захочет мечом владеть, научится. Сейчас это в моде – играть в рыцарей. А пока надо дождаться, когда Готвард окончательно придет в себя. На пятый день стало ясно и герцогу, что сын поправляется, «цирюльник» сделал свое дело. Его светлость отдал распоряжение проводить путников до нужного места. Они спустились по подъемному мосту на дорогу, достали стекла и посмотрели на небо – радуга заиграла совсем рядом.
Катя обернулась. Какой замок все же красивый. Высокая башня обрамлена зубцами, точно короной. Сама крепость на высоком утесе смотрится, как гнездо птицы. Ворона, например. Наверное, у него другое название, но для Кати он останется Гнездом Ворона. Замку подходит это название, как и прозвище Ворон – для его господина.
Путники в сопровождении солдат доехали до прохода. От крепости по прямой – всего десять километров, давно бы добрались. Кто же знал, что их задержат? Успеть бы теперь до сезона дождей. Когда он начнется, Катя не знала – Хранитель пути ничего не сказал об этом. Удивительно, но солдаты ничего не заметили, остановились в недоумении, не понимая, что здесь надо странным людям, которые спасли сына герцога. Но странники спешились с лошадей, уверенно шагнули вперед, навстречу спирали, и снова совершили прыжок между мирами.
