Глава двенадцатая
Сопляки

Они шли третий день после той истории с ночным танго. Бескрайние поля сменялись перелесками, переходящими в чащу. Ветер доносил ароматы свежей травы и одуванчиков. В лесу пахло сырой землей, гниющими бревнами и листвой вперемешку с хвоей. И пение соловья… Катя раньше никогда его не слышала, как и Игорь. Хорошо, дядя Дима разбудил как-то утром обоих и позвал слушать. Они сели прямо на траву и полчаса следили за звонкими руладами невидимого певца, словно им никуда не надо. Будто выбрались на пикник в ближайший лесок, чтобы послушать пение птиц, побродить между деревьями, а затем развести костер и зажарить шашлык. А еще картошку посолить, завернуть в фольгу и в угли сунуть, чтобы запеклась до золотистой корочки, а внутри стала рассыпчатой. И есть ее, горячую, чтобы зубы от жара сводило. Шашлык снять с шампура вилкой, макнуть в острый кетчуп – и в рот. И сидеть возле костра, наблюдая, как тают искры в воздухе. Потом искупаться в холодной лесной реке. Чтобы до синевы, до мурашек по коже, до зубной дроби. И отпаиваться горячим чаем, заваренным на листьях малины и земляники. А затем вернуться домой.

Продуктов осталось мало. Лепешки придержали – нести их легче, чем консервы. А вот тушенка и рис закончились, на дне рюкзака завалялось лишь по пачке макарон и гороха. Катя представила, как они доедят гороховую бурду, а после… Ну, может, повезет иногда с рыбой или сморчки найдут. А затем? Как же хочется нормальной еды. Катя представила наваристые щи, и рот наполнился слюной. И шоколадки хочется, и печенья, и жареного мяса. Хоть бы им попался город, или деревня по дороге, или еще один постоялый двор. Как же надоел этот бесконечный путь. Эти странные деревья, растущие среди обычных, серая луна и безлюдье. И разные непонятности. Ладно – странный танцор, но его партнерша еще хуже. Куда она исчезла, когда спряталась луна? Наваждение. Игорь, кстати, нормальным парнем оказался, а не задавакой, как она думала. И дядя Дима оттаивать начал. Раньше смотрел на них, как на недоразумение. Только бы отдохнуть нормально и поесть.

Дорога постепенно менялась. Расширилась, появился асфальт. Разломанный, конечно, из-за старости и корней деревьев, прораставших сквозь него. Но все же проснулась надежда, что скоро они выйдут к жилью. Путники сошли на обочину, чтобы не ломать ноги.

– Может, хоть придорожный отель какой попадется? – озвучил Игорь мысли остальных.

Дядя Дима поддержал:

– Хорошо бы. Нам припасы пополнить надо. А то придется на подножный корм переходить.

Они ускорили шаг: вдруг повезет? И уже через час, когда начало темнеть, увидели силуэты домов.

Городок был обычным. Таких, ничем друг от друга не отличающихся, тысячи. При выезде из города стояли высокие, до девяти этажей, здания – современные, с лифтом. В старом центре – трехэтажные каменные дома или двухэтажные деревянные бараки. В микрорайонах – пятиэтажки. При въезде – «Добро пожаловать в Тишево», при выезде – «Счастливого пути». Как везде. А еще много тополей, которыми засажены все подобные городки. Этот отличался от остальных лишь отсутствием людей и живности. Даже воробьев с голубями не наблюдалось. Ветер хлопал дверями подъездов, пустыми рамами окон. На дороге стояли брошенные машины, валялась детская коляска. Кате стало не по себе. Лучше бы они обошли город, а то будет, как в Темногорье.

Они остановились у первого здания.

– Думаю, надо придерживаться центральной улицы, – предложил дядя Дима. – И на ночлег остановимся в конце города.

Игорь кивнул, а Катя пожала плечами: какая разница?

– Если убегать придется, то лучше не через город, – пояснил Игорь, заметив ее недоумение. – Помнишь, тот парень про каких-то сопляков и проказников говорил?

Дядя Дима согласился:

– Правильно. Только одного понять не могу: почему я сам не проснулся, когда вы музыку услышали? И почему вы меня не разбудили?

Катя вздохнула: все верно. Надо было дядю Диму растолкать, чтобы он своими глазами посмотрел на странную пару, а то не верит в девушку-зомби. Но им с Игорем и в голову это не пришло.

Они отправились по Советской, так называлась главная улица Тишева. Катя усмехнулась: всё, как в ее городе, даже названия улиц совпадают. Через пару домов увидели вывеску: «Продукты» и зашли. Фрукты, овощи и хлеб сгнили – осталась только темно-серая пыль. Зато, в отличие от Темногорья, полки здесь ломились от консервов и круп. Игорь взял банку и прочитал: «Лучшая говядина с фермерского подворья. Срок использования: до златника третьего года». Поставил назад:

– А она не просроченная?

Дядя Дима ответил:

– Надо проверить.

Открыл банку и попробовал.

– На вкус нормальная. Если через сутки не помру, значит, в порядке.

Они набрали гречки, риса, пшена и тушенки. Игорь сгреб пачку местных газет.

– Почитаю, что здесь произошло, – пояснил он.

Катя с облегчением увидела, как дядя Дима выкладывает горох. Ура!

А потом Игорь заметил витрину с шоколадками. Катя чуть не завизжала от удовольствия. Господи, сбылось! А еще и печенье есть. Вот оно – простое счастье. Живешь и не ценишь. Теперь бы выбрать дом для ночлега и поужинать. Может, там нормальный туалет будет? И кровать… Как же хочется нормальной жизни. Катя мечтала, а сама набивала сумку сластями. А потом за окном раздалось карканье – на дерево села ворона. Катя обрадовалась – все же есть живность, зря они переживали. И тут к вороне метнулся полупрозрачный ком слизи и накрыл ее. Птица затрепыхалась, стараясь освободиться, желе заволновалось, но птицу не выпустило. Через минуту ворона задохнулась. Она зависла в падении вниз головой, безвольно вытянув крылья.

– Как сопля, – заметил Игорь.

Катя присмотрелась: похоже.

– Выходить до утра не будем, – решил дядя Дима. – Здесь заночуем. А то, может, они и на людей охотятся. Дверь закроем, а в окнах стекла целые. В сумраке же можем их не увидеть.

И тут Катя поняла:

– Это сопляки, получается? Про них танцор говорил?

Они придвинули к двери стол.

– Наверное, лучше и к окнам что-нибудь приставить, – предложил Игорь, – на всякий случай.

В форточке зияла дыра.

– Надо ее чем-то заткнуть, – сообразила Катя.

Но они не успели. На стекло плюхнулся еще один «сопляк». Размером во все окно, прозрачный, с многочисленными щупальцами с присосками. Внутри студенистого тела просвечивали бледно-фиолетовые прожилки, которые слабо светились. Щупальца поползли к отверстию. Катя утробно ахнула, дядя Дима выхватил топор и рубанул по «сопляку». Тварь свалилась вниз на улицу. Тотчас же Игорь и дядя Дима придвинули к окну одну из полок.

В кладовке окон не оказалось – магазин был маленький, при доме. Зато Катя обнаружила туалет, до сих пор работающий. Хоть какое-то счастье, пусть и примитивное. И вода из крана течет, помыться бы по-человечески.

– Интересно, что это за твари? – спросил дядя Дима.

– Сейчас в газете посмотрим, – ответил Игорь, – наверняка написано.

Он достал периодику и начал просматривать.

«Открытие нового Научно-Исследовательского Института».

«Ученые с помощью генов осьминога и медузы вывели сорт морозоустойчивой шелковицы с повышенной урожайностью».

«В исследовательской лаборатории произошел взрыв. Пожарные два часа боролись с огнем».

«Зафиксировано снижение популяций бродячих животных. Вероятно, кто-то отстреливает собак и кошек».

«Санэпидстанция рапортует, что в городе исчезли мыши и крысы».

«Уже не смешно! Куда пропали птицы?»

В более поздних номерах появились фотографии детей. Все они сопровождались подписями: «такого-то числа ушел и не вернулся». Девочка шести лет с неровно подстриженной челкой, мальчишка постарше с вихром русых волос, еще мальчишка… Дети не возвращались из школ, с прогулок, из гостей. Затем наступила очередь стариков и женщин. Последний заголовок гласил:

«Эксперимент вышел из-под контроля. Чудовищные «сопляки» пожирают все живое. Спасайтесь!»

За дверью послышался шорох. Кто-то пытался открыть дверь. Ручка задергалась, но стол выдерживал натиск.

– Надо пробиваться, а то мы здесь, как в ловушке, – решил дядя Дима.

Он взял топор, Игорь – нож. Затем дядя Дима сделал огромный ком из газет и поджег его.

Все приготовились. Рывком сдвинули стол, дядя Дима кинул в подъезд горящий факел, сразу же запахло паленым. Затем он осторожно приоткрыл дверь и посветил фонариком: на полу разлилась вязкая жидкость.

– Включаем фонари и бегом! – скомандовал дядя Дима, и они выбежали на улицу.

Катя достала огонек, Игорь – свой фонарь. Самый мощный был у дяди Димы.

– Наверх тоже смотрим, – предупредил он.

А потом все завертелось так стремительно, что Катины мысли стали походить на сумбурный клип.

Вот они передвигаются короткими перебежками по Советской. Рюкзаки тяжело бьются о спины. Повезло, что все продукты тащат дядя Дима и Игорь. Катя бы с рюкзаком не выдержала.

Кинотеатр справа. Слева ответвление дороги скрывается за деревьями. Снова жилые дома. Предостерегающе кричит Игорь:

– Берегись!

Катя отпрыгивает. Тут же на ее место падает студенистая масса. Сердце екает и на мгновение проваливается в живот. Катя прибавляет ходу. Но «сопляк» все же задевает щупальцем. Больно! Даже сквозь джинсы. Но нет времени, чтобы посмотреть. Следующего «сопляка» замечает дядя Дима. Тот вытянулся вдоль ветки, лишь свечение выдает его. По дуге обегают опасное место.

От центральной улицы отходят боковые. Но соваться туда не стоит – еще собьешься с дороги. Да наверняка и там есть живые ловушки. Во дворы лезть – еще хуже. Пространство закрытое, можно оказаться в западне. Впереди – центральная площадь с Дворцом Культуры и памятником. Небольшой сквер. Катя мельком отмечает: «Если город как у нас, то немного осталось. Скоро уже конец». Бежать становится труднее: сумка бьет по правому боку. Наверное, там образовался синяк. Правая кроссовка, на размер больше, норовит соскочить с ноги. И тут впереди они видят «КамАЗ», преграждающий улицу. Его кабина и кузов облеплены «сопляками».

– Назад! – командует дядя Дима.

Но и сзади уже подтягиваются преследователи.

Путники кинулись в ближайший подъезд.

– Они и сюда пролезут, – сказал Игорь. – Через выбитые окна.

– Надо по крышам пробираться, – предложил дядя Дима.

Он закашлялся, забег с рюкзаком дался нелегко. Игорь дышал с каким-то хрипом, да и сама Катя была без сил.

– Может, вещи оставим? – предложил Игорь.

– И с голоду сдохнем? – отрезал дядя Дима. – Это на крайний случай.

По Катиному мнению, сейчас как раз такой случай и наступил. Они выдохнули и побежали по лестнице. Дверь на чердак оказалась запертой.

– Сейчас ключ достану, – сказал дядя Дима, – который от Флута.

Но Игорь отказался:

– Не надо, у меня отмычки есть.

Он достал связку крючков, повозился с замком и – вуаля – открыл люк. Путники залезли на чердак, оттуда на крышу.

Пролет между домами был большой – не перепрыгнуть. Катя пожалела, что она не Елена Исинбаева: разбежалась бы с шестом и, как бабочка, перепорхнула. Только не в высоту, а в длину. Дядя Дима достал веревку с постоялого двора.

– Забросим на тот дом и по ней переберемся.

Он метнул веревку, но промахнулся.

– Дайте мне, – попросила Катя.

Она представила: игра в баскетбол, перед ней маячит Танька Скала, перекрывая доступ к корзине. Мяч привычно лежит в руке, она точным пассом отправляет его к цели – телевизионной антенне и командует: «Привяжись!» Веревка послушно обвила антенну – получилось.

Другой конец закрепили на вентиляционной трубе. Первым отправили Игоря. Зафиксировали у него на поясе ремень, пропустили через него веревку. Игорь быстро добрался до противоположного здания, подтянулся и залез на крышу. Затем к нему отправили рюкзаки и Катину сумку. Повезло, что соседнее здание было ниже – вещи соскользнули по веревке и не застряли. Затем настала Катина очередь. До сегодняшнего вечера она не подозревала, что боится высоты. Подступила тошнота, в ногах поселилась предательская слабость. Как же страшно.

– Кать, давай побыстрее, а то… – дядя Дима не договорил, но и так ясно: скоро подтянутся «сопляки», а потом они навсегда застынут в желеобразной массе, пока их не переварят.

Заметив ее страх, Хирург подбодрил:

– Ты смелая девушка, справишься. А пояс подстрахует – не сорвешься.

Катя встала на колени, трясущимися руками обхватила веревку.

– Я не могу, – попыталась она отказаться.

– Сможешь, – коротко ответил дядя Дима и подтолкнул ее вперед.

«Я на канате», – прошептала она и стала перебирать руками.

Ноги пытались разжаться и свеситься вниз, мышцы заныли, веревка резала ладони. Путь показался бесконечно долгим. А потом она уткнулась головой в стену, Игорь подхватил и рывком втянул к себе.

Дядя Дима не спешил: завис над «КамАЗом», а затем чиркнул спичкой и что-то бросил вниз. Оказалось, сухое горючее. Затем быстро-быстро начал двигаться вперед. Через мгновение машина полыхнула, и раздался взрыв. К тому времени они легко отвязали веревку, как и говорил хозяин постоялого двора. Стоило только попросить. Дядя Дима посмотрел вниз:

– Похоже, у них собрание.

Оставленный дом был облеплен «сопляками», как и кусок улицы перед ним. Часть сгорела при взрыве, но и живых осталось много.

– Времени нет, – решил дядя Дима, – бежим до конца здания, спускаемся, а дальше – по улице. Думаю, прорвемся.

– А если снова по крышам? – спросил Игорь.

Катя испугалась – она не выдержит! Руки до сих пор не слушаются. Но дядя Дима отказался:

– Времени много потеряем.

Они спустились через чердак и понеслись по Советской. Стремительный бег, мелькание домов, фонарей, деревьев. У Кати поселилась острая боль в груди, дыхание причиняло муку, в правом боку кололо.

Слева метнулась мерцающая тень, и Катя завизжала.

– Черт, догоняют! – крикнул Игорь.

Он полез в карман. Достал смартфон и на бегу включил его. Выбрал музыку, врубил на полную громкость и отбросил в сторону. Послышалась знакомое шлепанье – смартфон атаковали «сопляки». Импровизация Игоря дала передышку. Тишево было маленьким городом. Спокойным шагом минут за сорок можно пройти насквозь. Наверное, раньше жители вечерами гуляли по центральной улице, общались друг с другом, обменивались новостями. А если уж бежать изо всех сил… Так что вскоре появился транспарант, желающий счастливого пути, и путники оказались за пределами города. «Сопляки» их не преследовали.

Глогх уже который день караулил добычу у ручья. Животные дичились и с опаской обходили неизвестно откуда взявшийся огромный валун. Но Глогх был терпелив. Скоро они привыкнут к нему. Сегодня утром огромный медведь потерся о камень спиной, пометив его. Затем пара волков обследовала валун и оставила след. Наконец, лань, испуганно кося глазом, подошла ближе и втянула воздух. Глогх разглядел ее влажные черные глаза, буровато-рыжую шерсть с белыми пятнами, настороженно развернутые уши. Лань напряглась, готовая в любой момент сорваться в бег, но пахло привычно, и потому она наклонилась к ручью. В тот же миг Глогх прыгнул и вцепился клыками в шею, ломая позвонки.

Мир изменился, и Глогх не мог противиться переменам. Теперь ему нужны были теплая кровь и мясо, чтобы преследовать ступивших на темный путь. Он напился воды из ручья и отправился дальше. Шел медленно: что-то подсказывало, что не стоит торопить события. Поэтому Глогх решил прогуляться к вокзалу тысячи миров, посмотреть, каким он стал. Он потянулся – по спине прошла дрожь – и отправился в путь.

Когда-то никакой башни, называемой вокзалом тысячи миров, не существовало. На ее месте располагался океан, возникший во времена Хаоса. Кто-то из демонов украл часть Млечного пути и устроил из него большой водоем. Населил звездами из созвездий Рыбы, Кита и Рака. Красивое получилось место. Глогх любил вечерами приходить к океану и вглядываться в горизонт, ожидая восхода луны. Из воды выпрыгивали летучие рыбы, преследуемые дельфинами, по вечерам на берег выползали крабы. Киты выпускали фонтаны, а морские звезды мерцали на дне, передавая привет небесным. Но одна из битв между служителями Хаоса и Порядка произошла именно здесь. Океан вскипел, поднялся в воздух водяным столбом и застыл. Так появилась Башня. Молочно-белая, как и Млечный путь, украшенная изображениями рыб, омаров, дельфинов, морских звезд и коньков. Но здесь, на темном пути, она казалась черным шпилем, мостом в бездну.

Вокруг парили огромные серые птицы с длинными вытянутыми шеями, большими клювами, полными острых зубов, с перепончатыми крыльями. Глогх думал, что они давно вымерли – более ста миллионов лет назад. Но вот поглядите: кружат возле вокзала, словно их воскресила неведомая сила. Он посмотрел на небо: солнце уже садилось, и над башней вставала Черная Луна.