Глава 8
— Здесь?
— Здесь. Место на окраине, считай — деревня, но это даже лучше — тихо, спокойно, никто нос не сует. Андрей не раз об этом говорил.
— Вампир?
— Вампир… Андрей Вампоров. Ну вы же знаете… С той стороны дома сауна с девочками, для особых клиентов… ну… из администрации, для богатых бизнесменов, любящих особые развлечения. В этом же здании офис, ну и все, что нужно для дела.
— Какого именно дела?
— Всякого дела. Я же рассказывала!
— Когда спрашиваю — ты отвечаешь. Поняла? И напомню — каждый раз, как ты захочешь мне соврать, тебе станет больно. Ты уже знаешь, как это — больно! Знаешь?
— З-з-знаю! Я не вру, все рассказываю! Вампир занимается с квартирами, а кроме того — с девочками…
— Что ты заладила — девочки, девочки! Какие девочки?
— Молоденькие… ну… подростки. Кого-то воруют, кого-то нанимают — только потом кидают с деньгами и все равно продают. Там и мальчики есть… но они все равно… девочки. Понимаете, да? Я все, все рассказываю! Ничего не таю! Поговаривали, что Вампир еще и человеческие органы продает, для пересадки… но я точно не знаю! Спрашивала, но он не отвечает! Говорит — не твое дело, мол, не суй свой нос куда не надо! Еще — похоронное агентство у него есть. Только контора не тут, а на Киселева — там все похоронные агенства собрались. Больше не знаю ничего, одни слухи!
— Если у Вампира все так развито, все так налажено, на кой черт он сам, лично, выезжает на место? Я имею в виду — на квартиры? Я ведь его запомнил тогда, когда он приходил в нашу квартиру! Что, больше некого послать, что ли?
— Не знаю. Только… раньше выезжал, а теперь — нет. Есть у меня соображения по этому поводу…
— Ну, говори. Что за соображения?
— Мне кажется, что раньше он не сам по себе был, на кого-то работал. А теперь стал самостоятельным, всего как пару месяцев. Может чуть больше. Мы теперь редко встречаемся, только для дела… ну… почти только для дела.
— Какого дела? Что еще делаете на встречах?
— Дела? Обычно документы готовим — я заверяю, он мне их дает, ну и денег за работу дает. А потом занимаемся сексом. Рассказать — как именно?
— Нет. Не интересно. Кстати, раньше чаще встречались? Чем он вообще тебя привлек? Зачем он тебе — у тебя ведь муж, на вид вполне приличный человек, довольно молодой. Чего тебе не хватало, что ты связалась с Вампиром?
— Он брутальный мужчина, к тому же секс делу не мешает. Я люблю мужчин, очень люблю. А тут и дело, и удовольствие. Крепкий член, сильные руки — что еще нужно от любовника?
— И денег больше дает, любовнице, да? Премии?
— Денег?! Ооо… вот уж нет! Он жадный, как сто чертей! Свои-то гонорары у него едва выцепишь, какие там премии! Впрочем, отдает исправно, не кидает. Да это и понятно — кто бы с ним стал работать, если бы на деньги кидал?
— Деньги — где держит? В доме?
— Вот уж не знаю! Это такой вопрос, который не задают даже любовникам! Ну да, я видела, как он достает наличные из стола, чтобы отдать их мне. Я что, буду спрашивать — где они у него лежали раньше? Лежат, где-нибудь… само собой. Кстати, насчет его жадности… Да, он жадный, но… странный. Может взять, и отдать пятитысячную купюру бомжу-попрошайке. Просто так. Да, было такое, при мне — отдал, на меня глянул и говорит: «Жизнь — мерзкая сука! Вот так, когда-нибудь, и мы… пойдем по миру, и дай нам бог, чтобы кто-нибудь подал хоть копейку! Надеюсь, мне на том свете это зачтется. Пару поленьев из костерка под котлом выдернут!» И при этом мог тянуть с деньгами, не отдавать до последнего дня. Противоречивый человек. Странный!
— О своем прошлом рассказывал?
— Почти нет. Знаю, что бывший военный, офицер. Воевал, вроде как на Кавказе. Они там чего-то начудили, его выперли их армии с волчьим билетом. Ни в полицию, ни в пожарные, ни в МЧС не берут — послужной список, говорят, нехорош. Ранен был, так долечивался за свой счет. Как вспомнит — матерится, мол, государство сучье, кинуло его по-полной, если бы не оно, проклятое, он бы и не стал бандитом. Вот, в общем-то, и все. Говорю же — я вам это уже рассказывала… ну… почти все.
Ольга Петровна бросила быстрый взгляд на соседа, облизнула губы язычком. Потом потянула руку к рукоятке коробки передач, будто невзначай задела колено Сергара. Вздохнула, и снова покосилась на собеседника туманным взглядом:
— Что дальше будем делать? Олег… может в мотель заедем?
— Зачем? — рассеянно спросил Сергар, обдумывая сказанное и наблюдая за домом Вампира. Это дом как замок торчал из-за высоченного забора, «украшенного» поверху стальными прутьями. Взять такой дом приступом — это не в магазин за хлебом сходить! Настоящая крепость.
— Я думала, мы поехали вдвоем потому, что вы хотите меня… ну… чтобы не при ваших подругах. Я очень хочу заняться с тобой сексом! — хрипло выдохнула, и нерешительно положила свою руку на бедро Сергара — Пожалуйста! Я все позволю делать! Все! Я люблю грубый секс! Пожалуйста! Я спать не могу, вижу тебя во снах, у меня все болит — так хочу! Пожалей меня!
— Позже. Когда-нибудь! — Сергар стряхнул руку женщины со своего колена и отвернулся к окну, за которым виднелся лес, заваленный снегом, вились дымы из труб домов, стоявших вдоль белой ленты замерзшей реки. Пейзаж тихий, мирный, кажется — нет на белом свете никакого зла, никаких «вампиров», кидал, бандитов и черных нотариусов — бандитских подстилок.
Женщина обиженно замолчала, но Сергар не обратил на это никакого внимания. Пусть с мужем трахается — закроет глаза, и представляет на его месте «Олега». Не возбраняется. У Сергара и без нее хватает женщин, тем более, не таких тварей, как эта. Этой и жить-то не надо, бессовестной гадине! В дурном сне не приснилось заниматься сексом с женщиной, которую презираешь. И которую хочешь уничтожить. Это было бы сродни некрофилии. А Сергар не сторонник экзотических развлечений.
— Подожди. Что, клиенты «Золотой осени» приезжают сюда, в этот дом? Ты сказала, что офис тут.
— А я разве не сказала? Для отвода глаз у них есть офис в центре города. Но он ничего на значит — сидят «попки», отвечают по телефону, директор сидит — подставной. Алтуфьев, Сергей Петрович. Вы его знаете. Вампир числится заместителем Алтуфьева, но в офисе практически не бывает. Основные дела тут делаются. И клиентов сюда привозят — перспективных клиентов.
— Ты участкового знаешь? Анарова? Он был, когда нас из квартиры выселяли.
— Анаров? Знаю, конечно. Он вроде как крышевал Вампира, но не так давно умер. Хмм… странно. Именно тогда Вампир круче поднялся. Странно… Да и вообще с ним все странно. Я раз спросила Вампира про этого «бегемота», так он так на меня взглянул — я даже напугалась. Сказал, чтобы я рот не раскрывала, не вякала.
— Ладно — к делу. Ты созванивалась с Вампиром, договорилась на пятнадцать часов. Еще раз — что и как ему сказала?
— Сказала, что приеду, есть серьезный разговор. Что у меня интересная информация — есть московская квартира, в центре Москвы, принадлежит одинокой старухе, которая сейчас живет у внука. Внук получил доверенность, хочет квартиру продать. Что документы я видела, с ними все в порядке, и это срочно. А еще, что этот внук парень глуповатый, хотя и хитрый, говорит, что пока денег не увидит, ничего не подпишет. Квартира стоит не менее пяти миллионов, и я хочу из них миллион, иначе найду другого. И деньги вперед. А еще, что муж и все мои знают, куда я поехала, потому если они меня обманут, грохнут — ни черта ничего не получат, кроме проблем.
— Он поверил?
— Почему нет? Я его ни разу еще не подводила, и не обманывала. Обычный мой гонорар — десять-пятнадцать процентов. Тут — двадцать. Так и дело выгодное! Пять миллионов баксов — это не здешняя однушка на окраине! Это деньги! Кстати, время уже без пятнадцати минут три. Едем? И… я могу спросить, зачем мы туда едем? Что вы хотите сделать?
— Нет. Не можешь. Не твое дело. Ты делаешь то, что я говорю. Если скажу прыгать — не раздумываешь, прыгаешь, и как можно выше! Если скажу падать — падаешь на землю, не заботясь о чистоте твоей шубы. Ясно?
— Ясно. Так мы едем?
— Едем. Стой! Подожди…
Сергар откинул голову назад, замер, глядя в пространство. Что он сейчас будет делать? Зачем идет в этот гадюшник? Почему ставит на кон все, чего добился за то время, что ему была дарована новая жизнь?
Новая, интересная, сытная, богатая жизнь! Он ведь никогда не жил так хорошо! Красивые женщины, деньги, уважение, даже преклонение! И если сейчас войдет в этот дом — все может измениться. Он может погибнуть — если пуля попадет в мозг — не спасет никакая магия. Или если его изрешетит осколками. Или…
Много чего — «или». То, что может просто сесть в тюрьму за убийство — это не самое худшее. После того, через что пришлось пройти — что ему тюрьма? Жаль будет налаженного дела, но и это не страшно — когда-нибудь все равно из тюрьмы выйдет, а клиника уже работает. Оформленная на него, кстати.
Девчонки работают хорошо, просто замечательно. Деньги есть, и еще будут, а хороший адвокат творит чудеса. Богатые люди в тюрьмах не сидят. Или недолго сидят. Если, конечно, не наступили на ногу государству. А Сергар не собирался воевать с государством. Оно ничего ему плохого не сделало. Более того, именно в этом государстве он стал обеспеченным человеком, можно даже сказать — богатым. Клиника работает, строятся новые корпуса, закупается оборудование — жизнь идет!
Жизнь? Какая жизнь? Жизнь взаймы… Жизнь, которую он живет за другого человека. Зачем живет?
А если будет просто жить, не думая о других? Не о справедливости, не о порядочности — так, как живут миллионы людей в мире?! Что изменится?
Сергар чувствовал, что его мозг разрывается, раздираемый противоречиями. Привык к хорошей жизни, расслабился!
Что делать?! Может, плюнуть на все, да поехать домой, в клинику? Его ждут пациенты, ждут девушки, для которых он высшее существо в мире. Камин, чашка горячего чая, кусок истекающего соком мяса, жареного на углях — он ведь многого не просит от этой жизни! И не просил! Оно само пришло в руки, так не глупо ли все ставить на карту?
Ради чего? Ради кого? Ради чужих людей, которые и спасибо-то никогда не скажут? И даже не узнают, что он спас их от нищеты, а может и от смерти.
Минута, две… мысли скачут, как блохи по бродячему псу. Мелькают картинки прошлого, будто отматывая жизнь вспять.
Никогда не думал, что станет лекарем. Если только в детстве… Честно сказать — и в детстве не хотелось. Грязь, вонь, кровь и гной, сопровождающие лекаря годами, до конца дней — это что, жизнь? Мечта молодого, амбициозного юнца?! Вот уж — нет!
Однажды на осенней ярмарке по случаю окончания сбора урожая, Сергар увидел книгу. Потрепанную, старую, замасленную, напечатанную на рыхлой бумаге — она явно когда-то принадлежала какому-нибудь дворянину (на ней был родовой вензель). Стала неприличной на вид, и книгу то ли бросили в мусор, то ли продали старьевщику — неизвестно. Неважно как, но в конце концов, она оказалась на прилавке торговца подержанными книгами, девяносто процентов которых были тоненькими книжонками, состоящими из картинок, поясняемых крупным, без изысков, простым шрифтом. Эти книжки стоили недорого, вполне по карману простолюдинам, и печатались в небольших мастерских, совсем не следящих за качеством печати. Любовные рассказы, иллюстрированные картинками с любовно выписанными подробностями анатомии мужчин и женщин, участвующих в процессе любовных игрищ. У Сергара были такие книжки — пять штук, спрятанные в дупле большого дуба на опушке, рядом с десятком других, принадлежащих приятелям.
Это книжка попалась на глаза случайно, и сразу же привлекла взгляд — на ней был изображен воин, обвешанный с ног до головы различными приспособлениями для убийства, и называлась книга: «Похождения Амальрика, славного воина Кайлара»
Сергар прочитал эту книгу запоем. Из нее следовало, что нет лучше доли, чем стать воином, что воины суть благородные, возвышенные существа, и потому их любят женщины и деньги, и если ты бесстрашный, сильный, умелый боец, тех и других у тебя будет больше чем вдосталь.
В книге герой совершал невероятные подвиги во славу своего императора и прекрасных дам, вечно впутывающихся в крупные неприятности, и этот самый Амальрик всегда побеждал, осыпаемый кучей золотых монет, получаемых от благодарного властителя и отцов спасенных девиц (девушки, само собой, благодарили его своим, весьма приятным способом).
И куда после смерти родителей мог направиться Сергар, мечтавший о подвигах, славе и прекрасных девицах? Кроме как в армию…
Мировоззрение человека создается в детстве, в юности. Душа растет, обретает свой облик, свои оттенки — вначале она чистая, белая, как лист бумаги, и только потом жизнь оставляет на ней свой отпечаток, печатает тот роман, который сочинили боги.
Так всегда говорил отец Сергара. И он же говорил: «Если не знаешь, что делать — делай правильно! Доверься своему чутью.» До сих пор Сергар следовал этому правилу, и как ни странно — оно его не подводило.
Вот и сейчас, он чувствовал, что если уйдет, если оставит все, как есть — поступит неверно. Что если ТАК сделает, это будет не он. Если забудет о том ужасе, который пережил, когда их выкидывали из родного дома, если не отомстит — боги ему не простят. Он себе не простит. А потому — нужно делать так, как правильно.
— Поехали! — Сергар открыл глаза и выпрямился в кресле, бросив взгляд на автомобильные часы. Оказалось, думал он минут пять — не так уж и много, но казалось — целую вечность.
Белый джип вздохнул мощным двигателем, под колесами захрустела прикатанная колесами автомобилей снежная дорога, которую накануне прочистил бульдозер. Все это время машина стояла в нескольких сотнях метров от дома Вампира, на пригорке за заброшенным, с заколоченными ставнями деревенским домом. Сергар не опасался, что их увидят — на снежном фоне белый джип вряд ли бросался в глаза. И сомнительно, чтобы кто-то специально смотрел за окрестностями на предмет подкрадывающихся врагов. Войны нет, место открытое — чего опасаться хозяевам дома? Охраны у них более чем достаточно, так что бояться нечего.
Ольга сидела прямо, будто кол проглотила, но правила машиной уверенно, умело, чувствовался опыт. Сергар так и не научился водить автомобиль — не было времени. Когда-нибудь! Будет еще время. Если будет…
Стандартные сдвижные двери — открылись сразу, как только джип подъехал к воротам, видимо отследили по камере. Сергар отметил для себя, что нужно будет не забыть о том, что все записывается. Оставлять следов не стоит…
Машина въехала на широкий двор, где стояли еще три джипа — один из них Сергар запомнил навсегда. Это был тот самый автомобиль, на котором его и Марию Федоровну отвозили в деревню. Огромная черная махина, которая стоила денег столько, сколько стоит обычная двухкомнатная квартира где-нибудь в не очень престижном районе.
Низко сидящее, склонившееся к горизонту солнце отразилось в стеклах автомобиля, багровое, как раскаленные уголья, и Сергару вдруг на миг привиделось, что по стеклу стекает ручеек крови. Он зажмурился, снова открыл глаза — наваждение ушло.
— Андрей Иванович вас ждет, Ольга Петровна! — крепкий мужчина в толстой черной куртке и высоких ботинках сделал приглашающий жест, и пошел вперед, искоса оглядев Сергара. Взгляд его был холодным, бесстрастным, как у змеи. Сергару его лицо показалось знакомым — вероятно, он видел его во время выселения из квартиры.
Вампир и Алтуфьев сидели в гостиной возле зажженного камина, отбрасывающего блики на стены. Лампы были выключены, несмотря на то, что в комнате было уже не очень светло — солнце, висящее над горизонтом, в эту часть дома заглядывало только утром, потому здесь уже прочно обосновался легкий полумрак, который разгоняли языки пламени, метавшиеся над горящими поленьями.
Когда Ольга Петровна и ее провожатый вошли, собеседники прервали разговор и уставились на гостей. Вампир отставил прозрачный бокал с почти допитой рубиновой жидкостью, приветственно махнул рукой нотариусу, и указав на кресло возле низкого столика, у которого сидел вместе с Алтуфьевым, вполголоса сказал своим низким, хрипловатым голосом:
— Присаживайтесь. Что там у вас, с чем пришли?
Сергар едва не вздрогнул. Он много раз представлял себе эту встречу, и каждый раз она проходила по-новому — например, он сходу вонзает в ненавистную морду кухонный нож — корявый, ржавый, заточенный дядей Петей. Прямо в глаз негодяю-бандиту. Почему-то представлялся нож именно кухонный, старый, сточенный, видавший виды — так казалось… правильнее. Страшнее.
Или бьет этого человека в горло, разбивая кадык, ломая шею, а потом смотрит, как Вампир корчится, захлебываясь в собственной крови.
Но еще больше, чем Вампира, ему хотелось убить жирную тварь, губошлепа, который сидел рядом с Вампиром — Алтуфьева. Это он уговорил Марию Федоровну продать квартиру. Это он, радостно хихикая, сообщил, что теперь они никто, и звать их «никак». Что теперь им нужно выметаться, пока целы, и пока живы.
Сергар понимал, что больше всего виновны покойный Анаров, и вот этот крепкий мужчина, развалившийся в кресле — Вампир, что Алтуфьев лишь исполнитель, но… ничего не мог с собой поделать. Его просто-таки накрыла волна яростной, кипучей ненависти, заставившей сердце часто застучать, забиться, будто птичка, пойманная в сети. Сергара распирало желание броситься и свернуть шею подлецу, вонзить пальцы в глотку, вырвать ему кадык, чтобы все вокруг забрызгало красной жидкостью, пахнущей мокрым железом!
Справился. Погасил красные вспышки, метавшиеся перед глазами, и сосредоточился на окружающей обстановке, раскинув вокруг магические щупала.
Два десятка мужчин. Больше двух десятков женщин — в дальнем конце дома, видимо там, где находилась сауна. И это кроме самого Вампира, Алтуфьева, и двух парней, которые маячили тут, на глазах — один у входа, через который вошли, другой за спиной Вампира. Их не было видно сразу, охранники стояли в тени, неподвижные, как статуи.
Похоже, что Вампир не любил пускать дело на самотек и страховался от любых неожиданностей. Ведь посетители бывают нервными…
— Итак, ты хочешь продать бабушкину квартиру — голос Вампира вырвал Сергара из транса — Эй, ты меня слышишь? Парень — летящий какой-то… он вообще-то вменяемый?
— А тебе какая разница? — сочно хмыкнул Алтуфьев, пошлепав пухлыми губами — Договор подписывать может, а остальное нас не касается. Нотариус зафиксировал, что в момент совершения сделки этот парень здоров, ну и… все. Забудь! Сделаем все как надо!
— Ты сама видела квартиру? — Вампир внимательно посмотрел на Ольгу, оставив в покое «Олега» — Что там за квартирка?
— Вот, смотри — Ольга подала документы, которые сфабриковала за несколько дней до этой минуты (Фотографии, свидетельство о собственности — все было фальшивым. Все можно сделать, если у тебя есть деньги. А деньги у Ольги были) — Эта квартира стоит от пяти миллионов баксов. «Сталинка», высотка. Это даже не одна, две квартиры — они объединены в одну. Крутая квартира! Ты в курсе, что такое сталинские высотки?
— Ты меня считаешь идиотом? — голос Вампира стал вкрадчивым, будто он говорил не о сделке с квартирой, а о любви — Я хорошо знаю, что такое высотка. Еще вопросы будут?
— Да! — холодно отрезала Ольга — Олег готов подписать договор, вернее — уже его подписал. Но он отдаст договор только тогда, когда вы с ним рассчитаетесь. Ты рассчитаешься. В договоре не вписан будущий владелец квартиры, пустое место вместо фамилии. Ясно?
— Ясно… — усмехнулся Вампир, слегка подняв брови от удивления — И что, договор у него с собой?
— Я не знаю — пожала плечами Ольга, бросив короткий взгляд на Сергара — Олег, договор у тебя с собой?
— Нет, не с собой. Что я, дурак, сюда его тащить? Вот рассчитаетесь, тогда и получите! — нагло-самодовольно ухмыльнулся Сергар, закладывая ногу за ногу — Документы сюда давайте. Давайте, давайте! Деньги — потом будут документы. Договор в надежном месте. Там, куда вы добраться не сумеете. Без меня не сумеете!
— Вот так, да? — Вампир криво ухмыльнулся, кивнул, и взглянув на Ольгу, предложил — Ольга Петровна, выйдем? Мне нужно кое-что обсудить. Вот твои документы, парень. Я подумаю. Посиди пока тут.
Вампир легко поднялся, при всей своей массивности он двигался как танцор, или призовой боец. Или опытный вояка, от скорости реакции которого часто зависит сама жизнь.
Сергар проводит его взглядом и прикрыл глаза, будто они устали от яркого света, и ему нужно расслабиться. Но это было не так. Если считать за свет отблески пламени, пляшущего в камине, другого света в потемках комнаты не было. А расслабляться Сергар не собирался, скорее — наоборот. Его едва не трясло от напряжения, возбуждения и большого труда стоило этого не показать. Ему нужно было сосредоточиться и подслушать разговор с Ольги и бандита.
Ольга вышла следом за Вампиром, и в гостиной стало тихо.
— Я не мог тебя нигде видеть? — Алтуфьев разглядывал Сергара, морща лоб, видимо роясь в памяти — Сдается, где-то встречались! У меня память очень хорошая, говорят — фотографическая память. Если кого увидел, уже не забуду! Где-то видел, точно! Ты где живешь?
Вопрос повис в воздухе — Сергар его будто не слышал. Проигнорировал. Он напряженно вслушивался в разговор Вампира и Ольги, скрывшихся за дверью.
Как оказалось, дверь была стальной, и поэтому щупала плохо передавали звук — гасил металл. Пришлось подкачать Силы, и только тогда все настроилось как надо. Увы, первые слова беседы он пропустил.
— … вышел?
— Как и все — пришел делать доверенность, я спросила, не желает ли он продать? Говорит — желает. А что?
— Ничего. Ты уверена, что это не подстава? Рожа мне его знакома. Откуда — не помню!
— Этот город — большая деревня. Выйди в центр — две-три знакомые физиономии обязательно увидишь. Мало ли, где мог видеть… в любом случае — я его не знаю. Не знала раньше.
— Смотри, Ольга… я не посмотрю, что мы с тобой друг друга давно знаем и вроде как не чужие — подставишь — ответишь! И не только деньгами! Кстати, о деньгах — не многовато ли, лимон баксов? У тебя аппетиты выросли, не подавишься?
— Андрюша, ты тоже не забывай — если бы не я, этого парня тут бы не было! Жаден ты стал не в меру! Я, кстати, могла бы напрямую к Мисюре пойти! Он меня знает!
— И чего не пошла? А я тебе скажу, чего ты не пошла — кинет он тебя на-раз, как лошицу базарную! И ты это прекрасно знаешь! Потому — не крути мне мозги!
— Послушай, эта квартира стоит больше. Лимонов шесть, точно! А может и больше — цены-то растут! Это Москва! (Лох ты тупой, все равно цен не знаешь!) Я прошу только лимон. Фиксированную оплату. И квартиры, кстати, дорожают! В этой квартире какой-то маршал жил, то ли Балбухин, то ли Малбухин — не помню. Бабка — его вдова. В общем — не хочешь, не надо. Поищу еще кого-нибудь. В крайнем случае — в банк пойду за кредитом, и сама выкуплю. Не люблю с банками связываться, но куплю!
— Ее еще нужно оформить, эту квартиру. Делим шкуру неубитого медведя. Где этот придурок договор держит? И кстати — на кой он нам нужен, этот пацанчик? Документы тут, через регистрационную палату протолкнем и без него, подпись сделаем — кто докопается? А здесь у него что? Где живет-то?
— Квартира, что же еще… трешка, на Лермонтова. Ничего хорошего, там еще жена его прописана, сестра, брат, и еще кто-то. Целый муравейник. Потому и задергались — расширяться надо.
— А чего в московскую квартиру не хотят?
— Ну, какая тебе разница?! Жить хотят хорошо! Купить квартиры, машины, на море ездить хотят! Тебе не все равно? В общем, так — давай мой лимон, я отвезу тебя туда, где лежит договор. Он правду сказал — если исчезнет, родственники пойдут в полицию с договорами и заявлением. У тебя что сейчас с ментовской «крышей»?
— Тебе-то какое дело? Нормально все у меня. О себе заботься! В квартире договор? Я имею в виду — в его квартире?
— Не знаю. Он забрал все четыре экземпляра и унес. Говорит — если денег не покажешь, не повезет к договору.
— И ты вот так, просто привела его сюда и за это хочешь лимон зеленых?
— Опять за свое! Да у тебя насчет денег совсем крышу снесло! Андрей, мне надоел этот разговор. Мы уходим. Как-нибудь сама выкручусь, пойду у Мисюры денег займу. Под проценты, да! И все будет отлично! Просто хлопот больше! Думала, с тобой договорюсь, а ты мне тут допрос устроил!
— Вот что, дорогая моя… мне тебя грохнуть — как два пальца об асфальт! Ты у себя в своей поганой конторке условия ставь, а здесь я главный! И я диктую условия! В общем, так: сейчас едем к этому придурку, берем в оборот всю его семейку, и он достает нам договор! А ты получишь сотку штук баксов, и не баксом больше! И не шути со мной, пожалеешь!
— Ты бы не пожалел! Муж знает, куда я пошла, а еще — я оставила в нужном месте описание всего, что мы с тобой творили! С документами, между прочим! Подтверждающими! И фото! Все, как было, и куда пара семей исчезла! Навсегда! И если исчезну я — документы уйдут, куда надо! И тогда тебе припомнится, и не только от полицейских — небось Мисюре-то не все что положено отстегивал? Я тебя знаю, Андрюша, ты жаден, как черт! Сколько проживешь после того, как Мисюра узнает, как ты его кидал? Ну-ка? Ты думаешь, один такой умный?! В общем — пошел ты к черту, я ухожу!
— Стой! Ладно, черт с тобой. Лимон получишь. Сейчас. Но если ты меня обманула, если все это лажа — вернешь вместо одного — три лимона. Все три, до последнего бакса. Или я с тебя с живой кожу сниму! А потом еще и трахну! Ты же любишь жесткий секс — вот тебе и будет жесткий секс — в кровавую задницу! Поняла?! Спрашиваю — поняла?!
— Ты изменился, Андрей. Ты никогда так со мной раньше не разговаривал…
— А ты никогда не смела мне угрожать! Но я сказал, а ты услышала. И кстати — убью и твоего мужа, и дочь. Нет, дочь не убью — продам в бордель, туркам. Они любят молодое мясо!
— Когда?
— Что когда? Дочь туркам? Хе хе… Ладно, чего такую рожу сделала? По этой квартире сейчас все сделаем. Иди к этому придурку, я деньги достану.
— Неужели шесть лимонов баксов дома хранишь? Ну ты и поднялся, Андрюша… И не боишься, что украдут?
— Не твое дело. Хмм. да кто тут украдет? Только если нечистый на руку нотариус! Хе хе… наличные всегда нужны. И что, это великие деньги? Вон, смотри телек — губернатор несколько миллиардов дома держал! Понимаешь — миллиардов! Вот где деньги-то, вот где масштаб! А мы что?! Жалкие гроши собираем! Ладно, хватит этой беллетристики, шагай отсюда. И жди. И думай о том, что будет, если ты меня обманешь, или сделка как-то сорвется. Не пожалею, не посмотрю на то, что я тебя когда-то там дрючил! Мне без тебя телок хватает, а обмана я не прощаю.
— Да, изменился ты… раньше точно со мной так не разговаривал. Что-то мне с тобой вообще больше не хочется работать.
— Куда ты денешься с подводной лодки? Ты деньги еще больше меня любишь! Жадный, говоришь? Не жаднее тебя! Ты хоть копейку кому-нибудь пожертвовала? А я жертвовал! И жертвую! И на детский дом, и пенсионерам разносил еду и бабло! Не сам, конечно, разносил, но деньги-то мои. И на храм даю! Ты же только себя любишь, да мужиков! Ты спам, прошу удалитьа, Оля, дорогая, наглая спам, прошу удалитьа, возомнившая себя человеком! И если бы ты мне не нужна была, давно уже была бы в турецком гареме, сосала у Мехмеда, да еще и причмокивала! Так что заткни хавальник, и радуйся, что не пришиб! И что ты мне еще нужна!
— Да, ты изменился… — тихо, зло — А на храм ты даешь, потому что боишься на тот свет попасть, руки по плечи в крови!
— Ты на себя посмотри! Не меньше замазана. Вали, сказал! Хватит болтать!
Стук каблуков, тяжелый лязг двери.
Ольга влетела в гостиную красная, злая, это было видно даже в полумраке комнаты. Пыхтела, задыхаясь будто только что бурно позанималась сексом. Руки сжимались и разжимались, как если бы Ольга разминалась перед боем. Наклонилась к Сергару, тихо сказала:
— Сейчас деньги принесет, покажет. Я…
— Знаю. Тихо! Молчи — сказал Сергар одними губами, и Ольга осеклась, недоуменно глядя на него. Потом села, откинулась на спинку дивана и замерла, переводя дыхание.
Успокоиться сразу не удалось, она кусала губы, гримасничала, отчего лицо делалось похожим на физиономию возбужденного сумасшедшего. Наконец все-таки не выдержала, снова наклонилась к уху Сергара и жарко выдохнула:
— Убей эту тварь! Убей его! Он угрожал моей семье!
— Он много кому угрожал — холодно ответил Сергар, стараясь, чтобы не услышал Алтуфьев, внимательно поглядывавший в их сторону — Сиди, заткнись! Увидишь, что началось — падай на пол.
— А что должно начаться? Что?
Дверь мягко отворилась, вошел Вампир, следом за ним крепкий парень с двумя небольшими чемоданами в руках. Чемоданы взгромоздили на стол, Вампир встал рядом, щелкнул замками, откинул крышки. Затем щелкнул пальцами и парень, что принес чемоданы, включил бра на стенах, дернув золоченую цепочку свисающую со светильника.
После темноты свет неярких светильников показался необыкновенно ярким, резал глаза. А когда Сергар проморгался, увидел со своего места, что оба чемодана наполнены пачками купюр, упакованными в прозрачный полиэтилен.
— Здесь пять миллионов — Вампир пристально посмотрел на «Олега», и цокнул языком — сейчас мы поедем к тебе домой, ты подпишешь все нужные документы, и мы оставим тебе эти деньги. Если окажется, что ты меня обманул — умрешь. И не быстро умрешь — помучаешься. И не только ты — вся твоя родня умрет! Не рассчитывай, что сможешь скрыться — все равно найду. Это и тебя касается, моя любвеобильная красавица — отвечаешь за сделку своей головой. Я бы не сказал, что эти деньги такие великие, но их хватит, чтобы заказать вас обоих несколько десятков раз. Имейте в виду. Итак, вы готовы?
— Готов! — кивнул Сергар, буквально кожей чувствуя, как в лицо впился взгляд Альтуфьева — Сейчас едем?
— Сейчас! — кивнул Вампир, кивая парню, стоявшему рядом со столом — Витя, закрой, отнеси в машину. И да, забыл — вот этот чемоданчик тебе, Ольга. Можешь забрать. С тем же условием. Поехали!
— Стой! — Алтуфьев встал с места, картинно указал на Сергара толстым, сосискообразным пальцем, и слегка визгливым, срывающимся голосом возбужденно сказал — Я помню его! Я помню! Это… это… Андрей, это тот метатель ножей! Ну, инвалид в коляске! Это он! Только теперь он на ногах, здоровый! Вылечился! Это какая-то лажа, подстава!
— Ты уверен? — Вампир потянулся рукой за спину, но Сергар не дал ему достать пистолет — два пучка зеленых молний с треском впились в тело бандита, он дернулся, затрясся и рухнул на пол возле стола.
Альтуфьев завизжал, как пьяная баба — хрипло, срывающимся голосом, бросился бежать, но по своему несчастью побежал как раз туда, куда рванулся и Сергар — к чемоданам с деньгами, к парню возле них, который уже успел достать пистолет направил его в сторону атакующего мага.
Сергар успел уложить телохранителя, но… не успел добраться до того охранника, что стоял позади Вампира, у двери. На ходу вырубив Алтуфьева жестоким ударом в нос, сломавшим носовую перегородку, маг успел приблизиться на расстояние, с которого можно было бы парализовать противника, и даже выпустил молнии, но охранник уже нажал на курок, и девятимиллиметровая пуля ударила Сергара прямо в грудь, посередине, едва не задев сердце.
Удар был тяжким, жестоким, но от шока Сергар вначале даже не почувствовал боли. Его просто толкнуло назад с такой силой, что он свалился на спину, сбив при падении два табурета с причудливо изогнутыми ножками. Они загремели по полу, откатываясь к камину по натертому до блеска паркету, и этот грохот в тишине был похож на звон набата — медная решетка камина загудела от удара представителя элитной мебели.
Во рту стало солоно, на губах вздулись кровавые пузыри и ужасно захотелось откашляться.
А еще — стало тяжко дышать. Грудь свистела, булькала, Сергар выхаркнул сгустки крови вместе со слюной, и когда увидел целящегося в него второго охранника стоявшего раньше у дверей и успевшего подбежать ближе — успел подумать: «Все, конец!» Никаких картин жизни, никаких воспоминаний, просто — «Конец!»
Пуля ушла в стену.
Ольга взвизгнула, и повиснув на руке охранника впилась зубами в его запястье, рыча, как сторожевая овчарка.
Охранник тоже взвыл, выругался, но пистолета не выпустил, лишь ударил женщину по затылку здоровенным кулачищем — раз, два, три, пока та не обмякла, и не «стекла» на пол.
Но к тому времени Сергар уже встал, оправившись от шока, отплевываясь кровью сквозь растянутые в яростной гримасе губы.
Охранник успел выстрелить еще раз, пуля прочертила Сергару бок, разорвала мышцы, и пройдя через тело мага ударила в ногу Алтуфьева, начинавшего подавать признаки жизни.
Потом охранник умер. Огневик, пущенный в упор, прожег ему грудину, выбросив в воздух гостиной клуб черного дыма, пахнущего шашлыком, испарил сердце и с шипением утихомирился возле позвоночного столба, поджаривая все, что попалось в зону действия сгустка перегретой плазмы. Еще один огневик — в голову
Второй и третий залпы прикончили телохранителя и «Витю» — того, что принес чемоданы с деньгами.
Охранник еще не успел упасть, когда дверь дома распахнулась, и в нее вбежали четверо бойцов с автоматами, сходу растягиваясь в цепь, готовые к бою, как и полагается опытному, видавшему виды бойцу.
Сергар метнул в них два огневика, но бандиты ушли от них перекатом, бросившись на пол и скрывшись за мебелью (там стоял здоровенный диван, копия того, на котором сидел Сергар), и в дверном проеме, ведущем куда-то вглубь дома. Они пока не стреляли, и Сергар понял — почему. Боялись задеть Вампира! Тот лежал на полу без признаков жизни, но кто знает, жив он, или нет? Начнешь палить — шальная пуля ведь не разбирает, куда попадет!
Сейчас должны были начаться переговоры — это Сергар знал точно. Он осмотрелся и на всякий случай укрылся за диваном, опустившись на колени.
Затишье перед бурей… Стонал и рыдал Альтуфьев, хрипло, с присвистом, судорожно дышала Ольга, кулем лежащая на полу, в камине трещали дрова, весело пожираемые языками пламени.
Время! Сергару нужно время, чтобы восстановиться! И это самое время нужно выиграть. Протянуть, как можно дольше.
— Эй, ты! Хозяин жив? — голос от двери.
— Жив. Пока жив. Но умрет, если вы хоть раз выстрелите! — Сергар наклонился над Ольгой, пощупал затылок, по которому прошелся кулак охранника. Череп вроде был цел, и это хорошо. Женщина еще нужна. И… вообще пригодится. Иметь своего, «карманного» нотариуса не помешает.
— Эй, ты понимаешь, что отсюда все равно не выйдешь? Нас двадцать человек! Ты вообще-то на что рассчитываешь?
— На то, что у вас есть голова! Хозяин ваш рядом со мной, и пустить ему пулю в башку — плевое дело!
— Слушай — как тебя там? Сдайся — умрешь быстро, обещаю! Без мучений! Если хозяина убьешь — мы тебя порежем на кусочки, будешь просить, чтобы убили — а мы не позволим умереть! Пока не обстругаем, как карандаш!
— Скорую… мне нужна скорая! Пожалей, будь человеком! — жалобно провыл Альтуфьев, и Сергар вдруг снова пришел в ярость.
— Скорую тебе, сука?! Скорую?! А когда из-за тебя людей убивали — ты им скорую вызывал? Когда они от разрыва сердца помирали, лишившись всего имущества — ты вызвал им скорую?! Ты их жалел?!
Сергар схватил испуганно заверещавшего Алтуфьева за голову и резким рывком свернул ему шею, чуть приподнимая вверх, слева направо. Позвонки хрустнули, ломаясь, и всхлипывание прекратилось.
— А с чего ты взял, что я сдамся? Ты что, идиот? Мне так и так смерть! Но вначале я угроблю вашего хозяина, это точно!
Сергар подхватил пистолет, который выронил из руки охранник, прицелился в сторону спрятавшихся бойцов и несколько раз нажал на спусковой крючок.
— Попробуйте, возьмите меня!
Пули с визгом отрикошетировали от стальной входной двери, выбили длинные щепки из дорогого паркета, но само собой — никого не зацепили. Да Сергар и не сомневался, что толку от этого не будет. Так, для отстрастки, чтобы не совались.
Подошел к трупу Алтуфьева. Взял его за руку и запустил в тело огромный заряд Силы, пробуждая мертвеца, вселяя в него неприкаянную душу, подхваченную в Океане Силы. Он не знал, и не мог знать, кого зацепил — возможно, это был сам Алтуфьев, не успевший раствориться в пространстве, а может кто-то другой — мало ли на свете неупокоенных душ, не нашедших еще нового пристанища? Преступники, негодяи, которым не было упокоения — слишком уж нагрешили. Просто люди, которые не успели завершить свои дела при жизни и не хотели успокоиться — кто знает, кто они, эти души?
Главным условием этого Призыва было — душа должна понимать, что такое огнестрельное оружие и уметь им пользоваться.
Как происходит процесс захвата Души — этого не мог бы сказать никто, даже самый умный и знающий ученый-маг. Да и душа ли это была? Может демон, который хотя бы на время обретет пусть и мертвое, но тело? Кто может сказать точно, что происходит при «оживлении» мертвеца, в которого не вселяется сам черный маг? Кто знает, как работает этот механизм? Кто сможет разобраться, понять происходящее?
Только не Сергар. Ему сейчас было не до научных рассуждений. Он выпустил щупалы, пожелал, чтобы в этом теле оказалась подчиненная ему душа, обладающая определенными умениями — вот и все, что нужно было знать и уметь. Как следовало из древнего трактата, умелые черные маги могли подымать мертвецов сотнями и тысячами. Сильные черные маги. А Сергар не был слабаком. Теперь.
«Алтуфьев» — его голова беспомощно болталась на шее, которую уже не поддерживал позвоночник (Сергар уже пожалел, что сломал шею — надо было убить негодяя по-другому!) — медленно поднялся, руками попытался поправить падающую голову, но оставил попытки, свесив ее на плечо. Глаза покойника поморгали, уставившись на Сергара, затем он тяжко вздохнул и с выдохом просипел:
— Слушаю тебя, хозяин!
Сергар содрогнулся под взглядом мертвых глаз, но не дрогнул, не отшатнулся, когда тяжело шагнувший живой мертвец приблизился к нему на расстояние шага. Это было жутко, отвратительно, все рефлексы опытного грабера говоорили: «Убей! Отрежь ему голову! Расчлени на части! Это живой мертвец! Враг!» Рука сама собой потянулась на пояс, где обычно висел длинный нож, или скорее — короткий меч, которым так удобно отсекать голову ожившим трупам.
Меча, само собой, не было, и когда рука хватанула вместо рифленой рукояти пустоту, Сергар опомнился, встряхнулся, как выходящий из сонной одури сторожевой пес, и коротко приказал:
— Возьми пистолет. Впереди спрятались мои враги. Найди их, и убей! Когда убьешь — вернешься назад.
Он сунул в руку покойника пистолет, из которого стрелял, там еще должны было остаться немного патрон. Взял другой пистолет, у второго охранника — эти пистолеты были большими, насколько он знал — на двадцать патрон, так что должно было хватить на все. И тут же сильно пожалел, что разнес головы телохранителям Вампира — нужно было их сохранить, но тут Сергар действовал автоматически. «Уничтожив врага, снеси ему голову, или разбей череп, с тем, чтобы мозг покинул черепную коробку. Тогда вражеский маг не сможет поднять мертвеца, используя его против тебя» И плевать преподавателям, что уже давно никто не может массово поднимать мертвецов — положено — делай! Свалил — добей до конца!
«Алтуфьев», держа в руке два здоровенных пистолета, медленно зашагал вперед, и Сергар снова передернулся, скривившись от боли в груди. Этот оживший труп слишком уж напоминал тех бродячих мертвецов, которых Сергар убивал на протяжении пяти лет, мага просто-таки захлестнули воспоминания.
«Дождь, грязная мостовая, заваленная обломками домов и черепицей с крыш, пятеро „бродячих“, бросающихся в бой, как стая обезумевших псов. Они визжат, рычат, на их крик бегут еще с десяток тварей, а Сергар все никак не может добить этих и для того, чтобы отрубить у них по пальцу уже не остается времени. А только по предъявлению больших пальцев правой руки мертвеца и двух глаз в конторе граберов дают вознаграждение. То есть теперь вся эта возня напрасна — риск, финты, выпады, брызги вонючей черной жидкости, которая налита в жилах покойников вместо крови — все зря!
Бежать! Только бежать! Все остальное потом! И на мостовой шевелятся безголовые тела, неспособные двигаться без своего протухшего мозга, валяются головы, которые скалятся, щелкают зубами и моргают, глядя на то, как вниз по улице убегает из погубитель.»
— Гля, парни! Это еще что за чудо?! Стоять! Стой! Аааа!
Ударили автоматные очереди, пистолетные выстрелы потерялись в этом реве и грохоте, звучащем невыносимо для ушей в замкнутом пространстве дома. Пороховой дым затянул помещение, напоминая сизый туман, и некоторое время нельзя было различить, что происходит в дальнем конце комнаты.
Потом раздались стоны умирающих, одиночные выстрелы, и снова медленные, размеренные шаги, только теперь они были неровными, шлепающими, будто шел человек, с трудом поднимающий ноги над полом.
Сергар глянул на подошедшего к нему «Алтуфьева», и к горлу подкатила тошнота — отвык уже от вида развороченных тел, от запаха внутренностей, валяющихся на земле, от всего того, что составляет обыденную жизнь любой войны, только в книжках для глупых подростков описываемой как красивое, благородное приключение, которое приятно вспомнить и о котором хочется рассказать другу, или любимой женщине.
Сергар не испытывал желания рассказывать о войне — никому и никогда. Как только речь заходила о «славных битвах» — перед глазами вставали трупы товарищей разрубленные, разорванные пополам, безголовые. А еще — похожее на страшное тесто черно-красное месиво, которое образуется после того, как ноги солдат толкут землю, обильно поливаемую их кровью.
У «живого» трупа не было лица. Один глаз, правый, смотрел на Сергара не моргая, пристально, будто старался запомнить. Второй глаз свисал на сосудах, белых нитях, раскачиваясь при ходьбе и с влажным похлопыванием ударяя по развороченной груди.
Нижней части лица не было вообще, осталась только верхняя челюсть, белеющая искусственными, нейлоновыми зубами.
Груди, как такой, собственно и не было. Как и левой руки. Автоматные очереди срезали грудину, частично обнажив сердце, оторвали руку, будто обрубили топором и вспороли живот, из которого теперь свисали сизые кишки, волочившиеся следом за мертвецом и на которые он наступал ногами, разрывая, растаптывая их в лепешки. Пахло нечистотами, кровью, мясом — как на полет битвы после сражения.
Сергар в очередной раз удивился, сколько же много кишок в человеческом теле, потом обернулся, вздрогнув от захлебывающегося, булькающего визга, прервавшегося через пару секунд — Ольга Петровна снова потеряла сознание. Да и немудрено упасть в обморок, увидев такой воплощенный ужас. Такое и в фильмах-ужастиках не увидишь.
«Живой» труп подошел к Сергару, из его глотки послышалось клокотание, хрип. Из груди, где виднелось часть легкого, вздулись кровавые пузыри, послышалось шипение, брызнули капельки крови, не успевшей еще загустеть после смерти хозяина.
— Дай пистолет! — Сергара взял в ладонь окровавленную рукоять пистолета, поднял ствол на уровень разорванного, прочерченного пулями лба покойника и нажал на спуск.
Грохнул выстрел, мозги, кровь, брызнули на камин, сразу запахло подгоревшим мясом, затрещали на раскаленных углях жирные желто-розовые кусочки того, что когда-то было вместилищем души. Тело постояло секунд десять, затем опустилось на колени и свернулось калачиком возле обеспамятевшей Ольгой. Сергар подумал секунды три, поколебался, но все-таки поднял женщину и положил ее на диван — негоже живому лежать рядом с трупом. Какая-никакая, а все-таки женщина, чья-то мать…
Устроив нотариуса поудобнее, подошел к Вампиру, встал над ним, глядя в жесткое лицо, лицо, которое так часто виделось в снах и наяву. Лицо, в которое хотелось ударить, воткнуть нож, выстрелить, в конце концов!
Ну вот что в нем злодейского? Мужик, как мужик. Еще не старый, вполне даже симпатичный, «брутальный», как говорит Ольга, тоже, в общем-то, очень ухоженная и довольно-таки красивая женщина. Если бы она не было той, кем была… можно было бы с ней и…
Сергар отбросил лишние, бесполезные, несвоевременные мысли, сосредоточился на ситуации.
Что делать? Самым заманчивым было — взять, и закабалить этого бандита! Заколдовать! Заставить работать на себя! Сделать из него что-то вроде командира боевого отряда, подчиняющегося Сергару!
Но вот только — зачем? С какой целью? С кем воевать? Напустить на Шелеста? Смысла нет. Шелест сейчас пока еще нужен. Пока нужен… Потом, все потом! Не до Шелеста!
А если Вампир вдруг выйдет из-под контроля? Вдруг с него слетит наведенная верность? Тогда как? С этим что делать? Ведь Вампир все запомнит. Он будет мстить!
Кроме того — как вообще все это будет выглядеть? Вампир продолжит и дальше заниматься своей бандитской «работой»? Обманывать, убивать, мучить людей? И как тогда после этого будет жить Сергар, зная, что творит его «подчиненный»? Спокойно спать? Вкусно есть? Совесть не замучает?
Нет! Эта идея плоха. Лучше убить его сразу, как и планировал. Пока не очнулся, и пока в дом не ворвались те охранники, что уже скопились снаружи, возбужденно переговариваясь и топоча, как стадо слонов — их было слышно даже через закрытые окна, так они вопили.
Сергар поднял пистолет, направил ствол в грудь бесчувственному бандиту… и замер, оглоушенный некой мыслью, посетившей мозг.
Опустил оружие, шагнул к столику, откинул крышку чемодана. Разорвал полиэтилен долларового «кубика», достал пачку, выдернул из нее несколько купюр, посмотрел на просвет, потер, помял, и… замер, резко выдохнув, как от удара в поддых!
Вместо настоящих купюр в пачке лежала бумага, отпечатанная на принтере. Прежде чем поехать на встречу, Сергар долго вместе с Ольгой «обсасывал» возможные проблемы, которые могли бы возникнуть во время переговоров у Вампира. И первое, что она назвала — фальшивые доллары. Как сказала бы Маша, это было некой «фишкой» Вампира — всучить вместо настоящих баксов резаную бумагу.
В другом чемодане — то же самое. Фальшак. И только то, что приготовлено для Ольги — небольшой дипломат с плотно уложенными пачками — настоящие доллары.
Вампир, само собой, и не собирался рассчитываться за «квартиру». Впрочем — как и ожидалось. Ольга и Сергар это предвидели с самого начала.
Единственное, что Сергара неприятно удивило, это то, что он забыл об этом обстоятельстве, и потому едва не убил бандита, лишив себя возможности забрать у того награбленные деньги. Да, основная цель — уничтожить банду, но этого недостаточно! Нужно еще вернуть людям отнятое у них жилье! Пусть не всем, хотя бы тем, о ком Сергар знает, тем, кто дожил до этого дня — но вернуть.
Люди давно уже потеряли веру в справедливость. Впрочем — как и сам Сергар. Но теперь он решил исправить это печальное обстоятельство.
Зачем? Тщеславие? Возможность почувствовать себя равным богам, управляющим судьбами людей?
Нет, бывший боевой маг не был тщеславным. Он давно вышел из возраста тщеславия, когда хочется, чтобы все тобой восхищались, носили на руках, кричали «Славься!»
Сергар просто чувствовал, что так будет правильно — вернуть людям веру в справедливость — и делал то, что нужно сделать. И будь что будет. Как учил отец.
В дверь постучали — громко, то ли кулаком, то ли рукоятью пистолета. Скорее всего — рукоятью, потому что звук был металлическим, грохочущим. Затем дверь приоткрылась, в нее просунулась палка с белой тряпкой.
Сергар знал, что это такое — флаг переговорщиков. В его мире флаг был бы красным. Здесь — белым. Но какая разница, какого он цвета? Суть ясна, а ему нужно время для того, что задумал, и потому вариантов нет — нужно договариваться.
— Эй! Переговоры! Я без оружия!
В двери протиснулся крупный мужчина в легкой приталенной куртке, и Сергар тут же его узнал — это тот, что встречал у ворот, тот, что некогда присутствовал во время выселения Сергара и предлагал убить обитателей квартиры — «Слишком шустрый, этот урод!»
Сергар тогда не удержался и едва не убил налетчиков, метнув в них кухонный нож. Хорошим это точно бы не закончилось, но Сергар тогда был в такой ярости, что не смог устоять от соблазна попугать негодяев. Если бы не Мария Федоровна, удержавшая его от дальнейших действий — пара трупов точно бы улеглись на пол в старенькой квартире. Не считая самого Сергара — его скорее всего там бы и пристрелили — «при самозащите».
— Хозяин жив? — мужчина остановился у двери, подняв руки вверх, в знак того, что он не вооружен.
— Жив. Чего надо? — неласково спросил Сергар, внимательно следя за движениями посланца.
— А как убедиться, что он жив?
— Подойди и пощупай! — предложил Сергар, отступая назад на пару шагов — Только смотри, без фокусов!
— Ну ты же видишь — я не вооружен! — мирно развел руками парень, и медленно прошагал к телу Вампира. Наклонился, пощупал шею, удовлетворенно кивнул и вопросительно глянул на Сергара — Чем это ты его вырубил? И как сумел, силен, ага! Впрочем — какая, внатури, разница — как… главное — вырубил. Вот что, парень…
Он вдруг замолк, прищурился, присматриваясь, и удивленно поднял брови:
— А я ведь тебя помню! Это ты тот… хмм… инвалид, что ловко кидает ножики! Говорил я Вампиру — валить тебя надо было! С тобой одни проблемы нажили! Ну да ладно, все потом! Вот что, парень — забирай бабло, сучку эту, и вали отсюда! Тебя никто не тронет. Но ты оставишь шефа на здесь, на месте. У тебя нет никаких шансов — снаружи пятнадцать человек, с автоматами, мы тебя в капусту покрошим!
— Ага — насмешливо хмыкнул Сергар — Я выйду, вот вы меня и покрошите! Идиота нашли, что ли?
— Зуб даю! Век свободы не видать! Обещаю, не тронем! — мужчина перекрестился, широко, размашисто и сделал очень честное лицо. Такие лица обычно бывают у тех, кто через минуту попытается срезать у тебя кошелек — это Сергар усвоил навсегда.
Был печальный опыт. Помог однажды упавшей в обморок «очень приличной женщине». Когда опомнился — ни женщины, ни кошелька — со всем месячным жалованием. За жизненные уроки приходится платить. Иногда совсем не дешево.
— Выйдешь, сядешь в машину и уедешь! Врать не буду — будем тебя искать, найдем — башку снимем! Но так ведь у тебя будет хоть какой-то шанс! Пойми — ты нам нафиг не нужен, нам шеф важен! Его жизнь! Ну, что? Согласен?
— Мне нужно время — подумать… — после минутной паузы ответил Сергар, с неудовольствием отмечая, что Вампир начал подавать признаки жизни — руки бандита вздрагивали, ноги затряслись — верный признак выхода из паралича — Все, все — вали отсюда! Полчаса мне нужно! Потом я тебе объявлю решение!
— Ну, хорошо… как скажешь! — мужчина шагнул в сторону двери, задержался возле Вампира, снова наклонился над телом хозяина, и… вдруг молниеносно, как атакующая змея прыгнул на Сергара! В его руке рыбкой сверкнул нож, и если бы не ежедневные тренировки, не опыт боевого мага, побывавшего в десятках поединков, Сергар сейчас был бы уже мертв!
Не было времени сделать пассы, собраться для заклинания. Ему не хватало секунды, всего секунды, чтобы уничтожить нападавшего!
Потому боевых магов и учили рукопашному бою — кто знает, что случится во время боя? Закончится запас магической Силы, и все, ты беззащитен, как ребенок. Или вот так, неожиданно, возникнет перед тобой Смерть с клинком в руках, и что тогда делать? Совершать пассы, пока противник перерубает тебе шею?
Тело действовало самостоятельно, независимо от мозга. Клинок, направленный в глаз Сергару, прочертил у него на лбу глубокую царапину, рассекая кожу до кости и уйдя в пустоту. Сергар ладонью отвел руку противника, и тут же ступней ноги блокировал удар в пах.
Враг был очень быстр, и явно хорошо тренирован. Он не бил ногами выше пояса, все его удары — жесткие, сильные — были направлены в область паха, голеней и коленных чашечек, рука, державшая нож, металась, как ласточка, рассекая воздух быстрыми нырками, простригая пространство косыми, невероятно опасными секущими движениями!
Сергар все никак не мог оторваться, отлипнуть от буквально прилипшего к нему соперника, осыпавшего ударами, никак не мог выкроить спасительную секунду, чтобы заняться колдовством! Враг напирал, и магу пришлось сделать пару шагов назад под градом ударов, тычков и головокружительных финтов!
Этот человек был мастером фехтования на ножах, и вообще, великолепным бойцом. Сергар отчетливо понял, что его новому телу, телу Олега, все-таки еще не хватает боевого умения «Сергара». Любого другого человека маг уложил бы за считанные секунды, но против настоящего мастера боя, безоружный, вряд ли долго простоит. Особенно если в груди хрипит, булькает, а во рту по прежнему вкус крови — пробитые легкие не до конца восстановились и не могли как прежде насыщать кровь кислородом.
Если бы он не был ранен! Если бы не повелся на уловку врага и не подпустил его на расстояние прыжка! Все было бы по-другому. Пучок молний — и бой закончен!
Конечно, можно сказать, мол, не предполагал от этого внешне медлительного мужчины такой прыти и такого вероломства. Обманули! Ввели в заблуждение! Как дурачка! Как зеленого новичка, а не как боевого мага и грабера! Только говорить так — стыдно! Стыдно поддаваться на хитрость какого-то там бандита! Стыдно быть лохом, которого так легко подловить на детскую уловку!
И тогда вспыхнула ярость. Бешеная, безумная, не рассуждающая — убить, во что бы не стало! Разорвать, растерзать, размазать по полу! Стыд, осознание допущенной ошибки умножали ярость.
Не зря его называли Бешеным, ох не зря… не знали противники этого прозвища! Лезли на рожон, насосавшись дешевого вина! А когда понимали, что вляпались — было уже поздно. Разбитые головы, сломанные руки, ноги, стулья и столы — всякое бывало…
Трижды едва не попал под суд за то, что калечил противника в трактирной драке. Создатель уберег — умудрился никого не убить.
Но тут другой случай… совсем другой! Здесь — только убивать, и ничего больше!
Сергар рванулся вперед, не обращая на боль в груди, не обращая на то, что нож противника вонзился ему в живот — блок рукой, захват в жесткий «замок», удар в переносицу! Хрупкие кости черепа, раздробленные убийственным ударом вошли в мозг бойца и он умер — заливаясь кровью, дергаясь под действием импульсов умирающего, разбитого мозга, продолжавшего раздавать приказы умирающему телу.
Убитый еще не успел упасть, когда послышался щелчок, лязг — звук передергиваемого затвора. Сергар повернулся туда, откуда послышался звук, и увидел, как Вампир поднимает руку, в которой привычно устроилась рукоять пистолета, утонувшая с массивной ладони.
Но теперь секунда у Сергара была, и он не задумываясь выпустил в бандита мерцающий синим светом огневик, разодравший воздух комнаты скворчащим, как яишница на сале, «вкусным» звуком.
Одновременно ударил выстрел, второй — уже мертвый Вампир, не подозревающий пока о своей смерти, успел дважды нажать на курок, не почувствовав вгорячах, что его сердце превратилось в обугленный прах, разбросанный на драгоценном паркете.
Пули попали Сергару — одна в бок, вырвав из него приличный кусок мяса и кожи, вторая — во многострадальный лоб, чудом пройдя по касательной и слегка зацепив хрустнувший череп.
Сергар, оглушенный ударом девятимиллиметрового цилиндрика отлетел назад, сбитый с ног, и рухнув на пол потерял сознание. Как ни странно, его спас первый выстрел, ударивший в бок — пуля оттолкнула, развернула вокруг оси и не дала своей соратнице разнести голову, как гнилой орех.
Маг допустил ошибку. Он ударил огневиком не в голову противника, а в грудь — совершенно автоматически, зная, что враг от этого «выстрела» все равно умрет, но не учитывая, что тот и мертвый сможет еще стрелять. Возможно, не хотел портить тело, чтобы использовать его в черной магии, а может просто забыл, подвели старые рефлексы. Его память знала, что выпущенный огневик, размером с голову человека, не просто убьет противника, но еще прикончит несколько десятков врагов вокруг, разнеся их на ошметки, как крупнокалиберный артиллерийский снаряд. Забыл, что теперь он не «орудие», а что-то вроде крупнокалиберного пистолета, с такой же примерно убойной силой, но с гораздо меньшей дальностью выстрела. С многократно меньшей!
* * *
— Миленький, вставай! Олег! Олег! Да вставай же! Иначе нас убьют! Вставай!
Сергара кто-то тряс, и почему-то представилось, что он снова в районном городке, а трясет его Зоя, попавшая в плен к бандитам.
Маг открыл глаза, собираясь сказать что-то вроде: «Ты жива?! Ну, слава богам!» — однако увидел перед собой заплаканное лицо рыдающей Ольги, стоящей над ним на коленях.
А еще услышал выстрелы — пули рвали обивку мебели, выдирали из паркета щепу, не жалея произведения рук неизвестных столяров, и если бы не крепкий кожаный диван, сделанный на каркасе из толстых брусьев, им с Ольгой сейчас пришлось бы совсем туго.
Ольга перестала его трясти, схватила лежащий рядом пистолет, и выдвинув над диваном несколько раз выстрелила в сторону противника, визжа от страха. Потом бросила пистолет на пол, и снова начала рыдать, закрыв лицо окровавленными ладонями.
Сергар медленно встал на колени, озабоченно пощупал бок, уже зудевший и чесавшийся заживая, хотел ощупать болевший лоб, и тут же рука зацепилась за что-то твердое, холодное, торчавшее из живота. Опустил взгляд — это была рукоять ножа.
Сергар так и не успел выдернуть его из себя, и теперь нож торчал так нагло, будто был здесь с самого рождения своего носителя. Только теперь маг почувствовал тупую боль в том месте, где «уютно» устроился проклятый клинок, но не такую острую боль, как следовало бы ожидать. Организм, залечиваемый Силой, создал вокруг клинка что-то вроде капсулы, закрывшей стальное жало, кокон, не допускающий сталь до жизненно важных органов. Рана еще болела — времени прошло слишком мало, чтобы залечить ее насовсем — но не так, как болела бы сразу после такого тяжелого ранения.
Сергар взялся за рукоять, собрался с силами, и медленно вытянул из себя нож, морщась от боли, мыча, едва не теряя сознание — наросшая на сталь плоть рвалась, не желая отпускать клинок, из дыры хлынула кровь, тут же остановившаяся под действием магии.
Было очень больно, до искр в глазах, до слез, до тошноты — одно дело в горячке боя получить в брюхо вершок доброго железа, и другое — вырывать его из кишок, вместе с приросшими кусками живой плоти, кишками, кожей и мясом! Вгорячах раны не чувствуешь, весь захваченный боевым порывом, а вот потом, когда все уже почти зажило… тогда совсем худо. Больно и страшно.
Победил дурноту, выждал пару минут, чтобы остановилась кровь, выглянул из-за дивана — сбоку, стараясь не подставиться под пулю. Увидел, как из открытой входной двери и из комнаты напротив редко, скупо бьют автоматы, короткими очередями выплевывая остроносые «конфеты», «переварить» которые было бы очень трудно, попади они в некого крепко побитого жизнью мага.
Секунд пять думал, затем принял решение:
— Эй, стойте, не стреляйте! Я выхожу! У меня нет оружия! Сдаюсь! Мы сдаемся!
— Подними руки над головой и выходи! Прекратить стрельбу! — спокойный командный голос от дверей.
«Видимо, бывший военный!» — почему-то мелькнула быстрая мысль.
Поднялся, держа руки над головой и чуть в стороны, как сдающийся фашист (Сергар видел такой фильм).
Зашел за диван, шагая, будто по горящим угольям. Остановился, внимательно следя за тем, как из правой двери осторожно появляются четверо бойцов, а из двери слева — трое. Увидев, что противник безоружен, они опустили автоматы, шагнули к нему, но…
Правая рука — «Круг солнца». Левая — «Ручей» Обе — «Ножницы» и «Выплеск» Концентрация, выдох, пошла! «Холодное дыхание Макроха»
Внешне ничего не случилось — ни вспышек, ни эффектных дымных полос, следов пролетевшего огневика, ни ярких, слепящих молний, наполнявших воздух запахом грозы. Только сухое потрескивание, да редкий сухой снежок-иней, медленно, будто из тучки, посыпавшийся на паркетный пол.
Стало ужасно холодно, так холодно, что у Сергара застучали зубы и стянуло кожу лица, будто он вышел на улицу, туда, где пронизывающий ледяной ветер наметал сугроб возле заиндевевшего дуба, раскинувшего ветви-руки у высокого стального забора.
Маг отскочил назад, сделав несколько шагов, чтобы уберечь себя от обморожения. «Дыхание Макроха» хорошая штука, вот только применяется редко, и в основном, чтобы не даром продать свою жизнь, находясь в окружении безжалостного врага, чтобы не попасть в руки живым и забрать с собой как можно больше супостатов.
Когда знаешь, что в руках противника тебе очень не понравится — с содранной кожей и отрубленными руками — лучше уж так, превратившись в ледяную статую.
Впрочем, при достаточном умении, ловкости, зная радиус действия заклинания, вполне можно использовать его и как боевое, наступательное. Вот как сейчас, когда больше ничего не оставалось, кроме как бить по площадям!
Те, кто не удержались на ногах, при падении разбились на куски — у одного отлетела голова, трое лишились рук — переохлажденное тело, состоящее на 70 процентов из воды, приобретает странную хрупкость, будто сделано не из плоти и жидкости, а из самого хрупкого в мире стекла. Или снега. Возможно, это объясняется воздействием заклинания — плоть будто разрыхляется, слабеет, молекулы теряют связь, и можно буквально раскрошить между пальцами не только человеческие тела, но и дерево, металл. Сергар всегда подозревал, что «Дыхание…» сродни заклинанию ветхости.
Замечательное заклинание. Если бы оно не было так опасно самому заклинателю.
Сергар впервые применил его именно сегодня, тогда, когда он превратился из могучего боевого мага в сильного лекаря, урезанного в своих боевых возможностях. Если бы попробовал воспользоваться заклинанием раньше, в своем мире — сейчас Сергара здесь скорее всего бы не было! Вернее, был был — но в виде мороженой бараньей тушки. Ведь только баран может применять ЭТО заклинание против врага, не уберегаясь защитным амулетом (Да и с амулетом не факт, что выживешь. Он гасит заклинание не полностью). Расчет на собственную слабость, что может быть смешнее?
Но сейчас было не до смеха. Пол и потолок покрылись инеем, лицо и руки заледенели, но зато в комнате живых осталось только двое — Сергар и Ольга, копошившаяся на диване.
Женщина была ранена, несколько пуль все-таки ужалили ее через обивку и дивана и Сергару пришлось экстренно ее полечить — нотариус пока нужен. Дело не закончено.
Подлечив (это заняло несколько минут), поставил ошеломленную, с вытаращенными глазами Ольгу на ноги и потащил за собой, за ту дверь, за которой она недавно разговаривала с Вампиром. Оставил сидеть на стуле, вернулся, и начал колдовать над Вампиром, заряжая труп магической энергией. Когда закончил и Вампир поднялся на ноги, глядя в пространство мертвыми глазами, снова вышел на свободное пространство, туда, где лежали замерзшие в ледяные глыбы бойцы. Повел руками, сделав Знак Огня, и через секунд пахнуло жаром — «Гнев Макроха» растопило иней, закипевший, как вода на раскаленных камнях, опалило паркет, съежило враз высохшие кожаные куртки мертвых бандитов, завонявших запекшейся кровью и прелым тряпьем.
«Гнев Макроха» — полная противоположность «Дыханию», оно поднимало температуру окружающей среды до температуры плавления свинца, а может быть и выше. Если бы не то обстоятельство, что все вокруг Сергара было охлаждено до космических температур, то никогда бы не решился его применить. Сейчас же минус на плюс дало ноль. Ну… почти ноль. Нагретые автоматы обжигали руки, но зато почти не обуглились и патроны не начали взрываться. А это уже замечательно.
Трупы, ранее замерзшие, тут же превратились в подобие киселя, и на полу растеклась мерзкая вонючая лужа, в которой как острова торчали кости и одежда убитых супостатов.
Сергар вручил трофейное оружие Вампиру, отдал приказ, и тот пошел к двери, держа в руках сразу два короткоствольных автомата. Через минуту со двора донеслись выстрелы и крики — живой мертвец делал то, что ему было приказано сделать. Все шло как надо.
Вернулся в комнату, где сидела Ольга. Женщина смотрела в пространство, и тихо раскачивалась, вперед-назад, как маятник, а когда Сергар вошел, даже не повернула к нему головы. Видимо находилась в шоковом состоянии, что бывает при сильных стрессах.
Сергар видел такое поведение не раз, и не два — обычно у новичков, впервые побывавших в битве. Он знал — это скоро пройдет. Всегда проходит. Обычно проходит… Иногда сходят с ума, да, особо впечатлительные, но… редко.
Надо отдать должное этой женщине — она даже попыталась отстреливаться от врага, палила из пистолета! Конечно, скорее всего, такое поведение результат воздействия магического посыла — «Объект обожания в опасности — защитить, любой ценой!» Но все равно в душе что-то всколыхнулось. Сергару всегда нравились отчаянные люди, которые не ноют перед лицом врага, а очертя голову кидаются в бой, защищая своих соратников и близких людей даже ценой своей жизни. Пусть даже потом у них и наступает «отходняк»… вот как сейчас.
Сейф нашелся в углу, за фальшивой стенной панелью, выглядевшей, как единое целое с остальными. Нужно было только нажать тайную кнопку на подоконнике, к которой тянулись электрические провода, ощутимо излучавшие что-то вроде свечения в магическом пространстве.
Сергар давно заметил, что он легко обнаруживает электрические сети, когда ныряет в магическое пространство. Думал над этим, и пришел к выводу, что Сила, магия, сродни электричеству, имеет некую общую с магией основу. Увы, трактаты о магии ничего на этот счет не говорили. В мире Сергара не умели использовать электроэнергию, если не считать парализующих заклинаний. Сам он давно собирался поэкспериментировать в этом направлении, но руки все не доходили — то некогда, то просто не хочется, есть гораздо более интересные занятия. Да и нужды особой не было. Приспичило бы — тогда конечно. А так… ну да, забавно, но на жизнь не влияет.
Дверца сейфа рассыпалась под заклинанием ветхости, будто состояла из одной ржавчины. Удар! Нога провалилась внутрь полутораметрового стального монстра. Еще пара ударов, и вместо двери пустой квадрат, за ним — пачки денег, а еще — пистолет, наподобие тех, что были у охранников Вампира.
Денег оказалось не так и много — миллион долларов, шестьсот тысяч евро, и два миллиона рублями в пятитысячных купюрах. Не так много, но довольно-таки объемисто — пришлось сдернуть с окна тяжелую занавесь из плотной серебристой ткани и соорудить из нее что-то вроде мешка, в который с трудом улеглось все найденное богатство.
Увязав объемистый узел, Сергар вынес его в гостиную, положил рядом с дипломатом, что предназначался Ольге, и замер, прислушиваясь к тому, что происходило снаружи.
А снаружи шел бой. Одиночные выстрелы, короткие очереди, истеричные длинные очередищи, когда вылетает весь магазин после того, как палец судорожно зажал спусковой крючок. Крики, стоны, истошные вопли умирающих.
Потом все стихло. Совсем — все.
Сергар вытащил из-за пояса пистолет, внимательно его осмотрел, снял с предохранителя. Он давно уже изучал местное оружие, пусть даже теоретически. Мало ли как пригодится… свое-то «оружие» стало гораздо слабее.
В моделях пистолетов разбирался не так уж и основательно, но снять с предохранителя, дослать патрон в патронник Сергар умел. Это не сложнее, чем устроить в комнате двухсотградусный мороз.
Раскинул щупала, внимательно проверил дом и его окрестности — в живых остались только двадцать женщин, девушек в дальнем конце дома. Кроме них — никого. Трупы. Неподвижные, с тусклой серой аурой, они валялись повсюду, там, где их застала пуля бывшего хозяина.
Вампир нашелся в сауне — судя по тому, что виделось в магическом пространстве, идти он не мог — полз по полу, как червяк. Скорее всего, перебиты ноги, решил Сергар.
Маг вышел из магического пространства, оглянулся по сторонам — где-то здесь должны были быть спрятаны видеокамеры, но он не видел хитро спрятанных глазков.
Сергар сразу понял, что те, кто находился за пределами комнаты видели все его перемещения во время боя, потому они и не стреляли, пока Вампир был еще жив. А потом уже понеслось. То ли месть, то ли решили поживиться деньгами, которые имелись в доме, и нужно было убрать помеху, чтобы пройти к сейфу. Возможно — то и другое сразу.
Чтобы найти в доме наблюдательный пункт, в котором размещались компьютеры, соединенные с видеокамерами, ушло минут двадцать. Но теперь Сергар мог быть спокоен — труха, вместо кучи гудящих машин вряд ли покажет, кто в доме хозяйничал. Кто убил всех этих людей.
Вампир, когда Сергар его увидел, уже подполз к двери дома. Было видно — как и откуда он полз — кровавый след на запорошенном снегом мощеном плитами дворе, тянулся издалека, из-за угла. Стоять Вампир не мог — из конечностей остались только руки, раздробленные у запястий. Ног не было. Вернее — они были, но волочились следом, держась на коже и волокнах мышц, бесполезные, как прошлогодние листья.
Автоматные очереди срезали их, как пилой дровосека, это только в кино показывают, что люди под ударами тяжелых пуль лишь вздрагивают и кричат: «Ой!». На самом деле очередь из автомата может перерубить человека пополам, а если этих автоматов несколько, их владельцы умеют пользоваться оружием… тогда получится то, что случилось с Вампиром.
Сергар потом вспоминал, как все было, представлял, прокручивал в голове: вот Вампир выходит во двор, вот к нему бросаются соратники, и тут же падают под выстрелами своего хозяина. Прежде, чем поняли, что происходит — не до конца поняли, конечно, но поняли — Вампир успевает уложить пятерых. Их трупы у входа в дом.
Затем бойцы залегли, прячась за укрытиями, такими, например, как стоящие во дворе джипы. Открыли ураганный огонь, иссекая ходячий труп длинными очередями. Вся площадка завалена кусочками плоти Вампира, который тупо шел на врага, стреляя, когда видел цель.
Стрелял он хорошо — умелый вояка. Никаких лишних выстрелов. Одна пуля — один труп. Но к тому времени, как добрался до сауны, от его тела мало что осталось. Скорее всего, в сауну он уже вползал.
В сауне лежали несколько трупов — в коридоре, а еще несколько голых мужчин возле бассейна, и с ними рядом десять обнаженных девушек, практически девочек. Остальные попрятались по углам, сидели под кроватями, в шкафах — везде, где только можно было спрятаться.
Вампир не убил девушек. У него не было такого задания. Сергар приказал уничтожить всех мужчин, женщин не трогать.
Минут двадцать ушло на то, чтобы собрать всех девушек к бассейну, нащупывая их магией, подгоняя криком и пинками — они выли, рыдали, тряслись, и не хотели верить, что этот окровавленный, в изодранной одежде человек пришел их освободить, а не убивать.
После долгих, мучительных объяснений, он все-таки сумел втолковать этой хнычущей толпе, чего от них хочет, и девушки разбежались по комнатам, отыскивая теплую одежду. Через полчаса все они стояли во дворе и смотрели, как над особняком поднимается черный дым, а в окна высовываются языки пламени.
Сергар решил не мелочиться и скрыть следы как надо, по-полной — чтобы ни отпечатков пальцев, ни резервных копий записей где-нибудь в тайной комнате особняка.
Про резервные копии ему объяснила Ольга, которую пришлось выводить из шокового состояния и лечить — у нее было тяжелое сотрясение мозга, возникшее после ударов охранника, и если бы Сергар ее не вылечил на место, Ольга не смогла бы не только править автомобилем, и но просто передвигаться своими ногами, сохраняя вертикальное положение. Да и пулевые ранения он с первого раза не вылечил до конца — времени не было. Сейчас закончил.
Лиц Сергара и Ольги освобожденные ими девушки не видели. Сергар натянул на себя шапочку, которую снял с одного из убитых охранников, Ольга же замотала лицо шарфом, когда шла к своему джипу.
Слава богам — джип не был поврежден, если не считать одной пробоины в бампере, не повлиявшей на способность машины к передвижению. Несмотря на вечернюю темень, во дворе было светло от включенных фонарей и ярких прожекторов, потому было совсем не лишним позаботиться о том, чтобы никто не знал, кто сотворил такое с домом и его хозяевами. Потому прежде чем вывести девушек во двор, Сергар содрал с джипа Ольги номера и бросил их в салон, наверняка зная, что в толпе насмерть перепуганных девиц может найтись та, у которой обнаружится фотографическая память, и вот тогда Ольге придется плохо. Да, Сергара она не выдаст, даже если ее будут убивать, но… нотариус ему была нужна. Если в доме не было денег, которые награбил Вампир, значит они скорее всего лежат где-то в банке, и можно попробовать их добыть. Имея «карманного» нотариуса, вступить в права наследства за неким Вампоровым Андреем Ивановичем не так уж и сложно. Ольга рассказывала, что они с Вампиром проделывали такую процедуру не раз, и не два. Куда потом девались люди, лишенные наследства — нотариус не знала, и знать не хотела.
Сергар собрал все бумаги, что были в сейфе, уложив их вместе с деньгами — тоже подсказала Ольга — обыскал Вампира и забрал у него кредитные карты. Карты были избиты пулями, но их номера все-таки читались. Сергар не знал, можно ли их восстановить, но отложил это все на потом. Можно — значит можно. Нельзя — ну и черт с ними!
Когда Сергар подошел к Вампиру, лежащему на оледенелой мостовой, тот поднял голову и посмотрел в глаза своему убийце, и магу вдруг показалось, что в безжизненных зрачках живого трупа мелькнула искра жизни. Бандит посипел разорванной пулями грудью, и что-то прохрипел сквозь рассеченные до зубов губы. Сергар вначале не понял сказанного, но бандит еще раз повторил, и тогда маг отчетливо услышал:
— Вместе будем жариться в аду!
Кто это был? Сам Вампир, каким-то чудом выхваченный из мирового океана Силы, или случайная душа какого-нибудь убийцы, душегуба? Сергар этого не знал, и знать не хотел. Пущенный в упор огневик прожег голову бывшего черного риэлтера, сутенера и бандита, выбросив в воздух облако черного дыма, повисшего в тихом морозном воздухе.
Ветер уже утих, снегопад прекратился, и на небо выползла огромная ясная луна, яркая, как прожектор. Обычная морозная ночь, когда хочется смотреть на звездное небо и думать о вечности… а еще — поскорее забраться в теплый дом, к горячей печи, или под бок теплой женщины, сладко сопящей в твое плечо.
Когда джип урча пробирался по дороге, переметенной застругами снега, Сергар смотрел в окно и думал о том, что такой луны в его мире нет. И вообще никакой луны нет. И как все-таки красиво, когда снежная равнина залита лунным светом — успокаивающим, таинственным, волшебным — как в сказке. И кажется, что нет на белом свете ничего злого, ничего плохого, есть только эта луна, сверкающий снег, а впереди — все только хорошее.
Ведь самое плохое осталось позади, возле полыхающего, как огромный костер особняка. Наверное — позади.
