Глава 3
Сергар вскочил, и его глаза оказались вровень с глазами полицейского. В голове проскочила мысль: «О боги! Какой же он здоровенный!»
Проскочила, и тут же улетела на задворки сознания, уступив место холодной, звенящей пустоте. Сознание было ясным, хрустально чистым, как стекло бокала. Знакомо. Трансом это состояние назвать нельзя, но и обычным состоянием нормального человека — тоже.
Шаг назад, дальше от рук участкового, судя по габаритам тот должен быть очень сильным, но медлительным. А то, что он такой крупный, так это даже хорошо — развернуться ему будет трудно.
— Сбежать хочешь? — участковый усмехнулся, не выходя из-за стола что-то нажал под его крышкой. Загудело, металлически клацнуло.
Сергар оглянулся и увидел, что путь к отступлению отрезан. Если бы даже хотел убежать, теперь это невозможно — дверь, через которую он прошел, входя в кабинет опорного пункта, теперь плотно закрыта, и скорее всего заперта.
Он все-таки в этом убедился — подошел к двери, толкнул ее от себя. Какое там — не дверь, а стальной щит, броня, которую можно пробить только из пушки. Или выпустив большого огневика. И то — прожжет ли?
— Убедился? — участковый вдруг сделался благостным, даже как-то сразу подобрел, маленькие глазки его покрылись поволокой удовлетворения, повлажнели, сделались блестящими. Полицейский уселся в кресло, откинулся назад и барабаня по столешнице пальцами правой руки, левой сделал приглашающий жест.
— Хватит бегать, бегун! Я так-то не сержусь на тебя — прекрасно понимаю твои чувства. Если тебя кидают, как последнего лоха — ну как не понять? Так все-таки — что хочешь и зачем сюда пришел? Я правильно понял? Отомстить негодяям, отнявшим вашу халупу? А почему решил начать с меня? Дай-ка подумаю… ага…
Полицейский помолчал минуту, затем продолжил:
— Хочешь, чтобы я рассказал тебе о всех, кто в деле. Выяснить имена, явки, и все такое прочее. А вот — потом? Мне интересно, что ты задумал потом! Стой! Молчи! Сейчас я догадаюсь… так, так… В суд ты не пойдешь. Знаешь, что не поможет. Если бы ты был совсем уж дураком, уже бы подал заявление в полицию, или скорее — в прокуратуру. Остается одно — прийти к несчастному участковому, пытать его, вытащить из него всю нужную информацию, а потом грохнуть, оставив валяться в опорном. Затем отправиться к моим «коллегам» по бизнесу, выследить их по одному, и тоже грохнуть. Вряд ли ты думаешь, что сумеешь забрать свои деньги, но ведь тебе очень хочется получить моральное удовлетворение! Наказать негодяев! А еще — очистить мир от таких подонков, как я, и как Вампир. Правда же? Только не оскорбляй мой разум, не ври. Ты вылечился, а насколько помню, даже в инвалидной коляске ты был шустрым пареньком — я прекрасно помню, как ты ловко кидаешь ножики. Говорил ведь Вампиру — нельзя оставлять тебя в живых! Вдруг ты вылечишься? Вдруг встанешь на ноги? И будет вот так, как сейчас — припрешься, и будешь таращить на меня свои тупые глазенки! А оно мне надо? «Перелом позвоночника не лечится, не ссы!» Ублюдок тупой, а? Эти бандюганы тупые, как валенки, даже если они умеют делать бабки!
Участковый замолчал, выждал секунды три, испытующе глядя на Сергара, легко хлопнул ладонью по столу и тяжело вздохнул:
— Теперь хлопоты, работа — надо с тобой заниматься! Ведь ты же понимаешь, что теперь я тебя отпустить не могу? Молчишь? Ну — молчи, молчи… пока что! Кстати — стены тут звукоизолированы, как и двери. Хочешь — кричи, хочешь вопи во всю глотку — все равно никто не услышит. Окна снаружи непрозрачны — специально сделано, антитеррористическая угроза, понимаешь! Вдруг кто стрельнет через окно? Прямо по сотруднику правопорядка! Нельзя! Вот ты пришел — зачем? Убить меня! Террорист! Только почему без оружия? Тоже непорядок! Так не бывает — террорист, и без оружия?! Наверное, у тебя был нож. И ты хотел меня зарезать. За что? За то, что я, по твоему мнению, помогаю бандитам. Ложь, клевета, конечно — я предложил тебе обратиться в суд, попробовать доказать свои обвинения, но ты расстроился и попытался меня убить. Вот этим ножом!
Участковый чуть пригнулся, достал откуда-то из-под стола большой нож — массивный, с цветной наборной рукояткой. Оттуда же, из-под стола достал тряпку и тщательно обтер рукоять и клинок.
Сергар знал — зачем обтер. Чего-чего, а криминальных детективов он насмотрелся более чем достаточно. Что было непонятно — пояснила Мария Федоровна. Да и Маша кое-что знала о методах работы полиции. Рассказывала. И не мало…
Обтерев, полицейский положил нож перед собой на столешницу толкнул его вперед — нож проехал через стол участкового, проскочил через него, проскользил через стол для совещаний (он был примкнут буквой «Т»)и замер так, что рукоять ножа оказалась прямо перед «гостем», заманчиво маяча перед глазами.
— Вот. Возьми. Уравняем шансы. Умеешь ножички кидать? Вот тебе и ножичек.
Снова молчание, снова испытующий взгляд, и резкий окрик:
— Взял нож! Быстро!
— Чтобы ты меня пристрелил на месте? — усмехнулся Сергар — Может, хватит передо мной красоваться своим умом и сообразительностью? Давай просто поговорим? Что ты теряешь, если мы просто поговорим? Да, ты все правильно сказал, признаюсь, считал тебя глупее, чем ты есть. Это была ошибка. Ты победил. Но прежде чем мы с тобой начнем убивать друг друга, неужели не интересно понять, чем руководствуется каждая из сторон?
— Хмм… — участковый слегка поднял брови, с интересом посмотрел на «клиента» — Давай, поговорим. Время есть, я сыт, доволен, и вполне заслуживаю развлечений. Итак, ты подтвердил свои преступные намерения. Это уже хорошо. Скажи, неужели ты действительно думал, что придя сюда, чего-то добьешься? Вот чем ты думал, когда шел ко мне? Вроде бы на вид и не дурак, рассуждаешь разумно. Ну — я бы понял, если бы пришел один из этих алкашей и начал качать права — но ты-то?
— Я-то? Я пришел не права качать. Я пришел тебя убивать — Сергар усмехнулся — Откровенность за откровенность. Ответь: как ты пришел к этому? Как ты стал такой тварью? Животным? Связался с этими подлецами? Ты же должен понимать, что творишь черное дело! Ты вообще-то во что-то веришь? Ну там… в бога, например. Или в богов. Я хочу понять, правда. Ты — большой, сильный, неужели тебе не хватает денег? Неужели можешь заработать их только отнимая у слабых, уничтожая их, поедая как зверь?!
— Интересный вопрос — удовлетворенно кивнул полицейский — Как я и думал, ты из породы народных мстителей, но совсем не дурак. Да, я большой, сильный и умный. Это мое предприятие, это я нашел ублюдков, которые на меня работают. Это я все организовал, ты не понял? Хе хе… Да, я зверь, а вы стадо. Вы все — те, кто слаб, те, кто не достойны жить. Вы пища! Вы моя пища! Ты же не считаешь злодейством поедания мяса коровы? Ягненка? Они твое стадо. И ты имеешь право их есть. А я — человек среди вас. Среди стада. Вы — животные. И я могу делать с вами все, что захочу.
— Все ли? — криво усмехнулся Сергар — А что же ты прячешься за формой полицейского? Делай все открыто! Почему боишься огласки? Что, стадо затопчет, да?
— Затопчет — тоже усмехнулся капитан — вы ведь опасны, животные. Поодиночке я могу вас размазать, как соплю, а в стаде. в стаде вы представляете собой опасность для высшего существа! Ничего… когда-нибудь высшие существа встанут у власти, и не только в этой стране. Везде! А вы, скот, разумные животные, будете нам служить. Когда-нибудь, не скоро, увы, но так будет.
— Рабы? Так ведь было уже! Не получится. Хороших людей все равно больше! И всегда найдется тот, кто захочет стереть с лица Земли такую мразь как вы! Пытались же. И не раз — ты что, историю Земли не изучал? Глупость какая… Ладно, не о том говорим. Расскажешь, кто входит в организацию? Сколько вас? Кроме Вампира, директора «Золотой осени» и бабы-нотариуса кто-нибудь еще есть?
Участковый внимательно посмотрел на собеседника, прикусил нижнюю губу удивительно белыми, острыми зубами, потянулся, положив окорокообразные руки на затылок, зевнул и встал, вытянув руки перед собой, сцепив пальцы в замок, разминая их, как борец перед схваткой:
— Достаточно. Мне уже не интересно. Пора умирать. Возьмешь нож? Или вложить его тебе в руку — потом?
— Потом — кивнул Сергар, и отбросил назад стул. Время разговоров и правда закончилось, нужно переходить к «работе».
Маг ожидал, что будет непросто. Но чтобы так?
Этот шкафообразный человек был невероятно быстр. Настолько быстр, что в своей не такой уж и маленькой жизни Сергар никогда не встречал ничего подобного. Никогда. Если не считать двух или трех человек — призанных мастеров единоборств. Но и те брали больше техникой, знанием приемов боя, а не скоростью, и уж тем более не силой.
Участковый будто размазался в пространстве. Темная тень — страшный удар в грудь молотоподобным кулаком, и Сергар уже летит через всю комнату, будто пущенный ударом футболиста упругий мяч.
Уже сползая по стальной двери кабинета, Сергар отчетливо понял, что он совершеннейший болван, самонадеянный идиот, и что сейчас он умрет — прямо тут, возле этой поганой двери, истекая кровью и тупыми мозгами.
Следующий удар — носком ботинка в череп он пропустил мимо виска, успев отклонить голову на пару сантиметров вправо. Массивная дверь загудела, будто колокол, этот удар вероятно было слышно до самой крыши многоэтажки.
Сергар протянул руки и коснувшись столбообразных ног участкового, выпустил в него разряд высокого напряжения, вложив в заклинание всю свою силу, всю магическую мощь, которую успел собрать. И замер, ожидая падения колосса.
Но ничего не произошло. Полицейский на секунду замер, затем отпрыгнул назад и с яростью, болью громко рявкнул:
— Да ты из них?! Тварь человеческая! Ах, ты — тварь поганая!
Капитан бросился к столу, сунул руку в ящик, выдернул оттуда пистолет и передернув затвор направил его на Сергара.
Магу повезло. Если бы патрон был уже в стволе — этой доли секунды ему бы не хватило на ответный удар. Но он успел.
Огневик, вылетевший из ладони бывшего боевого мага врезался туда, куда был направлен — в запястье полицейского — и вероятно перебил сухожилия, двигавшие кисть руки, управлявшие пальцами. Пистолет с громким стуком упал на стол, а Сергар, будто подброшенный пружиной, взвился с пола, задыхаясь от боли в грудине.
Зеленые и голубые молнии хлестали полицейского, как струи огненного дождя, но не могли его остановить. Он медленно, как робот, поднимал столбообразные ноги и двигался на Сергара, протягивая к нему окровавленные, тяжелые, могучие руки. На правой руке не хватало двух пальцев — указательного и среднего, не было половины ладони, и кровь брызгала из разбитой руки, заливая стол, пол, сделавшийся скользким, как после дождя, стены, отделанные светлыми деревянными пластинами, как часто принято в государственных учреждениях Земли.
Но участковый не обращал на ранение ни малейшего внимания — он шел, и шел, зажимая отступающего Сергара туда, откуда тот уже не смог бы выбраться, не пройдя на опасном расстоянии от неубиваемого существа.
Сергар хотел выстрелить огневиком еще раз, но боялся, что если прекратит выпускать молнии, проклятая тварь прыгнет вперед и сумеет его захватить. Парализующие молнии тормозили монстра, замедляли его движения. А если захватит — конец неминуем. Против такой силы не попрешь — раздавит, как таракана. Хорошо хоть полицейский с самого начала недооценил противника, иначе сейчас Душа Сергара уже летела бы к своему новому телу. И скорее всего он воплотился бы в совершеннейшего идиота — в наказание за совершенную глупость. Нельзя недооценивать противника! Расслабился, решил, что сильнее всех в этом мире — а вот тебе! Получи солдат плюшку!
— Ничего, скоро у тебя эта дрянь закончится! Колдовское отродье! — прохрипел полицейский, и попытался достать Сергара носком ботинка. Потом левой рукой подхватил стул и метнул его в мага, едва увернувшегося от тяжелого снаряда. После первого полетел второй стул, еще один, потом еще — скоро кабинет был усыпан обломками стульев, врезавшихся в стену со скоростью снарядов, выпущенных из катапульты.
Сергар не понимал, почему этот монстр не идет за пистолетом, потом догадался — не хочет ослаблять нажим, понимает, что если он позволит противнику сменить заклинание, ему конец.
Сергар не мог остановиться и прекратить исторгать из себя поток молний — единственное, что сдерживало противника, этот вот зелено-голубой пучок «искр», которые должны были парализовать, и даже убить полицейского, но всего лишь тормозили его движения. Полицейский время от времени замирал, окаменев, дергался, как если бы прилип к полу, но снова продолжал движение, внимательно наблюдая за Сергаром. Тому даже показалось — противник вводит в заблуждение — изображает, будто замедлился настолько, что теперь не представляет опасности, ждет, когда сергар поверит и бросится на сближение, или попытается убежать.
А еще маг понял — полицейский откуда-то знает о магической Силе, и о том, что ее ресурсы в теле колдунов не безграничны. Потому он так тупо шагает за убегающим противником, не пытаясь предпринимать какие-то еще, более эффективные действия. И на самом деле — зачем ему еще что-то делать, когда скоро резервуары магии опустошатся, и проклятый маг свалится ему в руки тепленьким, как свежее яичко из курицы?
Вот только он не знает, что никакие «резервуары» у Сергара не опустошатся. Не знает, что тот один из тех редких колдунов, которые непрерывно подключены к океану Силы, и она в его теле закончится только со смертью Сергара. Впрочем — даже если Сила и не кончается, может кончиться сам Сергар — сколько он может бегать вот так, по кругу, как загнанный заяц? Самое плохое, что у полицейского перестала течь кровь — а ведь расчет был на то, что монстр потеряет сознание от кровопотери! Что делать?
Целые стулья закончились. Полицейский начать хватать обломки и метать их в мага с такой точностью и силой, что Сергар едва уворачивался от летящих снарядов и те оставляли в деревянных пластинах отделки стен глубокие царапины и выбоины. Один раз ножка стула вонзилась в стену с такой силой, что даже осталась торчать, будто дротик, запущенный пехотным метателем третьего ряда.
Сергар прыгнул — с места, как акробат, молясь о том, чтобы новое тело не подвело. Сделал сальто, перевернувшись через голову, перелетел через стол и встал на ноги. Тут же отпустил молнии, сделал пассы обеими руками — мгновенно, это заняло всего полсекунды, и выпустил из обеих ладоней оненные шары размером с куриное яйцо. И упал, сбитый тяжелым столом, перевернутым могучим монстром.
Огневики пробили стол насквозь, слегка затормозив его движение, потому когда массивный «таран» сбил Сергара с ног, он ничего ему не сломал, лишь сильно зашиб и бросил на стену, одновременно прикрыв его от атакующего противника будто щит, помешав полицейскому размозжить Сергару голову. Ручища участкового врезалась в столешницу, и та хрустнула, разлетевшись под страшным ударом.
Плохо соображая, на одном инстинкте Сергар бросился в сторону, упал на пол, уворачиваясь от ударов, тут же вскочил, и снова свалился под навалившейся на него тяжелой тушей. Участковый вцепился в горло мага левой рукой, правой же попытался ударить в переносицу, но Сергар перехватил его искалеченную руку и зажал со всей своей силой, на какую был способен. И тут же мгновенно выпустил сотни тысяч щупал, пытаясь внедриться в мозг противника — для этого ему нужен был только физический контакт, и контакт этот теперь возник.
Щупалы опутали участкового, вонзились в череп… чтобы беспомощно упереться в непроницаемую защиту мозга. Сергар видел мозг, он трогал его, ощущал, но не мог войти в сознание «клиента»! Тот был закрыт магической защитой!
— Не лезь мне в голову, гнида! — проревел полицейский, и дернув руку вниз, ударил в скулу поверженному противнику, порвал кожу, рассек ее до кости. Потекла кровь. Сергар не сумел задержал монстра больше одной секунды — его физическая сила была несравнима с силой этого существа. И тот ударил его еще раз, еще! Все, что мог сделать маг — слегка отклонять направление ударов, чтобы те шли вскользь и не ломали череп.
Паника! Вот теперь началась паника.
Рука полицейского сжимала горло, дышать становилось все труднее, другая рука опускалась и поднималась с методичностью и силой молота, забивающего сваи в твердую землю. Сергар насколько мог — убирал лицо из-под ударов, дергался, выгибался, даже плевал в покрасневшую от натуги и ярости физиономию негодяя, но все безуспешно — участковый добивал его, и скоро добьет — это было ясно, как в солнечный день.
Сергар пытался «схватить» этого человека за сердце, вонзиться в него щупалами, остановить движения проклятого «насоса», остановить ток крови, но щупалы беспомощно соскальзывали с мускулистого пульсирующего мешка, будто тот был заключен в скользкую стальную броню. Как и мозг этого монстра.
Уже на границе сознания, отчаявшись, погружаясь в беспамятство от недостатка кислорода и последствий ударов, Сергар сложил все щупалы в одно копье, представил, что на конце невероятно острый, неломающийся наконечник, и влив в это «копье» все свою силу, всю свою новообретенную мощь лекаря, обрушился на защиту мозга, вонзил снаряд в «броню», отчаянно желая жить — жить во что бы то ни стало!
И потерял сознание.
* * *
Первое, что увидел — глаза. Пустые, белесые — как у покойника. Только не «как» — точно, покойника! Мертвее всех мертвых — навалился на грудь всей своей необъятной тушей. Голова набок, лежит на щеке, а из приоткрытого рта слюна — липкая, вонючая… запах раздавленного клопа. Или ящерицы…
Затошнило. Видел зрелища и похуже — почему именно сейчас тошнит? Мысли разбегались, не позволяя ухватить себя за хвост, но одна все-таки попалась: «Спихнуть с себя эту тварь!»
Что и сделал — туша полицейского грохнулась на пол, из широкой груди мертвого монстра вырвался тяжелый булькающий выдох: «Эхххх… .».
Сергар попытался встать — его пошатывало, руки, которыми оперся о пол подламывались, но через несколько секунд в голове прояснилось, и маг кое-как уселся, прислонившись спиной к стене. Теперь можно было подумать и оценить ситуацию.
А ситуация, честно сказать — дрянная. То, ради чего пришел — не сделано. Ну… почти не сделано. Да, он хотел наказать участкового, но не ТАК! Нужно было выдоить информацию, а уж потом…
А что потом? Его так и так надо было убить. Только не в опорном пункте, и не подвергая свою жизнь опасности! А если бы не сумел убить эту тварь? Если бы не хватило мощи?! А ведь ее хватило едва-едва! Еще бы чуть-чуть…
Маг потрогал лицо — оно распухло, и нечего было думать чтобы выйти на улицу в таком виде. До «первого мента» — как говорила Маша. Тут же «загребут». И если кто-то захочет связать смерть участкового с битой мордой человека, который таким вот вышел из опорного пункта…
Хотя с другой стороны — а что ему предъявить? Участковый напал на него, избил, а потом вдруг взял, да и помер! Сам помер. Сам по себе!
Сергар ухмыльнулся, и слегка удивленно поднял левую бровь — а вот тебе и выход! Вот тебе решение! Если вот так тихонько останавливать сердце негодяев — кто сможет предъявить Сергару обвинение в убийстве? И тут же сам себя поправил — если после каждой такой смерти вспомнят, что рядом с покойным видели некого типа, молодого, двадцатилетнего парня с голубыми глазами и светлыми волосами, то захочется спросить этого самого парня, а какого черта ты ошивался рядом с покойным? Какое отношение имеешь к его гибели?
Если бы можно было проникать в тело на расстоянии! Как бы все упростилось! Увы… чтобы убить так, как убил участкового, нужно обязательно коснуться жертвы. А Сергар подозревал, что жертва будет очень недовольна тем, что ее лапают грязными руками. Чистыми — тоже.
Посидел еще минут пять, чувствуя, как тело восстанавливает подвижность, как спадает опухоль на лице. Организм восстанавливался буквально за секунды, и это радовало больше всего на свете.
Мелькнула мысль — а может он вообще бессмертен? А что? Почему бы и нет! Если тело ТАК себя восстанавливает, то может быть оно не будет умирать?
И тут же ругнул себя — читал же! Невозможно! Тело все равно умрет, прожив отпущенный срок! И засомневался — а как же рассказы бабки Нади? О бессмертии? Врала?
Снаружи в дверь кто-то забарабанил, Сергар встрепенулся, вскочил с пола, прислушался.
Мужской голос:
— Викторыч, ты там? Открывай! Ключи искать неохота! Юрий Викторыч! Ау!
Человек затих, потом в двери послышался скрежет ключа. Сергар замер, бросил взгляд на труп участкового — если возьмут рядом с покойником, точно закроют в тюрьму! Запертая дверь, разбитые стулья, окровавленный парень и мертвый участковый! Пока разберутся, пока сделают экспертизу — отсидит не одну неделю, а то и месяцы. Что делать?
Шагнул к мертвецу, опустился на пол, лег и взял того за руку. Мгновение, другое… дурнота… готово!
Тяжелое тело зашевелилось, медленно приподнялось на руках. «Участковый» встал на колени, поднялся на ноги и замер у стены, ожидая, когда войдет тот, кто гремел ключом в замочной скважине. Сергару не хотелось убивать этого человека. Он не знал, причастен ли тот к преступлениям капитана, замешан в чем-то, или нет. Убивать следует только тогда, когда нужно защитить свою жизнь. Он ведь не во вражеской стране, не на вылазке лазутчиков, когда убивают каждого, кто заметил продвижение группы шпионов, будто то случайный прохожий, женщина или ребенок!
Да, Сергар слышал рассказы о подобных постыдных деяниях, совершаемых профессиональными лазутчиками. Нет — логикой понимал, что если случайный наблюдатель заметит передвижения разведчиков и доложит вражескому командованию, погибнет множество людей, и не только эти самые лазутчики. Понимал, но принимать не хотел. Невинные — есть невинные. Они не заслужили смерти, даже ради интересов дела. Что бы кто ни говорил.
— О! Викторыч, я гляжу — ты тут крепко развлекся! — худощавый парень в полицейской форме весело подмигнул капитану, и перешагивая через обломки стульев шагнул вперед — Опять стулья покупать! Ну что у тебя за привычка, долбить злодеев стульями?! Вась, видал, что Викторыч тут наделал?
— Видал — крепкий, грузноватый мужчина лет тридцати пяти, тоже в полицейской форме, прошел к столу и недовольно поморщился — Он вообще-то живой? Что тут было? Юрий Викторыч, как бы проблем не было. Сам знаешь, комиссия работает! А тут такое! Он что, напал на тебя?
«Юрий Викторович» промолчал и шагнул к худому. Его движения походили на то, как ходят зомби из фильмов ужасов, и грузный нахмурился:
— Викторыч, с тобой все в порядке? Ты не заболел?
«Викторыч» махнул массивной рукой, и не ожидавший нападения первый полицейский получил сокрушительный удар в висок, после чего рыбкой полетел в угол, с громким стуком врезавшись в деревянную панель.
Второй полицейский шагнул назад, собрался что-то сказать, но удар кулаком по черепу, прямо в макушку, заставил его закатить глаза и мешком свалиться на пол.
Разлетелись по полу бумаги — вывалившаяся из рук толстенная папка исторгла из своей утробы кучу макулатуры. Впечатление было таким, будто папку вытошнило содержимым — настолько оно ей было отвратительно. Заявления, жалобы, отписки полицейских и административные протоколы — все то, что составляет работу и жизнь любого участкового уполномоченного.
Сергар отпустил капитана, тело постояло на ногах долю секунды и грохнулось на пол, накрыв собой одного из оглушенных соратников. Подождав секунд пять, маг пошел на звук — где-то журчала вода, и по всем логическим выкладкам следовало, что где-то тут, в помещении опорного, есть туалет, а если есть туалет — значит, есть кран с водой, и можно будет умыться. Смыть с себя засохшую кровь и хоть как-то привести себя в порядок.
Туалет нашелся у выхода (меленькая дверь направо), там же был и кран, корявый, с прокручивающейся вертушкой, но вода в нем была. Над краном — мутное, засиженное мухами зеркало, частично осыпавшееся с обратной стороны.
На умывание ушло секунд двадцать, не больше — неизвестно когда очнутся поверженные соратники монстра. Сергар усмехнулся — очень хотел бы видеть их физиономии, когда те, очнувшись, будут решать — что же это такое было? И что тут случилось.
А еще, его очень порадовало, что среди тех, кого он оглушил, управляя телом полицейского, не было подобных капитану монстров, иначе худо бы пришлось незадачливому магу.
Перед уходом осмотрел безмолвных коллег убитого участкового, проверил пульс. Оба живы, и это радовало — зачем лишние проблемы? И лишние уколы совести… Хотя… какая совесть? Он защищался, а если в бою случайно отправил на тот свет — как можно себя винить? Война, есть война.
На улице было жарко, солнце тут же ухватилось за голову Сергара горячими ладонями лучей, будто пытаясь выжечь мозги чужаку из иного мира, но после промозглого сырого холода опорного пункта было даже приятно. Сухой ветер высушил испарину, слегка зудевшая кожа лица благодарно впитала солнечный свет. Пощурившись на голубое небо, Сергар пошел туда, где его ждала Таня.
Он взял ее с собой неспроста. Уже перед выходом в город сообразил — а ведь он на самом ничего не знает о том, как себя вести в городе! Как передвигаться, как вызвать такси, как найти нужный адрес! Нет — он видел фильмы о жизни в этом мире, читал книги, газеты, но… Одно дело — об этом читать, а другое дело — использовать на практике. Пока что без помощи землян ему еще очень трудно. То, что он некоторое время самостоятельно передвигался по районному городку — не в счет. Что такое захолустный городок, в сравнении с областным городом — шумным, пыльным, забитым людьми и автомобилями?
Город ошеломлял, заставлял почувствовать свою ничтожность, низводил до уровня муравья, ползающего в громадном рукотворном лабиринте, одного из сотен тысяч, миллионов маленьких «муравьишек», наполняющих жизнью этот гигантский каменный «муравейник».
Таня ориентировалась в городе на уровне инстинкта, так, как некогда Сергар в мертвых городах, наполненных нежитью и монстрами, созданными боевыми артефактами. Она шла не задумываясь, воспринимая поездку, как веселое приключение. Магу же было не по себе в этой толпе, в этом каменном «лесу», и он с трудом заставил себя успокоиться — ему все время казалось, что за ними следят. И вот — чем все закончилось в пикете. Неспроста мучили предчувствия беды! Предвидение? У него вдруг проснулся очередной магический, очень редкий дар? Почему бы и нет? Если уж он стал лекарем, так почему и не предвидцем?
Уже зайдя за угол дома, вдруг вспомнил, неприятно удивился — почему Таня не предупредила, когда в поле зрения появились полицейские? Почему не позвонила? Не успела?
И тут же мысли умчались вдаль — он услышал крики, девчачий визг, в дверном проеме большого черного автомобиля мелькнула знакомая коротко постриженная светлая голова. Визг захлебнулся, будто кто-то зажал рот ладонью, автомобиль утробно рыкнул и рванул с места.
Сергар не раздумывал ни секунды: боевая позиция, пасс «собирание», пасс «выброс» — вслед стартовавшему джипу вылетел огневик размером с яблоко.
Такой знакомый по прежней жизни скворчащий звук — будто на большом огне жарили кусок сала.
Дымная полоса — легкий сизый дымок, как если бы кто-то швырнул зажженную сигарету.
Вспышка!
Покрышка с грохотом лопнула, изувеченный диск заскрежетал по мостовой, автомобиль вильнул и едва не врезавшись в припаркованный у обочины маленький серебристый автомобильчик остановился, будто его дернули за хвост.
Еще один огневик, пущенный вслед джипу, не попал в машину, ударился в асфальт и выжег в нем небольшую ямку, и это было похоже на то, как если бы кто-то ткнул раскаленным гвоздем в застывшее масло. Ямка чадила, исторгая из себя черный дым и неприятный запах, горела разодранная автомобильная покрышка, закрывая поле боя темной пеленой, и в первую секунду никто из прохожих не понял, что происходит. Только когда к машине подбежал худощавый высокий парень, первые зрители начали понимать, что случилось нечто непонятное, странное, а раз оно случилось — стоит поснимать это самое «странное нечто» на камеру сотового телефона. Благо — сотовый телефон есть у каждого первого встречного. И у второго — тоже.
Двери джипа распахнулись, оттуда вывалились четверо смуглых, здоровенных парней. На их небритых горбоносых лицах маска безмерного удивления, но надо отдать должное — когда светловолосый парень подбежал к автомобилю, двое парней встретили его плечо к плечу, массивные, как бронзовые статуи, и такие же спокойные.
Парень не остановился — он мгновенно коснулся живой преграды выставленными вперед ладонями, и оба здоровилы рухнули на мостовую, закатив глаза.
Двое оставшихся на ногах сунули руки в подмышки, но ничего сделать не успели — один свалился от жестокого удара в переносицу, заливаясь кровью, хлещущей из расплющенного носа, второй рухнул так же, как двое первых — молча, не ойкнув, как подрубленное дерево.
Парень шире распахнул дверь джипа, и буквально выдернул оттуда девушку — стройную, очень красивую, постриженную так, как стригутся девушки, желая подчеркнуть свою самобытность — короткая прическа, платиновые волосы. Девушка была без сознания, а на подбородке засохла кровь.
Неизвестный обхватил голову девушки ладонями, заглянул ей в глаза — девчонка вздрогнула, веки затрепетали и через несколько секунд она уже пыталась встать, опираясь на руку своего спутника. Тот уцепил ее за ладонь, потянул вперед, к тротуару, шагнул… и тут из джипа грохнули три выстрела — один за другим, быстро, будто из автомата.
В толпе зрителей кто-то закричал, на тротуаре на руки спутнику упала подстреленная шальной пулей женщина.
Едва не упал и светловолосый — его ударило в спину будто здоровенной дубиной. Удержав равновесие, парень оглянулся, сделал такое движение, как если бы что-то кидал в автомобиль. Через секунду грохнул взрыв — на месте блестящего черного джипа, стоившего несколько миллионов рублей, пылал костер, в котором кто-то страшно верещал — всего секунду, затем крик прекратился.
Странная парочка бегом побежала по тротуару, забежала куда-то во дворы, к пятиэтажкам, построенным еще в семидесятые годы прошлого века и затерялась среди детских площадок и гаражей, чудом сохранившихся в этом районе города. Эти гаражи давно собирались сносить, освобождая место для новостроек, но жители бунтовали, протестуя против сноса, и администрация района пока что притормозила это грязное дело. Вряд ли надолго, потому что власть всегда настоит на своем, желания каких-то там простолюдинов не имеют никакого значения, когда дело касается больших денег.
Те, кто потом вспоминал увиденное на дороге, говорили, что чудом уцелели после взрыва гранаты (а что же это еще было, как не граната?!), что осколки свистели возле виска. И только потому они не сумели разглядеть лица парня.
Впрочем — многие успели разглядеть длинные ноги девицы, которую он вытащил из джипа, ее красивую грудь (левая грудка выскочила из порванной блузки и выглядела очень соблазнительно). Ее прическу — половина девушек и женщин, наблюдавших за побоищем тут же решили, что прическа очень хороша и стоит соорудить себе точно такую.
Лицо девицы тоже никто не смог описать — лицо, как лицо, красотка, да, ничем не отличающаяся от тысяч красоток, прелести которых можно каждый день видеть на экране телевизора, или в сети интернет. Там и покруче есть. Вот если бы у нее был большой нос, либо на лбу росло что-нибудь несуразное, прикольное — тогда да, можно запомнить. А так — кто ж ее упомнит? Особенно, если рядом полыхает машина и на мостовой валяются здоровенные, славно отмудоханные кавказцы.
У многих зрителей остались видеозаписи, но на них лишь дым, мелькание частей тел, вопли и две убегающие фигуры — в основном нижняя их половина, и по большей части — нижняя половина девицы. В высшей степени аппетитная.
Для следствия — бесполезный материал. Как и для семьи Джабраиловых, один из членов которой как шашлык поджарился в салоне новенького рейнджровера. Семья была опечалена.
* * *
Сергар забежал за металлический гараж, плюхнулся на землю, прижался спиной к прохладному ржавому металлу и сплюнул на землю кровь, собравшуюся во рту. Таня стояла рядом, прижав руки к груди и тихонько всхлипывала, натягивая на грудь разошедшуюся драную блузку.
— Олежек, миленький, давай скорую, а? Куда тебе попали?!
— Легкое пробито — с трудом прохрипел Сергар, на губах которого вскипали розовые пузыри, а в груди все клокотало, хрипело и булькало. Хотелось откашляться, выбросить из груди скопившуюся жидкость, и он не выдержал — зашелся в кашле, отчего из глотки вылилась добрая пригоршня крови.
— Ай! — вскрикнула Таня, пошатнувшись, едва не упала в обморок, белая, как полотно — Скорую! Я — скорую!
— Стоять! — прохрипел Сергар — Звони Маше, пусть приедет, привезет нам одежду. В таком виде показываться на людях нельзя. И никаких врачей, не вздумай! Все будет в порядке!
— Как в порядке?! Какой там в порядке?! Ты на себя посмотри! — простонала Таня, и тут же, набрав номер, стала что-то говорить. Сергар напряг слух, и облегченно вздохнул — послушалась. Разговаривала с Машей.
— Как ты оказалась в машине? Рассказывай! Что это за люди? Ты их знаешь?
— Да откуда я их знаю?! — возмущенно фыркнула Таня — Я сидела, тебя ждала. Тебя все нет, и нет. Позвонила Маше, с ней поговорила. Потом смотрю — менты идут! Я с Машей перестала говорить, хотела тебя вызвать, и тут эти, на джипе! Видать они подъехали, когда я с Машей говорила! Только собралась тебе звонить — один за мой телефон схватился, говорит — поехали с нами! Я ему — сейчас мужу позвоню, он вам задаст! Они смеются! Я телефон вырвала, но позвонить не успела! Он начал меня тащить, я дралась, врезала ему! Из джипа эти — смеются, что-то по-своему гыргычат, я поняла, что смеялись над тем, что меня тащил. Мол, с бабой сладить не может! Он мне и врезал! А я ему! Они снова смеются! Тогда этот схватил меня и потащил! Я кричала, а все идут мимо, будто не видят! Боятся, само собой. Парни здоровенные, крутые видать. Тачка крутая — она кучу бабла стоит. В общем — врезали мне, я и вырубилась. Потом очнулась — а ты уже тут! Все валяются! Это просто кино! Я и в кино такого не видала! Ты всех завалил! Здорово! Олежек, может все-таки скорую вызовем?
— Никакой скорой. Я уже в порядке!
Сергар не соврал. Его легкое, пробитое пулей, уже восстанавливалось, дышать стало легче, и хотя он все еще отхаркивал кровь из глотки, ее было все меньше и меньше. Все-таки Сила — есть Сила!
И снова подумал — есть ли что-то, что может его убить? И что бы было, если б пуля угодила в голову? Вот тут, скорее всего — конец. Все можно восстановить, но если мозг… свой мозг — не получится. Наверное — не получится. А может получится? Сергар был в этом не совсем уверен, но пробовать не собирался. Ну их к черту, такие эксперименты… так и сдохнуть можно!
Маша появилась через час — после нескольких звонков, уточняющих местоположение «загнанных», она все-таки их нашла, и вцепившись в Сергара с минуту рыдала, размазывая по щекам «водостойкую» краску. Ее переживания были так очевидны и неподдельны, что Сергар слегка растрогался, и на весы в его душе пала еще одна небольшая гирька в пользу Маши.
При всей своей любви к деньгам, склочности и мелочности, Маша была все-таки СВОЕЙ, тем человеком, который не ударит тебе в спину, на кого можно положиться в трудной ситуации. А большего от боевого товарища, или вернее боевой подруги, требовать не стоит.
Впрочем — и вообще не нужно требовать многого от других людей. От чужих людей. Они просто люди, и ничто человеческое им не чуждо. Не нужно их демонизировать, и так же не нужно делать святыми — они не святые, и не демоны, это Сергар знал точно. Нет абсолютных злодеев, и нет в мире святых.
По крайней мере Сергару не попадались ни те, ни другие. И он от этого совсем не собирался впадать в депрессию.
К моменту появления Маши рана его затянулась. Пуля осталась где-то внутри, возможно в легком, но Сергар пока что ее не ощущал. На месте входной дыры на краю которой раньше пузырилась кровь, теперь был небольшой круглый шрам, который скоро рассосется, не оставив даже следа. И слава богам! Поживем еще!
Они переоделись, из бутылки с минералкой смыв с себя засохшие потеки крови. Сергар полечил Таню, вылечив губу, разбитую ударом похитителя, вылечив ей и щеку, распухшую от ударов, убрав синяк, разлившийся чернотой вокруг левого глаза — сейчас Таня была такой же красоткой, какой он оставил ее на улице, перед тем, как отправиться на «разговор» с участковым.
Еще через полчаса все трое ехали домой в салоне чистенькой иномарки-такси. Молчаливый водитель, занятый своими мыслями, не мешал пассажирам погружаться вглубь их мыслей. Усталые девушки сидели сзади и молчали, Сергар же обдумывал, как жить дальше, и с каждой минутой обдумывания все больше укреплялся в мысли о том, что этот мир, несмотря на свою кажущуюся безопасность не так уж и совершенен, и заслуживает хорошей чистки.
Вот только кто будет чистить, и как определить, что именно нужно вычистить? Какую нечисть убрать из этого мира? В мире Сергара все было гораздо проще — вот нечисть, нелюди, вот монстры — их надо убить. Вот люди — в основном хорошие, за исключением тех, кто хотел отнять у Сергара законную добычу. А тут? Внешне вполне нормальные люди вдруг оказывались настоящими монстрами, нЕлюдями, которым и жить-то не нужно! Вот зачем этим парням понадобилось тащить в машину совершенно неизвестную девушку, явно не шлюху, зарабатывающую своим древним искусством? Почему нельзя было просто заплатить той, которая согласится иметь с ними дело?
И дело даже не в том, что некий мужчина захотел понравившуюся девушку, и в голове его что-то щелкнуло, заставив наброситься на эту девицу как какой-нибудь сексуальный маньяк, нет — почему этот самый «маньяк» не думает о том, что у той же девушки может найтись сильный защитник, который размажет насильника по мостовой, как сопливый плевок? Неужели эти люди так уверены в своей силе, безнаказанности? Уверены, что могут творить свое черное дело прямо посреди белого дня? На глаза у десятков, сотен людей?
Как и тогда, когда похитили Машу — никто ничего не видел, никто ничего не знал. Равнодушные люди, как живые мертвецы — перешагнут через умирающего и пойдут дальше по своим делам. Чтобы потом так же, как и другие несчастные жертвы погибнуть на глазах десятков людей.
«Такова жизнь!» — как-то сказала Маша, и Сергар с грустью подумал о том, что такой жизни не заслуживает никто. Но она права — жизнь именно такова. Такова, какой ее делают сами люди.
На месте побоища толпились люди, у обочины стояла пожарная машина, сгоревший джип «вытаивал» из свежей пены, словно кусок угля из весеннего снега.
Важно, как гуси, ходили полицейские в своих странных шапках, называемых здесь «фуражками». Расследование шло полным ходом.
Сергар отстраненно подумал о том, что нужно поинтересоваться — почему возникла такая мода на дурацкие шапки. И тут ухмыльнулся уголком рта — какое ему дело до того, почему стражи порядка ходят в таких идиотских нарядах? Не о том нужно думать.
Не о том? А тогда — о чем?
Например о том, кем был этот участковый, и почему он сказал Сергару: «Ты из этих?!» Ведь что получается — полицейский знал о магах?! Мало того что знал — был от них защищен! Эта мысль точно требовала осмысления…
— Видали? — водитель такси замедлил скорость автомобиля и кивнул головой на сгоревший джип, стоявший на противоположной стороне дороги — Говорят, хачики на кого-то наехали, вроде как девку хотели утащить, а ее парень в них гранату швырнул! Одному нос сломал, трех еще как-то вырубил, а сынка этого бандита… фамилию забыл… так вообще в машине сжег! Вот, так и надо! Наконец-то нашелся кто-то, кто порядок навел! Достали эти хачики, понаехали, везде одни черные! Уууу… ненавижу!
— А может, мы тоже хачики! — холодно сказала Маша, покосившись на водителя — Чем тебе так хачики помешали?
— Ну какие вы хачики?! — хмыкнул водила, молодой мужчина лет тридцати пяти — Я что, не вижу? Типичные русаки! У вас «Рязань» — на лицах написано!
— Так уж и Рязань? — неприятно удивилась Маша — Что, такие колхозные, что ли?!
— Да нееет… — слегка смутился водитель — Вы шикарные! Девушки — глаз не отвести! И молодой человек у вас — парень что надо, красавец! Но вот есть что-то такое… русское. Ну… в глазах, в лицах… ну не могу я выразить словами — только вот точно скажешь — русские, и все тут!
— Так чего же тебе так хачики не нравятся? — вмешался Сергар — Чем они тебе насолили?
— Хмм… — водитель задумался, поднял брови, наморщил лоб, будто это помогало ему сконцентрировать мысль, затем выдал — Ну вот смотрите, я работаю по заказам, да. Но иногда беру и с улицы. И вот если берешь с улицы, «от бордюра», и это хачик — сразу требую денег. Вперед. Они частенько кидают!
— То есть — кидают? — не понял Сергар — Чего кидают?
— Хмм… — водитель удивленно оглянулся на пассажира и с сомнением в голосе (издевается?!) пояснил — Выражение такое. То есть — должен денег, а сам обманул, не отдал. Мошенник.
— Я память терял — пояснил Сергар, ругая себя за то, что не выдержал и спросил (Можно же было потом и у Маши выяснить значение слова! Зачем было привлекать внимание чужого человека?) — В аварии был, стукнулся головой. Сейчас вспоминаю.
— Аааа! — облегченно и с сочувствием протянул водитель — Бывает, да! У меня свояк с мотоцикла сверзился! Так башкой треснулся — неделю никого не узнавал! Потом стал узнавать, но как-то странно… на жену как на чужую смотрел. Детей показали — тоже вначале не узнал. Даже язык забыл! Представляете — говорить не мог? Тарабарщину какую-то нес!
Маша бросила взгляд на Сергара, он чувствовал это, но глаз на нее не поднял. Таня сидела тихо и не вмешивалась в разговор.
— С ним потом все было в порядке? — нарочито спокойно спросил Сергар — Ничего странного за ним больше не замечали?
— Да что странного-то? — водитель задумался, потом хохотнул — Если не считать того, что он бухать бросил — ничего странного! Любитель был и пивка попить, и водочки накатить! А это как отрезало! Не компанейский стал. И… угрюмый какой-то. Как посмотрит — будто я не человек, а животное какое-то. Неприятно. Даже ходить к ним в гости перестал. Сестра жаловалась… хмм… не при девушках будет сказано… грубый сделался, даже жестокий… ну… в постели. Хотя… говорят, что многие девушки любят грубости в постели…
— Врут! — отрезала Маша — Терпеть не могу грубых мужиков!
— Ну… наверное… — не стал спорить водитель, включил поворотник и машина свернула на оживленный проспект — Да речь не о том. О хачиках…
— А почему хачики? — снова не удержался Сергар — Откуда такое название?
— Да хрен его знает… — хмыкнул водитель — Как-то вот прижилось… говорили, что вроде от армян — у них такие фамилии, Хачикян. Приезжали к нам на заработки, вот и стали все кавказцы хачикянами. Хачиками. Даже если они чечены. Этот ведь, что в машине, он дагестанец вроде как был. Или чечен… не знаю точно. А все равно хачик. Не любим их, да… а за что любить? Они наглые, наши обычаи не уважают, ведут себя так, будто мы их подданные, рабы, а они тут хозяева! Ну и кому это понравится?!
— Значит, нравится, раз терпите! — зло бросила Маша — Что, отпор дать кишка тонка?! Ваших девок тащат в машину, насилуют, а вы смотрите?!
— Ну… не смотрим. Нашелся же вот… дал отпор! — нахмурился водитель — Говорят, русак он был!
— Почему был? — вдруг спросила Таня — был-то почему? Как про мертвого!
— Ну… говорят, когда он девчонку вытаскивал, этот мелкий шакаленок подстрелил его. Всадил пулю в грудь. Или в спину. Но парень все равно убежал! Может и помер где-нибудь… жаль, если так. А одна пуля в женщину угадала — там женщина мимо проходила, беременная. Так вот он ее еще завалил.
— Насмерть?! — охнула Маша.
— Вроде бы нет, но… в реанимации. Говорят — не жилец. Считай — одним выстрелом двух человек убил, твареныш! Хорошо хоть сдох! Надеюсь, отправился в ад!
Водитель крякнул, сплюнул в окно и замолчал. Минут пять ехали молча, никто не нарушал тишины. Урчал двигатель, за окном проносились машины, спеша донести хозяина туда, куда он стремился — то ли к родному дому, то ли к загробному миру — второе вернее, потому что так мчаться можно было только торопясь предстать перед богами. Никакого смысла в этой бесконечной гонке не было совершенно — ну что дадут пять-десять минут выигрыша во времени, когда ты едешь по своим, даже важным делам? На что могут повлиять эти десять минут? Если, конечно, ты не торопишься спасать человека…
— Куда ее отвезли? — спросил Сергар, глядя в окно автомобиля на загоревшийся зеленым светом светофор.
— Кого? — сразу не понял водитель, потом лицо озарилось светом понимания — Раненую женщину? В Первую городскую, конечно! Всех туда отвозят, куда же еще. Если бы с района была — тогда в Областную. А так — в Первую. Она и ближе всех…
— Это далеко?
— Да нет… но в другую сторону. Мы уж прилично отъехали. А зачем вам?
— Развернись. В Первую городскую. Быстрее!
— Хмм… да нет проблем… ваши деньги, вы платите — я еду — водитель пожал плечами, и как-то странно посмотрел на Сергара. Ничего не сказал, отвернулся, прибавил скорость. Через минуту машина уже выезжала на противоположную сторону улицы, разделенной небольшим сквером.
Ехать пришлось недолго — водитель подгонял свой автомобиль, выжимая из него все, что тот мог выдать. Мелькали деревья, мелькали машины, мимо которых пролетало такси, утробно урча мощным мотором, слишком мощным для простого «извозчика».
Когда машина остановилась возле ворот больницы, и Сергар открыл заднюю дверцу (он сидел на заднем сиденье вместе с Таней), Маша выпорхнула вперед, и метнулась к будке контрольно-пропускного пункта. Через несколько секунд появилась из его дверей и бегом бросилась к автомобилю:
— Садись! Да садись же, говорю! Я узнала! Она в первой хирургии, операцию делают! Я договорилась — машину пропустят! Вот только как там быть, в хирургии… ведь не пустят же! На месте разберемся, поехали! Шеф, давай! Покатаешься сегодня с нами — все оплатим, не беспокойся! Знаешь, где первая хирургия?
— А чего не знать? Клиентов оттуда забирал, и не раз. По заказу. Щас будет на месте — вон тот корпус, желтый!
Машина проскочила по узкой извилистой дорожке, проложенной среди старого парка, и взвизгнув покрышками замерла возле широкого серого крыльца, над которым, на стене, была укреплена матовая металлическая пластина: «Хирургическое отделение Љ1»
Тут было довольно людно — ходили и стояли люди в больничных халатах, рядом с ними — посетители в обычной одежде — видимо родственники и друзья больных. Чуть поодаль, у приемного покоя, две «скорые помощи», из которых выносили несчастных, которым не очень повезло сегодняшним днем.
Сергар проводил взглядом окровавленного парня в мотоциклетной форме, которого тащили два дохлых, едва двигающихся санитара, и решительно двинулся ко входу, перешагивая сразу через две ступени каменной лестницы.
— Я с тобой! С тобой! — запыхавшись сказала Маша, и Сергар молча согласно кивнул головой. Чего-чего, а Маша уже не раз, и не два доказала свои «пробивные» способности. То, что для Сергара было откровением, сложностью, непреодолимым барьером, для Маши — всего лишь незначительное препятствие, преодолеваемое сходу, не задумываясь, легким тигриным прыжком.
Вначале Сергара все это удивляло, потом он понял — девушка выросла в этой среде, жизненная сила Земли впиталась в кровь с самого рождения, Маша привыкла выживать, используя любые лазейки в законе и обычаях этого мира. И грех не использовать ее способности. Как организатор, администратор Маша просто незаменима.
Вот и сейчас она тут же бросилась к толстенной тетке в форме — та сидела на проходной, как каменная статуя, едва походя на живую женщину. Однако тетка благосклонно выслушала то, что Маша нашептала ей в ухо, жестом фокусника приняла из рук девушки синюю бумажку и через минуту Сергар со своей «пробивной» помощницей уже поднимался по лестнице на второй этаж, где располагалась операционная.
— Маша, ищи! — приказал Сергар, и тут же ухмыльнулся — Прости, ты не собачка, но мне нужно ее как-то найти! А без тебя никак!
— Да поняла я, поняла… — тоже усмехнулся Маша, окинула взглядом коридор, и тут же шагнула туда, где на покрытой дерматином скамье-кушетке сидел молодой мужчина — бледный, глядевший в пространство широко раскрытыми от ужаса глазами. Рядом сидел человек лет пятидесяти в светло-зеленой медицинской форме, и что-то тихо ему говорил, не глядя в лицо. Прежде чем Маша успела подойти, врач похлопал мужчину по плечу, встал, и ускоряясь пошел куда-то вглубь коридора, будто пытаясь поскорее уйти от неких неприятностей.
Маша села рядом с молодым мужчиной и сделала Сергару знак указательным пальцем, погрозив, мол, стой на месте и никуда не ходи. Сергар кивнул и остановился поодаль, прислонившись спиной к стене, внимательно разглядывая тех, кто стоял и сидел рядом с ним.
Взгляд сразу выцепил охранника, стоявшего в проходе, в том, куда ушел врач. Медсестру за небольшим столиком. Она сидела со скучающим видом и что-то лениво разыскивала у себя в телефоне.
Группа явных родственников некого больного — рядом с ними стояла женщина-врач, и лица этих родственников были светлыми, хотя и озабоченными — видимо рассказ лекарки их радовал, но не до такой степени, чтобы скакать от радости.
Несколько непонятных людей — человек с папкой, из которой он доставал и просматривал бумаги, помеченные штампами. Этот человек иногда поглядывал на мужчину, рядом с которым сидела Маша, но подсесть не решался, и только смотрел в коридор, в тот, в котором исчез врач, сообщавший молодяку неприятные известия.
Этот вот, с папочкой, очень не нравился Сергару — похоже, что следователь или сыщик. Скорее всего — первое. Ждет, чтобы допросить? Вероятно мужчина был рядом с женой, когда в нее попала пуля, и теперь полиция от него не отстанет, пока не выудит всю информацию. И это может осложнить дело. Вдруг он… помнит?! Его, Сергара, Таню? А ведь Маша похожа на Таню, как сестра! Ох, уж эти заметные прически…
— Можно с вами поговорить? — Маша тихонько тронула парня за плечо и не отвела глаз, когда тот с ненавистью посмотрел на незнакомку:
— Вы кто?! Журналистка?! Что вам надо?! Отстаньте от меня, сволочи! У меня жена умирает! И ребенок мой неродтившийся умирает, твари! А вам лишь бы статью написать?! Стервятники поганые! Ууууу… твари!
— Тихо! — Маша жестко уткнулась взглядом в глаза парня — Я помочь тебе хочу! Спасти твою жену! Хочешь, чтобы она жила?! Хочешь?!
— Я тебя сейчас ударю! — задыхаясь выдавил из себя парень, и скрипя зубами отвернулся — Отойди!
— Парень, посмотри на меня внимательно! Посмотри! — потребовала Маша и снова впилась глазами в собеседника — Ну! Не узнаешь?!
— Ты! — выдохнул парень — Это ты была в машине, да? Это все из-за тебя! Это ты виновата!
— Я что, стреляла, болван?! — прошипела девушка, хватая парня за руку — Если ты сейчас поднимешь шум, мы не сможем помочь твоей жене! А я, или не я была в машине — да какая разница?! Еще раз — заткнись, и слушай: мы можем помочь твоей жене. Она будет здорова, и прямо сейчас, сегодня! Но ты должен сделать так, как мы скажем, так, как нужно!
— Кто это мы?! — настороженно, недоверчиво спросил мужчина, щурясь, вглядываясь в девицу.
— Я, и… он! — Маша кивнула на Сергара, с расслабленным видом стоявшего у стены — Вот он. Он может вылечить твою жену!
— Он! Это он! — хрипло, со стоном — Это в него стреляли! Это он кинул огненный шар! Вы кто такие?! Чтог это все значит?!
— Никакого шара не было. Граната! Запомни — граната! — резко, сухо бросила Маша — и мы нигде не были, никого ты не видел и не узнаешь! Запомни, иначе жена умрет! Что тебе сказал врач? Ну, быстро! Быстро, я сказала! Время идет!
— Сказал, что жена умирает, что осталось недолго, может полчаса, может час, может чуть больше. Сказал, что может попытаться спасти ребенка, вырезать из ее живота. А еще — что непонятно как она до сих пор жива, с простреленной головой! Видимо настолько боится за ребенка, что живет вопреки всему!
Мужчина всхлипнул, из глаз потекли слезы. Он плотно прикрыл веки, подождал несколько секунд, откашлялся и снова продолжил, хрипло, превозмогая рыдания:
— Сейчас должен прийти, принести бумаги. Подписать — чтобы извлечь ребенка. Она сейчас подключена к аппарату… считай, что умерла. А когда ребенка вырежут — умрет совсем. Пуля прошла через мозг. Дышать не может. Сердце непонятно как работает. Все! Теперь все… Мы так ждали этого ребенка, так мечтали о нем! У нас несколько лет не получалось, а мы ждали, а мы верили! И вот… за что?! Ну за что это?! Господи, за что?! Ууууу…
Мужчина зарыдал, прикрыв лицо ладонями, и у Маши в горле встал ком. Она пересилила себя и помедлив, с силой ущипнула парня за бок, так, что он едва не вскрикнул:
— Очнись! Мы может ее спасти! Есть шанс! Есть! Если ты сделаешь так, как я тебе скажу! Как мы тебе скажем!
— Что я должен сделать? Я все сделаю! Вам деньги нужны? Что, что нужно? — парень изменился, теперь его взгляд был решительным, жестким. Видно было — он действительно готов на все!
— Сейчас я позову моего… лекаря, его звать Олег. Он скажет тебе — что нужно делать. Никаких денег не нужно. Нужно сделать так, как тебе будет сказано.
Маша махнула рукой Сергару, и тот тут же сорвался с места, подошел, сел на кушетку рядом с парнем — с другой стороны.
— Вот! — сказала Маша, кивая на Олега — Ты должен делать все, что он скажет. Олег, у женщины ранение мозга. Сможем что-то сделать? Местные эскулапы хотя сделать кесарево сечение, достать ребенка. Она пока жива, но надолго ли — никто не знает. Ее подключили к аппарату искусственного дыхания, ну и ко всем прочим… но долго так не продержат. Аппараты нужны другим, живым. Говори — что ему нужно делать?
— Мне нужно оказаться рядом с ней в отдельной палате. Чтобы никто не мешал. И еще… ты догадалась захватить снадобье?
— Само собой! — криво усмехнулась Маша — Мне же Танюха все рассказала! Первое, что сделала — заехала домой и взяла. Думала — тебе понадобится. Или Таньке.
— Хорошо. Итак, мне нужна палата, а еще — чтобы никто не беспокоил, не отвлекал. Я не знаю, смогу ли помочь, но шансы есть. Слышишь, парень? Делай все, что хочешь, но мне нужна палата и покой хотя бы на полчаса! И тогда возможно твоя жена встанет на ноги. Понял?
— Понял… — мужчина недоверчиво покачал головой — Если это развод, я найду тебя, и убью — своими руками! Слышишь — сам убью! Своими руками!
— Да хоть членом! — мрачно кивнул Сергар — Но если ты не поторопишься, я не смогу помочь!
— Врач! Врач идет! — выдохнула Маша — Давай! Сделай так, чтобы нас к ней пустили! Хотя бы Олега! Я-то так… не пришей к м… … е рукав! Его чтобы пустили! Держись, болван! Сули денег, угрожай — но сделай так, чтобы Олег попал к твоей жене!
— Вот! — врач протянул мужчине пластиковый планшет, на котором был прикреплен какой-то заранее отпечатанный бланк — Вот тут распишитесь.
— Нет! — решился парень — Ведите меня к ней!
— Куда — к ней? — опешил врач — Нельзя! Там операционная! Туда никого не допускают! Вы нестерильны! Да и смысл какой? Кроме того — ее сейчас готовят к операции, сейчас будут извлекать ребенка!
— Остановите! Сейчас же остановите! Я не подписывал! — сквозь зубы простонал мужчина, и схватил врача за воротник — Я тебя засужу! Ты вылетишь с работы! Сейчас же останови операцию!
— Ну вы же сами разрешили! — растерянно пролепетал врач, оглядываясь на охранника. Тот уже заинтересовался происходящим и медленно шагал к «беседующим».
— Я не подписывал! Проведи меня и вот этих двоих к моей жене! — процедил мужчина, что-то достал из кармана и приставил это «что-то» к боку врача — У меня тут выкидной нож! Я сейчас нажму кнопку и лезвие пробьет тебе в бок, воткнется в печень! А я еще рвану пару раз верх и вних, вправо и влево! И ты сдохнешь! Спасти не успеют — это же печень! Веди, сука! Мне терять нечего! Все, что у меня есть — лежит там, в операционной! Веди!
— Вячеслав Михалыч, у вас все в порядке? — охранник крепко держал в руках резиновую дубинку и внимательно рассматривал людей, стоявщих возле заведующего отделением — Помощь нужна?
— Все в порядке! — спокойно ответил врач, не дрогнув ни мускулом (Сергар облегченно вздохнул) — Переживают люди. Не мешай… сам понимаешь.
— Понимаю… мне очень жаль, парень, такая красивая женщина, молодая, и вот…
Парень попытался что-то сказать, что-то резкое, злое, но Маша предупредительно сжала его руку:
— Спасибо за сочувствие! Брат вам благодарен за участие… Вячеслав Михалыч обещал провести нас к его жене, навестить ее. Правда, Вячеслав Михалыч?
— Да, правда. Пойдемте! — врач шагнул мимо охранника, и тот подозрительно покосился — неутешный муж пациентки держался слишком близко к завотделением, но… чего только не бывает? Думать о всех странностях — башки не хватит. За думанье денег не платят. По крайней мере в больнице, охранникам.
Длинный коридор вывел в большой зал, в котором стояли четыре операционных стола. Все были свободны, кроме одного, на котором лежала накрытая простыней молодая женщина с удивительно красивым, бледным как мел лицом. Она напоминала собой мраморную статую, изваянную рукой гениального скульптора.
Рядом со столом шипели, журчали, гудели несколько массивных аппаратов, по трубкам струилась красная жидкость, за прозрачной преградой поднимались и опускались меха искусственных легких, накачивавшие воздух в грудь больной.
Вокруг стола суетились две женщины и двое мужчин, звякали инструменты, что-то передвигалось, булькало. Лиц за масками не было видно, но когда глаза людей возле стола обратились на вошедших, не нужно видеть выражение лица, чтобы понять — все просто потрясены. В операционной, святая святых, находятся люди не в хирургической одежде, и вообще — незнакомые, чужие люди, не считая заведующего отделением!
— Вячеслав Михайлович, что случилось?! — голос высокого мужчины со скальпелем в руке был полон невыразимого удивления — А кто эти люди? Что происходит?!
— Выйдите! Все выйдите! — голос заведующего отделением сорвался и «дал петуха» — Прекратить операцию!
— Ну как же?! — начал высокий — Я уже…
Но завотделением прервал его, повысив голос:
— Валерий! Я сказал — выйдите все! Это родственники больной, они хотят с ней проститься. Прошу всех сейчас же покинуть операционную!
Врачи и медсестры медленно вышли, недоуменно поглядывая на странную группу, и Сергар заметил, как у того, кого назвали Валерием, слегка расширились глаза, когда он увидел руку мужа пациентки, уткнувшуюся в бок Вячеслва Михайловича.
Хлопнула дверь, отрезая от внешнего мира, Маша сделала шаг назад, подхватила табурет, стоявший у входа и заперла дверь с помощью его ножки, воткнутой между дверными ручками. Два поворота защелки — теперь дверь заперта и на замок.
— Как потом выбираться-то будем? — опустошенно проговорила девушка, бессильно опуская руки — Войти — это даже не полдела!
— Лучше сразу сдайтесь — мрачно предложил врач — Сейчас Валера вызовет охрану. Полицию. Он все понял. Вы сами погубили и жену, и ребенка. Так хоть ребенка можно было спасти. А что теперь?
— А теперь мы займемся лечением! — бросил Сергар, расстегивая рубашку — Парень, как тебя там? Володя? Володя, держи его на «привязи», чтобы не мешал. Возьми настоящий нож, лучше вот этот! Держи на прицеле, чтобы не дернулся!
Сергар подал парню большой скальпель, и Володя убрал в карман ключи от автомобиля — он угрожал доктору именно ключом, и тот сейчас это понял, кусая губы от досады.
— Маша, снадобье! Влей ей в горло, только смотри, чтобы не задохнулась! Пуля в черепе, да? Доктор, в черепе пуля?
— В череп. Прошла через лобные доли, отразилась от стенки и ушла в затылочную часть. Там и осталась! — проворчал врач, удивленно следя за манипуляциями незнакомца. А тот сосредоточенно раздевался.
Оставшись в одних трусах, Сергар дождался, когда Маша вольет снадобье в рот пациентки, потом сделал несколько странных движений, похожих на движения бойцов, занимающихся единоборствами, сел на пол, скрестив ноги и положив руки на колени, и сидел так минут пять, не обращая внимания на крики в коридоре, на стук в дверь. Не заметив, Вячеслав Михайлович дернулся к двери и тут же застыл, сморщившись от боли в боку, уколотом острым хирургическим ножом.
Затем встал, и не глядя на удивленные лица Володи и его пленника, медленно забрался на операционный стол, предварительно содрав простыню с беспомощной обнаженной пациентки. Обхватил ее обеими руками, лег рядом, прижавшись всем телом, как ребенок, обнявший мать и застыл так, закрыв глаза.
— Это еще что такое? — с некоторым страхом спросил врач, глядя на то, как над пациенткой и лежащим рядом человеком вдруг поднялось что-то вроде светящегося тумана — Ребята, вы кто?!
— Молчи! — буркнула Маша, стоя рядом с врачом — Отсюда есть еще выход? Черный ход какой-нибудь?
— С той стороны… вон там — врач указал на дальний угол операционной — Только он закрыт. И все равно там вас будут ждать. Вы что думаете, так просто отсюда уйдете?
— Уйдем! Сейчас вылечим эту бабу, и уйдем! — убежденно сказала Маша — И ты нам поможешь уйти! Иначе я тебе башку откручу! Веришь?!
— Почему-то — верю… — вздохнул Вячеслав Михайлович, и тут же его глаза широко распахнулись, а челюсть отпала — Гляньте! Вы только посмотрите, что происходит! О господи! Да что это такое?!
Буквально на глазах обритая голова молодой женщины начала обрастать волосами — черными, блестящими, цветом — как антрацит. Рана на голове исчезла, на ее месте теперь была гладкая кожа, зароставшая волосами. Лицо женщины стало розовым, исчезла мертвенная бледность статуи. А потом… женщина вдруг громко, глубоко вздохнула и подняла веки.
— Жива! Она жива! Светка! Светка, это я! — парень бросился к жене, схватил ее обеими руками за голову и вглядываясь в глаза тихо сказал — Ты вернулась?!
— Ты… ты… милый, где я?! — тихо спросила женщина, и вдруг застонала, кусая губы — Больно! Вова! Время! Я рожаю! Рожаю!
Женщина выгнулась, закричала, как кричат все роженицы — с болью, с мукой, и тогда Вячеслав Михайлович очнулся от ступора, в который его вогнало потрясение:
— Вот это ни хрена себе!
И тут же деловитым голосом добавил:
— Мне нужна помощь. У нее воды отошли! Ну чего ты вытаращился на меня?! Твоя жена рожает, не стой столбом! Мне нужны помощь! А вернее — ей!
В дверь забарабанили, и металлический голос сказал:
— Откройте! Иначе мы будем ломать дверь! Отпустите заложников!
Сергар закончил застегивать брюки, и устало сказал:
— Где выход? Дайте нам пять минут. Вы можете их задержать? Дать нам уйти? Как-нибудь успокоить? Вот вам (достал из кармана несколько пятитысячных бумажек) за ущерб вашей гордости. И за то, что вы все объясните как надо. Как-нибудь! Нас не упоминайте. Вы нас не запомнили!
— Кто вы?! — снова, с некоторым страхом спросил врач — Инопланетяне?
— Волшебники — серьезно пояснил Сергар, взглядом отыскивая черный вход — Скажете, что случилось чудо и женщина самоисцелилась. А еще лучше — что ничего не помните. Ни нас, ни того, что случилось. Очнулись — она рожает!
Женщина снова закричала, так, что у Сергара мороз прошел по коже, и в дверь снова забарабанили. Дверь задрожала от тяжелых ударов, но выдержала напор.
— Сейчас! Сейчас я! — крикнул завотделением, вдруг остановился, и подмигнул Сергару — А я ведь тебя вспомнил! Ты тот самый экстрасенс! Как же я сразу-то не понял! Думал — врут все, а видишь, как вышло! Не переживай, задержу, придумаю что-нибудь! Как мне тебя найти?! Я должен, должен с тобой поговорить! Мне нужна твоя помощь! Сестра! Сестра у меня! Опухоль! Неоперабельная! И деньги забери! Не надо денег! Я все понял!
— Я тебя сам найду. Обязательно! Обещаю! — кивнул Сергар — Займись женщиной. И этими чертями — а то сейчас дверь вынесут! Все, к делу! Там ребенок уже лезет, а мы все болтаем! Давай!
Сергар бросился к выходу, на который указал врач, сходу выстрелил огневиком — замок расплавился, дверь распахнулась, лекарь выскочил на лестничную площадку… чтобы натолкнуться на двух дюжих охранников, ожидавших на лестнице с дубинками в руках.
Первый из них сдавленно крикнул: «Вот они!», замахнулся резиновой палкой, но тут же свалился от удара электроразряда. Второй упал через полсекунды после своего коллеги.
Сергар с Машей с грохотом понеслись по гулкому коридору вниз лестнице. Эта лестница вывела их в холл больницы, где толпился галдящий народ, следивший за тем, что происходит наверху.
Неторопливым шагом — мимо полицейских, не обративших внимания на парочку.
Мимо охранников, мимо толпы любопытных, во двор, к такси.
Через минуту машина уже выезжала из ворот больницы, едва разминувшись с полицейским фургоном, на котором мелькали разноцветные огни «люстры», требующей дать дорогу сильным мира сего.
— Что там случилось?! — спросил любопытный водитель, глядя в зеркало на усталого пассажира, оглядывающегося назад, туда, где верещала сирена полиции.
— Да кто знает, что там… — равнодушно ответила Маша, скосив глаза на парня за рулем — Может съели что-нибудь? Несвежее… вот и шумят.
Девушка вдруг захохотала — истерично, навзрыд, теряя слезы, и водитель покосился на нее, ничего не сказав.
Маша отсмеялась, вытерла глаза, и уже спокойным голосом сказала:
— Про еду сказала — и правда, есть захотела. А давайте завалимся в ресторан? Какой-нибудь шикарный, классный ресторан! Эй, «шеф», какой тут самый лучший ресторан?
— «Прага», вроде как… туда везти? — водитель пожал плечами — Можно в «Мандарин». Говорят там хорошо кормят. Туда?
— Давай! — кивнул Сергар, желудок которого сжался и явственно запросил еды — Только давай заедем куда-нибудь в хороший магазин? Приоденемся, девчонки? А то мы одеты как-то… не очень, а? Не для ресторана?
— Приоденемся! Приоденемся! — в один голос закричали Маша и Таня — Ура! Едем!
И они поехали.
