Глава 2. Сварочные навыки
Дальнейший путь Максим прошел без приключений, но не психи на его пути закончились, а скорее – он начал проявлять осмотрительность и осторожность. Сумасшедшее утро научило. Он больше не ломился напролом, а крался – часто останавливаясь и вслушиваясь в обстановку. И убедился, что не зря. Люди ругались и ссорились, водители припаркованных авто поголовно превратились в мудаков и газовали с места, сшибая мусорные баки и бетонные скамейки. Коты орали, собаки лаяли и выли где то в глубине ядовитого тумана.
У него даже появилось массовому помешательству объяснение – это выброс одного из окрестных заводов. И сотовую связь отключили именно по той причине – власти стараются не допустить распространения паники у населения. Пройдет время, и появятся медики со спасателями, а пока надо просто потерпеть. Гипотезу с выбросом подтверждал необычный вид тумана, по которому пробегали редкие искры, похожие на разряды статического электричества. Жаль, что нельзя заглянуть в интернет – очень интересно, что сейчас пишут в городских группах «В контакте».
Таджик сидел, обернув плечи спальником на корточках, и Максиму показалось – что он молиться. Но Сухроб не молился – его руки обхватывали полулитровую банку с крепко заваренным чаем, из которой он делал частые мелкие глотки. С виду на объекте все было в порядке – инструмент на месте, куча нарезанного уголка выглядела не тронутой. Но работать в подобной обстановке не мыслимо, и Максим, в очередной раз посмотрев на дисплей мобильника, обратился к раскачивающемуся как китайский болванчик таджику.
– Ну что, Сухроб, как ночь прошла? Давай, зажигай примус – кормить тебя будем.
– Плохой ночь, Максим – совсем плохой. В подсопка двери нету, и я не спал – инструмент караулил.
– Так ты что, вообще уснуть не мог? Ну в подсобке – да, без дверей холодно. Но инструмент в торговый зал перетащить можно, а он закрывается.
– Какой спать, Максим, какой спать? Сначала боялся, что вор или хулиган пьяный залезет, потом туман пошел. А под утро в машина сигналка орет, собака лает и рядом три раз с травмат стреляли. Свет погас на улица, мобила не работает. Какой спать, Максим?
Максим, как и подавляющее большинство его сверстников, был немножко националистом. Последние иллюзии о дружбе народов с него выбила служба в армии, причем выбила в самом прямом смысле слова. В части ПВО, где он служил, столкновения между диаспорами редкостью не являлись, он лично участвовал в нескольких драках и ушел на дембель с устойчивым чувством неприязни к представителям южных республик. Но жизнь, она штука такая – сложная… Гарик, например – адекватный, а Сухроб – вообще хороший и простой парень. Макс не исключал, что при определенных обстоятельствах их лояльность может испариться, но воротить нос от человека, который в данный момент помогает… Короче – таджик свой и точка!
– Сухроб! Разжигай примус – поедим с тобой нормально. Одним чаем сыт не будешь. Только прикрой со стороны улицы. Черт его знает, кого на огонек занести может.
– Да, Максим – пожрем. У меня китайский лапша есть – много. И бульонный кубик.
– Гыыыы… Да выкинь нафиг свои бич-пакеты. Вот котлеты с пирожками, сало. Сухроб, кстати, ты свинину жрешь? А то у меня сало есть.
– Свинину не жру, а сало давай, порежу. Я не видел, с чего сало сделан – значит жру.
Впервые за сегодняшнее утро Максим увидел нормальную человеческую улыбку и на душе немножко полегчало.
Не смотря на то, что котлеты с пюре и пирожки с рыбой выглядели аппетитно – кусок в горло не лез. Обоих доставала тошнота и сладковатый горелый запах, который, впрочем – стал несколько меньше. Туман почти рассеялся и в окно проглянул памятник Петру Первому, установленный посреди не большой круглой площади. Бодро рассказывающей о своей родине Сухроб, начал клевать носом, засыпать и Макс отправил его в спальник, где тот моментально отрубился.
Он закурил сигарету, вышел на улицу и огляделся. Да, туман рассеялся, горелый запах почти не доставал и Максим пришел к выводу, что аварию ликвидировали. Он зажег зажигалку и посмотрел, внимательно – на пламя. Огонек горел ровно и не отклонялся ни на миллиметр. Значит, воняющий кислым дымом туман унес не ветер и можно надеяться, что жизнь скоро наладиться. Но улица? Утренний дурдом не только не закрылся, но и получил много новых пациентов. Перед глазами сновали толпы, и поведение людей Максу очень не понравилось. Среди них наблюдалось множество «торопливых» и похожих на утреннего мужика неадекватов, которые шли строго по прямой в различных направлениях. Шли, не выбирая дороги и раскидывая по сторонам других людей.
И удивительно, что наглецов не ставили на место. Никто даже не пытался возмутиться – народ их просто игнорировал. И вообще, никто между собой не разговаривал и не общался – складывалось впечатление, что каждого интересовали исключительно свои проблемы, которые он мучительно обдумывал.
Неподалеку гулко бахнули три выстрела. «Помпарь – двенадцатый калибр» – машинально зафиксировал Максим и инстинктивно сделал шаг назад. Вслед за дробовиком приглушенно защелкал пистолет – кажется «Макаров». Он решительно зашел внутрь помещения и захлопнул за собой входные алюминиевые двери со стеклянными окошками. Рядом с дверями располагалось панорамное окно, защищенное от вандалов кованой решеткой, через которое открывался отличный обзор улицы. «Таджика может разбудить?» – мелькнула мысль, и тут произошло такое, что волосы на голове поднялись дыбом, а тело сковал парализующий страх.
Под рев форсированного, со снятым глушителем двигателя, по улице летел автомобильный монстр, сделанный на базе внедорожника, от которого люди отскакивали, словно кегли. Он не пытался объехать прохожих, или предупредить их сигналом – он просто летел, сшибая всех на своем пути. Рев мотора почти заглушал рвущийся из динамиков один из шлягеров группы «Ленинград», а наваренный вместо бампера швеллер перерубал ноги мужчин, женщин и детей. Которые, по не понятной причине, не пытались отскочить в сторону или увернуться. Машина остановилась посреди площади, рядом с памятником Петру Первому и сразу захлопали выстрелы из дробовиков по несчастным, явно одурманенным неизвестной гадостью людям. Расстояние до Максима не превышало тридцать метров, и он резко присел, не в силах оторвать глаза от кровавой бойни.
Внедорожник представлял из себя своеобразный пикап – неизвестный умелец отрезал задние сиденья, а место водителя и мотор прикрыл стальными листами. Лобовое стекло отсутствовало вообще, а вместо него стальными шторками ощетинились жалюзи. Сразу за кабиной имелся кузов, длиной не менее трех метров, так же со стальными бортиками и сваренной из толстого прута клеткой. Вот, как раз в этой клетке и сидело несколько мужиков, паливших во все стороны из разномастного гладкоствольного оружия. По бедным, беспомощным людям.
Не успел Макс как следует осмыслить увиденное, как кровавый цирк получил продолжение. Рядом с фантастическим пикапом, остановились еще две машины, с кабинами, укрепленными по тем же принципам. Но машины грузовые и предназначенные явно для иных целей.
Автоцистерна на базе ЗИЛа имела в верхней части пулеметную башенку, в которой хорошо был виден защищенный решеткой стрелок, башенка поворачивалась, но пулемет открывать огонь не спешил. Зато в задней части цистерны открылась смонтированная там дверца, и из нее выскочило человек десять, разномастно одетых бойцов, вооруженных несерьезными, с виду – кирочками. Бойцы шустро, без лишних эмоций, принялись всаживать свои кирочки в головы людям, а люди почему-то не спешили убегать и прятаться, а наоборот лезли на бойцов с вытянутыми руками. Бойню контролировал стрелок с пулеметом, грозно вращая по сторонам длинным стволом своего «Утеса», но огонь, пока – не открывал. Максим не выдержал – и его вырвало.
Он сидел на полу, обхватив голову руками, и тихо плакал – то, что его сейчас убьют сомнений ни малейших. Всадят в голову не серьезную кирочку или снесут полчерепа с дробовика. Но совсем рядом раздался мощный тупой удар, звонко посыпались стекла и он снова приподнял голову над подоконником. Рядом с их кафе, переделанный под броневичок джип, вышиб своим бампером – швеллером парадные двери магазина Спорттовары. Джип отъехал в сторону и его пассажиры с дробовиками устремились в магазин, а место их машины занял грузовой КамАЗ, с обшитой бронелистами кабиной и защищенным клеткой кузовом. В глубине магазина громко взревела болгарка.
«Болгарка, как? Неужели свет дали?» – мелькнула мысль, но Максим вспомнил про отрезные машины спасателей и понял, что инструмент налетчиков работает на автономном питании. «Это они сейфы с оружием режут» – осенила догадка. Спорттовары имели шикарный охотничий отдел, в котором он и приобрел свою любимую «Сайгу». Догадка вскоре подтвердилась – с магазина начали выходить мужики и забрасывать в кузов КамАЗа связки ружей и карабинов. Он услышал неясный шорох сбоку, замирая от страха – скосил глаза вниз и заметил лежащего на полу Сухроба. Таджик давно проснулся и наблюдал за происходящим через узкое вертикальное окошко входных дверей.
Несмотря на стрессовую ситуацию, Максим не мог не отметить четкие и слаженные действия бандитов. Пока одна команда выносила магазин, другая хладнокровно убивала рехнувшися людей, которых меньше не становилось. Вместо того чтоб забиться по углам и не отсвечивать, они все лезли и лезли вперед ложась десятками под ударами кирок и редкими прицельными очередями «Утеса». Налетчиков интересовало не только оружие. В решетчатый кузов грузовика летели стопки камуфлированной одежды, связки обуви, рюкзаки, палатки и капроновые тенты. Загрузили даже велотренажер и беговую дорожку. Закончилось все так же быстро, как и началось – похоже, что их в этом районе ничего, кроме магазина Спорттовары не интересовало. Водитель джипа громко посигналил, и все шустро запрыгнули по своим местам. Уходили машины в прежнем порядке. Впереди джип, за ним цистерна с пулеметом и замыкал движение КамАЗ. Под их колесами трещало и чавкало месиво раздавленных людей. Максима вывернуло второй раз за день.
Он сполз на пол и почувствовал, что сейчас потеряет сознание. Голова кружилась и болела, тошнота никак не проходила, и он серьезно испугался, что подхватил дозу радиации. После увиденного захотелось выдуть из горла бутылку водки. И неожиданно мысли воплотились в реальность. В его губы ткнулось горлышко бутылки.
– Пей, брат! Пей – полегче станет. – Лицо Сухроба раскачивалось и плыло, но он взял бутылку и сделал несколько глотков. Минералка. Максим выпил половину, остальное вылил на пылающую огнем голову и его немного отпустило. Сидящий напротив таджик материализовался четко.
– Легче, брат? Пойдем брат, нельзя сидеть – погибнем.
Увлекаемый настырным Сухробом, Максим с трудом встал и с неохотой потащился следом. В подсобку. Там посмотрел в открытый, ведущий на площадь дверной проем и пол качнулся под его ногами. Прямо посреди проезжей части улицы ели человека. Женщина или девушка лежала на асфальте, а толпа рвала ее на части. В голове красивым веером взорвался фонтан брызг, но это был не обморок. Это Сухроб залепил ему звонкую пощечину и не теряя времени влепил еще одну. Потом еще пощечина, еще… Примерно с пятой реакция на удар сработала, Максим схватил таджика за отвороты куртки и, с силой влепил в стену, занеся кулак для ответного удара. Но обмяк, увидев знакомую, белозубую улыбку.
Генератор весил более восьмидесяти килограммов, но Сухроб затащил его в туалет в одиночку. Вообще-то Ямаха машинка хорошая, тихая, но в туалете его не будет слышно совсем и лучше перестраховаться. И сварочный инвертор работает ярко, но бесшумно. Максим понял замысел Сухроба, когда подошел вплотную и внимательно осмотрел проем, откуда Серега вчера высадил старые двери. Проем имел два вмурованных в стены вертикальных швеллера, к которым и была приварена старая дверь. Им повезло невероятно, и сей факт только сейчас дошел до измученной свежими впечатлениями головы Максима.
Макс накрутил току на инверторе, Сухроб подобрал нужной длины уголки из вчерашней нарезанной кучи – и работа закипела. Варили крест – накрест, один на другой и как попало. К тому моменту, как их обнаружили первые психи, проем надежно закрывала хаотичная решетка из приваренных к швеллерам и схваченных между собой уголков. А психи рвались, давили на решетку и пробовали дергать. Сухроб кинулся к куче с инструментом и выдернул оттуда перфоратор в пластмассовом ящике и большую гроздь анкеров.
От выхода на улицу, в помещение самой подсобки вел коридорчик, длиной метра четыре и шириною метра в полтора. Максим, после короткого раздумья, решил, что им повезло еще раз. Смышленый Сухроб сверлил в стенах коридора отверстия и Макс сразу сажал туда анкер. Снова сварка, снова уголки и вскоре коридор стал напоминать сплошной противотанковый еж, но длиной четыре метра и с двух сторон ограниченный стенами. Уголки пересекали его хаотично и во всех направлениях. Наискосок от стенки к стенке и от анкера к анкеру. Вот теперь можно перевести дух, но неугомонный Сухроб снова тормошит за рукав и показывает в сторону торгового зала.
О, Боже, ну и зверинец! Входную дверь и кованую решетку окна облепили психи, собравшимися здесь, похоже – со всей улицы. Оскаленные морды, царапающие двери пальцы и кровь. Кровь везде – на одежде, всколоченных волосах, вокруг ртов и на обуви. Впрочем, одеждой рехнувшиеся горожане особо не заморачивались. Воображение поражала голая по пояс толстая старуха с висящими почти до пояса сиськами. Она бездумно трясла руками решетку и издавала какие-то звуки, не различимые за закрытыми дверями. Сиськи колотились друг о друга в унисон движениям.
Быстро сообразив, что оборонять торговый зал им не по зубам, ребята перетащили все полезное в подсобку, откуда их так просто не выкурить. А с торгового зала подсобное помещение отделяют сразу две двери. Одна, мало того, что китайский ширпотреб, так еще и с дурацким стеклянным окошком, в которое худенький псих, при большом желании – пролезет. Зато другая! Мощная решетка, сваренная с арматуры толщиной не менее шестнадцати миллиметров. Песня, а не дверь! А налепить дополнительных анкеров в стены и приварить к ним всю конструкцию – дело десяти минут, что ребята сразу и сделали. Закончив сварку, Макс сел на кучу уголка, вытер лот со лба и с улыбкой посмотрел в лицо Сухроба. Голова больше не кружилась, ноги не дрожали, и он готов был драться хоть сейчас. И жажду к жизни ему вернул именно таджик.
