Глава 7
Теперь пообщаться с Чаркиным было просто жизненной необходимостью для Васи. Он позвонил Иринке и велел той вспомнить все, что она знает про этого человека. Иринка напряглась и выдала следующую информацию.
– Загородный клуб «Серф». Муж всегда встречался с Чаркиным именно там. Думаю, что либо Чаркин владеет этим клубом, либо является его завсегдатаем. Попробуй поискать его там.
Голос Иринки звучал хотя и приветливо, но говорила она как-то очень уж торопливо. И Вася с невесть откуда проснувшейся ревностью спросил у нее:
– Ты не дома?
– Нет, дома, но ухожу… должна уходить… прямо сейчас.
По голосу Иринки было слышно, что и впрямь ей некогда. А вот Васю внезапно обуяло любопытство.
– И куда ты торопишься?
– Так… Дела.
– А если точнее?
– Вася, у тебя ко мне по поводу Чаркина все?
Теперь Иринка уже не скрывала своего нетерпения. И Вася попрощался с ней, потому что чувствовал, иначе Иринка просто первой бросит трубку.
Но хотя разговор с Иринкой он закончил, беспокойство не оставляло его.
– Куда это она намылилась?
В том, что Иринка уклонилась от прямого ответа, ничего необычного в принципе не было. Мало ли какие могут быть дела у молодой женщины, в которые она не хочет посвящать знакомого ей молодого мужчину. Может быть, к гинекологу собралась. Или подруга хочет сообщить классную сплетню, просит приехать, чтобы обсудить. Но что-то не давало Васе так думать. Он еще в прошлый свой визит к Иринке заметил, что ей постоянно кто-то названивает, а она, поглядев на экран, краснеет, улыбается, но трубку не берет. Явно не хочет разговаривать с тем человеком при Васе.
И так смущенно выглядела Иринка, что Вася невольно подумал, а не мужчина ли ей звонит. Очень могло быть, что и мужчина. И Васе это не нравилось. Ему всегда не нравилась мысль, что у Иринки может появиться кто-то близкий, кто-то, кто будет ей ближе, чем Вася. Господин Осинкин воспринимался Васей как неизбежное зло. Но к нему он Иринку не слишком ревновал. Во-первых, Осинкин муж, а к мужу ревновать глупо. А во-вторых, Вася чувствовал, что хотя Иринка ведет себя безупречно в отношении мужа, она его не любит. Уважает, ценит, что угодно, но только не любит. Не было у Иринки к своему мужу истинной женской страсти. А вот во взглядах, которые Иринка иногда кидала на Васю, он ловит что-то такое… такое, что находило горячий отклик в его собственном сердце.
Теперь Иринка была свободна от своего старого мужа. Вася был свободен от своей богатой жены. Казалось бы, самое время им объясниться друг с другом. Да вот не судьба, и вновь между ними втискивается кто-то третий. Вася даже чувствовал нечто вроде досады. Ах, Иринка! Нашла кавалера! Не могла подождать совсем чуть-чуть!
Хотя какое право он имел на такие чувства? Еще до недавнего времени и сам Вася был женат. А сейчас хотя Ленка и освободила его от оков, но что Вася мог предложить Иринке? Пустой карман и описанное банком имущество? Того и гляди, Вася мог оказаться в буквальном смысле этого слова на улице. Да и вообще, положение его дел было крайне запутанным. Без пяти минут банкрот, а то и вовсе уголовник. И правильно, что Иринка не стала дожидаться, а занялась другими отношениями.
И горько вздохнув, Вася напомнил самому себе:
– Тебе на Чаркина надо побыстрее выходить, а не глупостями голову себе забивать.
Нельзя сказать, что Вася не сознавал, какой риск таит в себе такая встреча. Если именно Чаркин стоит за похищением и убийством Отара Ревазовича, то не он ли виновен и в смерти Ленки?
– Очень уж похоже погибли они оба.
И Ленка, и Отар оказались буквально покрыты синими пятнами, в которых врачи признали гематомы. Но если потерпевших избили до смерти, почему жертвы не кричали и не звали на помощь? Почему находящиеся рядом люди ничего не слышали?
Все-таки нанести взрослому человеку такие побои, чтобы он от них скончался, – это дело непростое. Конечно, если жертву связать и рот ей заткнуть, то и один человек сможет насмерть забить другого. Но в случае с Леной ни о чем таком врачи Васе не говорили. Да и сам Вася видел, что руки у жены пострадали меньше всего. Запястья не опухли, ничего такого, что наводило бы на мысль о применении наручников, веревки или любого другого ограничивающего подвижность средства.
И еще не давал покоя Васе тот маленький кровоподтек, который он заметил у Отара Ревазовича перед уходом. Что-то похожее заметил Вася и у своей жены на шее, когда она стояла в дверях своей спальни. И впервые Вася подумал о том, а что, если эти синие пятна вовсе не следствие ударов?
– Вдруг это какая-то неизвестная науке болезнь? А симптомы ее таковы, что сначала на теле пострадавшего появляется один маленький синячок, потом возникает россыпь мелких, потом они растут, увеличиваются в размерах и количестве и сливаются в одно сине-багровое пятно. Кожа распухает, сосуды лопаются, и многочисленные кровоизлияния приводят к летальному исходу. Но откуда берется это первое пятнышко? Что за дрянь его вызывает?
Ответ на этот вопрос мог бы дать Чаркин. И Вася сейчас дорого бы дал, лишь бы узнать, что за разговор шел у покойного Отара с этим человеком.
Клуб «Серф», как можно было предположить из названия, должен был принадлежать серфингистам. Но таковых на всем пляже не было ни одного человека. Да и что им делать на побережье Финского залива? Тут же мелко. Многокилометровые песчаные отмели лишают здешнюю волну всякой привлекательности. На таких волнах не попрыгаешь, не покатаешься.
Зато клуб был наводнен яхтсменами. Далеко выдающаяся в залив пристань позволяла маломерным парусным судам скользить по водной глади сколько душе угодно. Куда ни кинь взгляд, всюду Васю окружали гладкие загорелые лица уверенных в себе людей. Любо-дорого было посмотреть по сторонам. Куда ни плюнь, обязательно попадешь в цель. А цель эта такая – известный предприниматель, политик или даже человек искусства.
Вася засел в баре, намереваясь дождаться тут господина Чаркина. Молоденький парнишка-бармен, с которым Вася сумел найти общий язык, объяснил, что интересующий его Чаркин и впрямь появляется тут очень часто, но все-таки не каждый день.
Свой свояка видит издалека. Вот и бармен, просканировав Васю внимательным взглядом, признал в нем своего парня, трудовую косточку, не имеющую ничего общего с теми сливками общества, что в изобилии плескались у барной стойки.
И он посоветовал Васе:
– Ты вон к нашим местным путанам подвали. Они с твоим Чаркиным частенько дело имеют. Должны знать, как тебе еще можно на него выйти.
Вася советом воспользовался. Но путаны его разочаровали. Да, Чаркина они знали. Да, дело с ним имела почти каждая из них. Но дальше номера в здешней гостинице дело ни у кого из девчонок не заходило. И вообще ничего хорошего проститутки про Чаркина сказать не могли.
– Денег никогда не платит.
– Зачем же вы с ним дело имеете?
– Он друг Вадика – хозяина «Серфа», потому и обслуживаем жирнягу бесплатно.
А самая старая проститутка, по виду годящаяся Васе в бабушки, ему посоветовала:
– Ты к Вадику сходи. Он больше нас всех, вместе взятых, с Чариком дел имеет.
И дама ущипнула Васю за щеку. Он такому вниманию не удивился. Вася всегда имел успех у пожилых дам. Его круглые щеки, почти лишенные щетины, казались им очаровательными. Густые светлые кудряшки, которые покрывали голову Васи, вызывали восторг. Ну а ясные голубые глаза умиляли даже самых стойких из старых дев. И неважно, кем трудилась упомянутая дама – проституткой или научным секретарем, все они в равной мере млели от восторга в присутствии Васи. Даже все мамины подруги, хотя и знали Васю с пеленок, находили Васю неизменно очаровательным в любое время года, в любом настроении и в любом возрасте.
К такому отношению к своей персоне Вася привык с раннего детства и даже находил его в чем-то приятным. Пожилые дамы не скупились на комплименты, а зачастую они делали Васе и подарки. Вот и совет здешней матроны был дороже всякого другого дара.
Вася разыскал Вадика, который выслушал его просьбу и пообещал, что позвонит Чаркину. А через полчаса подошел к Васе и сказал, чтобы тот ждал. И Вася ждал. Ждал очень долго. День уже клонился к вечеру. На открытой террасе у моря похолодало, и Вася уже подумывал о том, чтобы перебраться внутрь, как вдруг рядом с его столиком появилось двое здоровенных парней, которые установили рядом с Васиным столиком глубокое удобное кресло, накинув на него для мягкости еще и плед. Кресло было основательным и широким, плед густым и теплым, и без слов было ясно, что они оба предназначены для умягчения чьего-то весьма значительного седалища.
Чаркин был именно таков. Весь его вид говорил о собственной значимости. И не только каких-то отдельных частей тела, а всего Чарикова целиком.
– Уделю тебе десять минут, – сообщил он Васе, как только его жирные телеса растеклись по креслу, а все три подбородка вольготно устроились на груди. – Что ты хотел у меня узнать?
– Зачем вы меня преследуете?
– Я? Преследую тебя? Да у тебя мания величия, парень.
– Ну, не вы конкретно, но ваши люди!
– Ты, парень, никак бредишь?
Но Вася не сдавался.
– Отар Ревазович умер. Вы об этом знаете?
Чаркин устремил на Васю свой взгляд. И Вася невольно поежился. Пусть Чаркин и жирный, и выглядит, словно раскормленная на убой свинья, но мужик он умный. Этого у него не отнять.
– Разумеется, знаю. Как знаю и то, что обвиняют в этом тебя.
– И обвиняют меня по вине ваших людей.
– Моих?
Вася объяснил, как он пришел к этому выводу. И Чаркин покачал головой:
– Нет, ты ошибаешься. Я вчера вечером своих людей к Отару не посылал.
Вася смотрел на него с недоверием. А Чаркин продолжал:
– Зачем мне снова тревожить Отара? Мы с ним уже раньше обо всем потолковали и все недоразумения между нами прояснили.
Вася смотрел на Чаркина и не верил ни единому его слову. Тот все понял и хмыкнул:
– Не веришь?
– Не верю.
– Даже не знаю, как тебе и быть, парень. Я говорю правду. Я Отара не убивал.
– За вас другие сделали!
– И приказа я такого своим людям не отдавал.
– Если не отдавали приказа, откуда знаете, что Отар убит и что в его убийстве обвиняют меня.
– А я такой человек, что вообще все про своих знакомых знаю.
– А о Лене, моей жене, знаете? Она ведь тоже погибла. И очень похожим образом. Скажете, ее смерть тоже не ваша затея?
– Ленку я тем более не хотел видеть мертвой.
Чаркин выглядел даже удивленным. Но Вася помнил, что у покойного Отара с этим Чаркиным шел разговор о какой-то девушке, которой хорошо было бы исчезнуть. И что Отар, как близкий ее отцу человек, должен выполнить приговор. Вот только разговор Отара и Чаркина велся в будущем времени. А между тем происходил он уже после смерти Лены.
Нестыковочка!
Но Вася все равно изложил Чаркину свои подозрения. И был удивлен, когда тот громко расхохотался.
– Ты решил, что я поручил Отару прикончить твою жену? Да Отар не специалист по мокрым делам. Он бы сперва в штаны наложил со страху, а потом в бега бы подался. У меня к нему было другое дело, сугубо юридически надо было наказать одного человека, а заодно и его наследников. Мне это было крайне важно сделать, а Отар сопротивлялся. Но мы поговорили, и он осознал, что был не прав.
– Хорошо, допустим, вы не имеете отношения к смертям Лены и Отара. А вот ваши люди… Не могли ли они проявить самостоятельность?
– А мои люди без моего приказа и козявку из носа не вытащат. Так уж они у меня натасканы. Скомандую – разорвут на части любого. Но без моего приказа они безобидней букашки.
Что-то не верилось Васе в безобидность тех двух бугаев, которые замерли всего в нескольких шагах от него по обе стороны от кресла своего хозяина.
– Меня подставили, – произнес он устало. – Подставили люди, которые похожи на тех, что работают на вас.
– Как они выглядели?
Вася описал те скудные приметы, которые получил от сторожа. И на миг Васе показалось, что Чаркин, услышав о черной «Мазде», как-то по-особенному задумался.
– Не знаю, кому я мог помешать. Я… я в полной растерянности. Помогите мне.
Чаркин недолго молчал.
– Сочувствую тебе, парень. Но помочь ничем пока что не могу. Отара мне жаль, он умел быть полезным. И наша с ним последняя встреча была плодотворной и полезной для нас обоих. А вот что касается тебя… Ты просишь меня о помощи. Но ты же знаешь, что мы с твоим тестем, мягко говоря, не поладили?
– Да, я слышал об этом.
– Я ведь хотел его уничтожить за то, что он меня кинул. И я бы это сделал, поверь мне. Я подлости и предательства не прощаю, не такое у меня воспитание. Но дело в том, что кто-то меня в этом моем намерении отомстить Осинкину взял и опередил.
– Хотите сказать, что планировали убить Осинкина, но вас обошли?
– Так и есть. То есть убивать я его не собирался, можно и иначе отомстить человеку. Но меня обошли, вот в чем вся штука.
– И кто это мог сделать?
– Если бы я знал! Впрочем, думаю, что Отар это знал или догадывался. И думаю, что за это он и мог поплатиться своей жизнью. Кстати говоря, как и Ленка – твоя женушка. Она в этом тоже может быть как-то замешана.
Даже так? Что же это за тайна такая, если она унесла жизни уже двух людей?
– У твоего тестя перед смертью было очень уж много проблем, – произнес Чаркин. – И проблемы эти возникали, как бы тебе это сказать… Они возникали в таких местах, куда, кроме самых близких, доступа никому не было. И вот поэтому я думаю, что тебе об этом лучше расспросить у себя в семье.
В семье? Сперва Вася подумал про свою маму. Именно ее он привык воспринимать в качестве своей семьи. Семейство Осинкиных, хотя и сам Вася в ЗАГСе принял эту же фамилию, так и не стало для него родным. Да и сказать честно, трудно считать родной женщину, которая тебе регулярно наставляет рога. Еще трудней мужчину, который тебя использует. Ну и до кучи женщину, которую в свою очередь использует этот мужчина, а она все безропотно сносит.
Но, конечно, Чаркин имел в виду именно Осинкиных, их семью. Но кто из этой семьи остался? Лена и ее отец мертвы. Адвокат – ближайший друг семьи Осинкиных – тоже умер. Остался Вася и… и Иринка.
Вася не заметил, как произнес вслух имя своей мачехи.
– Вот-вот, – усмехнулся ему в ответ Чаркин. – Наша маленькая Иринка, такая милая, такая кроткая. А ты не задумывался, что стоит за этими чудесными чертами ее характера? Не задумывался, почему победительница конкурсов красоты, модель с перспективой роста вдруг взяла и вышла замуж за старого, скучного и при этом не такого уж и богатого мужчинку?
– Почему небогатого? У тестя была преуспевающая строительная компания.
– Иринка могла найти себе и побогаче. Поверь мне, с ее-то внешностью и регалиями королевы красоты! Но она предпочла остановить свой выбор именно на Осинкине. Почему? Ты никогда не задумывался, почему она выбрала этого ничем не примечательного человека?
Вася помотал головой.
– Полюбила.
– Что? – воскликнул Чаркин. – Любовь? Чушь собачья! Розовые сопли, годные разве что для домохозяек. Никакой любви не существует!
Чаркин так самозабвенно выкладывался, что Васе даже показалось, что он хочет, чтобы с ним поспорили на эту тему. Но памятуя, что Чаркин выделил ему всего десять минут, которые уже давно прошли, спорить не стал. Чувствовал, что разговор может прерваться в любой момент, надо поспешить и говорить о главном.
– Нет, я вижу, что ты не задумывался, что связывало молодую красавицу и старика Осинкина, – продолжал между тем Чаркин. – А я вот поумней тебя буду, потому и задумывался. И более того, всего один раз задумавшись, я копнул поглубже и нащупал там кое-что интересное.
– Что именно?
– Иринка когда-нибудь рассказывала тебе о своей семье?
Вася задумался. Вроде бы Ира упоминала, что также выросла в неполной семье, ее воспитывали мама и бабушка. Про отца она ничего не говорила. И Вася сделал вывод, что Иринка его не знала, как не знал и сам Вася своего отца. Но он не знал никаких подробностей семейной трагедии Иринки.
– А я тебе скажу, почему она держала язычок на привязи. Потому что хвастаться там было нечем. Ее отец закончил свои дни в тюрьме. А в тюрьму родного папочку Иринки засунул наш с тобой уважаемый Осип Осинкин. Какие уж у них там друг с другом были терки, я тебя грузить не буду. Ни к чему тебе это знать, да и не нужно. Но кончилось все тем, что Осинкин присвоил себе бизнес Ирочкиного отца, а его самого конкретно подставил, так что тот поехал в места отдаленные, где благополучно и сгнил от тубика, не отсидев и половины срока.
Вася слушал, пораженный в самое сердце.
– Не может быть!
– Еще как может. Если интересуешься, могу тебе и документы показать. Специально упросил копию для меня сделать. Знал, о чем у нас с тобой разговор пойдет, захватил.
И Чаркин сделал знак одному из своих охранников. Тот шагнул к ним и проворно сунул Васе прямо в руки папку с бумагами. Вася машинально ее открыл и стал читать. Он быстро понял, что это и впрямь ксерокопии старого уголовного дела, в котором главным свидетелем и обвинителем выступал Осип Осинкин, а ответчиком был некий Петр с говорящей фамилией Сидельников. Вася припоминал, что девичья фамилия Иринки была тоже Сидельникова. Совпадение? Но нет, к делу была приложена характеристика с места жительства, в которой указывалось, что у обвиняемого имеется неработающая жена и несовершеннолетний ребенок – дочь восемьдесят девятого года рождения.
Вася глянул на дату суда. Декабрь 1992-го. Самый разгар передела собственности в стране. Что творилось в те годы, лучше не вспоминать.
– Выходит, Осинкин засадил отца Иры за решетку?
– Ну! – важно произнес Чаркин. – О чем я тебе и говорю! Как ты думаешь, могла захотеть Ирочка отомстить обидчику своего папаши?
Вася кивнул. Ясно, что могла. Настроение у него было подавленное.
А Чаркин продолжал:
– Я давно смекнул, что неприятности у Осинкина идут изнутри. То один его проект развалится, то другой. Сначала на дочку думал. Прости меня, парень, но жена твоя покойница была редкой шалавой. Ни одну пару брюк мимо себя не пропускала, всех к себе в койку тащила. Могла случайному любовнику о делах своего отца проболтаться. Но потом подумал, нет, происходящее с моим компаньоном – это не случайность, это закономерность, которая длится больше года. А у Ленки ни один полюбовник так долго не задерживался. Она хотя со всеми подряд и сарафанилась, так что могла где-то или кому-то о планах отца сболтнуть, но только раз, от силы два. На постоянку в роли шпиона она не годилась. Сам знаешь, у Ленки ни один роман дольше месяца-двух не длился. А тут история долгая.
Вася это знал и сам. Но продолжал слушать, что говорил ему Чаркин. А тот не унимался.
– И ведь мужик прямо на глазах разорялся. То одна задумка провалится, то другая. И обстоятельства все такие, что вроде как типичный страховой случай, то потоп на стройке, то пожар на складе, то фуры пропали, то смежники подвели. Один раз – ничего страшного, два – уже некоторая проблема, а когда сплошняком беды идут, впору молебен в храме заказывать. Только я в такие вещи не верю, твердо знаю, за каждой проблемой стоит свой исполнитель. Все руками людей на земле делается, а значит, искать надо было какого-то конкретного человечка, у которого на Осинкина зуб имеется. Только таких много было, потому что, между нами говоря, тесть твой, покойник, большим гадом был. И много желающих имелось, кто ему зла за его прежние проделки желал. Вот я и подумал, если этот человек через кого-то из членов семьи действует, то кого он выбрал? На тебя даже думал, но неприятности у Осинкина еще до твоего жениховства начались. На Ленку, как уже говорил, думал. Но что-то мне подсказало молодую жену прощупать. Я на Иринке остановился и прав в итоге оказался!
– Вы с ней говорили?
– Зачем? Что она мне могла нового сказать? Я с Осинкиным хотел повидаться, предупредить. Хотя он и гад, и меня кинул, как и многих других, но… Но если бы он утонул, я бы своих денег вовек уже не увидел. А так всегда оставался шанс, что деньги свои я сумею из него выжать. Разные ведь методы имеются, чтобы на человека воздействовать. Хотя и не в девяностых живем, а все же…
И Чаркин выразительно посмотрел сначала направо, на одного из своих молодцов, потом налево, на другого дуболома. Увиденным он явно остался доволен, потому что повеселел и закончил уже совсем другим тоном.
– Так что, хотя на Осинкина у меня самого тоже зуб имелся, но разорения я ему не желал. А смерти и тем более. Когда он умер, я даже подумал, что обвел меня старый вонючка вокруг пальца, сбежал, откуда и не достать.
– А мы…
– С вами, наследниками его, я дел иметь не собирался. Во-первых, знал, что, как Осинкин помер, банки все его имущество описали, крохи вам какие-то остались. Но следить за вашим семейством не перестал, не скрою, любопытно мне было, как дальше события развернутся. И какое-то время мне казалось, что все, Осинкин умер, его враг успокоился. А потом понял, нет, не успокоился. Как только ты сам на ноги немножко встал, все по-новому закрутилось. У тебя ведь в последнее время много проблем в бизнесе нарисовалось?
Вася не стал скрывать очевидное и выдохнул:
– Очень!
– Вот и у тестя твоего перед самым концом проблем навалилось, лопатой не разгрести. Так что делай выводы.
О причинах, которые привели Осипа Осинкина сначала к почти полному разорению, а потом, возможно, и к смерти, Вася слышал уже от адвоката. Так что Чаркину он сейчас верил на девяносто девять процентов. Почему не на все сто? Да просто потому, что доверять таким людям на все сто процентов просто невозможно.
Но оставался у Васи еще один вопрос.
– А с Отаром Ревазовичем вы по какой причине виделись?
– Тебя это не касается.
– Буквально за пару дней до своей смерти Отар мне говорил, что догадывается, кто мог желать смерти Осипу. И говорил, что в одиночку ему не справиться. Намекал, что соберет каких-то людей, которые могут мне помочь. Это он не про вас говорил?
– Встречались мы с ним по другому делу, тебя оно не затрагивает. Но после того, как мы объяснились и о том деле договорились, зашел разговор и про Осинкиных. И Отар мне тогда сказал, что дело Осипа еще не закончилось, что все зашло на новый виток. Он очень боялся. Главным образом Отар тебя и Ленку хотел уберечь. Считал, что дети за грехи отцов отвечать не должны. Ну а зятья тем более. В общем, просил меня помочь вам. Ну, вот главным образом потому я тут с тобой сейчас и разговариваю.
– Вы сами за Отаром заезжали?
– Я к кому-то мотаться лишний раз не привык, за Отаром я своих ребят прислал. Они мне его под белы ручки прямо домой и доставили.
– И вы с ним всю ночь проговорили?
– Зачем так долго? – усмехнулся Чаркин. – За полчаса управились.
– Но Отара увезли в конце рабочего дня. Еще шести не было. А назад он вернулся лишь на следующий день, и то ближе к вечеру.
Чаркин хмыкнул.
– Правильно, вечером Отара ко мне доставили, только подождать ему чуток пришлось.
– Чуток – это целые сутки?
– Ничего, то ему наука была. Если мне что-то нужно, то мне не возражают и со мной не спорят. Когда я что-то прошу, то берут под козырек и делают. А Отар артачиться вздумал. Совесть у него взыграла, что ли. Хотя отродясь я за ним таких странностей не замечал. Капризничать вздумал. Вот я его и поучил уму-разуму. Домой его ко мне доставили, в подвальчик прохладный посадили и ждать велели. А сам я для разговора только на следующий день освободился. К вечеру. Тогда и поговорили. Больше уж Отар не возражал, и мы с ним быстренько обо всем договорились. Он обещал, что все сделает, как я сказал. Все документы подготовит и наследнице на подпись подсунет.
– После того как вы его увезли, за Отаром еще какие-то люди приезжали.
– Знаю, – хмыкнул Чаркин. – Не я один за девчонкой гоняюсь, есть и другие люди. Но Отар понял, что лучше пусть я бизнес к рукам приберу, от меня девчонка хоть попку прикрыть получит. А конкуренты мои ее до нитки ощиплют, голую и босую на мороз выставят.
Теперь Вася наконец понял, о какой девочке идет речь. Отар в разговоре с ним как-то упоминал про дело некоей Анютки о наследстве, в котором наследницей крупного состояния осталась совсем юная девочка, ничего в делах не смыслящая. И есть две силы, которые хотят это состояние теперь прибрать к своим рукам. Под их нажимом назначенные отцом девочки законные опекуны от своей миссии отказались в пользу третьих лиц. И осталась девчонка один на один с двумя силами, мечтающими прибрать к своим рукам ее деньги.
И Вася произнес:
– А чтобы совсем девочку Анютку не трогать и позволить ей бизнесом отца управлять, так не получится?
Глаза у Чаркина зло заблестели.
– Это Отар тебе проболтался? Вот собака! Жаль, мало я его в подвале продержал. Почтительности он у меня так и не научился. Иначе мне надо было с ним поговорить, да теперь уж все равно.
А этот Чаркин вовсе не такой уж добренький дядечка. И Вася невольно поежился. А еще он подумал, а не покажется ли для Чаркина оскорбительным, что Вася сидит в его присутствии? Вдруг это тоже заставит Чаркина провести воспитательные мероприятия в отношении Васи?
Потянуло даже подняться со стула и встать в том подобострастном поклоне, в каком застал Вася бедного адвоката. Видимо, ждать Отару пришлось отнюдь не в самых комфортных условиях, отсюда и помятость в одежде, и встрепанность в прическе, и общая взъерошенность облика.
Задумавшись, Вася даже не заметил, как Чаркин сделал знак своим охранникам. С двух сторон они подошли к Васе, забрали у него бумаги, подняли его и собирались вывести вон.
Но Вася успел крикнуть напоследок:
– В консультации у Отара вчера вечером точно были ваши люди. Как раз те, что доставляли Отара к вам домой. Выясните у них, зачем они меня подставили! Очень вас об этом прошу.
Чаркин ему ничего не ответил. А его люди без всякой почтительности выставили Васю за пределы яхт-клуба, награждая тумаками и давая ему понять, что время его аудиенции у данной важной персоны вышло, пора и честь знать.
