Глава 19

Когда до Васи дошел смысл диалога тети Веры со следователем, он даром что был человеком современным и скептиком, тут же помчался в церковь и поставил там перед ликом Спасителя самую большую свечку. Потом подумал и поставил еще три перед соседними иконами. А потом еще чуть-чуть поразмыслил и поставил по большой свече вообще перед всеми иконами, которые только имелись в этом храме. И перед распятием, где ставят свечи за помин души, тоже целый ряд из свечей выставил. А вдруг это кто-то из его рано усопших родственников оттуда сверху острым глазом углядел злодейские проделки тети Веры и вовремя сообщил о них кому-нибудь из зазевавшихся ангелов. Благодарность буквально распирала Васю, так что кое-что досталось и почившим родичам.

После этого на сердце у Васи стало немного поспокойнее. Опасный враг был обезврежен и стал отныне не опасен. Но все равно Вася еще долгое время после этого приключения не мог прийти в себя. Ему никак не удавалось поверить в то, что человек, которого он знал с детства, который столько раз бывал у них в доме, казался их другом, мог таить в глубине своего сердца такую черную злобу против них с мамой.

Артамонов не стал скрывать от Васи, что задержанная им женщина буквально фонтанировала самой жгучей злобой, стоило завести речь о Васе и особенно его матери.

– Она вас ненавидит до такой степени, что даже страшно становится. И как только вы не замечали ничего дурного? Поразительная слепота.

Вася с ним соглашался. Присмотрись они к тете Вере повнимательнее, глядишь, и не случилось бы всех этих несчастий.

Впрочем, к себе Вася имел все-таки меньше претензий. Ему редко доводилось видеться с тетей Верой. Он даже лица-то ее толком не помнил. Но вот мама… Как она, такая проницательная и умная, могла не видеть очевидной ненависти, которой буквально исходила ее приятельница.

– Но отчего она нас так сильно ненавидела?

– Зависть, – пояснил Артамонов. – Одно из сильнейших чувств, зачастую толкающих человека на подлость или даже преступление. Началось все очень давно. Еще в школе две девочки сидели за одной партой. Одна из них, умница и красавица, была ваша мама. А вторая ни так ни сяк – это наша злодейка.

– Мама была любимицей учителей. Она всегда хорошо училась. А вот про тетю Веру она такого что-то не рассказывала.

– Их дружба основывалась на жалости, которую питала ваша добрая мама к своей страшненькой и не особо умной подружке. Вашей маме было жалко Веру, и она ей, если можно так выразиться, покровительствовала. Но жалость – это очень опасное чувство. Иногда она может ранить куда сильней, чем самая лютая злоба. А испытывая к себе жалость подруги на протяжении многих лет, Вера возненавидела ту, которая считала себя ее благодетельницей.

Еще хуже стало после того, как Вере не удалось поступить в институт. А проклятой подруженьке с ее вечными пятерками удалось! Правда, Верочку взяли в лабораторию на должность помощницы младшего лаборанта. Но разве это сравнимо? Студентка и лаборантка. Лаборантка! Ниже должности просто не придумали.

И все же Вера трудолюбиво мыла колбы и пробирки, прибирала и вытирала и почитала себя счастливейшей из смертных, ведь рядом с ней был красивейший мужчина, великий ученый и вообще мечта всякой женщины… Кто бы это мог быть?

– Мой отец!

– Вы догадались совершенно верно, – одобрил Васю следователь. – Вера была влюблена в вашего родителя, впрочем, как и подавляющее число других сотрудниц и даже сотрудников. Но ваш отец признавал одну лишь истинную любовь – науку. И все как-то смирились с мыслью, что такая добыча так никому и не достанется, как вдруг…

– В лабораторию пришла моя мама.

Вася так часто слышал историю знакомства своих родителей, что мог повторить ее наизусть.

– Да. И вашей маме как-то очень быстро удалось совершить невероятное. Она завоевала сердце того, о ком мечтал весь слабый пол лаборатории и даже всего института. Особенно переживала Вера. Она никак не могла простить себе того, что это именно она привела вашу маму к себе в лабораторию. Можно сказать, своими руками сковала семейное счастье своей удачливой подруги.

– Но потом папа умер.

– И умер он очень быстро и скоропостижно. Никто не ожидал, что у полного сил пятидесятилетнего мужчины может случиться сильнейший сердечный приступ, который унесет его на тот свет. Но вот интересное совпадение, как раз в этот момент в лаборатории занимались изучением токсина, влияющего на сердечную мышцу и заставляющего ее сокращаться в несколько раз быстрее. Это могло спровоцировать приступ, что и произошло в случае с вашим отцом.

У Васи даже дыхание перехватило.

– Так это Вера отравила отца?

– Она это сделала. И могу сказать, что вам еще очень повезло, потому что Вера планировала отправить и вас с матерью следом за отцом.

– М-меня? И маму?

– Да. Останавливал преступницу лишь страх перед разоблачением. Одно дело, когда умирает взрослый пятидесятилетний мужчина. Ну, не уследил за своим здоровьем, перетрудился, переутомился, бывает. Но если следом за ним умрут и молоденькая жена, и ребенок, тут уж разговор совсем другой. Так что злодейка решила немного повременить, чтобы три эти смерти не связали бы воедино.

– Почему же она нас с мамой потом пощадила?

– По ее собственным словам, вы с матерью после смерти отца были настолько жалкими и потерянными, что она отменила вашу казнь. Успешная и процветающая, ваша мать внушала Вере жгучую ненависть. Но, увидев свою подругу среди пеленок, растерянную, почти в нищете и отчаянии, она решила, что и так достаточно наказала подругу. Теперь ваша мать была ей не соперница. Вернуться в науку она не могла. В аспирантуру тоже. Она была обречена стать недоучкой, жалкой неудачницей с маленьким ребенком на руках.

– Тот период мама не любит вспоминать. Говорит, что хвастаться там нечем, и я ей верю. Но тетя Вера проявила себя с лучшей стороны, практически она была единственная, кто оставался в то время рядом с мамой.

– Еще бы. Ей ведь нужно было следить за ходом дела. А вдруг бы ваша мама каким-нибудь чудом снова стала жить хорошо? Тогда Вера тут же привела бы свой план в исполнение.

– И меня бы не стало?

– Очевидно, заведись у вас с мамой хоть какие-то деньги, и ни вас, ни вашей мамы преступница бы не пощадила.

Впервые Вася порадовался тому, что у него было бедное, полное лишений детство. А ведь могло и вовсе никакого не быть!

– После того как Вера убедилась, что ваша мама плотно засела дома, заделалась обычной домохозяйкой и существование ведет самое жалкое, даже красоту растеряла и ни о каком новом замужестве не помышляет, она несколько отошла от нее. Но до конца руку с пульса не снимала. Долгие годы ничто не провоцировало нового всплеска ненависти злодейки. Правда, у нее самой дела шли тоже неважно. Ведь лаборатория, где она пригрелась, в девяностых приказала долго жить. Вера потеряла работу, но и у проклятой соперницы жизнь была не слаще. В те годы в стране вообще хорошо мало кто жил. И Веру это, как ни странно, устраивало. Ей нравилось, когда вокруг всем плохо. На общем фоне ее собственное бедственное положение было не таким заметным.

Но все стало меняться по мере того, как рос и взрослел Вася.

– Однако пока ваши дела шли ни шатко ни валко, пока вы учились и не могли быть матери поддержкой и опорой, Вера еще держалась. Приступы немотивированной злобы вновь стали давать о себе знать после того, как вы выучились и пошли работать. И особенно подругу вашей матери расперло, когда вы женились на дочери своего босса.

– Ленка была той еще оторвой. Завидовать тут было решительно нечему. Я мучился, а не радовался.

– Но ваша матушка рисовала перед подругой несколько иную картину. Вашей матушке казалось очень важным преподнести все происходящее с вами перед окружающими в самом радужном свете. Так что она не говорила подруге всей правды, а наоборот, ловко выпячивала выигрышные места, а все другие умалчивала или ретушировала.

В итоге Вера вновь начала дико завидовать своей подруге. На сей раз объектом ее ненависти стал сам Вася. И женщина решила, что хватит ему кайфовать по жизни, пора хлебнуть горя, как когда-то его матери.

– Как теперь совершенно ясно, смерть вашего тестя не была несчастным случаем. Его инфаркт был спровоцирован тем же веществом, которое унесло жизнь и вашего собственного отца. Вера действовала старым проверенным способом. Она была уверена, что смерть тестя станет для вас катастрофой.

– Так оно и стало.

– Не совсем. Вы не пошли ко дну сразу, вы стали бороться. У вас по-прежнему были кое-какие средства, вы барахтались и пытались наладить свои дела.

– Это было скорей похоже на агонию. Я бился, словно рыба об лед, но ничего не получалось.

– Пока вы беспомощно барахтались, Вера сохраняла подобие спокойствия. Она лишь время от времени прикладывала руку к вашим несчастьям. Когда, по ее мнению, дела у вас шли слишком хорошо, она предпринимала то одно, то другое, чтобы вернуть все на прежний круг.

– Так это тетя Вера устраивала все эти поджоги, затопления и путаницу в бумагах?

– Не все, но многое было делом ее рук.

– Но как она умудрялась мне вредить?

– У нее в этом деле был верный сообщник.

– Гарик! Ленка сообщала о моих делах Гарику, а уже Гарик сообщал все добытые сведения своей сообщнице – тете Вере. В общем-то все именно так, как я и предполагал. Но как эта змея вышла на Игоря? Как она вычислила, что он именно тот, кто может ей помочь?

– Тут много для нас непонятного.

– В каком это смысле?

– В самом прямом. Я же говорил вам, как произошло знакомство Гарика и тети Веры.

– Да. Они познакомились в приемной белого мага. Мучаясь от неопределенности своего собственного существования и борясь с отчаянием оттого, что он узнал имя своего отца слишком поздно, когда тот был уже мертв, Игорь обратился за помощью в центр просветительства, который возглавляет Саяне. Попасть к самому Саяне ему не удалось, зато он побеседовал с любезной и ласковой дамой, которая сидела в приемной и отвечала на телефонные звонки.

– С тетей Верой! Это она там работала. Вот я дурак! Как я сразу ее не узнал!

– Вы давно ее не видели. А невыразительная внешность приятельницы вашей мамы с годами еще больше стерлась. К тому же она пополнела, сменила гардероб и изменила прическу. Вот вы ее и не признали. Ничего удивительного в этом нет.

– Мне все же показалось, что я эту особу где-то видел. Но не придал этому особого значения.

– А вот она вас узнала. И не только узнала, но она также была осведомлена, что вы к ней заявитесь. Это же она надоумила вашу матушку посоветовать вам обратиться в их центр. Капала ей на мозг очень усердно и добилась желаемого результата.

– Но зачем ей было нужно, чтобы я пришел?

– Видите ли, эта женщина не относится к разряду обычных преступников, которых преследует алчность и жажда наживы. Этой женщине было куда важнее психологически восторжествовать над своими врагами – над вами с матерью. Вера всю жизнь жила с ненавистью в сердце против вашей матушки, и вас самого. И ей хотелось своими глазами повидать объект своей ненависти – вас. Прощупать и изучить. Кроме того, она не вполне доверяла словам вашей матери, понимая, что та может чего-то недоговаривать относительно вас или, наоборот, приукрашивать. И к тому же ей были нужны подробности, чтобы продолжать и дальше свою разрушительную деятельность против вас и вашего благополучия.

– И я ей эти данные дал добровольно, – с горечью произнес Вася. – Но постойте, мне пришла в голову одна мысль… Когда произошло знакомство Гарика с тетей Верой? Вы говорили, что это случилось уже после смерти Осинкина!

– Да.

– Значит, разорять Осинкина тете Вере помогал кто-то другой?

– Не надо преувеличивать возможности преступницы. Разорение вашего тестя произошло без ее вмешательства.

– Но и сам белый маг тоже был на стороне тети Веры?

– Он ничего не знал о проделках своей помощницы.

– Как же? Но я все выложил ему о своих проблемах с женой и бизнесом.

– Не ему, а его заместителю, который по просьбе тети Веры загримировался под мага. А самого владельца центра в тот момент даже не было в городе.

– Какая-то чудовищная паутина зла и обмана. Зачем тебе Вера ее плела? Не лучше ли было отпустить злобу, простить маму и меня и жить дальше собственной полноценной жизнью?

Вопрос был риторическим, и следователь на него даже отвечать не стал. В комнате повисла тишина.

А затем Артамонов произнес:

– В этом деле есть и другие не совсем понятные мне вещи. Например, я легко могу представить, как Гарику, обладающему обаятельной внешностью, удалось познакомиться с вашей женой…

– Покойница была легка на случайные связи.

– Но вот чего я не понимаю, так это того, как Гарик сумел войти в доверие к вашей жене настолько прочно, что обычно легкомысленная и даже ветреная ваша супруга пробыла его верной любовницей так долго. Этого я не понимаю.

– Она знала, что имеет дело со своим братом. И наверное, чувствовала родство их душ.

– Гарик тоже знал правду. И это служило ему и его извращенному сознанию лишним подтверждением того, что род его проклят. Раз сам он так низко пал, раз у него самого нет моральных убеждений против связи с единокровной сестрой, значит, они оба подлежат уничтожению.

– Вот и начинал бы с себя!

– Помните, Гарик был всего лишь пешкой. Он был нездоров психически. И все это время он выполнял чужую злую волю. А подруга вашей матери планировала уничтожать фигуры своих врагов постепенно. Гарик был ей нужен. И его она должна была поберечь.

И следователь продолжал:

– Каким образом она сумела воздействовать на этого парня, как сумела уговорить помогать ей, как затронула правильные струны его души, остается лишь удивляться. Видимо, преступница, как сама утверждает, обладает неким даром. И иначе как античудом или злой волей произошедшее просто не назовешь.

– Вы верите в такие вещи?

– Поверишь тут. Ведь как Гарик сам к ней в руки пришел. Она искала человека, которого бы могла использовать против тебя и матери, искала пропуск в твою семью, и такой пропуск пришел к ней своими ногами.

Преступнице было недостаточно тех хвалебных од, которые пела Васина мама в честь своего сына и безмерно, как она говорила, любимой невестки. Тетя Вера чувствовала, что подруга говорит ей не вполне правду, чувствовала, что не может у Васи все быть так шоколадно. И хотя демонстрируемые ей фотографии – Вася на фоне новенького «Порше», Вася и Лена на Лазурном Берегу, Вася в офисе в деловом костюме в окружении почтительно внимающих ему сотрудников, вроде бы подтверждали правдивость слов подруги, тетя Вера догадывалась, во всем этом есть какая-то червоточина.

– Ей была нужна информация, и она эту информацию с лихвой получила от Гарика.

После смерти отца молодой человек окончательно уверился в том, что род его по отцовской линии проклят. И что на нем самом лежит ответственная миссия прервать его и прекратить тем самым зло, сеемое в этом мире господами Осинкиными.

– Бывают злодеи и похлеще, а ничего, живут себе и благоденствуют. С жиру бесятся, и никто их род пресекать не планирует. За что же Осинкиным такая немилость вышла?

– Трудно сказать. Почему вообще в жизни людей случаются несчастья? Почему в иных очень благополучных семьях рождаются дети-инвалиды? А тут и причин особо искать не приходится. Игорь был нежеланным, нелюбимым и ненужным своему отцу ребенком. Конечно, его матери это было очень обидно осознавать. Эта ее застарелая обида, помноженная на собственную психическую болезнь Гарика, дала в итоге такой чудовищный результат.

– Вы так говорите, словно уверены в болезни Гарика.

– Я достаточно общался с ним. И я уверен, что душевно он очень тяжело болен. Такие мысли, что возникали в его голове, не могли возникнуть у здорового человека. И потому я не умаляю его вины. Да, сообщница использовала Игоря, но он отлично сознавал, что именно он делает. И он знал, что дает своим жертвам яд. Он также знал, какое действие окажет на них растворенный в питье токсин.

– Но почему он так странно избирал своих жертв? Лена – это еще понятно. Но при чем тут адвокат? Отар Ревазович был всего лишь другом семьи Осинкиных, но фамилия у него была совсем другая.

– Рукой убийцы управляла его сообщница. Это она указала Гарику, что адвоката надо уничтожить.

– А тете Вере адвокат чем мешал?

– Он давал тебе слишком дельные советы. И боюсь, твоя мама, сама того не ведая, спровоцировала подругу, сказав, что Отар Ревазович твой лучший друг, твой лучший помощник, и ты без него нипочем бы не справился с навалившимися проблемами.

– Вот оно что. Тетя Вера хотела лишить меня любой поддержки. За это бедный Отар Ревазович и пострадал!

– Кроме того, он знал про Гарика. И тетя Вера опасалась, как бы ненадежный сообщник не проболтался бы адвокату о том, что это он отравил Лену.

– Да, теперь понимаю, почему они избавились от адвоката. Ну а Нина Ивановна? Она-то тут каким боком пострадала?

– Это убийство почти целиком на совести одного лишь Игоря. Его сообщница снабдила его слишком большим количеством токсина, который он и планировал использовать дальше по собственному усмотрению.

– А токсин тетя Вера где раздобыла? Неужели в лаборатории моего отца? Она его ограбила?

– Ну, не стоит так уж сильно драматизировать. Грабежом в истинном понимании это назвать трудно. В девяностых, когда закрывались многие научно-исследовательские институты и лаборатории, которые были при них, каждый старался урвать что мог. Наиболее сознательные и ответственные сотрудники, видя разграбление лабораторного хозяйства, постарались взять к себе домой самые ценные препараты и опытные образцы. Они надеялись, что через пару месяцев, в крайнем случае через годик-другой ситуация в стране нормализуется и они смогут вернуться к своим исследованиям. Как мы знаем, ждать этого пришлось куда больше. За эти годы кто-то из сотрудников сделал ремонт и избавился от старого хлама, кто-то умер сам, и от образцов избавились его наследники, кто-то просто разочаровался в науке, занялся бизнесом и также выкинул оборудование, ставшее ему ненужным. Но не такова была тетя Вера. Она сохранила верность и лаборатории, и профессору. И помогла ей в этом несостоявшаяся месть, которую она все эти годы бережно лелеяла в своей душе и отказываться от которой отнюдь не собиралась. Если бы все пошло по ее планам, вы, Василий, были бы обречены.

– А мама?..

– Думаю, что ее она все-таки планировала оставить в живых. Как ни крути, а подруга. Вдвоем веселей коротать старость. Тем более что опыт у преступницы уже имелся. Она помнила, что, овдовев, ваша мама стала ей почти симпатична. Вдова с грудным ребенком, влачащая полунищее существование, вызывала у злодейки лишь удовлетворение. Потом вы подросли, удачно женились, и ситуация вновь изменилась. Она задумала разорить, а то и просто физически уничтожить вас. И ваше разорение, а то и тюрьма или даже смерть полностью поставили бы ее с вашей мамой на один социальный уровень.

– Жуть.

– Ваша тетя Вера еще могла бы и поглядывать на подругу свысока, ваша-то мама давно не работает, стало быть, вынуждена была бы существовать на одну пенсию и вас, окажись вы в тюрьме, на нее тянуть. А тетя Вера имела стабильный заработок. Небольшой, но приятный козырь в ее руках. Поэтому ей было так важно сперва разорить вас, а потом уж отправить в тюрьму или даже прикончить. Вашей матери в любом случае пришлось бы очень горько. Ее подружка очень старалась, чтобы вашей матери не удалось унаследовать после вас ничего, кроме ваших долгов.

– Чудовище! Тетя Вера – чудовище!

– Она всего лишь обиженная жизнью и никогда и никем не любимая женщина.

– Она убийца! Жалеть я ее не собираюсь.

Но Васина мама отнеслась ко всему случившемуся несколько иначе. Вместо того чтобы проклинать и ненавидеть свою подругу, оказавшуюся такой подлой и вероломной, мама неожиданно для Васи приняла сторону Веры. И еще Васю принялась упрекать.

– Какие мы были черствые и жестокие в отношении Веры. Особенно я!

– Ты-то тут при чем?

– Я же видела, что Вера страдает. Не понимала лишь, что виной тому мы с мужем и наше с ним семейное счастье.

– Брось ты, мама! Верка твоя просто эгоистичная завистливая гадина! Она всю жизнь завидовала тебе.

– Зря я ее обманывала насчет тебя, – продолжала каяться мама. – Виновата. Восхищения мне захотелось. Вот и врала почем зря. А скажи я Вере правду, что женился ты обманом, что на деньги польстился, а денег-то особых и не видать, глядишь, она бы и не стала так сильно нам с тобой завидовать. И не случилось бы всех этих смертей. Ах, это я во всем виновата! Моя ложь!

– Еще немного, и ты нас обвинишь в том, что мы плохо относились к тете Вере.

– Плохо! Надо было нам быть к ней внимательнее. Она этого заслуживала.

Вася был возмущен до такой степени, что даже не смог продолжать этот разговор с матерью. Он помчался за поддержкой и сочувствием к Иринке. И каково же было его негодование и даже смущение, когда любимая женщина повторила почти слово в слово, что Вася уже слышал от своей мамы.

– Бедная тетя Вера. Она просто свихнулась от нехватки любви и внимания. Будь у нее муж и нормальная семья, ей бы и в голову не пришло гоняться за вами.

– Так и выходила бы замуж! – в полном отчаянии завопил Вася. – Небось сама не захотела свое счастье строить, а мы с какого боку виноваты?

Иринка покачала головой.

– Не могу тебе этого сказать. А только чувствую, что ваша вина в этом тоже есть. Тетя Вера была самой старой подругой твоей матери, а ты относился к ней… Как?

– Да никак я к этой старой калоше не относился!

– Вот именно, – почему-то очень печально произнесла Иринка. – Вот именно.

– Ну а что бы ты хотела, чтобы я для нее делал? Она же мне чужой человек.

– Нет, Вася, абсолютно чужих людей вообще не бывает. Мы все живем на одной планете, а потому все связаны между собой невидимой, но очень прочной связью. Мир вокруг нас полон не изученной еще наукой энергией. Назовем это вещество эфиром, оно невидимо для глаза, и даже научные приборы, которые придумало человечество, слишком грубы, чтобы зафиксировать его тонкие излучения. Но несмотря на отсутствие подтверждений наукой, это излучение есть, люди его чувствуют, и оно находится рядом с нами в каждый миг нашей жизни. Оно исходит и от нас самих, и от планеты. И оно укутывает нашу планету.

– Планету укутывает электромагнитое поле Земли, – попытался вернуть подругу в рамки разумного Вася. – Оно же защищает ее, а значит, и всех нас от излучений из космоса.

– Эта энергия, про которую я тебе говорю, более тонкая. И она как-то связана с другими излучениями, которые исходят от других звезд и чужих планет. Иногда это излучение бывает враждебным, склонным ко злу, иногда покровительствующим свету. Так что в этом мире все очень сложно и в то же время просто, если изучать не по книжной науке, а чувствовать сердцем и душой.

– Тетя Вера-то тут при чем?

– А при том, что мы, люди, все связаны между собой как бы невидимой глазу сверкающей энергетической паутиной. Это же излучение соединяет нас и с нашей Землей-матушкой. И если один совершает злое, то это невольно отзывается и на нас всех, и на самой планете, с которой мы связаны невидимой нитью, как связан пуповиной младенец в утробе матери. Недаром наши предки верили, что человек из земли родится и в землю же ложится. Мы все дети нашей земли, а значит, друг другу – родные братья и сестры. И если в семье кто-то один болен, то все другие вполне здоровыми быть также не могут. Вам надо было быть добрей к тете Вере, давать ей больше любви, молиться за нее. А мне, в свою очередь, помня об этом, надо было больше прощать Лене и больше ее любить.

– Иринка, опомнись! Да ведь покойница тебя ненавидела! – воскликнул Вася. – Как же тебе ее любить было? Ленка и вести-то себя прилично стала лишь по настоянию Осипа, когда тот пригрозил Ленку наследства лишить или вовсе из дома выгнать.

– Я все это знаю и понимаю. И все равно считаю, что в случившемся виновата не одна тетя Вера или Игорь. В этом есть толика и нашей с тобой вины, Вася.

От всех этих разговоров Вася вконец растерялся.

Что это такое с двумя его самыми любимыми женщинами? С ума они обе сошли, что ли?

Но у Васи хватило ума, чтобы не перечить женщинам. Покойный Отар Ревазович всегда заклинал Васю становиться на пути у женщины и охватившей ее идеи.

– Она и сама от своего заблуждения после откажется, коли ты ей перечить не будешь. А встанешь поперек, беда, назло тебе глупость за глупостью делать примется.

И голос Отара Ревазовича, словно тот был жив и находился совсем рядом, прозвучал в ушах у Васи. Ему даже жутко сделалось. Но ощущение это быстро прошло. Иринка заговорила о чем-то другом. И разговор этот между ними постепенно забылся. Однако спорить с любимой женщиной Вася с тех пор избегал. Если уж Отар его даже с того света предостерегает, значит, это и впрямь дело не последнее и надо к советам друга прислушаться.

– Ты лучше скажи мне, откуда у тебя дома такое количество сценических костюмов? – спросил Вася у любимой.

– Ах это… Это для благотворительных спектаклей.

– Что?

– Когда Осип умер, мне стало очень тоскливо одной. Ты же знаешь, я всегда хотела иметь детей, а Осип возражал. Поэтому я стала работать в благотворительном фонде, который занимается помощью детям-сиротам. В рамках одной из наших программ я участвую в сценических постановках. Главным образом, мы используем сказочные сюжеты. Отсюда и костюм Жар-птицы, и другие костюмы у меня в шкафу.

– Любимая моя, какая же ты у меня хорошая, – расчувствовался Вася, привлекая Иринку к себе поближе. – Но вот что я тебе скажу, я – не Осип. И я намерен иметь столько детей, сколько у нас с тобой получится. Так что участвовать в постановках тебе больше не придется. И потому отдай эти костюмы своему фонду. Или нет, знаешь что, не отдавай! Лучше оставь их и используй потом для развлечения наших собственных детей.

Иринка в ответ ничего не сказала и лишь засмеялась. Какой Вася смешной. Как истинная женщина, Иринка отлично сознавала, что бы там ни говорил ее мужчина, как бы он ей ни советовал сделать, она все равно поступит по-своему.

История эта закончилась для всех ее участников счастливей, чем можно было ожидать. Тетя Вера, пококетничав с Артамоновым своей откровенностью, в итоге одумалась и свалила всю вину на Гарика, утверждая, что тот действовал по собственному побуждению и повинуясь исключительно своему собственному желанию отомстить отцу и семье, которые отвергали и не хотели его знать.

– Мальчик хотел отомстить, а у меня дома случайно завалялся смертельно опасный токсин. Каюсь, я виновата в том, что показала Игорьку, где лежит отрава. Но это получилось случайно. Я показывала симпатичному вежливому мальчику мою квартиру, знакомила его с содержимым шкафов и полок, и он спросил, что хранится в склянках. Я рассказала ему о том, как работала в лаборатории, как мы пробовали создавать новые лекарственные препараты. И случайно проговорилась, что в одной из склянок находится смертельно опасное вещество. Мне кажется, я даже показала юноше на нужную склянку. Но это и все! Токсин он похитил у меня сам.

Гарик охотно подтвердил эту историю.

– Яд я взял сам. Как очутился в квартире? Хозяйка меня пригласила. Нет, она ни о чем не подозревала. Я все сделал сам. Хотел изничтожить весь свой род и сделал это. Больше тех Осинкиных, кто носит эту фамилию по праву рождения, нет.

– А вы?

– Меня тоже нет.

После медицинского освидетельствования Игоря отправили на принудительное лечение, что Вася счел очень разумным.

– Хотя еще разумней было бы посадить его до конца жизни. Но надо довольствоваться тем, что имеешь.

Иринка с Васей собираются пожениться в следующем году. На этот раз с Васиной стороны присутствуют одни лишь чистые и светлые чувства к своей будущей жене. Потому и мама его буквально обожает новую невестку. А уж историю их воссоединения может слушать и пересказывать и по второму, и по третьему, и по двадцать третьему кругу. Сама мама уверяет всех, кто соглашается ее слушать, что этот брак у ее Васеньки обязательно будет удачным и счастливым. Дескать, материнское сердце так ей подсказывает. И вообще, в последнее время удача преследует ее сына буквально по пятам.

– Что ни задумает, все у него получается! – с восторгом говорит мама покорно внимающим ей слушательницам из числа подруг.

Произошедшее с тетей Верой ничему не научило Васину маму в плане осторожности. Она по-прежнему преувеличивает успех своего сына и совсем не замечает кислых улыбок, появляющихся в эти моменты на лицах ее подруг, которым тоже хочется рассказать о своих детях, но в присутствии Васиной мамы об этом нечего даже и думать.

Но в какой-то степени мама права. В делах у Васи и впрямь наметился позитивный сдвиг. С душившими его долгами ему постепенно удалось разобраться. И все ранее преследующие его неудачи с арестом тети Веры и Гарика совершенно прекратились. Страховые компании, ранее тянувшие с выплатами, наконец разобрались с документами и выплатили ему полагающееся страховое вознаграждение, которое Вася с толком для дела и использовал.

И наконец, спустя примерно полгода он смог с уверенностью заявить:

– Не знаю, с чем была связана полоса неудач, которая привела к банкротству Осинкина, но меня чаша сия миновала. Я снова на плаву!

Иринка в ответ лишь счастливо улыбается. Ведь когда хорошо любимому мужчине, хорошо и его женщине. А когда хорошо женщине, хорошо и всем остальным в этом мире.