С наступлением ночи Орёл и вправду будто начал подзаряжаться откуда-то извне. «Ветер», которым от него веяло, ощутимо усилился. Он целеустремлённо углублялся всё дальше и дальше в дебри. Ведомый изо всех сил старался не отставать. По ходу Реверс приметил, что они и близко не придерживаются разведанных маршрутов, обычно здорово облегчающих сталкерам ходки. Тем не менее старший передвигался чрезвычайно уверенно, как по комнатам собственного дома, и уводил всё дальше, к местам, которые слыли непроходимыми. В сектора, где они сейчас проходили, вообще мало кто осмеливался соваться. Мутантов здесь чересчур много расплодилось, да и заблудиться в сложном рельефе – на раз-два. А толку для добытчиков мало. Хабара толкового не найдёшь, зато приключений на пятую точку – запросто.

Гарантированно обретённые злоключения как пить дать будут выглядеть дюжиной или двумя зубастых рыл, желающих выпустить тебе кишки. А кроме клыкастых и когтистых, ещё мутированные образчики флоры. Ядовитые и веткастые. Многие растения в лесных массивах уже давно обладали целым рядом защитных средств, о которых их собратья за границей абнормальности и мечтать не могли. Если вообще мечтать в состоянии, чего не скажешь о деревьях-мутантах Трота. Нередко они являли собой в каком-то смысле разумные существа, очень агрессивные и умеющие за себя постоять в прямом смысле слова. С ночи Посещения миновал не один десяток годичных циклов, и времени имелось для пагубных воздействий более чем.

Да, суть в дозах абнормального «облучения», которые растения успели накопить в себе, прорастая здесь. Далеко не все деревья, конечно, подверглись столь сильной мутации, но мутантов хватало и становилось всё больше и больше. Причём сами ветвистые выродки изменялись с течением времени до неузнаваемости. Многие из них сложно или невозможно идентифицировать, распознать и определить, чем они росли изначально.

Кроме прочего, образцы растительности одного вида вовсе не обязательно мутировали одинаково. Можно было найти множество экземпляров, абсолютно не похожих друг на дружку, но выросших фактически из одной шишки. Всё это заставляло сталкеров держаться подальше от некоторых скоплений зарослей. От таких, как этот лес, известный под названием Кожурина Чаща, – в первую очередь. Да уж, кожура у многих плодов здешних едучая, врагу не пожелаешь притронуться.

Но что Реверсу оставалось делать? Жизнь ведомого в нехоженых краях Трота напрямую зависима от проводника. Такой расклад в Троте обычен, и, к счастью, проводник у него лучший. Так что младший особо не парился и молча торопился вслед.

В какой-то момент дошло до того, что толпа всевозможных зубастых и клыкастых буквально протекла мимо них, словно живой поток огибал небольшой островок с двумя человеками на нём. Реверс прекрасно отдавал себе отчёт в том, что мутанты не атакуют исключительно по причине присутствия Орла. Он сумел как-то научиться контачить с Тротом и его порождениями. Мутное зверьё расступалось, отваливало в стороны и могло наблюдать вслед, но агрессию не проявляло. Напарник никак не отреагировал на происходящее. Для Орла в порядке вещей, что у него сейчас перемирие с Тротом. Реверс понимал это и был рад этакой данности, но всё равно расслабляться сталкеру непростительно.

Потому что оставались непредсказуемые, обладающие толикой собственной «вольности» чмошники, активно действующие автономные участки изменённой природы, и, главное, появились существа, подвластные пресловутой «третьей силе».

Он верил Орлу, не было причин не верить, и сей аргумент перевешивал все остальные, и всё же Реверс предпочитал оставить за собой право на мнение, отличное от утверждений Орла. Младший понимал, что харизма и авторитет проводника неимоверны, и он навяжет свою точку зрения кому угодно, но Реверс был готов к этому. И хотел оставаться личностью, имеющей личный взгляд. Даже если он полностью совпадает с решениями Орла, участие ведомого должно оставаться добровольным, а не превращаться в подневольное…

Орёл тем временем снова изменил вектор движения и направился к узкой отвесной скале, торчащей посреди леса, как башня исчезнувшего замка.

Что у проводника в голове? Что он учуял? Реверс терялся в догадках… К этому моменту он зверски вымотался и решился подать голос.

– Скоро полночь, – послал он напоминание в спину Орлу, – может, остановимся? Отдохнуть не помешало бы. Мне – точно…

– Мы почти на месте, – услышал он в ответ; проводник даже не повернул голову.

– А что за место? – уточнил Реверс.

– Однажды я здесь влетел в абнормаль, – всё так же, не оборачиваясь, сказал Орёл.

– Какую именно… из мириада, хе-хе, ты имеешь в виду? – Реверс даже ухмыльнулся, хотя лицевые мышцы от напряжения едва поддались эмоции.

– Ту самую, которая зафутболила меня в иной Трот, – туманно ответил Орёл.

– Ты сегодня очень многословен на пояснения, – сыронизировал Реверс. Ухмыляться снова он не стал, лицо от усталости деревенело, как и всё тело. В спринтерском темпе стайерскую дистанцию одолевать даже для закалённого и тренированного сталкера не прогулка…

– А ты хочешь, друг мой неугомонный, чтоб я в деталях расписал то, что очень скоро и без рекламы на своей шкуре испыт…

– Ладно, стой! – осадил его Реверс.

– Что такое?! – даже удивился проводник, на ходу поворачивая голову.

– Ничего особенного, просто мне нужно отлить, – честно признался младший сталкер, – человек я, не робот, забыл? Подождёт твоя абнормаль минутку.

– Давай-давай, – согласился Орёл и наконец-то остановился, после чего соизволил развернуться к ведомому, – это дело нужное. А то мало ли, враг навалится, а тут конфуз! Стыдно небось станет…

– Ого, какой сюрприз, ты за меня переживаешь, – огрызнулся Реверс, справляя нужду под кустик, кажущийся не плотоядным.

– Не-е, чего мне за тебя переживать, ты дядя взрослый, даже самостоятельный иногда. Я больше переживаю из-за того, что ты после такого конфуза начнёшь убирать свидетелей, и я попадусь под горячую руку, ха-ха-ха! – Орёл хохотнул.

По какой причине старший вдруг заюморил и развеселился, Реверс не понял. Возникло впечатление, что Орёл принял некий растормаживающий препарат. Или это эффект от подпитки, которую проводник невесть откуда заполучил с наступлением ночи? Разобраться бы откуда. Ночью разве что луна подсветит путь, однако ночного солнца и в помине не видать, да и сказки это всё – влияние полнолуния, волки-оборотни, то, сё, пятое, десятое. В чужеродной необъяснимости свои сказки, норовящие прямо на глазах обернуться былью. Чёрной…

Реверс смертельно устал, но держался на остатке силёнок, понимая, что всё происходящее – испытание. Ответы задаром не даются. Их заслужить вначале надо…

– Ну, тебя я, так уж и быть, по-дружески не уберу, – спокойно сказал он Орлу. – А сейчас давай поищем твою обещанную локалку.

– Кто поищет, тот найдёт, – назидательно изрёк напарник, развернулся и снова припустил по ему одному известному маршруту. – Теперь не отвлекай меня разговорами на ходу, – добавил, уже не оборачиваясь.

Реверс, сцепив зубы, устремился за ним. Но финальная перебежка оказалась действительно недолгой. Максимум через десять минут Орёл остановился и показал рукой вперёд. Реверс ничего не видел. Там, куда указывал старший, земля скрывалась под густой порослью кустарника, вроде бы малинника. Не опасно и вполне проходимо. Что за кипой кустов, видно не было, и сканер не обнаруживал ничего интересного в пределах своей досягаемости. Дальше электроника не брала, но дальше и не надо было.

– Чуешь её? – словно охотничья собака, полунаклонился и струной вытянулся Орёл.

– Не-а, – честно признался Реверс, – ни я, ни мой гаджет…

– Этот будильник на батарейках используй по назначению, – бросил Орёл, – больше ни на что надеяться в твоём гаджете не стоит.

– Да ладно, – с трудом скривил губы в ухмылке Реверс. – Есть ещё тетрис и куч…

Договаривать он не стал, Орёл резким жестом велел ему замолчать.

– След в след! – приказал Орёл и ломанулся через заросли малины.

Реверс, привычно оглянувшись по сторонам, скользнул за ним, приготовившись к долгому разгребанию лиственно-ветвистой массы, но кусты неожиданно быстро закончились, и они с ведущим выломились на… окраину какой-то деревни. Впереди громоздился крайний дом, перекошенный деревянный столб перед ним увенчивался фонарём. Уличным фонарём, в котором светилась электрическая лампа!

– Твоя электроника, – Орёл говорил шёпотом, – как я понимаю, этот абнормальный участок считает вполне нормальной природой и даже не фиксирует?

– Бли-ин, да. – Обалдевший Реверс сверился с показаниями и допустил, что ему мерещится. – Но ведь тут не может быть никакого населённого пункта, – так же шёпотом, проникшись значимостью момента, продолжил он, – ни одна карта не показыв…

Ведомый осёкся и замолчал на полуслове. Сотворённые человеческим разумом приборы могут грешить в показаниях, иной раз не зафиксировать изменения параметров физической природы. Бывает, бывает. Но обычно с участками не особенно масштабными. Не определять же настолько крупную абнормаль?! Уже нечто из ряда вон выходящее.

Сомнения в том, что перед ними абнормальная область, сталкер отбросил. Локальным участком язык не повернётся назвать, вот именно что целая область! Он рассмотрел уже, что фонарный столб не один, и за ним виднеются ещё и ещё, а домов – полноценная улица. И ведёт цепочка огней к берегу реки. Которая на картах очень даже значится.

– Не ломай голову, – услышал младший шёпот Орла, – я тоже в прошлый раз вот так шёл, шёл и нарвался. Крадусь себе по малинке, знаю, что кустиками заросло до самой речки, и вдруг бац, как будто круг на сцене провернулся, и декорацию сменило.

– Но я сейчас вижу село? – уточнил Реверс.

– Я заметил, как ты вытаращился. Так и я село вижу. А когда-то здесь ходил, и была сплошная малина до самого бережка… В этой области ИФП не просто исказилось пространство и время. Что-то более кардинальное в ней случилось.

– Это чтобы жизнь малиной не казалась, – проворчал Реверс. – А может, тут дырка в параллельный мир? – высказал он гипотезу. – Я слышал о межвременных и межпространственных областях искажений, почему не случиться межмировой…

– Может, вполне, – согласился проводник. – Или портал в перпендикулярный. Ткань мироздания протёрлась до прорехи, из которой начала выпирать к нам плоть и кожа сопредельной реальности.

– Как бы оно ни было… ты же не собираешься туда идти? – Младший даже запнулся, прежде чем высказать жутковатую догадку.

– Конечно, собираюсь, – безжалостно просветил Орёл. – А ты пойдёшь со мной. Именно это искажение непосредственно относится к явлению «третьей силы», как мы условно назовём неожиданного врага. Она там, впереди, и нам туда же.

– Ох, не знаю… В таких абнормалях можно заблудиться и бродить годами, – напомнил Реверс. – Помнится, у костра на привале один мужик рассказывал, что…

– Сам напомнил, это Зона, в ней всё что угодно имеет шанс быть, – согласился проводник. – Однако наш случай, я склонен верить, не настолько запущенный.

– Поделись уверенностью, – попросил Реверс. – Я вот что-то совсем не…

– Наш враг ещё слаб, – напомнил Орёл. – Чую, мы сейчас сильнее, а значит – что?..

– Ты хочешь сказать…

– Да, ты понял. Бей первым, Витёк. Нужно нападать, и прямо сейчас. На этом инструктаж закончен. Вперёд, боец!

…Когда они вступили на деревенскую улочку, Трот, через который они только что шли, исчез. И дело не в том, что пропали из поля зрения деревья-мутанты и все остальные видимые атрибуты лесного Трота, включая вертикальную скалу на берегу реки. Да, всего этого не стало видно, но главное, изменилось небо. Реверс увидел вверху не клубящуюся муть, а полноценное звёздное небо. Без непроницаемых туч и ядовитых туманов и прочих пакостей Зоны.

– Ну и где это мы? – скорей сам себя, чем Орла, спросил он, шагая мимо покосившегося забора крайнего домохозяйства.

– Уверен, что в Троте, брат мой, всё ещё в Троте. Но скорей всего в прошлом. Эта деревенька была здесь в момент Посещения. Вторжение чуждой природы только-только накрыло её… Потом она достаточно быстро исчезнет и даже на картах сотрётся.

– Подожди, подожди, – врубился Реверс, – ты хочешь сказать, что если я выйду сейчас из Трота, то попаду в годы, когда был молод мой… м-м-м… прадедушка?

– Точно, – спокойно согласился Орел. – Только это может оказаться не твой прадедушка. В здешней реальности появишься другой ты, и не факт, что в будущем занесёт тебя в сталкеры.

– А как мы обратно попадём?! – с закономерным опасением оглянулся Реверс на линию, где улочка начиналась. – Надеюсь, в твой план не входит, что мы останемся и будем закладывать азы сталкерского искусства? Советские бредуны, конечно, неотъемлемая часть героической истории Трота, но быть одним из…

– Заманчивая перспектива, – высказался Орёл. – Но в мой план она не входит, успокойся. У нас есть несколько часов.

– Часов до чего?

– До того, как взойдёт солнце в НАШЕМ Троте, – проводник выделил голосом ключевое слово. – Оно влияет на энергетические взаимосвязи, абнормаль днём схлопывается, уступая место малиннику, и мы в натуре можем застрять здесь и сейчас. В следующую ночь дыра откроется уже в другой деревне. С виду вроде похоже, однако иное время, иная реальность. Солнце, оно такое, прячется, делает вид, что не при делах в Зонах, а тем не менее влияет по мере сил… Короче, оно за нас, только вот в данном конкретном случае может сыграть злую шутку.

– Давай поторопимся, – напомнил Реверс. – Скажи хоть, что мы ищем. Я глух и слеп. Ты один чуешь, где цель этой наглой ходки.

– Ты не глух и не слеп, просто на другой волне пока принимаешь… Я тебя обрадую, цель недалеко. А в этой хате никого нет, она брошена, – ткнул он перчаткой назад, в крайний дом, мимо которого они уже прокрались.

– Зачем тогда на улице фонарь горит? Он же кому-то освещает…

– Тут кто-то есть, однозначно, и нам нужно быть осторожными. А фонари, как видишь, вдоль всей улицы горят, через один, правда, но горят же.

– Ну и что такого? – не понял Реверс.

– А то, что ты подзабыл реалии большого мира, сталкер. Уличное освещение не относится к отдельным домам. Где-то просто подали питание на цепь уличного освещения, и все лампы, что уцелели, соответственно горят. – Высказавшись, Орёл вдруг уселся на деревянную скамейку у ворот второго от края домохозяйства.

Эту скамью, установленную здесь когда-то хозяевами заброшенного дома, давно никто не навещал. Она придушенно скрипнула под полутора центнерами веса. Реверс, присевший на корточки рядом, мысленно прикинул, что Орёл в полном боевом весит ну никак не меньше. И хотя сиденье было длинным, вполне могло приютить пару-тройку седоков, младший сталкер поостерёгся; если он сядет рядом, подгнившее дерево может не выдержать и сломаться.

– А на хрена они горят? – спросил он. – Если честно, я уличное освещение в Троте ни разу не видал.

– Ещё бы, ещё бы, – закивал головой Орёл. – Напоминаю, мы в прошлом. Человеческая инфраструктура на территориях, захваченных чужеродной природой, ещё не совсем отмерла.

– Не пойму, откуда такая уверенность? – парировал Реверс. – Почему в прошлом, а не, скажем, в реальности, где изначально Трот получился совсем другим, и сто лет спустя эта деревня…

– Без разницы, если отражается проекция прошлого, то прошлое и есть. Для нас наверняка.

– Нет-нет, – не согласился Реверс; возникшее предположение властно заполнило мысли. – Разница огромна!

– Да ну? – удивился Орёл. – Обоснуй.

– Разница в последствиях, – сказал Реверс. – В параллельном мире наши действия в этом прошлом не вызовут последствий в нашем настоящем.

– Ты уверен в этом? Интересно, на основании чего скоропалительный вывод. Бьюсь об заклад, из-за того, что ты не можешь себе представить, чтобы отражение в зеркале могло влиять на оригинал.

– Вероятно, я сделал вывод, используя представления, внушённые с детства научными теориями о мироздании, – оправдался Реверс. – Даже годы в Троте не разрушили до основания физические догмы… По правде говоря, я над такими материями особо-то и не задумывался.

– Ты разве не слышал о людях, у которых воруют отражение в зеркале?

– Слышать-то я много чего слышал… Ты лучше просвети, чем наезжать. Тем более, как я понимаю, немного времени у нас есть. Ты же не зря присел, ждёшь чего-то?

– Жду знака, – признался Орёл. – Пока что сам не до конца разобрался, что мы тут должны делать. Вот, послал запрос, теперь жду ответ… И да, могу кое-чем поделиться.

– Я весь внимание, – одобрил Реверс.

– Попробую образно передать суть… Само по себе зеркало ничего не стоит, и ты можешь рассматривать себя в нем хоть до осатанения. Фокус в том, что, если между тобой и зеркалом пропустить ещё какую-нибудь среду, зеркало сработает как конденсатор энергии, и ты сможешь открыть проход в соседний мир.

– О чём конкретно идёт речь?

– Та же вода очень даже подойдёт. Но только бегущая вода. Нужна динамика, тогда появится избыточная сила, которая и будет собираться в зеркале. Другими словами, если положить зеркало на дно реки и смотреть в него, ты сможешь открыть проход. Грань между мирами очень тонка, и ты для открытия потратишь совсем немного энергии. Но проблема в том, что, когда проход откроется, твоё отражение никуда не исчезнет. Оно как бы материализуется в другом мире, и его могут утащить… э-э-э… аборигены с той стороны. Поэтому открытие подобных проходов занятие слишком опасное, и без опытного проводника не рекомендую…

– Ничего, вот вернёмся в наш мир, ты мне покажешь как. Зеркало, думаю, найдём, а вот подходящий ручей в Троте придётся поискать. Скорее всего надо в первый круг лезть. Но то, что ты мне рассказал сейчас, меня заинтересовало, оно того стоит.

– Вода совсем не обязательна, – успокоил Орёл, – дорожка из зеркал делает то же самое.

– Какая дорожка?

– Если поставить два зеркала друг напротив друга, – терпеливо пояснил старший, – тогда в отражении появится так называемая зеркальная дорожка. В данном случае энергия мира, отражаемая одним зеркалом, попадает в плен другого и снова отбрасывается на первое. Так возникает тот же избыток силы, и ты, посмотрев в отражение, сможешь открыть путь. Конечно, вся эта возня с зеркалами понадобится только вначале, потом овладеешь умением и без всяких подручных средств справишься. Как пишется в книжках, усилием воли…

– Но этот рейд при чём? Где бы мы ни были – в параллельном мире, или в отражении, или в реальности… Названий много, но суть одна.

– Правильно мыслишь, – закивал головой Орёл. – А теперь представь себе, что мы те самые аборигены, только своего мира, и мы материализовались в этом, чтобы тут что-то изменить. А изменение в этом отражении неминуемо повлияет на оригинал. И прошлое или будущее совсем не важно. Ты же знаешь, что время – это миф, – перефразировал старую сталкерскую поговорку Орёл. – Всё взаимосвязано, где бы, когда бы, с кем бы ни происходило. Завершая ряд, добавлю – в какой бы из параллелей…

– И что мы должны изменить?! – нетерпеливо перебил Реверс, вскакивая с корточек. По укоренившейся сталкерской привычке он не переставал машинально отслеживать окружающую обстановку, но в этот момент пристально, в упор уставился на сидящего напарника.

Тот, конечно, тоже не переставал сканировать окружающую среду, и не только глазами, точней, не столько глазами. Но и он в этот момент сосредоточился на собеседнике… Через пару секунд они расцепили скрещенные острые взгляды и вернулись к всегдашнему, обычному для сталкеров поглядыванию по сторонам.

– Вопрос у тебя элементарный, как у новичка, чес-слово, – усмехнулся Орёл. – Ты лучше скажи, что вон на том заборе написано.

Старший вытянул руку и указал пальцем вдоль улицы. Реверс сконцентрировался на указанном направлении, подстроил свои «очки», всмотрелся и действительно обнаружил на заборе дома, расположенного дальше по улице, на её противоположной стороне, предупреждающую надпись.

– Заражено. Не входить, – вслух прочитал он.

– Отлично, нам туда. – Орёл мгновенно перетёк из сидячего в стоячее положение. – Это по-нашему, по-сталкерски, – лезть, куда запрещают…

– Но если там действительно заражение, не стоит ли принять какие-то меры предосторожности…

– Наши бронекомплекты вполне справятся. – Орёл опустил забрало шлема, скрывая лицо под защитной маской.

Реверс последовал его примеру, перейдя на автономный цикл дыхания, и, в бессчётный раз проверив оружие, по сталкерскому же обыкновению, напарники двинулись к новой цели.

Подобрались ближе, и стало видно, что участок, огороженный забором с надписями, довольно большой. За дощатой оградой позади просторного двора просматривалось длинное одноэтажное здание, напоминавшее казарму. Площадка внутри не освещалась, она была пустынна; кроме колючей проволоки вдоль верхушки деревянного забора, препятствий не наблюдалось. Если «колючку» можно было считать препятствием.

– Сельская больница, – констатировал Орёл, – ворота трогать не будем.

Несмотря на вес, габариты и дополнительный груз, проводник легко перемахнул через забор. При этом «колючка» ему, похоже, вообще не помеха. Реверс почти не отстал и оказался по ту сторону ограды.

– Никого живых, – поделился он соображением с напарником.

– Не совсем. Давай за мной.

Ведущий, пригнувшись, метнулся к зданию в глубине двора. Реверс последовал за ним. Орёл первым очутился возле двери и что-то сделал с навесным замком. Дверь открылась, и старший первым ступил внутрь. Реверс, держа наготове автомат, прикрывал тыл. Пройдя узкий коридор, они попали в большое помещение, и ведомый обалдел от увиденного.

Длинный, вытянутый зал с окнами по обе стороны. Проёмы закрыты деревянными щитами. Вдоль окон рядами тянулись больничные койки, на них – свежие трупы. Чем были больны покойники при жизни, не разобрать, но с виду некоторые разительно смахивали на зомби, основательно потаскавшихся по Зоне. Другие на вид были обычными людьми. Реверс обратил внимание, что все они мужского пола и все привязаны ремнями, верёвками или пристёгнуты наручниками за четыре конечности к своим койкам.

И все они расстреляны из автоматов. Недавно. Кое-где кровь ещё цедилась и капала на пол, присоединяясь к испятнавшим дряхлый вытертый линолеум тёмным лужам.

Реверс справился с секундным замешательством и, присмотревшись, кроме луж, увидел на полу кровавые следы. Сталкерский разум машинально принялся распутывать следовые цепочки. Убийц было четверо, определил он. Все в армейской обуви. Судя по многочисленным гильзам, раскиданным по полу, использовались старые добрые «калаши». Хотя, если это время примерно в начале Посещения, тогда ещё совсем новые; сейчас прошла лишь пара десятилетий с того года, как они были приняты на вооружение в Советской Армии.

– Одна койка пуста, – услышал Реверс и встрепенулся.

– Что? – переспросил он.

– Пустая койка. Вопрос, где пациент?

– Он сбеж-жал? – послышался вдруг хриплый голос, откуда-то справа.

Сталкеры бросились туда и обнаружили на полу едва живую женщину. В белом халате, из медперсонала. Пулевых отверстий на ней видно не было, но врачихе заехали прикладом в голову. Волосы окровавленные, лежит в луже своей и чужой крови на полу между кроватями с трупами.

Орёл взял её за руки, бесцеремонно вытащил в центральный проход между рядами коек и принялся обрабатывать рану на голове. Женщина вроде дышала, но снова впала в беспамятство. Реверс с того момента, как сканер опозорился, «прошляпив» целую деревню, почти не сверялся с показаниями прибора, но тут посмотрел и обнаружил, что докторшу лоцирование определяет как неживой предмет. Попросту как труп. Чуйка тоже подсказала, что нет живых, кроме него и напарника, в этой палате, превращённой в морг.

– С ней что-то не то, – высказал он опасение напарнику, промокающему рану.

– Будь иначе, я бы удивился, – не оборачиваясь, ответил Орёл. – Когда расстреливали инфицированных на койках, эта женщина пыталась как-то помешать. Получила удар в голову, но её не добили, значит, был приказ расстрелять только больных. Она упала на залитый заражённой кровью пол с разбитой головой. Через рану на голове инфекция попала в её организм и размножилась.

– Значит, ей всё равно хана, – удручённо констатировал Реверс.

– Нам нужна информация, – напомнил старший, – а она ещё способна говорить, не окончательно трансформировалась.

Реверс согласно кивнул и дальше молча смотрел, как Орёл, поколдовав над раной с помощью какой-то мази, извлечённой из кармашка разгрузки, привёл защитницу пациентов в чувство.

– Кто вы такие?! – испуганно спросила она, переводя взгляд с одного на другого. Реверс сообразил, что они-то её рассматривают с помощью ПНВ, а вот она каким образом может их видеть? А женщина видела.

– Мы здесь, чтобы разобраться, – успокаивающе ответил Орёл, – нас прислали из Москвы. Расскажите, что произошло.

– На севере, недалеко отсюда, открылся разлом в земле, – слабым голосом, но уверенно и связно заговорила женщина, которой, не иначе, внушила доверие магическая формула «прислали из Москвы разобраться». – Трещина такая, как в кино про вулканы. По стечению обстоятельств в неё провалилась машина с солдатами. Они все выбрались наверх, но внизу чем-то заразились, по всей вероятности. Ребят привезли к нам… – Она замолчала, но собралась с остатками сил и продолжила после мучительной паузы: – Потом больные стали буйными, их пришлось привязывать к кроватям. А вчера один заражённый умудрился сбежать. Приехали какие-то люди в чёрной одежде, я такой и не видела, форма непонятная, у военных и милиции другая. Они начали стрелять… больше не помню.

Героически отчитавшись, докторша снова потеряла сознание. У Реверса мелькнула почти паническая мысль, что из этого морга нужно срочно делать ноги. Вся эта история с заражением и расстрелом ему ну очень не нравилась. Казалось бы, в таких переделках побывал раньше, а сейчас его прошиб озноб, по спине когтями драло от страха…

– Более-менее прорисовывается, – сказал Орёл, – осталось найти последнее звено.

– Я пока ничего не понял, кроме того, что тебе может понадобиться беглец. Надеюсь, мы не станем по округе шастать и ловить этого гудини?!

– Конечно, станем, – развенчал надежду жестокий проводник.

– Но он же давно смылся, за это время можно было уйти очень далеко! Тем более его наверняка ищут, и для поиска задействовано много людей и техники.

– Не уверен, – стоял на своём Орёл. – А даже если какие-то особо секретные спецгруппы и посланы, подозреваю, что ищут не там, где надо.

– Что-то я совсем перестаю понимать…

– Найдём загадочный разлом, с которого всё нача… – заговорил ведущий, но окончить не успел.

Помещение неожиданно залил яркий свет фонарей. Ослеплённые «очки» в шлемах сталкеров не успели компенсировать резкий перепад уровня освещённости, и оба вмиг ослепли, а когда приборы справились и перенастроились, сталкеры уже находились под прицелом автоматов.

Стволы, ещё новые «калаши» образца середины прошлого века, направили на них четверо. Бойцы в чёрных неясного образца комбинезонах, неуловимо напомнивших бронекомплекты, в которых будут рассекать Зону их дети и внуки. Лица скрывались под допотопными армейскими противогазами, головы – под армейскими же касками.

– Стоять, руки вверх, – внушительно, не очень даже громко приказал один из четвёрки.

Реверс поднял руки. Орёл уже стоял с поднятыми, даже не попытавшись оказать сопротивление.

– Спокойно, парни, мы свои, – сообщил старший бойцам в чёрном.

– Разберёмся, – заверил тот же, что командовал подымать руки, а другой шагнул вперёд, забрать у Орла его «первичку», дальнего потомка недавно принятых на вооружение в СА «калашниковых».

Третий забрал автомат Реверса. В это же время четвёртый переместился к женщине в белом халате, испачканном кровью, склонился и попытался привести её в чувство. Хлёсткая пощёчина использовалась им как средство приведения… И обеспамятевшая очнулась, но она уже не была человеком. Нечто, во что обернулась врачиха, вцепилось бойцу в руку – по-звериному, зубами, и с хрустом прокусило запястье.

– Твою ма-ать!!! – истошно завопил он и прямым сокрушительным ударом второй руки отбросил заражённую.

Один из его товарищей изрешетил бывшую женщину очередью из «калаша», но для этого ему пришлось снять с прицела Орла. Тот не преминул воспользоваться моментом, выхватить «вторичку» из кобур и синхронно, с двух рук, пристрелил того, кто держал на мушке Реверса, и того, который убивал врачиху. Обе пули попали в головы, противогазы сдержали разлёт мозгов, но круглые очковые стёклышки окрасились изнутри. Реверс не тормозил, в нём словно включился режим форсажа, он прыгнул вперёд и связкой безжалостных ударов вырубил того, который командовал поднять руки. Остался лишь укушенный, но этот не успел сориентироваться в резком изменении диспозиции, и Орёл продырявил ещё одну башку в противогазе.

Реверс всегда ненавидел карателей, под каким бы флагом они ни действовали. Взвод расстрелянных тел, прикованных к металлическим койкам, прав для ненависти к «чернокомбезным» предоставил более чем.

Орёл особо не церемонился, он стянул с командира группы противогаз и привёл в чувство самым безжалостным образом, выкручивая уши и нос. Очнувшийся боец попытался закричать, но получил в морду и захлебнулся собственным криком. Валяясь на полу, он злобно зыркал снизу вверх и шёпотом матерился, с трудом шевеля расквашенными губами.

– Зачем вы убили солдат? – спросил его Реверс.

– У-у… у нас был приказ-з… – выдавил пленный.

– Беглеца поймали? – продолжил допрос «языка» Орёл.

– Н-н… нет, каж… жется…

– Его тоже приказано уничтожить? – уточнил старший напарник. – Живым не брать?

– К-к… конечно… Заразит же ж… уйму народу, многих придётся зачищать, – последовал ответ. – Наверху решили убрать… следы все… Не убивайте, братцы! – взмолился вдруг «чёрный» и даже голосом окреп. Дошло наконец, в какой переплёт угодил.

– Где разлом, с которого началось? – спросил Орёл.

– До конца улицы и налево, по дороге метров шестьсот… – зачастил пленник, торопясь выслужиться и заработать пощаду. – Не убивайте! – снова взмолился он.

– В деревне ещё есть живые? – включился в допрос Реверс.

– Никого! – замотал головой пленный. – Гражданские давно эвакуированы. Вы можете спокойно уйти, я ваших лиц всё равно не видел… Не убивайте, мужики!

– Сам не знаешь, о чём просишь. Лучшее, что мы для тебя можем сделать, это убить. Ведь ты уже заразился, кагэбэшное отродье.

Орёл не дал чистильщику ни секунды на ответ, пуля быстрее слова. Всегда была и есть.

«Снова в голову, не зря Орёл им выносит мозги, – подумал Реверс, отворачиваясь от трупа четвёртого карателя. – Выводит организм из строя наверняка, чтобы «починить» уже не было возможности…»

Хотя в абнормальности «чинили» и не такое, вспомнилось Реверсу. Правда, чинить-то чинили, но вот что-то не слыхать, чтобы изначальный вариант получался в итоге. «Чудища Франкенштейна» какие-то воскресали.

– Уходим, – велел старший.

При выходе сталкеры обнаружили канистры с бензином. Их притащили каратели, но использовать не успели. Не говоря ни единого слова, напарники сразу поняли друг друга. Подхватив по две ёмкости каждый, вернулись внутрь здания.

Топливо потекло по полу, смешиваясь с кровью…

Орёл шёл первым. На этот раз сталкеры прошли сквозь ворота, которые открыли чистильщики. Пожарище позади разгоралось с каждой секундой, политая бензином старая древесина весело полыхала. Напарники миновали «бобик», на котором приехали расстрельщики, и устремились по улице, освещённой фонарями. Последний привет человеческой цивилизации, стремительно исчезающей с захваченной чужеродностью земли…

Дома закончились, и они вышли на дорогу, в которую превратилась улица.

– Что мы там будем делать? – поинтересовался по ходу Реверс.

– Ещё не знаю, – признался Орёл.

Дальше шли молча, быстро. Через несколько минут добрались до широченной трещины, разверзшейся прямо посреди дороги. Словно лезвие вырвалось из-под поверхности и вспороло асфальтовое покрытие, разбросав обломки и комья почвы во все стороны. Шириной метра три и длиной вдесятеро больше. Глубиной в человеческий рост. Ничего себе траншея!

Самое то, чтобы целиком влетел грузовик с солдатами, упомянутый врачихой. Самого грузовика не видать. Утащили, а может, и своим ходом выбрался. Не сразу же люди взбесились.

Реверс решил близко не подходить к ямине, остановился, а Орёл, напротив, двигался к самому краю. Неожиданно из ямы, как чёртик из табакерки, выбросилось что-то и полетело в старшего. Реверс, по причине ночной поры наблюдающий мир через «очки», сразу получил информацию на боковом дисплее, что появившийся снизу объект не идентифицируется как живое существо.

Орёл сработал чётко. Он успел шагнуть вбок, развернулся и выпустил в нападавшего, который проскочил мимо, автоматную очередь. Беглый гудини умер окончательно.

– Поисковые группы уже услышали выстрелы и направились сюда, – сказал Орёл. – Нам пора обратно. Этого сожгут чистильщики.

– У меня есть немного молекулярной кислоты, говорят, из хармонтской Зоны дрянь, – высказал идею Реверс. – Пару капель, и органику сожрёт за минуту без малейшего остатка.

– Давай, – коротко согласился напарник, отошёл в сторону и принялся что-то разглядывать в деревьях.

Реверс скинул рюкзак, порылся в нём и нашёл нужный «сохранник». Капнув светящейся жидкости на труп, спрятал колбочку обратно. Кислота принялась за дело, и труп начал корёжиться, точно пластмассовый манекен на огне.

– Порядок, – отрапортовал старшему.

– Уходим, – лаконично завершил Орёл операцию, и они отправились обратно.

Реверс молчал, следуя за проводником, вопросы крутились на языке, но пока что там и остались. Проскочив деревню в обратном направлении, сталкеры вернулись «домой».

В Троте зарождалось утро, и нужно было решать новые проблемы. Проводник без привала и малейшей остановки пробороздил малинник и снова направился в чащу в одному ему известном направлении. Ведомый прилагал все усилия, чтобы не отставать.

Хотя теперь задумчивый, сосредоточенный на своих мыслях Орёл «летел» вперёд гораздо медленней.

…Дан чувствовал, как указательный палец нажимает на спусковой крючок. Делов-то – один выстрел промеж глаз.

Глаза перемещенца вмиг стали тёмными и блестящими. Глазные яблоки, радужка, зрачки… всё стало однородно-чёрным, словно лакированным.

Его рот перекосился, голова запрокинулась назад, руки в широком размахе вдруг разошлись в стороны… Всё это произошло прямо на глазах у Дана.

А когда из глотки обезумевшего от боли перемещенца вырвался крик, Дан увидел на стволе своего автомата… тонкое чёрное щупальце. Краем глаза он заметил, что в точности такие же щупальца протянулись к его боевым товарищам… Секунда – и вот их душераздирающие крики заполнили помещение. Капитан получил мощнейший удар по рёбрам и уже в полёте успел заметить, что его оружие, ухваченное чёрными отростками, тянущимися из рук недобитого перемещенца, осталось у преследуемого… Шваркнувшись об пол, Дан провалился во тьму.

…Очнувшись, капитан попытался ощупать себя на предмет наличия переломов. У него получилось, но только одной рукой. Вторая была сломана, как и рёбра, минимум три нижние пары. А вдобавок появилась рваная рана на левом боку.

Стискивая зубы от боли, пограничник с трудом сел на полу и долго боролся с головокружением. Наконец победив, осторожно повёл головой, чтобы оглядеться.

Все бойцы его группы были здесь. Изуродованные, разорванные тела, покрытые пятнами чёрной маслянистой жидкости. Их убил проклятый перемещенец… Безжалостно и издевательски. Ни один солдат не заслуживает такой смерти.

Кое-как поднявшись, выживший командир поджал сломанную руку, а другой принялся шарить по комнате. Он искал обезболивающее и какое-либо средство для связи. Причём связь – приоритетная задача. Потому что ситуация критическая. Появления настолько сильной фигуры, как этот выродок, никто не ожидал. И это значило, что, чем дольше ему позволят жить и действовать, тем тоньше будут становиться нити мироздания, связующие людей с небесами. Когда они станут такими тонкими, что начнут лопаться, этот мир будет потерян для Звёзд.

Таким представлял себе свершившееся эмиссар «третьей силы». Не допуская и тени подозрения в том, что фатально заблуждается. Ему и в голову пока что не приходило, что источником, порождающим чернейшую тьму, способен быть ярчайший свет.

В качестве воина, принимавшего присягу оберегать человечество от вторжения инородных сил, названных Зонами Посещения, он выполнил долг пограничника до конца и настиг нарушителя. Но одновременно он стремился выполнить тайную миссию, о которой знать не знали бойцы его группы, ведать не ведали его вышестоящие командиры.

На самом деле этот образцовый борец с чужеродным влиянием действовал в чужих интересах и давно боролся с Тротом не ради человечества.

Сборщик шёл по следу «незапланированного» героя, понимая, что, настигнув и перевербовав Крайта, выхватив того из-под носа у подколодной змеи, ему заодно придётся избавляться от капитана Данилова. И до самого момента схватки с «коброй» его бередила эта необходимость, ведь пограничник казался честным офицером, истово верящим в то, чему посвятил себя. Он не успокоится, не даст без боя забрать рекрута, а значит, стычки интересов не миновать.

Каково же было удивление суперохотника, когда он уже на месте противостояния выяснил, на чью сторону перетянут Дан! Настолько глубоко законспирированным агентом являлся этот оперативник.

Причём сознательно он сам не знал, что уже заражён чёрным воздействием. До самой последней минуты не знал, что его ведёт чужая сила, направляя нужным курсом.

Попался в капкан образцовый зоноборец, соприкоснувшийся где-то в ходке с чёрной тварью. А ведь мог быть великолепным дополнением в команду. Не ради Трота, а во имя человечества.

Враг выдёргивает подходящих. Только успевай перехватывать…

Отныне капитан Данилов сознательно свято уверен, что служит настоящим посланцам Звёзд, которые жаждут победить гадкие Зоны и освободить человечество, чтобы повести его сияющей дорогой в небеса, где землян ждут с распростёртыми объятиями. А Зоны, с-с-су-уки, не пускают! Намеренно не позволяют…

Этого уже не спасти, опоздал. Только зачистить.

Потеря пограничника была одной из очень немногих, однако не первой неудачей в этапах сборки. Но ударила по чувствам особенно болезненно. Может быть, потому что в каком-то смысле Дан – бывший сослуживец.