Глава 27
«Какие понты держали!»
Утром Мартынова и Косарева подняли в ружье. Очередная мафиозная разборка – так им сказали. Часов в семь замдиректора электролампового завода, как всегда, бегал по набережной от инфаркта и едва не прибежал к нему, застав жутковатую сцену. Из остановившейся с визгом тормозов иномарки выскочили двое, вытащили мешок, в котором по очертаниям угадывалось человеческое тело, бросили его в реку и умчались так же резко. Одно дело читать о таком в газетах и видеть по телевизору, и совсем другое – смотреть, как на твоих глазах топят какого-то несчастного в мутных и загрязненных промышленными отходами речных водах.
Подержавшись за вдруг занывшее сердце, замдиректора бросился к ближайшему телефону-автомату и вскоре давал показания начальнику районного уголовного розыска.
Выехавшая на место группа без труда нашла подтверждения словам свидетеля. На асфальте и на парапете были обнаружены капельки крови.
– Ясно, запороли и сбросили, – кивнул начальник уголовного розыска. – Машина-то какая была?
– Синий «Ауди», а вот номер не припомню. Знаете, не до этого как-то было, – свидетель вновь схватился за сердце.
– Понимаю, понимаю, – кивнул начальник розыска, накручивая телефон начальника областного «убойного» отдела.
Последний подключил к раскрытию всех свободных людей. Убийство с реальными зацепками – синий «Ауди» в городе найти можно. Приметы преступников имеются. Найдешь убийц в течение суток – честь и хвала доблестным сотрудникам областного угрозыска!
Косарев и эксперт из криминалистического отдела сидели со свидетелем, изображая на компьютере лица вскользь виденных негодяев. У замдиректора была хорошая зрительная память, и композиционный портрет получился хоть куда. Тем временем Мартынов намечал и организовывал мероприятия по розыску машины.
Водолазы, как обычно, лениво подкатили во второй половине дня.
– Где искать? – зевнув, осведомился бригадир.
– Тут, – сказал освободившийся к тому времени Косарев.
– Точнее.
– Куда точнее.
– Вам легко говорить. А под водой муть – ни черта не видно. Загадили реку-то.
– Загадили.
– Вот и я говорю – точнее надо.
Через несколько минут водолазы подняли большой сверток и положили его на асфальт.
– Получайте ваш трупяк.
Судмедэксперт в резиновых перчатках осторожно развязал окровавленный сверток из холстины. Там был труп здоровенного дога.
Удачу опергруппы отметил сам начальник УВД. Он позвонил начальнику «убойного» отдела и сказал:
– Молодец. Раскрыл по горячим следам убийство собаки.
– Еще не до конца, – огрызнулся начальник отдела.
– Ну, с таким энтузиазмом быстро раскроешь.
– Спасибо за доверие, – вздохнул начальник отдела…
Когда свистопляска закончилась, Мартынов и Косарев занялись делами насущными. Они сидели и кумекали над тем же вопросом, который волновал и Матроса, – где искать скрывшихся подельников Соболева.
– Наугад их можно сто лет искать, – сказал Косарев. – Скорее всего они у кого-то из своих корешей прячутся.
– Может быть, – пожал плечами Мартынов.
– Нужно подходы к апрельской шантрапе искать.
– Опера апрельские говорят, что нет у них подходов к тусовке этого Мухтара и Севы.
– Они болваны и ничего не умеют, – отмахнулся Косарев. – Володя, ты же всю шушеру знаешь. Придумай что-нибудь.
Мартынов работал в розыске почти с детства – с двадцати лет. Четырнадцать годков службы, опыт и отличная зрительная память снискали ему славу человека-компьютера.
Преступный мир он знал, пожалуй, лучше всех в отделе, не раз выручал при раскрытии опасных преступлений тем, что припоминал выход на какого-нибудь типа, который и давал необходимую информацию.
– Не знаю никого в Апрельске. Хотя… О, елки-палки! – Мартынов с размаху хлопнул себя по лбу ладонью. – Башка!
Башку Мартынов знал хорошо. И карманник знал старшего оперуполномоченного тоже неплохо. А еще лучше знал, чем он ему обязан. Однажды на Башку хотели повесить убийство двоих его коллег по ремеслу. Их запороли по решению областного сходняка карманников, но Башка был к тому делу непричастен.
Выручил его Мартынов. А еще помнил Башка, что после этого был вынужден делиться сведениями строго конфиденциального характера. В результате этого бешеный Мамай, на совести которого было пять убийств, был пристрелен при задержании, а группа Балаянца, трясшая цеховиков и фарцовщиков, получила долгую прописку в местах лишения свободы. За подобные услуги уголовному розыску Башке полагалось наказание, вовсе не относящееся в преступном мире к разряду исключительных, – смерть.
Башка не получал с угрозыска денег – на рынке зарабатывал поболе, предпочитал хитрить и морочить милицию.
Но при нажиме из него можно было порой выдавить ценные сведения. Правда, беседовать он соглашался только с Мартыновым, никого другого не подпускал к себе на пушечный выстрел. И по обоюдному договору Мартынов обращался к старому карманнику лишь в исключительных случаях.
Узнав, кто такой Башка, Косарев недоверчиво пожал плечами:
– Думаешь, он может что-то знать?
– Не знает, так узнает. Такой жучок и проныра, каких поискать… Загружаемся в «БМП» – и понеслись…
Зеленые «Жигули» остановились у добротного восьмиэтажного дома пятидесятых годов – их в народе именуют «генеральскими».
– Этот ханыга в таком доме проживает? – удивился Косарев.
– Ну да. Тут еще глава администрации и директор «почтового ящика» живут. Это опера в хрущобах ютятся, а карманнику не положено.
На звонок в дверь долго никто не открывал. Наконец послышались шаркающие шаги.
– О, Владимир Андреевич, как я рад тебя видеть!
Башка покачивался, от него несло перегаром, под глазами лежали синие тени. Он попытался придать своему помятому лицу счастливое выражение.
– Привет, Башка.
– А товарища твоего что-то не узнаю.
– Еще узнаешь, – успокоил его Косарев.
В комнате, пригласив незваных гостей сесть, Башка как бы невзначай положил газету на край стола. Мартынов заметил этот маневр, приподнял газету и ткнул пальцем в три хрустящие стодолларовые купюры нового образца.
– Откуда?
– Да так, отдают люди старые долги, – потупился карманник.
– Как живешь-то, Башка?
– Неплохо. Бабулька жива.
– Все так же пьет?
– Этим и держится.
– Все по карманам мелочь тыришь?
– Ни в коем случае.
Башка изложил ту же историю о барахолке, которую недавно рассказывал Матросу.
– Да, такие люди оставляют промысел. Скоро совсем профессия измельчает, – вздохнул Мартынов.
– Точно говоришь, товарищ начальник. Раньше какие люди были. Какие времена. Какие бригады сколачивали. Какие понты на гастролях держали.
– Было дело.
– Я ведь еще с Коротышкой Аденауэром работал. Слышал о нем?
– Как не слышать.
– Живая легенда!
Коротышка Аденауэр был всесоюзно известный вор-карлик. Братва использовала его в самых необычных ситуациях. Сажали в бидон из-под сметаны, чтобы он проник в магазин и отключил ночью сигнализацию. Посылали в коробках из-под почты. Но самое невероятное использование нашли ему карманники. Они клали его, как младенца, в коляску, совали ему в рот сигарету, он пыхтел ею, вокруг собиралась совершенно обалдевшая толпа, а в это время ловкие пальцы чистили карманы, и «писаки» резали сумки. Это и называется «создать понт» – то есть собрать толпу для работы.
– Помощь твоя требуется, – сказал Мартынов. – Не откажешь?
– Как можно, – наигранно бодро отозвался Башка.
– Надобно одного человечка найти.
– Все кого-то ищут.
– Кто «все»?
– Да так, к делу не относится. Кого искать? – спросил Башка, поднимаясь с кровати. Он плеснул себе в стакан воды из литровой банки с этикеткой «маринованные огурцы» и начал жадно глотать.
– Соседей твоих, – Мартынов положил на стол две фотографии. – Всеволода Гарбузова и Марата Гулиева.
Башка поперхнулся и судорожно закашлялся. Откашлявшись, вытерев рукавом лицо и пряча глаза, он покачал головой:
– Я их плохо знаю. Где искать? Я человек старый, больной, всеми позабытый-позаброшенный.
– Не прибедняйся, Башка, а то у меня сейчас слезы на глаза навернутся, – усмехнулся Мартынов.
– Не, тут глухо. Хотя, конечно, можно попытаться, но я не гарантирую, потому что… – начал вяло тянуть волынку карманник, и стало понятно, что искать никого он не намерен.
– Значит, считай, что тебе не повезло, – негромко произнес Косарев.
– Это почему? – насторожился Башка, подумав, что этот человек ему не нравится. Похоже, он относится к худшей категории легавых – угрюмым фанатам. Такие, чтобы раскрутить дело и запихнуть какого-нибудь беднягу-урку за решетку, готовы земной шар перевернуть вверх тормашками даже без рычага и точки опоры.
– Потому что я человек трепливый, – Косарев вытащил сигарету, подошел к окну, распахнул форточку, чтобы проветрить комнату, и затянулся. – Могу невзначай проболтаться кому-нибудь о твоих подвигах на благо правосудия.
– Андреич, что он говорит? Это же западло! Мы же всегда с тобой по-человечески.
– Мне очень жаль. Я к тебе со всей душой, – развел руками Мартынов и, придвинувшись к Башке, прошептал: – Мой друг – человек иной породы. Его урки Душманом прозвали. Зверь.
– О, бог ты мой, – простонал Башка. – Хорошо, черт с вами. Буду работать, ничего не поделаешь.
Тут Косарев оторвался от окна, подошел к Башке и, смотря на него сверху вниз, приподнял двумя пальцами его подбородок.
– Слышь, Башка, не валяй дурака. Я вижу, что ты крутишь.
Башка отпрянул, прикусил губу и вздохнул.
– Ну ладно, знаю я, где они. Случайно узнал. На даче в Каменке. У одной девицы, – он назвал адрес.
– Поехали туда, Серег, – сказал Мартынов, поднимаясь.
У двери Косарев резко обернулся:
– Слушай, Володя, он же говорит не все. Башка, откуда ты все это знаешь?
– Ребята по случаю сказали.
– Не свисти.
– Ну хорошо, хорошо… Двое тут ими интересовались. Какой-то долг хотят истребовать. Я им Севу и нашел.
– Кто они?
– Матрос… Ну, Дугин. И Киборг – фамилию его я не знаю. Они вроде бы на Гвоздя работают. Ну, на Гвоздева. Уж его-то каждый пес знает.
– Ты им этот адрес отдал? – обеспокоенно спросил Мартынов.
– Да, они за десять минут до вас отбыли туда. На белой «волжанке».
– Черт возьми, у них полчаса форы!..
