Глава 13
Сливы и яблони все так же шелестели на ветру, шаткий забор все так же тоскливо поскрипывал. Только вот в окнах, выходящих на улицу, солнце не отражалось. Позавчера Олег был здесь во второй половине дня, а сейчас – первая. Утро еще раннее, в зыбке ночной прохлады. Солнце с другой стороны, оно еще не вышло из-за горы, и глинобитный дом, в котором жила Вика Егунова, находился в тени.
Олег ничего не понимал. Трава во дворе скошена, штукатурка на стене в том месте, где была кровь, стерта. И пули из стен выковыряны. Как будто не пулевые отверстия в стенах, а просто выбоины. Ни следов стрельбы, ни следов крови. Можно поискать гильзы там, откуда стреляли, но чутье подсказывало, что их там нет.
– Что скажешь? – спросила Знаменова.
– Слов нет.
Надо было приехать сюда еще вчера, но из-за нехватки времени Пахомов решил отложить визит на сегодня. Но приехали они в Юговку не только для того, чтобы осмотреть место преступления. Их привела сюда геолокация. Определили они телефон, с которого звонили, установили место, откуда прошел звонок. Отсюда Ева звонила мужу.
Хорошо, что местных криминалистов к делу не привлекли, а то пошли бы разговоры. Не в пользу Пахомова разговоры.
– Все равно кровь осталась, – сказал Олег.
Он подошел к месту, откуда к машине отволокли труп, вырвал срезанную травинку с бурым пятнышком. А где-то рядом закудахтала курица из тех, которых кто-то выпустил во двор. Как будто нарочно выпустил, чтобы они нагадили здесь. Но, главное, возникла мысль, что кровь могла быть куриной.
– А это?.. – Олег провел пальцем по выемке в стене. – Свежак. Вчера сбивали.
Знаменова молча наблюдала за ним и если комментировала его действия, то исключительно в уме. Жилин со Свиягиным скромно стояли в сторонке. Казалось, Знаменова заразила их пессимизмом.
Олег сорвал с земли пучок скошенной травы.
– Триммером косили. Может, кто-то видел. Или слышал.
– Виктор, Толик. – Знаменова не сказала операм, что нужно делать, просто показала в сторону хат, прячущихся за лесными зарослями в зелени приусадебных садочков.
Ребята все поняли и пошли опрашивать хуторян. Что здесь произошло, они знали. Как знали и то, кого они здесь ищут.
– Где Ева? – спросила Татьяна, когда они остались вдвоем.
– Если была, то ее уже здесь нет.
Олег злился, но не столько на Знаменову, сколько на себя. Не надо было вчера время на Красухину тратить, и зря он лег спать после разговора с ней. Нужно было брать «Лэндкрузер» Мулярова и ехать сюда. Может, и застал бы он здесь «благоустроителей» за их подозрительной работой. Тряхнули бы мужичков, узнали бы, кто их нанял. А может, здесь работали «иксмены». Глядишь, и взял бы кого за «икс» – «игрек»… А может, Еву бы здесь застали. Если, конечно, она здесь была.
– Это понятно, что ее здесь нет.
В доме порядок: постель убрана, посуда вымыта, на столах чисто. Складывалось впечатление, что жильцы рано утром проснулись, позавтракали, убрали после себя и уехали. Или ушли – неважно куда.
Олег снова зашел, еще раз осмотрелся. Стены без обоев, просто беленые, причем давно. Мебель убогая – древний буфет, такой же старый диван с высокой спинкой, в спаленке железная кровать, шифоньер с простыней вместо створок, под старым тонким ковром на стене – трещина. В «зимней» кухоньке – кирпичная печь, маленькая по сравнению с теми, которые ставят в русских избах. На этой печи не поспишь, если только на плиту матрас не постелешь. Столик небольшой, полки с посудой. На табурете стоит таз, чтобы мыть посуду.
В шифоньере Олег нашел женскую одежду, на полочке под зеркалом увидел кое-что из косметики. Под кроватью стоял пустой чемодан, на вешалке в углу обнаружил мужскую куртку, джинсы. И обувь здесь была, мужская и женская. Тапочки у двери стояли, как будто их совсем недавно сняли.
На стенах висели старые фотографии в потемневших от времени рамках. На самом древнем снимке, под «ржавым» стеклом запечатлен был казак в папахе и черкеске с газырями, рука чинно покоилась на рукояти кинжала. Черноморского войска казак. Современная фотография стояла на высоком комоде, с нее улыбалась миловидная светловолосая девушка, с ней в обнимку стоял Егор. Рядом стеклом вниз лежала еще одна фотография. На ней та же девушка красовалась в обнимку с другим парнем – высоким, чернявым. Вряд ли бы прадедушка-казак одобрил дружбу правнучки с представителем горского народа. И Егор, судя по всему, был против такой дружбы народов, поэтому и уложил фотографию стеклом вниз.
Окно в личную жизнь Вики Егуновой могло находиться в компьютере, в электронном планшете. И, судя по всему, на окне в спаленке стоял ноутбук. Олег нашел там беспроводную «мышку», шнур питания и свободное место, которое мог занимать компьютер. Но самого компьютера не было. Видно, «иксмены» забрали его с собой.
Не было компьютера, зато на полу под окном Олег заметил знакомую сережку. Одну нашли у него в бассейне, другую должны были обнаружить здесь.
Олег вышел из дома, огляделся. Татьяна осматривала выбоины на стене.
– Что ты там нашел? – спросила она.
– Вика здесь жила. С Егором.
– С Егором?
– Не с Егором, а с Димой. И не Вика, а Ева. И не жила, а от меня пряталась.
– Нервничаешь? – Татьяна вопросительно посмотрела на Олега.
Знает же, что у него камень на душе, зачем спрашивает?
– Нервничаю. А кто мне на нервы действует?
– Я? – Она с укором глянула на него.
– Нездоровая ситуация. Нездоровая ситуация на нервы действует. А кто-то эту ситуацию создал.
Олег разжал ладонь и показал сережку, которую нашел в доме.
– Что это?
– Метка. Черным по белому. «Здесь была Ева!»… Это ее сережка… Я говорил тебе про этот дом, про то, что здесь убили Егунову и Галашина, и вдруг оказывается, что здесь была Ева. Вот и скажи, кому ты веришь, мне или тому, кто создал этот нервоз?
– Зачем тебе врать?
– Как зачем? Я хотел переспать с Красухиной, она мне не дала, и я начал ей мстить. Я хотел переспать с Евой, я преследовал ее, она от меня убегала. Из-за нее я поссорился со своим другом, и он приютил Еву в этом доме, у своих друзей. Я ее искал, я ее здесь нашел. Она убежала, а ее друзей я убил. Я ушел, она вернулась, позвонила мужу… Такая вот картинка вырисовывается.
– В этой картинке есть изъяны. Если ты убил ее друзей, зачем Еве говорить, что у нее все хорошо?
– Может, потому что Дима с ней? Живой и здоровый. А на его друзей плевать.
– Зачем тогда пули вытащили?
– Пули от «узи». Скажи, откуда у курортника «узи»? Да и зачем «иксменам» светить свои стволы?
– Все равно разнобой получается.
– Так никто и не пытается меня прижучить. И трупы на меня сбрасывать не будут. Цель всей этой мистификации – создать иллюзию благополучия. Никто никого не убивал, никто никого не похищал. И Ева жива, и Дима, просто они где-то прячутся. Возможно, от меня. Или в круиз куда-нибудь отправились. И покойники могли уехать куда-нибудь, к морю Лаптевых, с юга на север, из тепла в холод.
– Но я-то верю тебе.
– А толку? Трупов нет, пуль нет. А если вдруг найдутся, то что?..
– Грош нам цена, если мы перестанем верить друг другу.
– Хорошие слова. На лирику от переживаний тянет, от сомнений. Вдруг я правда на Красухиной и Селюгиной помешался? Бабы они красивые, а я мужик холостой, а от курортного настроения может сорвать крышу.
– Может и сорвать, – внимательно глядя на Олега, кивнула Татьяна.
– Я Красухину не домогался, я ей не мстил. И за Евой не гонялся.
– Красухина утверждает, что домогался. И она будет твердо стоять на своем. И адвокаты, поверь, уже в готовности. Если мы возбудим дело, начнем расследование, это будет курам на смех. Нас просто-напросто заклюют.
– Те самые куры и заклюют, – мрачно усмехнулся Пахомов.
– Трупов нет, Ева жива, с ней все хорошо. Зато ты кругом виноват.
– И что делать?
– Работать. Просто работать. Позвоню Загореву, пусть подъезжает со своим чемоданчиком. Лабораторию тащить не будем…
– И оснований нет.
– Оснований нет. Да они нам как бы и не нужны. Ты наш коллега, у нас отпуск, ты пригласил нас отдохнуть. Ну, заодно немного поискать твоего друга Диму Мулярова. Совсем чуть-чуть… Кстати, ты хоть раз загорал?
– Да как-то не довелось.
– Надо сходить на пляж. Сейчас вернемся в поселок, переоденемся и – на пляж. А вечером в кафе. А почему бы нам не расслабиться? Мы узнали, что Ева жива. Мы получили основания считать, что и Дима жив. Ну а трупы… Ты их придумал. И я дам это понять Красухиной. Намекну, что не верю в твои бредни…
– В бредни?
– Завтра я постараюсь встретиться с Красухиной. И постараюсь с ней подружиться. На почве ревности. На почве ревности к тебе… Ты не против, если я тебя немного поревную? – Знаменова смотрела на Олега с каменным выражением лица, но в глазах светился живой огонек.
Она хотела получить право на ревность, и он не смог ей отказать.
– «Немного» может не помочь, – усмехнулся он. – Тут нужно «много». Только тогда Красухина тебе поверит.
– Мне нужно войти к ней в доверие. Мне нужно развязать ей язык.
– Ты справишься. Если будешь верить мне.
– Я тебе верю.
– Еще бы Терехов поверил, – уныло усмехнулся Пахомов.
– Я с ним поговорю.
К калитке подошел Жилин. Свиягин остался у дороги. Пахомов заметил, как Толик присел, выискивая что-то в пыли. Если гильзы ищет, хорошо.
– Позавчера стреляли, – сказал капитан. – Здесь, в этом районе. Женщина одна слышала… – Он заглянул в блокнот, чтобы сказать фамилию свидетеля, но передумал. Действительно, какая сейчас разница, кто сказал? – Слышала, но не видела… Она думала, что охотники…
– С автоматическим оружием? – усмехнулась Знаменова.
– Прогресс шагает по планете, – хмыкнул Жилин.
– Далеко зашел?
– Не очень. Я же говорю, никто ничего не видел…
– А «тимуровцы»? – Олег обвел рукой территорию двора.
– Внедорожники вчера к дому подъезжали. Постояли немного и уехали. Никто не выходил. Две машины было.
– Никто не выходил?
– Во всяком случае, гражданка Поливай… – Жилин запнулся, заглянул в свой блокнот. – Гражданка Поливайнарепейничук не видела, чтобы кто-то выходил.
– А гражданка Поливайнаперни…
– Поливайнапере… Поливайнарепейничук, – со второго раза справился Жилин.
– Гражданка номера не запомнила?
– Гражданка номера не запомнила.
– А какой марки машины?
– Гражданка не разбирается. Большие, сказала. И черные. Я понял, что внедорожники…
– Постояли и уехали. Постояли, пока Ева не позвонила, – Олег выразительно глянул на Татьяну.
– А когда они подъезжали? – спросила она.
– Темнеть начинало, – сказал Жилин.
– Как раз в это время она и звонила, – кивнул Пахомов.
– Товарищ майор! – Во двор входил Свиягин.
На раскрытой ладони у него лежала гильза – точно такая же, какую в свое время нашел Олег. Теперь можно было смело предполагать, что Вику и Рому, Розу и Егора убили одни и те же люди.
Но найденные гильзы сами по себе ничего не дадут. И сведения о вчерашних джипах хороши только для того, чтобы подтвердить вменяемость Олега. Стрельба была, людей убили, а Ева здесь не жила. Ее просто привезли сюда, чтобы она здесь отметилась. Привезли и оставили здесь собаку, которую можно было повесить на майора Пахомова.
Но кто привез Еву? На кого работают «иксмены»? На Красухину? Или на того, кто стоит за ней?.. Но в любом случае Красухина – связующее звено. И его нужно заблокировать. Чтобы оно не мешало работать. Хорошо, если Знаменова сможет развязать ей язык.
* * *
Ева вышла к завтраку в халате. Она могла бы надеть пляжный сарафан, в котором вчера ездила по горным дорогам, или предстать перед Адамом в костюме Евы, но предпочла банный халат. Из трех вариантов, которыми она располагала, выбрала один.
Адам неодобрительно покачал головой, глядя на нее.
– Вид у тебя, конечно.
– Извини, утреннего платья у меня нет. И вечернего тоже. – Она сказала об этом без особого сожаления.
Ну, нет у нее платья, и что? Главное, что Адам рядом.
– Утреннее платье?.. Да, я хотел бы видеть тебя в утреннем платье, – улыбнулся он.
– В утреннем платье Евы? – спросила она, усаживаясь за стол.
– Да, и это тоже…
– Мы пойдем с тобой гулять? – Ева кивком показала на сад.
– А тебе интересно?
– Очень.
– И мне когда-то было интересно.
– Когда-то?
– Да и сейчас в общем-то… А сейчас такое ощущение, как будто я повзрослел.
– Я помню тот день, когда я перестала играть в куклы, – кивнула Ева.
– В куклы? – Он посмотрел на нее так, как будто она задела его за живое. – Да, есть такая игра… Иногда в нее играют и мальчики…
– Маленькие, – улыбнулась она.
– У маленьких своя игра, у взрослых своя… Мы сегодня не пойдем гулять. Мы сегодня поедем тебя одевать. Завтра я хочу видеть тебя в утреннем платье… А сегодня вечером – в вечернем. Сегодня у нас будет романтический ужин.
– Ты меня интригуешь! – Ева поймала себя на желании вскочить с места, обнять Адама и расцеловать его.
Шопинг – это хорошо, но романтический вечер лучше.
