Мурино
Пихенько так редко виделся со своим братом Миколой, что иногда попросту забывал о его существовании. Вот и сейчас, когда почтальон вложил в его ящик для писем, пристроенный у калитки, какой-то пакет, Жорж вынул его и увидел фамилию отправителя, он сначала подумал, что это письмо было послано им самим, но возвращено ему из-за отсутствия адресата. Только когда перечитал конверт, то понял, что отправитель был брат Микола Пихенько. Микола был младшим братом, и его судьба складывалась не совсем рядом со старшим братом, поскольку Миколу всякий раз забирала с собой их мама, в очередной раз выходившая замуж или находившая себе съёмную квартиру. При этом Жорж как обычно оставался у бабушки с дедушкой, поскольку лопоухого и вечно подтягивающего штаны веснушчатого мальчугана мать, откровенно говоря, стеснялась выводить на люди. Жизнь у Миколы складывалась не столь безоблачно оттого, что он находился при матери. Около неё постоянно крутилось много посторонних людей, по преимуществу мужчины, которые приносили спиртное, устраивали застолья, а мальчишку попросту выставляли за дверь. Микола рос и обретал опыт бродячей жизни, обзаводясь такими же, как и он сам, бедолагами из разных житейских подворотен. Он рано пристрастился к спиртному, научился врать, вести легкомысленный образ жизни, заводя временные связи с женщинами и вечно куда-то уезжая в поисках романтики. Но старшего брата он уважал и всякий раз оповещал Жоржа о местах своего пребывания. И в этом письме Микола писал о том, что устроился хорошо, женат, живёт недалеко от моря, имеет своё хозяйство и приличную работу. В конце он позвал брата к себе в гости и обрисовал, как ему лучше добраться до братца.
Поехали втроём: Ося, Гарик и Пихенько. Смычкин ехать к Миколе не захотел и сказал, что назавтра отправится в Старую Качель, чтобы увидеться с Уклейкиным.
– А вам надо будет продолжить диалектологическую экспедицию и пополнить копилку старокачельского фольклора, – обняв приятелей за плечи, сделал наказ Смычкин. – Докладывайте мне обо всех перемещениях. Деньги экономить, шиковать не позволено!
Посёлок Мурино, в который пригласил Микола, оказался в низовье реки Ханка. Друзья уткнулись в свою походную карту. Места эти были настолько удалёнными от Осьмушки, что добираться туда понадобилось бы на трёх видах транспорта. Поначалу надо было поездом доехать до Утруски, оттуда на автобусе дотрюхать до городка Шурино. Поскольку в ходе долгожданных старокачельских реформ от местных авиалиний остались одни воспоминания, то улететь из Шурино можно было только с помощью случайно сохранившегося спортивного самолёта. Но об этом друзья узнали только на месте. Им понадобилось сначала разыскать владельца этого самолёта, потом долго уговаривать его полететь из Шурино в Мурино. Тот кочевряжился и делал вид, что вовсе не желает за голый шиш лететь в это чёртово Мурино. Основным доводом был тот, что там снова вот-вот пойдут дожди, а по сводкам в Мурино уже зарядили ливни, то без бетонной взлётной полосы мне там будет каюк. Из-за раскисшего поля я могу на неделю застрять в этом болотистом краю, и ваших денег мне не хватит даже на постой в бабкиной хибаре. Гарик багровел и скрипел зубами, боясь переплатить этому наглому типу, вымогающему из них немалую сумму.
– Вот если б вы согласились лететь в Трубу, это в десяти километрах от Мурино, то там есть бетонная полоса. Там я могу и сесть, и взлететь без проблем.
– Ладно, чёрт с тобой! Летим! – согласился Гарик.
Но надо было оповестить о принятом решении руководителя группы. И вот Ося из местной почты, экономя на каждой запятой, отбил очень лаконичную телеграмму Владлену:
«Всё пучком вылетаем в трубу».
Получив телеграмму, Смычкин всполошился. Он начал выдумывать самые невероятные предположения по поводу друзей, оказавшихся в очень сложных условиях, о чём свидетельствовало последнее слово «в трубу», набранное прописными буквами. Парни явно зашифровали в этой фразе своё самое, что ни на есть хреновое положение.
– Хоть бы всё обошлось хорошо, – волновался Владлен. Может, мне выехать им на выручку? Кто знает, во что они там влипли? Может, их местная мафия захватила и на плантации мака в качестве рабов гоняет, может, в полицию угодили и теперь сидят в кутузке, не имея возможности даже один звонок сделать. Времена-то какие!.. Словом, Смычкин отправился к Уклейкину.
– Подожди, ты чего такой шухер развёл? – вертя телеграмму в руке, сказал Уклейкин. Написано же всё пучком! Значит, у них всё в порядке.
– Но вторая фраза говорит об обратном: вылетаем в трубу! – егозя в кресле, снятом с космического корабля инопланетян, проговорил Смычкин.
– Послушай, давай в карту заглянем, может, населённый пункт такой есть в тех краях? – Я что-то слышал про древние курганы около Трубы, – не очень уверенно бормотал себе под нос Уклейкин, надевая на переносицу очки и склоняясь над разложенной картой. И действительно, в низовьях реки Ханки дотошный Уклейкин обнаружил посёлок с названием Труба. Смычкин тут же нарисовал себе картину, согласно которой настойчивый Гарик, зная о скифских курганах, перенаправил маршрут от села Мурино, где живёт брат Жоржа Пихенько, на Трубу, чтобы заняться поиском клада.
– Слушай, Уклейкин, в нарде говорят: «бойся коровы спереди, лошади – сзади, а дурака – со всех сторон!» – потирая виски, выдавил фразу Смычкин.
И они вдвоём решили поехать на выручку к необдуманно отпущенным в неведомый мир друзьям.
