Рыжая бестия и обыкновенные приключения Леры
Действительность превзошла тревожные ожидания Леры. После прелестной, чистенькой Катиной квартирки она оказалась в неопрятном, с тяжёлым запахом лежачего больного помещении.
– Лиля, – представилась «хозяйка», протянув Лере пухлую рыжую руку. Рыжей и пухлой она была вся, сверху донизу. Но самым выдающимся по пухлости местом был зад, метра в два.
В собственно комнате лежала неходячая и невменяемая больная девяноста лет, кричавшая зычным голосом с небольшими перерывами:
– Аллё!
На что Лилька отвечала грозным:
– Молчать!
Сама она спала в кухоньке на диванчике, а Лера должна была спать там на раскладушке, выставлявшейся на ночь. Пережив первоначальный шок, Лера подумала:
– Ну что ж, хоть какая-то крыша над головой.
И стала настраиваться на раскладушечную жизнь. Позже она узнала, что ей ещё повезло. Оказывается, незадолго до Леры на этой раскладушке спали по двое, и с каждой Лилька брала отдельную плату. Как вдвоём можно поместиться на раскладушке – вообразить было трудно, если только жилички не были дистрофичками. Пространства вообще не хватало: и без того скудное, оно почти всё было занято Лилькиным задом. Так что Лере частенько приходилось изображать из себя бесплотный дух, зависая где-нибудь в уголке.
Вечерами Лилька кое-что рассказывала о себе. По её словам, она имела «тёмное» происхождение. Она сама не знала свою истинную национальность и кто её настоящий отец. Лилькину мать, как и многих во время войны, угнали в немецкий плен. Она трудилась там в фермерских хозяйствах. Когда вернулась, вскоре вышла замуж за калеку – мужчину без руки. Тот, кого Лилька считала и называла отцом, всю жизнь сомневался, что Лилька его дочь. По его подсчётам, она слишком рано появилась на свет. «Слушай, Лер, – говорила Лилька, – а может и правда, что мой отец немец. Я не похожа ни на мать, ни на отца, да и рыжих в их родах никогда не было».
Но как бы то ни было, родители всю жизнь прожили вместе вплоть до смерти матери. Вот тут-то и началось. Вот тут-то и всплыло Лилькино происхождение. При разделе наследства отец и родная Лилькина сестра на суде стали доказывать, что Лилька им не родная. Лилька пролила несчитано слёз и перенесла несколько сердечных приступов. С сестрой они стали врагами и больше не общались.
Лера теперь уже не помнит, как и что доказали Лилькины родные, но спорная квартира отошла её сестре. А Лилька так надеялась, что они её поделят, и свою часть она отдаст разведённой дочери с внучкой. Сын, военный, хорошо устроен в жизни, а вот дочка…
И на яростном настрое, под испуганные протесты дочери Лилька берёт огромный кредит и покупает двухкомнатную квартиру. «Мама сказала», – таков Лилькин всегдашний ответ на протесты детей.
Дочь переселяется в новую квартиру, а Лилька, несмотря на возраст – ей уже исполнилось 60, – уезжает в Москву зарабатывать на оплату кредита.
Получая как сиделка мало, предприимчивая Лилька компенсировала это побочными заработками: сдавала раскладушку одной или двум землячкам; провожала в школу и встречала соседскую девочку; раз в неделю, заперев больную на ключ, возила на другой конец Москвы продукты парализованной женщине. К тому же по старушкиному удостоверению бесплатно обедала в столовой, принося что-то и домой. К тому же завела в соседях старичка-любовника, к которому по выходным ходила выпить и поужинать. Такая многообразная деятельность позволила ей через два года выплатить кредит за двухкомнатную квартиру по ценам её городка.
Она постоянно держала руку на пульсе жизни своих земляков. А вдруг что-нибудь выгодное подвернётся? Телефон в её кухне раскалялся.
– Алё, Клава, привет! Что случилось? Умерла бабушка?! ну Царство ей небесное. Клава, внимательно всё осмотри, прежде чем звонить хозяевам. Что?! Спирт?! Клава, я немедленно выезжаю!
Лилька в момент одевается, закрывает Леру со старушкой на ключ и на три часа исчезает. Возвращается с большой хозяйственной сумкой, которую ставит за оконную штору.
Лилькина хозяйка, старушкина дочь, почему-то всегда приходила поздно вечером, и Лере приходилось в это время или где-то гулять (а место было глухое), или сидеть во дворе часов до одиннадцати, скрашивая досуг местных пьяниц.
Лилька отличалась беспечностью и мало заботилась о своих жиличках. Лера однажды, безрезультатно прозвонив у подъезда, два часа просидела во дворе на скамейке под дождём, благо, что всегда носила с собой зонтик. В конце концов с кем-то из жильцов вошла в подъезд и ещё час сидела на подоконнике, ожидая прихода Лильки. Так и не дождавшись, она наобум пошла и позвонила в дверь квартиры. И дверь открылась!
– А я у соседки-армяночки болтала, – невинно объяснила Лилька, хотя время прихода Леры прекрасно знала.
Лилька ругательски ругала своих землячек:
– Вот суки какие энские бабы, – жаловалась она Лере. – Я им здесь даю приют, а они обо мне сплетни распускают по всему городу, будто я пью и бабушку суррогатом кормлю!
Сплетни эти были чистой правдой, да вдобавок ещё Лилька была страшная неряха, о чём тоже шептались жилички.
– Больше не буду брать на замену энских, лучше чужих возьму из агентства! – клялась она Лере.
Лера примерно раза два в неделю ездила в агентство на собеседования. Но поначалу безрезультатно – то Лера не подходила, то Леру не устраивали условия. Однажды в агентстве разговорилась с седой пожилой дамой, посетовала на безденежье.
– А вы попробуйте себя на съёмках «Судов», – посоветовала дама. – Там платят деньги. Я уже снялась в одном фильме, играла директора школы. Сейчас опять хожу на репетицию.
Лера заинтересовалась и взяла адрес, решив в ближайшие дни съездить по нему, благо времени свободного было много. Поехала на следующий же день. Найдя нужное здание и войдя в него, Лера обнаружила там множество людей – мужчин и женщин разных возрастов и национальностей. Кто-то ей сказал, что нужно заполнить анкету, потом с этой анкетой куда-то идти, где тебя будут экзаменовать: дадут какую-либо роль и её придётся тут же сыграть. И всё. Если ты там понравишься, то тебя внесут в банк данных и при необходимости вызовут. Но Лере не пришлось это проходить. Когда она в коридоре заполняла анкету, к ней подошла девушка и спросила, не хочет ли она сняться в их программе.
– Хочу, – сказала Лера.
Девушка попросила подождать и ушла. Минут через пятнадцать она вернулась и принесла сценарий, где Лере отводилась роль вдовы убитого бизнесмена. Девушка сказала, что репетиция будет завтра в одиннадцать часов, и ушла. Довольная таким оборотом дела, Лера отправилась «домой» учить роль.
Войдя в квартиру, Лера увидела, что на кухоньке вместе с Лилькой сидит незнакомая тётка во фланелевом халате из семидесятых годов прошлого века.
– Это Верка, – сказала Лилька. – Она здесь переночует, а завтра уйдёт на работу, её уже ждут.
Верка пришибленно сидела на стуле.
– Ну что, Лера, – сказала Лилька, – надо собрать обедать и отметить встречу. Лети, Лера, в магазин.
Лера уже поняла, что без магазина не обойтись, и «полетела». Принеся скромную четвертушку и кое-что из еды, Лера выложила всё на стол. Лильке скромный объём пития не понравился. Накрыв на стол, сели обедать. Под четвертушку завязался оживлённый разговор с воспоминаниями детства и юности. Четвертушка быстро опустела, и Лера уже подумывала спать. Но тут она увидела палец-сосиску, который был направлен за оконную штору. Сразу поняв, в чём дело, Лера робко сказала:
– Лиля, а может, не надо?
– Туда! – сказал грозный бас, и «сосиска» опять ткнула за штору. Подневольная Лера со вздохом полезла за штору и с ужасом нащупала двухлитровую бутыль.
От преставленной Клавдииной старушки, – поняла Лера.
Дальше всё вспоминается с трудом. Помнит Лера, как в голос вдруг заревела фланелевая Верка и стала рассказывать историю об измене мужа с двадцатилетней девицей, которой от него нужны были только деньги, как муж привёл эту девицу в дом и предлагал жить втроём, как отправил её в Москву зарабатывать эти самые деньги.
– Руки на себя наложу, – ревела Верка, – как подумаю, что они там, в моей кровати…
Тут Лилька скомандовала:
– Спать!
Лера уже было подумала, что придётся спать вдвоём на раскладушке, но Лилька заявила:
– Я буду спать с бабушкой.
И ушла в комнатушку спать с параличной. Лера тут же упала на диванчик, а Верке пришлось вытаскивать себе раскладушку.
Разбудил Леру в девять утра звонок.
«Будильник», – подскочила Лера. Ей надо было ехать к одиннадцати часам на репетицию. Однако это звонил телефон. Вскочив, Лера обнаружила уже одетую Верку, которая почти бегом тащила свою сумку к выходу.
– К Лиле в десять часов придёт хозяйка, – шепнула Верка и опрометью выскочила за дверь. Лера ничего не поняла. Она знала, что хозяйка должна прийти в десять часов вечера.
– Лиля, что, хозяйка передумала и придёт сейчас? – спросила Лера.
– Ничего не передумала, придёт скоро, в десять часов. Но ты ещё успеешь выпить чаю.
За чаем Лилька задумчиво сказала:
– Метро закрывается в час…
Не интересуясь темой закрытия метро, Лера пила чай.
– Ты что же, там и ночевать останешься? – опять задумчиво спросила Лилька.
– Где?
– Там, на репетиции.
– Зачем, я домой приеду, – сказала ничего не понимающая Лера.
– Метро закрывается в час, – опять повторила Лилька. – Когда же ты успеешь вернуться?
Тут только у Леры мелькнула догадка.
– Лиля, ты думаешь, сколько сейчас времени? – спросила она.
– А что тут думать, вот они часы, десятый час уже.
– Утра или вечера? – уже предчувствуя ответ, спросила Лера.
– Конечно, вечера, сейчас хозяйка придёт, она уже звонила.
Лера без слов упала на диван. Лилька так ей и не поверила, что сейчас утро, звонила какой-то знакомой. Когда та подтвердила, что утро, Лилька всплеснула руками:
– Твою мать! Верку голодной отправила! – и опять задумчиво констатировала. – Да, спирт был лишним…
Когда Лера приехала на репетицию, вся съёмочная группа была уже в сборе. Их провели в зал, где Лера узнала, что на каждую роль уже приглашено по три претендента. Сидели. Ждали режиссёра. Очень долго. Наконец появился высокий худой мужчина мефистофельского вида с резкими, нервными движениями. Посадив всех претендентов полукругом, захватив в руку подбородок, он начал расхаживать пред будущими актёрами, пронзая их взглядом. Затем стал объяснять, что играть ничего не надо, надо просто каждому быть собой. По сценарию обвиняемому грозил немалый срок тюрьмы. Вдруг, резко повернувшись к одному из претендентов на эту роль, режиссёр спросил:
– Вы сидели в тюрьме?
От неожиданности вопроса тот улыбнулся и сказал:
– Конечно, нет.
Улыбнулась и Лера, сидевшая рядом с ним, улыбнулись многие. Реакция режиссёра было также неожиданной:
– Кто смеётся?! Кто из вас смеялся?! Вы?! – взгляд его почему-то упёрся в одну Леру.
– Вам смешно?! А знаете вы, что на Сахалине заключенные едят крыс? Что, уже не смешно? – пытал он Леру, хотя она и не думала смеяться.
«О, – пришла к Лере догадка, – так вот отчего ты такой худой и нервный». И ещё она поняла, что участвовать в съёмках ей не придётся. Так оборвалась Лерина карьера самодеятельной актрисы. Был у Леры похожий случай в жизни. По работе она приватно встречалась с богатым человеком, бизнесменом, депутатом областной думы, надеясь получить спонсорскую помощь детям. Поговорив с Лерой минут пять, он, как и режиссёр, вдруг спросил:
– Вы сидели в тюрьме?
И так же улыбнувшись от нелепости вопроса, она ответила:
– Слава богу, нет.
– А я сидел, – сказал строго депутат, – и горжусь этим.
Законопослушная Лера потеряла дар речи. Конечно, спонсорскую помощь дети не получили. Видимо, в обоих случаях надо было говорить:
– Не сидела, но очень об этом сожалею.
* * *
Время шло, Лера бездействовала, Лилька же, наоборот, вела бурную деятельность. Однажды, закрыв Леру с больной на большой ключ, Лилька отправилась закупать и отвозить продукты той парализованной женщине, что жила на другом конце Москвы. Ушла и пропала. Только ближе к вечеру наконец открылась дверь. Странной походкой вошла Лилька.
– Лиля, что случилось, где ты была?
Лилька без слов спустила брюки, и Лера увидела ободранную в кровь левую половину зада.
– Что случилось, Лиля?
Оказывается, с Лилькой случилась страшная история.
Как обычно, купила Лилька продукты и обязательную бутылочку водки для парализованной. Как обычно, угостилась вместе с хозяйкой и отправилась домой. Спустившись в метро, Лилька увидела, что электричка полна и вот-вот тронется. И увидела она также, как молодые люди бегут и запрыгивают в поезд. Стадное чувство и некоторая эйфория от угощения заставила Лильку тоже разбежаться и прыгнуть. Двери захлопнулись, но они не были готовы к задам таких размеров. В результате чего передняя часть Лильки оказалась в вагоне, а задняя – снаружи. Машинист заметил необыкновенную выпуклость и открыл двери. Зад перетянул, Лилька потеряла равновесие и выпала на перрон, при этом нога её и часть зада провалилась между перроном и электричкой. Электричка тронулась, Лильку потащило за ней. Крик в поезде и на перроне услышал машинист и дал тормоз. Лильку с трудом вытащили из-под состава, вызвали врача и потерпевшую отправили в медпункт, где обработали раны.
Ещё не оправившаяся от шока, тихая Лилька молча проследовала к оконной шторе. Руки её тряслись, но «лекарство» она не пролила.
Вскоре подоспел очередной Лилькин отпуск, и она засобиралась домой. Леру опять ждали квартирные испытания. Но Катя с Лилькой объединили усилия и договорились с Ольгой, той самой «жопомойкой», у которой бабка любила падать по ночам – они все вместе когда-то работали. Лера знала Ольгу по юности, они были ровесницами и одно время даже приятельствовали. Поэтому уход от Лильки её совсем не огорчил. Лилька же сдержала слово и на замену в этот раз взяла не энских, а какую-то женщину из агентства, молдаванку, тем самым совершив роковую ошибку.
Ольга потом рассказала Лере (ей звонила и жаловалась Лиля), что эта новенькая пришла в ужас от Лилькиного бардака и, не откладывая в долгий ящик, навела блеск и пригласила хозяйку. Та, увидев, как может сиять квартира, позвонила Лильке в Энск и сказала, что увольняет её. Лилька лишилась тёплого места и получила хороший урок: лучше держаться злоязычных, но своих. Та, что подсидела Лильку, осталась на её месте, но ненадолго: старушка через месяц умерла. Раскаявшаяся хозяйка пригласила Лильку на похороны и примирилась с ней. Ведь как бы Лилька ни работала, а три года при ней старушка была жива. Через Ольгу Лера узнала и о дальнейшей судьбе Лильки.
В агентстве, куда частенько носила подарки, Лилька вскоре нашла работу. Её очередной больной была опять же парализованная женщина, бывшая жена красавца-чиновника очень высокого ранга. Паралич у подопечной наступил после родов в совсем молодом возрасте, красавец с ней сразу развёлся, а сына отправил за кордон, где его растили и учили. Родная мать сына никогда не видела, только на фотографиях. Несчастная двадцать лет пролежала в параличе и умерла на Лилькиных руках через полгода после её прихода. По словам Лильки, умирающая не отрывала взгляда от фотографии сына. Он её хоронить не приезжал… Родственники было хотели похоронить усопшую в золотых украшениях, что были на ней, но, верная себе, Лилька сказала, что покойница завещала золото ей (видимо, мимически, ведь речь была тоже парализована).
Таким образом пополнился Лилькин золотой запас. После похорон Лилька опять уехала домой.
А Лера тем временем приживалась в далёком районе у Ольги, история которой ещё впереди, и, будучи свободной, осмысливала свои впечатления от Москвы и вела дневниковые записи. Так появилась лирическая и где-то пафосная глава «Воспоминание о Москве».
