В его нижней губе колечко, такое же, как и в брови, только другого цвета. Язык разрезан на две половинки, как у змеи.

– У меня была штанга в языке, но пришлось ее убрать, – объясняет Мирко и высовывает язык – посередине тянется шрам. У парня длинные светлые волосы и вытянутое лицо. Он дурачится: шипит как змея.

Вчера я совершил ошибку – принял его за девушку.

Честно говоря, не хочется в этом признаваться самому себе. Нужно забыть, что я целовал парня. Похоже, кроме меня, это никого не смущает.

В комнату стучат. Рой встает и не спеша идет к двери. На пороге стоит точная копия Мирко. Только у нее есть грудь и лицо чуть менее суровое.

– Это моя сестра – Мира. Мы близнецы, – доносится из угла.

Девушка внимательно оглядывает меня. На ее лице, в отличие от брата, нет отпечатка гармонии с миром и туповатой расслабленности. Она вся напряжена и буквально дрожит от негодования. Брови – четкая тонкая линия, глаза небольшие, но очень злые, губы сжаты.

– Еще один, – заключает она и поворачивается к брату. – Пойдем отсюда, торчок, я тебя уже два дня ищу.

Мирко понимающе улыбается:

– Извини.

Она хватает его под руку и выводит вон.

Из коридора слышатся крики и шлепки, похоже, девушка бьет его.

– А она ничего, правда, Евгений? – тычет меня в бок Рой. – Характерная сестренка.

Стою ошарашенный. Все произошло так быстро! Ее волосы такие же светлые, как и у брата, бровь пронизывает сережка. Одета она довольно странно: короткая зеленая юбка с острыми краями, яркая бордовая кофта с разрезами и высокие черные босоножки до середины колена.

– Не могу с тобой не согласиться, – отвечаю я задумчиво. – А она еще вернется?

– А что – приглянулась?

– Конечно, – улыбаюсь я и прибавляю: – Люблю характерных девушек.

– Появится, – заверяет Рой. – Как брат наведается, так и появится.

Ждать приходится не так уж и долго. Мирко заявляется уже через четыре дня. Парень боязливо озирается по сторонам, но когда понимает, что сестра за ним не идет, тут же расслабляется, и лицо его принимает спокойное выражение.

– Привет, ребят. Рой, еще есть та штука?

– Извини, она сейчас в дефиците, но я могу достать, если кое-что пообещаешь.

Я сижу на стуле и наблюдаю. Мы с Роем договорились кое о чем: он обещал помочь мне с Мирой на определенных условиях, естественно, о которых благоразумно умолчать.

Ее брат стоит посреди комнаты и, сглатывая слюну, спрашивает:

– Что за условия?

– Сущие пустяки, просто позвони сестре, пускай сюда придет.

– Ты с ума сошел? Она же заберет меня сразу!

– Не беспокойся, – Рой щурит глаза, – не заберет, или ты мне не веришь?

– Верю, мы же знакомы давно… Если говоришь «не заберет» – значит, не заберет… наверное, – бормочет Мирко и набирает номер.

– Только попроси ее встретиться с тобой в баре *** сегодня вечером. Не нужно, чтобы она все тут разнесла, как тогда.

– А что было? – интересуюсь я.

Рой ухмыляется:

– Еще как было! Она когда первый раз сюда заявилась, совсем бешеная была. После ее ухода лично тумбочки собирал. В этот раз поспокойнее, видно, тебя устыдилась. Хотя с чего бы? Вы случайно не знакомы?

– Да вроде нет, – отвечаю я.

– Мирко! Не грей уши, звони давай.

Мирко послушно выполняет задание и, не задавая лишних вопросов, убирает телефон в карман. Затем вопросительно смотрит на Роя. Тот выходит из комнаты и через десять минут возвращается с тем, что нужно Мирко. Эту дрянь, конечно же, оплатил я. Рой решил немного нажиться и на мне – одно из условий.

– А теперь, друзья, в бар.

Вне номера слишком душно: повсюду валяется мусор, затхлый запах разливается по улице и щекочет ноздри. Слава богу, что до бара всего несколько шагов.

Около входа пасутся наркодилеры и бабушки с беляшами. Платим за вход крошке-индусу, протискиваемся внутрь. Там не оказывается ничего примечательного: девушки с проколотыми пупками, в коротких топиках и штанах «али-баба», около них мало что понимающие парни с красными от дешевых наркотиков глазами. Садимся на мягкие, прожженные десятком самокруток креслица, предназначенные для торчков. Мирко раскрывает пакетики и принимает дозу. А мы, взяв по коктейлю, смотрим, как пляшут русские, иностранцы и индусы. Последние тут тоже есть, несмотря на высокую для Индии цену за вход.

– Что ты знаешь про эту Миру? – спрашиваю я у Роя.

Он уже успел наглотаться таблеток, и теперь ему хорошо. Судя по всему, он принимает, но не очень часто, и то только легкую наркоту. Если верить его же словам.

– Не особо много, – отвечает Рой и подмигивает мне. – Вот с ее братцем у нас более тесные отношения…

Мирко поворачивает голову в сторону Роя и посылает ему воздушный поцелуй, глупо улыбается и откидывает голову назад. Его глаза закрыты, а на губах все та же застывшая улыбка счастья.

К тому времени, как приходит его сестра, он уже улетает далеко и совсем не хочет возвращаться.

Девушка подбегает к брату и трясет его изо всех сил, но счастливый парень лишь отмахивается.

– Я же сказал, не заберет, – шепчет мне Рой и гнусно лыбится.

Девушка делает отчаянные попытки пробудить брата от счастливого рабства, но он лишь глупо улыбается. Мне становится жаль ее. Подхожу, кладу руку ей на плечо и говорю:

– Мира…

Она оборачивается и со всего размаху залепляет мне пощечину. Зло сверкая глазами, кричит:

– И ты с ними, сволочь?

Даже начальник в тюрьме не кричал так яростно. На нас не обращают внимания, тут привыкли и не к таким сценам.

Машинально прислоняю ладонь к щеке, смотрю на девушку с нескрываемой злобой. В такие моменты мне действительно жаль, что нельзя поднимать руку на этих истеричек – женщин.

– Вам, ублюдкам, только и нужно, что толкнуть свою дурь, а на чувства нормальных людей плевать! – вопит она мне в лицо.

– Нормальные люди не едут сюда, – говорю я. – Что ты тут забыла?

Похоже, ей надоело кричать, и она беспомощно плюхается на диван.

– Что я здесь забыла? Вот этого! – говорит она и тычет пальцем на брата. – Этот придурок сильно болен и теперь думает, что ему можно делать все, что угодно. Лично я так не считаю!

– Мне жаль твоего брата… – запинаюсь. Не представляю, что нужно говорить в таких случаях, поэтому просто перевожу тему. – Но ты зря горячишься: я не наркодилер. Мы с Роем познакомились не здесь.

– А где?

Думаю, не стоит ей рассказывать.

– Далеко-далеко отсюда, – говорю я и улыбаюсь. – Ты-то сама откуда?

– Еще дальше, – на ее губах появляется подобие улыбки.

– Может, принести тебе чего-нибудь?

Она округляет глаза:

– Никогда не пей эту дрянь в клубах. Пойдем лучше в магазин, а Мирко еще долго, судя по всему, будет лежать…

Брат никак не реагирует на слова. Похоже, он вообще нас не слышит.

– Рой, поганец такой, присмотри за ним, – говорит Мира безапелляционным тоном. Он пытается что-то возразить, но самоуверенная девушка обрывает его на полуслове: – Ты мне должен.

После этих, выразительно и даже немного театрально произнесенных слов, Рой притихает и садится рядом с Мирко:

– Конечно, кошечка, присмотрю. А ты иди, развлекайся.

Я думал, это заденет ее за живое, но она лишь презрительно щурит глаза и говорит:

– Не вздумай бросать его, я вернусь. Не увижу тебя – разнесу всю твою гадкую комнатушку с холодильником, в котором твои драгоценные запасы.

– Полегче! Я все понял. Иди уже, мегера, – машет он на нее руками.

Мы удаляемся. Интересно, чем это он ей так задолжал, раз стал таким шелковым? Думаю, пока что лучше не выяснять. Если понадобится, сама расскажет.

Мы заходим в магазин. Покупаем пару коктейлей в баночках и уходим.

– Куда пойдем?

– Можно просто пересидеть у меня, прогуляться или вернуться в клуб, – отвечаю я. Судя по ее настороженному лицу, ей не нравится ни та, ни другая идея.

– Лучше уж к тебе, чем в ту наркоманскую дыру.

Мира всерьез удивила меня, можно сказать, я озадачен. Теперь главное – не подавать виду, что я надеюсь на что-то большее, чем пощечина. Возможно, ей надоела вся эта беготня за братом, и теперь нужно просто выговориться в месте, где никого, кроме нас, не будет.

Может, она устала и просто чувствует себя одинокой. В любом случае, стоит воспользоваться появившейся возможностью.

Шагаем по направлению к гостинице. Проходим мимо толстого мужика; он подозрительно осматривает девушку, но молчит, видимо, у индусов тоже есть понятие солидарности.

Поднимаемся наверх. Мой номер чуть дальше, чем у Роя, чуть меньше, но немного лучше. Вставляю ключ в замок, поворот по несмазанной замочной скважине, дверь щелкает и распахивается: мы попадаем в мир моего бардака.

– Ты вообще, что ли, не убираешься? – спрашивает Мира и презрительно оглядывает пространство. Она не очень похожа на своего добродушного братца, когда морщит нос и так противно кривит губы, что хочется поскорей отвернуться.

Единственное место, куда можно сесть – это кровать. Приглашаю ее взглядом, но она фыркает и садится на пол, скрестив по-турецки ноги. Затем открывает бутылку о бортик кровати и жадно пьет.

– Вообще я нечасто покупаю такую дрянь, – морщится она.

– Гадость? – спрашиваю я и щелкаю открывашкой. Делаю глоток. Коктейль теплый и действительно не очень приятный на вкус.

Мы сидим в тишине и опустошаем каждый свою бутылку, я не знаю, о чем с ней говорить. Быть может, так бы и продолжалось, если бы она не сказала:

– Какой у тебя грязный пол…

Мира уходит в ванную. Слышу шум воды и сглатываю. Не то чтобы она привлекала меня, просто после Ники у меня никого не было. «Хотя вряд ли такая странная девушка интересуется парнями. Она больше похожа на лесбиянку», – рассуждаю я.

Через несколько минут она выходит из ванной и спрашивает, есть ли у меня утюг.

Вопросительно смотрю на нее:

– Если найдешь, он твой.

– Черт, – выдает Мира, – пришлось постирать штаны, от твоего липкого пола они совсем испачкались. Ладно, немного высохнут, и я их надену.

На этот раз Мира пришла в цветастых штанах «али-баба» и в одной из своих коротких маек. Сейчас она стоит передо мной почти совсем голая. Из одежды на ней только трусики. Невольно останавливаюсь глазами в ложбинке между девичьих ног, с одного края видна светлая полоска волос.

– Так ты правда блондинка? – спрашиваю я, чтобы не молчать.

Она ничего не говорит, в полной тишине Мира подходит ко мне вплотную.

– Мира, я не ожидал… – начинаю я, но поздно, она уже опустилась на колени и обхватила мои бедра руками. Ее голова резко опускается и так же быстро поднимается: мне ничего не остается, как положить на нее руки и закрыть от удовольствия глаза.

Пальцами впиваюсь в затылок девушки. Чертовка умеет доставить мне удовольствие. Чудо-девушка! Нужно бы с ней почаще встречаться.

Я уже готов излить свою радость, но она отрывается от моего друга и внимательно смотрит в лицо:

– Рано, – серьезно произносят ее губы и опять обхватывают мой член.

У нее жесткие светлые волосы и миниатюрные уши. В жизни мне ни разу не доводилось видеть настолько аккуратных, будто кем-то заботливо выточенных ушей.

В них наушники, похоже: Мира соблюдает ритм определенной мелодии.

Нерешительный стук – без ответа. Дверь приоткрывается, похоже, мы ее не заперли. Уж не знаю почему, но ни Мира, ни я не вспомнили, что ее нужно закрыть.

Ручка дергается, и в комнату заходит Рой. Сначала он ошарашенно смотрит на улыбающегося меня и обнаженную спину Миры. Кидаю быстрый взгляд на девушку. Глаза закрыты, лицо совершенно спокойно. Аккуратно глажу ее по голове, отчего она делает мне еще приятней. Машу рукой Рою, мол, иди сюда.

Сначала он неуверенно пятится к двери, но потом смотрит на мое довольное лицо и боязливо подходит к нам.

Неожиданно Мира открывает глаза, оборачивается и упирается взглядом в его встопорщившийся бугорок на штанах.

– Где мой брат? – грозно спрашивает она.

В эту минуту я проклинаю самого себя. Сейчас все разрушится. Я должен был не манить его рукой, а наоборот, прогнать.

– Я положил его у себя в комнате, он отдыхает, – тихо говорит Рой и ждет, что последует дальше. Жду и я.

На несколько секунд девушка задумывается, затем на ее лице отражается спокойствие. Наверное, Мира решает для себя, что с братом все в порядке и он в безопасности.

– Ну чего ты стоишь как вкопанный? – спрашивает она и быстрым движением правой руки спускает с него штаны.

Теперь ее губы отстранились от меня. Мира делает приятно Рою, который почти не обращает внимания на девушку, он жадно смотрит на голого меня. Наконец Мира встает, улыбается и ложится на кровать. Девушка лежит на боку, положив руки под голову. Она внимательно осматривает нас и будто решает для себя нечто важное. Выражение лица насмешливое, в самом уголке губ змеится улыбка.

– Сначала ты, – показывает она на меня небрежным жестом кисти и игриво виляет бедрами.

Мне не нужно специальных приглашений, набрасываюсь на нее и без труда вхожу. Но она не кричит, потому что была готова. Рой тоже успевает среагировать: как только я оказываюсь на ней, он подбегает к нам и весь скрючивается. Теперь ее рот опять занят. Зад Роя перед моим лицом. Как бы это ни было эгоистично, меняю позу: я стою на коленях и держу ее руками в позе «свеча», Рой быстро находится: пытается пристроиться ко мне, но, получив отпор, возвращается к Мире. Он виновато скалится – побитая палкой собака. Не в моих планах вспоминать про тюремные утехи голубого начальника.

Веселье продолжается довольно долго, но девушка не успокаивается, пока мы все не откидываемся на подушки и лежим как парализованные.

– Неплохо, мальчики, – говорит Мира и тянется к столику. На нем сигариллы – табак, завернутый в листья.

Чувствую, как в рот что-то просачивается: это Мира заталкивает туда одну из трубочек. Приподнимаюсь на локтях, Рой лежит и улыбается с сигариллой в зубах. Девушка сидит на кровати, поджав под себя ноги, и вопросительно на него смотрит, затем спрашивает:

– А спички есть?

Он лениво поворачивает голову из стороны в сторону.

– У меня есть, – отвечаю я и подношу огонек к ее лицу.

В этом свете она кажется мне совсем не симпатичной. Желания больше нет. Я доволен и удовлетворен. Да и не ее я представлял все это время.