Глава IV
С кем?
Далее повествование пойдет от лица Евгения.
Девочка родилась здоровой. Не было никаких больниц. Юлиана встала на второй день и зажила обычной жизнью.
С появлением младенца жизнь в квартире не сильно поменялась. Все было как раньше, коренных изменений никто не заметил. Ребенок естественно влился в среду, как и каждый из нас.
Однако что-то изменилось с той самой ночи.
Поначалу я не замечал. Мне казалось, они просто перемещались по квартире. Каждый по своему делу.
Ведь у людей, даже таких неадекватных, бывают дела. Поджарить кусок булки, полить помидоры на окне или же испечь лепешки с одуванчиками.
Они ходили за мной. Преследовали. Сталкивались, будто случайно, в коридорах и загадочно молчали.
В один момент мне это надоело. Когда я замечал одного из них, быстро разворачивался и спрашивал: «Что не так?». Они все до одного отшатывались и с суеверным ужасом уходили. Все это происходило без единого слова.
Так продолжалось, пока в один день я не поймал Роя. Прижал к стене и спросил:
– Почему вы за мной ходите?
Он отвернулся. Тогда я схватил его за челюсть и развернул лицо так, чтобы глаза смотрели на меня. Парнишка боязливо зажмурился.
– Бить буду, отвечай! – пригрозил я, поднимая кулак.
Вероятно, его нос был дороже этой тайны.
– Ладно, ладно. Минуту, – выдохнул он. – Скажу… – начал он и замолчал.
– Ну?!
– В общем, Евгений… Ты не расстраивайся…
– Не тяни, – прорычал я.
– Она тебе изменяет, – пискнул Рой.
Кулак ударил в стену. Около его лица.
– С кем? – только и прохрипел я.
Отношения Киры с Роем были весьма специфичные. Они много болтали, когда я был ребенком. Проводили вдвоем время, когда я запирался и мастерил фигурки. Гуляли по балконам, пока я глотал таблетки от сердца.
Рой смотрел на нее странно. Хотя, если задуматься, он всегда был в неадеквате.
Как-то раз я рисовал свои картинки в гостиной, внизу: удобно устроившись на полу, водил карандашом по бумаге. Они вышли из его комнаты вместе, веселые и довольные, что-то негромко обсуждая, а когда увидели меня, тут же примолкли и быстро ушли на кухню.
Один раз я наткнулся на него случайно. Возраст – около пятидесяти. Как обычно, поднялся по лестнице. Дернул за веревочку и увидел Роя со спущенными штанами около стены. На ней висел наш портрет, нарисованный еще в те времена, когда со мной все было нормально. Рой пробурчал что-то и быстро вышел, оставив меня одного.
Я не скрывал, что ревную. Пытался выпытывать у других обитателей квартиры информацию в надежде, что они ответят. Но они все ходили по дому будто заговоренные и также молчали. Мы, конечно, общались, но стоило затронуть важную для меня тему, как у собеседника находились срочные дела.
В один из дней Кира забыла телефон дома. Тогда я, поборов свои лучшие качества, заперся в ванной, чтобы совершить не очень порядочный поступок. Комната светилась красноватым светом, стены были выложены из цельного кирпича. Присев на унитаз, я отправил смс: «Хочу секс, как в прошлый раз!» – и стал ждать ответа. Над моей головой висел корабль с алыми парусами, который смастерили Царь с Роем. Похоже, этот Рой настоящий ловелас. И как я сразу не заметил?!
Раньше, когда мне хотелось проверить девушку, я прибегал к такому, быть может, не самому достойному способу. План срабатывает, и это самое главное. В основном назад приходили смс: «Где и когда, моя сладкая?». Чаще всего это означало «Да». Секс был. Кошки таких девушек отправлялись назад – к мамам, а забитые шмотками чемоданы не залеживались у меня дома больше недели.
Я сидел на крышке унитаза и не мог понять только одного. Что значат эти «???». Где «Когда, моя сладкая?» или «Что за черт!»?
– Мелкий гаденыш!
– Не горячись, я все расскажу! Отпусти меня, – его голые пятки чуть приподняты над полом. Рой выглядит как выловленная из озера пиявка, всеми силами борющаяся за жизнь.
Отпускаю руки, и Рой падает на пол. Вставать он, вероятно, не решится, потому я нависаю над ним горой и требовательно смотрю на горе-ухажера. На минуту меня одолевают сомнения.
– Это не я!
– Что значит не ты?! А кто тогда, а? – нападаю я.
– Какой-то мужик. Лет пятидесяти где-то. Он иногда тут появляется. Я не знаю, как его зовут. Еще есть дед, наверное, извращенец… И, похоже, у твоей девушки ребенок, – выпаливает сосед и зажмуривается.
И в этот момент мне становится смешно. Дружелюбно протягиваю Рою руку. Он цепко хватается и поднимается на ноги. Удивленный и нервно дергающий головой, он смотрит, как я сгибаюсь пополам и смеюсь.
Это какой-то истерический припадок. Вспоминаю о своем подарке, который она недавно мне преподнесла. Он был разрисован вручную. Рой – художник. Они запирались, чтобы мое детское любопытство не разрушило сюрприз. Та сцена, когда я застал Роя со спущенными штанами… Наверное, он делал это просто потому, что безумно ее хотел, а она ни за что не согласилась бы. Пятидесятилетний мужик – это и есть я. И дед, и ребенок. Так просто…
Я просто хватаю ошеломленного Роя и крепко целую в обе щеки, горячо пожимаю руку и убегаю в комнату.
Рой прикасается к щеке и глупо улыбается. Рой дрочил не на Киру, ему нравлюсь я.
В комнате ее нет, как нет нигде в квартире. Телефон она опять случайно оставила дома.
«Ох уж эти блондинки, – думаю я. – И рыжий их не спасает».
Тогда я решаю прогуляться до Макса, мы давно не виделись. Мстить за его попытки ухлестывать за ней я давно раздумал. Насколько мне известно, он уже наладил контакты с той девушкой из бара, и теперь они живут вместе. Недалеко от нас с Кирой. Напевая песенку под нос, я думаю, что сделаю сегодня что-нибудь приятное для своей женщины. Удивлю и растрогаю. То самое предложение, которое так и не было озвучено в машине.
Макс не всегда был моим другом. Мы познакомились около года назад. Именно он начал таскать меня по барам и стрип-клубам. Почти каждый раз он нажирался как свинья.
Погода была неприветливой, а небо – хмурым. Я бесцельно бродил по улицам и не знал, чем занять себя – это был выходной день. Случайно меня занесло в бар. Внутри было почти пусто: небольшая компания с кружками пива, парочка за угловым столиком и еще несколько человек. Около барной стойки он был один – здоровый и грустный боров. Мужчина громко и настойчиво разговаривал с барменом, одной рукой держась за кружку пива, другой вытирая слезы.
Его мышцы бугрились под одеждой. Он был качком. (Пристрастие к гамбургерам и ожирение у него появились уже после знакомства со мной). «Неужели такие громилы могут реветь как младенцы?» – подумал я и подошел ближе. В горле першило, хотелось выпить просто воды.
Мужчина изливал душу недолго, вскоре бармен начал от него отворачиваться и делать вид, что занят поисками воды для меня. От этого здоровый мужик раскис еще больше, мне стало жаль его. В то время у меня все в жизни складывалось как нельзя лучше, он же сидел и пил. Позитив зашкаливал, потому я подошел и, положив руку на плечо, сказал что-то ободряющее.
Великан поднял на меня свои поросячьи глазки и выдавил улыбку.
– Чего ты, друг? Случилось что? – спросил я.
Он не ответил. Потянулся к стакану и залпом осушил его. Затем вытер рот ладонью и произнес:
– Да, сука одна…
Так мы и встретились. Макс рассказал, как он ухлестывал за прелестной девчонкой, как дарил цветы и был с ней таким, каким себе представляет земная женщина идеального мужчину. Надушенный, чуть небрежный, но в то же время аккуратный.
– Я приносил в зубах коробки этого долбаного шоколада «Руслан и Людмила». Просто потому что однажды она рассказала, что их вручную делают кондитеры с двенадцатилетним стажем, и она бы хотела попробовать этот долбаный шоколад, – сказал он и выпил еще. – Таскался за ней по магазинам и смотрел на то, как она вертится перед зеркалом. Всюду возил ее и покупал разные безделушки, – заревел Макс и с силой ударил по стулу ногой.
В тот вечер я узнал много чего о «той самой суке».
Наша дружба всегда была странной, но ничего подозрительного я в этом не видел, а нужно было быть настороже.
Макс, этот жирный ублюдок, сейчас в выигрыше. Сидит и ковыряет в зубах ногтем.
– Ты думаешь, я мог простить, когда понял, что это ты?! – ревет он как огромный зверь и бьет меня в челюсть.
На какое-то время это выводит меня из строя. Разворачиваюсь и замахиваюсь на него. Слабый удар не наносит ему никаких увечий. Из моего носа течет кровь. Против этого, хоть и растолстевшего, но все же здорового буйвола я – ничтожество. Самое мерзкое, что она все это видит.
Кира сидит на кровати и молча смотрит на нас. Прикрывает себя голую одеялом и растерянно оглядывается по сторонам.
Собираюсь с силами и наношу Максу удары, один за другим, но они мало действуют. Пару раз он сгибается пополам, но тут же выпрямляется. Я не останавливаюсь ни на минуту, бью снова и снова. Ярость застилает глаза. Наконец, ему это надоедает и одним четким ударом он опрокидывает меня на пол.
Я смотрю на нее. Застывший в беззвучном крике рот. Мне больно. Искренне не понимаю, за что друг делает из меня котлету.
Пытаюсь подняться, Макс снова бьет меня.
– Хватит! Хватит! – орет причина моих разочарований, но встать с кровати не смеет.
– Ладно, – говорит Макс, – он свое получил.
Кира заливается слезами. Я встаю, беспрепятственно подхожу к ней, она кричит, что это случайность, что так не должно быть.
Не обращая внимания на ее слова, я произношу:
– Почему именно с ним?
Этот толстый мужчина с внешностью американского подростка-качка, наклонностями подкаблучника и бабским характером. Как она могла выбрать его?
Кира ничего не может или не хочет ответить.
– Помнишь ту девушку, по которой я убивался тогда? – спрашивает Макс.
Я слушаю, не оборачиваясь.
– Так вот это и есть та девчонка, чьи фотографии ты мне показывал.
Я не сразу понимаю, о чем он. Вероятно, речь идет о той блондинке, с которой я познакомился за пару дней до встречи с ним. Или не о той случайной девушке?
– Так вот та, с кем ты повстречался несколько месяцев, и была Кира. Это сейчас ты ее любишь, а тогда она была для тебя не более чем развлечением. А мне она искренне нравилась! Причем давно.
Все встало на свои места. Месть.
Кира сидит не шевелясь. На моем лице проступает непонимание.
Как так получилось, что она оказалась с Максом в постели?
Бешенство – это то, что я ощущаю. Передо мной опять голый Макс, представляю их несколько минут назад, и мысли застилает ярость. Я готов наброситься на него и избить до полусмерти. Она сидит и плачет. Женщину легко соблазнить, и я это всегда знал. Оставалось злиться на свою невнимательность. Винить себя и только себя. Но мыслить трезво я не в силах.
Во мне поднимается бешенство. Раскаленным шаром энергия жжет изнутри. Желание задушить ее прямо сейчас и убить Макса. Взглянув на победоносное выражение на лице бывшего друга и на запуганную Киру, я не нахожу выхода лучше, как уйти.