– Чтобы подняться на семнадцатый этаж, нужно нажать на комбинацию из двух кнопок, иначе лифт не поедет.

Дабы не запутать читателя, вернемся на несколько минут назад. Мы встречаемся около выхода из метро. Конечная станция. Идем к известному тебе месту. Для меня все сюрприз. Ты постоянно прикасаешься ко мне, и это раздражает. По дороге я говорю:

– Быть может, купить чего-нибудь к чаю?

Жадные глаза смотрят на меня, ты говоришь:

– Пойдем.

Заходим в ближайший супермаркет, дикарем кидаешься к бананам. Вокруг ног волчком вьется девочка лет четырех – сама непосредственность. Быстро-быстро перебирает ножками, и вот она уже у кассы.

Рассматривает не шоколадки, но лица людей. Любопытный и умненький зверек. Ведет себя так, будто никто больше не нужен. Она и так наедине с огромным магазином, для нее – целым миром, где все нужно понять и потрогать.

Проходим между рядов. Неожиданно ты замедляешься и делаешь резкий выпад: ловко хватаешь связку бананов, вертишь в пальцах, тянешь ее к моему лицу. Машинально отклоняюсь и, открыв широко глаза, смотрю на фрукты. Я испытываю неподдельное удивление от твоей дикости.

– Купи, пожалуйста, купи мне бананы, – просишь с мольбой в голосе и прижимаешь еду к груди, будто если отпустишь, ее отнимут.

Мне не остается ничего, кроме как заключить, что ты давно ничего не ел, и прийти к решению купить тебе эти самые бананы, которые весят килограмма два. Удивительно, как ты умудрился с первого раза ухватить самую тяжелую связку.

На кассе продавщица смотрит на нашу троицу подозрительно. Мне достается быстрый колкий взгляд, тебя же она ощупывает глазами, будто пальцами. Девочка ей, кажется, безразлична.

По дороге ребенок не слушается и постоянно куда-то сбегает. Ты жуешь бананы и к тому времени, как мы подходим к дому, их не остается вовсе.

Движения у тебя резкие. В лифте на секунду замираешь, делаешь быстрый выпад рукой. Даже не успеваю испугаться. Все происходит за секунду. Страх разливается по телу холодной парализующей волной, приковывая меня к полу – не пошевелиться. Но это не нападение, а всего лишь странная шутка.

Пальцы на моем затылке, изучающе перебирают волосы. Не успеваю предпринять что-либо, только открываю рот, чтобы сказать возмутительно «Что ты делаешь?», и рука твоя ровно за мгновение до этого ускользает и прячется в карман брюк.

Вы похожи с этой девочкой. Не понимаете, что делать можно, а чего нельзя.

Когда мы шли к парадной, я спросила:

– Где ребенок?

Оглянулась по сторонам и увидела два огромных глаза, изучающе выглядывающих из пыльной темной ямы. Таких тут много: лесенки, спускающиеся вниз к дверям, что ведут в подвал, к примеру, или просто зачем-то открытые люки.

Ты кричишь:

– Эй, иди сюда!

А как только она подбегает, хватаешь, подбрасываешь вверх, к небу, и несешь на руках. Я вижу все, что на ней надето, все, что должно быть скрыто.

– Скажи честно, ты под наркотой? – задаю вопрос.

– С чего ты взяла? – опасливо спрашиваешь ты.

– Адекватные люди так себя не ведут, слишком много странных деталей.

Брезгливо молчишь, упорно жмешь на кнопку. Сразу она не поддается, приходится проделать процедуру раз пять. Наконец она загорается статичным красным светом и за металлической дверью слышится движение. Шахта озаряется приближающимся светом, я вижу это сквозь небольшие отверстия, к которым прислонила глаз.

– Я боюсь, – выдаю я, стоя перед лифтом.

– Лифтов?

– Нет, тебя, – поворачиваюсь к этому человеку и смотрю с мольбой.

Девочка внимательно оглядывает меня. В своем прелестном платьице она выглядит как маленькая ручная мартышка. Ее большой рот произносит:

– Это мой дом и тут совсем не страшно. Чего ты боишься?

«Чего же я боюсь?» – задаю себе вопрос. Наверное, убийства или чего похуже. Быть может, это план такой: заманить меня к себе и разделать на органы? А ребенок – чтобы не вызвать подозрений и казаться благородным отцом-одиночкой…

Несколько минут назад в парадную вместе с нами прошли люди, они уехали первыми. Жаль, что я не ушла именно тогда. Мое «я боюсь» вырывается, когда мы втроем стоим перед серой металлической дверью с двумя створками, и она вот-вот распахнется.

Ты не маньяк и не извращенец, скорее, просто торчок, раз не набрасываешься на меня. В просторной кабинке смотришь в никуда и улыбаешься. Может быть, все должно произойти не здесь? Представление, возможно, отсрочено на потом. Всем известно: чтобы было интереснее, нужно помучить жертву. Маньяки тащатся от запаха чужого страха, он их заводит…

Выпад вперед, я прикована к полу волной страха и не могу пошевелиться… Трогаешь мои волосы. Прислоняешь их к носу.

– Хороший шампунь! – одобряешь ты.

Я лишь закатываю глаза и покорно жду. Бесполезно что-то говорить или высказывать неодобрение такому, как ты.

Огромный ящик останавливается. Нервы-ниточки натянуты. Створки лифта открываются, приглашая меня вступить в другую реальность. Делаю шаг вперед. Попадаю на чердак. Темно и немного страшно, справа бьет луч света. Иду к солнцу и небу, чтобы взглянуть на них еще раз и, возможно, встретить людей. Выхожу на балкон, оглядываюсь. Вниз никак не спуститься, людей нет. Поздно, уже поздно что-то менять. Краем глаза замечаю дверь на черную лестницу. Возможно, это мой шанс. Оборачиваюсь, чтобы оценить ситуацию: он смотрит на меня в упор. Бежать бесполезно. На балконе лежат две перевернутые магазинные тележки, доверху заваленные дровами. Также имеются потрепанные чемоданы и старый хлам.

Меня послал сюда Женя. Он сказал, что тут мы обретем себя. Что это небольшое путешествие поможет нам лучше понимать друг друга и мир вокруг. После долгих уговоров я уяснила, что это не минутная прихоть, а пробкой засевшее в его голове желание. Поворачиваюсь в сторону двери, проклиная все на свете, и в том числе любимого. Вот и он: выходит из полумрака и улыбается.

– Куда ты привел меня, Женя? – спрашиваю я без тени улыбки и доброжелательности.

Стоишь и не двигаешься. Ровно две секунды, затем любезно открываешь дверь. Делаю несколько нерешительных шагов и попадаю в другой мир.

– Давай уйдем от цивилизации? Скроемся, забудемся, исчезнем на пару месяцев, – уговариваешь меня, показывая странное помещение.

Твои идеи уйти от цивилизации начались не так давно, но успели плотно въесться в мозг и грызли его, пока ты не решился и не сломил меня.

Через месяц после того, как я вернулась, тебя начало раздражать, что наш маленький рай портит шум за окном и топот ног людей, которые живут этажом выше. Соседи над нами часто устраивают домашние вечеринки, и мы не раз сталкиваемся с ними и их девицами на лестничной клетке. Это не может не раздражать: истерично хохочущие размалеванные девки с сигаретами во рту и разводами от косметики на покрытых пушком юности щеках.

Телевизор включен. Хожу по квартире, приложив ладони к ушам.

Бормотание вслух «не слышу, не слышу» не способствует разговору. Решение не принято.

Волочишься за мной и упрашиваешь. Ты совсем молод. Подросток. Лет семнадцать. Идеалист.

– Разве ты не чувствуешь, будто тебя кто-то душит? Словно город высасывает силы?

Иду по коридору, не оборачиваясь.

– Послушай меня! – вопишь ты. – Я знаю, что говорю.

В такие моменты находиться с тобой в одной комнате невыносимо. Идеи максималиста вылетают одна за другой. Не успеваю отбиваться. Дверь закрыта.

– Я серьезно! Он высосет тебя, как сок из маленькой коробочки. Ты хочешь этого – остаться без сил?

Ты попал в точку. Я сама не раз задумывалась над этим, но никогда не предпринимала серьезных мер и не разрабатывала планов, чтобы в один день сбежать. Разве что в отпуск с подружкой к морю. Прислоняюсь затылком к кафельной стене и вспоминаю, как вчера в метро женщина лет сорока или шестидесяти трубочкой заталкивала прозрачную упаковку в маленькую дырочку, в сморщенную от недостатка воздуха коробочку из-под сока. Ей, вероятно, было скучно. Розовый плащ с потертостями и пятнами грязи, редеющие, совсем не блестящие, скорее, даже тусклые волосы и свисающие кожные мешки темного цвета под глазами. Стать такой же? Позволить высосать меня, а потом пичкать мусором? Разрешить сделать меня пустой коробкой, которую сомнут в руке и выбросят в помойное ведро?

Жить в центре, безусловно, удобно. Красота низеньких зданий, удачная гамма цветов, дыхание истории. Провожу рукой по тому, что дорого. Тут все знакомо и понятно. Реальность, к которой я привыкла с детства. Люди, которые меня окружают. Жизнь от понедельника до пятницы. Такой, какой я ее знаю. Лучики субботы и депрессивные вечера воскресенья.

Открываю дверь ванной.

Твои глаза смотрят на меня. Блестящие и неподвижные. Радостно-взволнованные. Ожидающие моего «да» или «нет» как приговора.

Просто скажи: «Так ли ты хотела жить?»

Отворачиваюсь, губы кривятся. В своем максимализме ты просто невыносим. Открываю дверь настежь, иду в гостиную – к дивану, плюхаюсь на него со всей силы, закрываю лицо руками. Может, ты прав.

Подходишь, обнимаешь за плечи и, подняв мой подбородок к своему лицу, выжидательно смотришь. Нужно дать ответ. Прямо сейчас, мы оба чувствуем это.

– Ладно, – выдаю я, – что ты предлагаешь?

Это была неплохая идея. Жить маленькой общиной. Творческой семьей. Пару месяцев. Чтобы просто отдохнуть. На деньги от твоей сдающейся квартиры можно жить довольно неплохо. Если особо не вестись на рекламу и покупать только то, что на самом деле нужно.

Помнится, не так давно мне понравились волшебные браслетики «Pandora». Это такие металлические ниточки с серебряным напылением в два миллиметра, на которые нанизываются разные детальки. Их много. На любой вкус. Все, чтобы любая девушка/женщина окунулась в детство и вспомнила, о чем тогда мечтала.

Я стояла каждый день около витрин и смотрела на крошечные кареты, сердечки, замки. Издевательство. Воплощение детской мечты. Там были маленькие книжечки с аккуратненькой золотой надписью «Fairytale», кукольные жених и невеста, маленькая девочка. Этими браслетиками, нанизывая на них бусинки, можно рассказывать свою историю. Родилась дочка – прикрепляешь миниатюрную колясочку, поехала в отпуск – можно купить еще один кораблик.

Проблема была в цене. Но все равно было непонятно, почему за покрытый золотом браслетик без единой бусинки нужно выкладывать девяносто девять штук.

В один из дней я разревелась. От обиды. Продавщица нагрубила мне. Сказала, что ей надоело каждый день высчитывать стоимость браслетов, которые я составляю.

Каждый день я приходила и, прижимаясь ладонями к витрине, дивилась. Просила девушку сложить разные комбинации и, кусая губы, уходила. День за днем. А потом, после того, как она накричала на меня, все же решилась и купила эту вещицу. Глаза блестели от счастья, когда я нанизывала на серебряную ниточку выбранные детали.

Теперь браслет лежит в коробке. Я даже не достаю его. Застежка сложная. Тем более боюсь стереть эмаль. Драгоценность бесполезна. Женщины чаще носят то, что им не жалко испортить – это называется повседневная одежда. Элегантные платья надеваются по праздникам, дорогие сумки и туфли ждут «особого» случая, а драгоценности так и пылятся в бархатных коробках.

Помню, как в один из дней проходила мимо того самого магазина. Решила зайти. Подошла к витрине и, опустив глаза, рассматривала сквозь пелену слез фигурки на аккуратненьких подушечках. Серебряные яблочки с золотым листиком. К одному из яблок что-то пристало. Кусочек грязи. Попросила показать. Девушка достала бусинку, повертела ее в руках, осмотрела и взяла другую. Она положила его на мягкую белую подушечку, а дефектное быстро спрятала в небольшую коробку.

Тогда я настояла, чтобы заглянуть внутрь.

– Что там, в этой коробке?

– Ничего, – ответила работница невозмутимо, но в то же время как-то нервно.

Тогда я просто взяла эту коробку и потянула на себя. Дети в песочнице делают так же. Потом начинают кидаться «куличиками». От неожиданности девушка выпустила коробку из рук – бусины градом рассыпались по витрине. Это были предметы, которые слишком долго пролежали на одном месте. Так долго, что протерлись, как истоптанный сотней ног ковер. Как человек в коме, у которого проявляются пролежни. Из-под серебряной краски виднелась ржавого цвета основа.

С тех пор мой браслетик тоже лежит в коробке. Я просто боюсь, что с ним случится то же самое, что он сотрется гораздо быстрее у меня на руке, что я случайно его потеряю…

Ты сказал мне:

– Неужели мы должны быть запечатаны тут? Когда-нибудь посмотрим в зеркало и увидим то, что не порадует ни тебя, ни меня.

Я достала браслетик «Pandora» и попросила его застегнуть. Шанс на жизнь, чтобы не раствориться.

Так мы поселились в пространстве «Несуществующая квартира».