Часть четвёртая

Хосе неподвижно сидел на белом песке, глядя на море. Вокруг ни души, слышен только шум океана и далёкая каркающая птица. Вокруг было гораздо тише, чем в прошлый раз. Море и небо казались уравновешенней и глубже. Казалось, они разговаривали и дарили свою бесконечную мудрость. Афродита села рядом на песок, не смея нарушить тишину ни единым словом. Она слушала море, и оно с ней разговаривало. Наполненная тишина длилась и длилась, слова боялись появляться. «Кра-кра-кра!» – доносилось издалека. Почему-то от этого карканья ком подкатил к горлу девушки, и часто забилось сердце. «Кра-кра-кра!» – без устали кричала чёрная птица. «Что это? – думала Афродита. – Это карканье будто сотрясает всё моё существо, будто оно рвётся изнутри, пытаясь вырваться наружу, разорвав мою измученную душу на клочки. Как хочется разорвать и выпустить эту страдающую птицу на свободу!»

– Ты изменилась, – вдруг прервал её мысли Хосе.

– Привет! Прости, я не хотела тебя беспокоить. Тут так тихо и спокойно, что…

– Привет-привет, – ответил Хосе.

– Эх, Хосе, ты даже не представляешь, как ты мне нужен, – сказала Афродита, и её глаза стали мокрыми от слёз.

В голубых глазах Афродиты отражалось и солнце, и море, и небо, и буря, и штиль – в них было всё, вся Вселенная.

– Хммм! Правда? А зачем?

– Я так страдала эти пять лет. Мне так многое хотелось у тебя спросить. Иногда я проклинала тебя и нашу встречу. Понимаешь?! Иногда мне казалось, что ты надо мной издевался во время наших бесед, специально толкая меня на новые и новые страдания. А так ведь и было, как ты сказал: было ощущение, что я сама искала страдания, из одной боли поспешно перебираясь в новую, ещё более глубокую. Если бы ты знал, как я кричала ночами, как молила Вселенную и все силы природы мне помочь, избавить меня от страданий! – в этот момент из глаз Афродиты бесконечными ручьями полились тёплые слёзы. – Как я орала не своим голосом, когда невозможно было больше терпеть! С наступлением нового утра я нарочно снова отправлялась на поиски новых страданий. Мазохистка какая-то. С другой стороны, были не только страдания, конечно же. Ещё я очень много любила. Да, я действительно любила искренне, по-настоящему, с полной отдачей себя каждому, кто был со мной. Каждая новая любовь казалась настоящей и не такой, как предыдущая, – сильнее, ярче, шире, чище. Это были прекрасные моменты. В это время я любила не только своего мужчину, но и весь мир, всё живое и неживое. Ради этих моментов я готова была страдать снова и снова. – Афродита на несколько минут замолчала, задумчиво глядя вдаль. – Знаешь что, я только сейчас понимаю, что однозначно прошлась бы по этой спирали, состоящей из витков любви и боли ещё раз, то есть если бы была возможность изменить эти пять лет, я однозначно сделала бы то же самое. Я бы снова взлетала до небес от невыразимой любви, зная заранее, что потом обязательно ударюсь со всей силой о землю. Слишком прекрасна любовь, ради неё можно и пострадать, – слёзы продолжали литься тёплым солнечным потоком. – Знаешь, я много думала о нашей встрече, о том, какая она будет. Иногда я думала, что захочу убить тебя, – Афродита рассмеялась сквозь слёзы. – Иногда мне невероятно хотелось с тобой поговорить, как тогда, задать тебе вопросы и понять, вернее, почувствовать. Сейчас я глубоко понимаю всё то, о чём ты мне рассказывал. Твой блокнот всегда со мной разговаривал твоим голосом. Я вспоминаю себя при нашей первой встрече, когда каждая твоя фраза казалась принесённой с другой планеты. Тогда я лишь слегка приоткрыла дверцы шкафа, впустив в него свет, отчего испытала настоящую эйфорию… За эти годы я выстрадала, перелюбила и прожила каждую твою фразу.

Каждое слово стало частью меня, моей плотью и кровью – я это точно знаю. – Афродита опять замолчала на несколько секунд, спокойно глядя на воду. – Вот теперь я сижу, ты здесь, казалось бы, надо действовать, спрашивать, трясти, обнимать или убивать, а мне не хочется. Мне хочется просто смотреть на море и слушать его.

Девушка закончила свою речь, чувствуя, что слова нарушают наполненность и значимость момента. Всё понятно без слов. Слова не нужны – энергия чувствуется в аромате воздуха и ощущении тепла и одновременно свежести на коже. Последняя фраза Афродиты эхом отразилась о воду и растворилась в бесконечном пространстве. Девушка недвижно сидела, глядя на море, вся мокрая от собственных слёз, которые, омыв её глаза, лицо и тело, явили на свет совершенно иную Афродиту. Слова Хосе громом разорвали тишину.

– Ну наконец-то ты закончила! Уф! Я слышу твой голос, чувствую привкус мяты и верю! Верю! – прокричал Хосе, и его крик также растворился в пространстве, отразившись от моря.

Хосе повеселел, сладко потянулся на белом песочке и начал что-то задорно напевать, хохотать, а потом и приплясывать вокруг Афродиты.

Хосе задорно подпрыгивал, кувыркался и напевал, наматывая круги вокруг Афродиты, которую, казалось, нисколько не смущало странное поведение друга. Она оставалась недвижимой и спокойно смотрела на море. Намотав изрядное количество кругов, Хосе остановился перед девушкой, загородив ей пейзаж.

– Хосе, – подняв глаза, сказала Афродита, – я вот сейчас сижу и понимаю, что я пуста, что я устала и кончилась.

– Когда старое кончается, новое непременно начинается, – крутясь вокруг своей оси, пропел Хосе.

– Что новое? – спокойно и грустно спросила Афродита.

– А всё, что ты хочешь и чему позволишь быть! Ты же богиня! Хе-хе!

– Мне кажется, что я ничего не хочу… или просто умереть до конца, чтобы больше не возвращаться в жизнь – я боюсь её.

– Хе-хе, правду говоришь, боишься! А что же там страшного-то? – кувыркаясь, спросил Хосе.

– Боль. Всё, что я делала эти годы, заканчивалось болью. У меня нет ничего, у меня нет жизни, всё разрушено. Мне не к чему возвращаться.

– Так зачем же возвращаться? У пути есть два направления: вперёд и назад. Если сзади ты уже всё разбомбила, то что же там делать? Не знаю, я бы лично точно туда не ходил, там плохо пахнет… – весело сказал Хосе.

– А куда же мне идти?

– Ну вот, сразу разбежалась! Сразу вот идти, бежать, делать! Погодь, пусть сзади пожар остынет, а там, гляди, дым рассеется, да и дорожка впереди станет различима.

– Мне так плохо, Хосе! Ты прав, я ничего не вижу впереди. Не вижу своего пути, и это пугает. Раньше мне казалось, что я всегда точно знала, чего хочу, и как этого добиться. Это придавало мне уверенность. Сейчас же я чувствую пустоту в голове. Я не знаю, чего хочу и что делать. Нет ни желаний, ни цели – это страшно.

– Да уж, печально, печально! Хорошие у тебя были цели! Счастлива была ты, наверное! – брызгая морской водой в Афродиту, прокричал Хосе.

– Глупости. Мне всё это лишь казалось. На самом же деле ничего я о себе не знала. Как же тогда я могла знать, чего хочу? Всё себе надумала.

– Хе-хе! Думки, думки-заманумки! Знать не дано – лишь чувствовать.

– Что чувствовать? Мне кажется, я уже ничего не чувствую.

– НИЧЕГО НЕ ЧУВСТВУЕШЬ? – удивлённо и даже злобно прокричал Хосе. – Как так? – Хосе нахмурился.

– Мне кажется, что моя интуиция умерла прямо во время моего рождения.

– НИЧЕГО НЕ ЧУВСТВУЕШЬ? – снова прокричал Хосе. – Ну-ка, проверим!

Молодой человек снял шорты и, зачерпнув ими приличное количество воды, вылил содержимое на голову Афродите. Девушка сморщилась и начала протирать глаза от солёной воды.

– Ха-ха-ха! Рассмешила! Ничего не чувствуешь! Это тупой мозг ничего не чувствует – ему не положено, а что сейчас скажет на этот счёт твоё тело?

– Вода мокрая и солёная. Глаза щиплет. Я привыкла к этим ощущением за эти годы – точь-в-точь, как мои слёзы, – морщась и протирая лицо, сказала Афродита.

– Во-во! «Не чувствую!» Привыкла она! Конечно, привыкла и автоматически всегда вытираешь лицо, ну или ещё что-нибудь делаешь, – ты же делатель! Хе-хе! А ты пробовала не действовать на автомате? Как насчёт не протирать глаза, например, сейчас?

– Ну, если бы я об этом подумала до момента, как решила… то есть, как стала… тогда бы точно… ну, если бы знала…

– Ой-ой-ой-ой! – Хосе схватился за голову и закрыл глаза.

– Ты прав, похоже, что тело даёт сигналы, а я всегда действую на автомате, – уверенно сказала Афродита.

– Верю! – убрав руки с глаз и глядя пристально на подругу, сказал Хосе.

– А сигналы-то верные? – пристально глядя на Хосе, спросила девушка.

– Ну, тело-то уж получше тебя знает, это наверняка.

– А если они всегда ведут к боли?

– Они-то ведут, а ты ведёшься. Ведёшься на то, что выгодно.

– Телу?

– Ну какому ещё телу? – опять схватившись за голову, прокричал Хосе.

– А кому? – начиная нервничать, спросила Афродита.

– Не думал, что ты – это тело! А может, и правда? Хе-хе! Тельце-то симпатичное!

– Ты опять надо мной издеваешься! Конечно же, я не тело – я бессмертная душа, так ведь ты говорил? А как же тогда сигналы тела? – прокричала Афродита.

– Ух ты, сколько экспрессии! Такой ресурс не использован! Есть в тебе море силёнок, не волнуйся, помрёшь нескоро! – весело сказал Хосе. – Покажи мне, где она, эта энергия в твоём теле, – спокойно и даже нежно добавил Хосе.

Афродита чувствовала нарастающее раздражение, она всегда это ощущала, когда что-то не понимала или когда на кого-то сердилась. Девушка точно знала, что оно находится в области живота, чуть выше пупка – именно там собиралась негативная энергия, боль, обида, непонимание, сопротивление и прочие пакости. Афродита дотронулась до источника рукой и посмотрела в глаза Хосе.

– Вот здесь, я точно чувствую это место, – сказала она.

– Так что же это – бессмертная душа или тело? – тихо спросил Хосе.

– Похоже, что это одно и то же.

– Так что же тогда сигнализирует-то? – спросил молодой человек.

– И то, и другое, – тихо ответила Афродита.

– А могут ли тогда сигналы быть ложными? – с искреннем любопытством спросил Хосе.

– Не думаю, – уверенно ответила девушка.

Берридас на некоторое время погрузился в тишину, накрыв своим бархатным теплом всё живое. Афродита поймала себя на мысли, что она всегда замечала реакцию тела на её переживания, особенно негативные, которая выражалась в покручиваниях, сжатиях и сдавливаниях в области живота. И, наоборот, в минуты счастья и любви тело было лёгким и невесомым, сердце будто раскрывалось и пело, от него исходило тепло. Наверняка были и более тонкие реакции, просто девушка их не замечала. «Странно, что мне раньше не приходило в голову, что тело – это помощник или проводник сигналов души, и что вообще тело и душа – это одно и то же, просто душу нам не дано осязать и чувствовать, а вот тело вполне осязаемо и читаемо», – размышляла Афродита. Девушка решила погрузиться в свои глубинные ощущения и послушать тело. Читалось всё то же волнение в области живота, и ком подходил к горлу. Было ощущение некой блокировки в этих местах, какое-то сопротивление. Погружаясь глубже в себя, девушка буквально увидела два сгустка коричневой плотной массы. Одна, что в области живота, блокировала течение потока по телу, накручивая его на себя, отчего масса становилась больнее и больше. Другая, что в области горла, блокировала выход потока из тела, мешая взаимообмену с внешним миром. Наблюдая и погружаясь, Афродита почувствовала, что теряет силы, что эти два сгустка коричневой массы отнимают у неё энергию. Вдруг из её уст буквально вырвалось:

– Кто же я, Хосе? Что же происходит с моей жизнью? И что мне делать дальше?

– Расслабься, детка. Сквозь камень вода не пройдёт. Просто жить – разве этого мало? «Что делать дальше?» Не даёт тебе покоя твоя хотелка. Я плохо пою, но обожаю петь одну песенку, которую написал мой приятель Омар Хайям, умный был малый, но немного зацикленный, как и ты… Ну да ладно, всё равно молодец! – сказал Хосе и запел, раскачиваясь в разные стороны:

– В том-то всё и дело! Я просто хочу познать себя настоящую, свою долю. Полжизни потратила на то, чтобы себя изменить, потому что мне с детства внушили, что я не такая. А теперь, видимо, надо полжизни потратить на то, чтобы себя вновь найти. Надо было сначала сделать сто тысяч миллионов шагов назад, а потом мучительно, ползком, спотыкаясь и захлёбываясь в собственных слезах, начать движение вперёд, слой за слоем откапывать себя, терпя боль и страдания – как же это жестоко! При этом каждый шаг был направлен на поиск любви. Долго ли мне ещё искать и страдать?! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – прокричала диким голосом Афродита.

– Столько, сколько считаешь нужным, – тихо сказал Хосе.

– Что? Не хочешь ли ты сказать, что я сама захотела страдать, лишившись любви и себя самой? А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – кричала Афродита, и её крик разносился во всех уголках необъятной Вселенной, спокойной и гармоничной.

– Человек создан для любви и с любовью! Создан богатым с рождения. Кому же надо отнимать у тебя любовь и тем более тебя саму! – тихо ответил Хосе.

– А вдруг меня сглазили, наложили порчу? – закрыв лицо руками, спросила Афродита.

– Хм, интересная ты такая! – прищурившись, сказал Хосе. – Разве может КТО-ТО сглазить? А уж тем более испортить? Это же тебе не каша какая-нибудь, которая стоит на плите, и каждый при желании может её пересолить, переперчить и испортить. Например, так может сделать соперница, чтобы увести объект обожания! Ха-ха-ха! – Хосе от души рассмеялся. – Ну скажи мне, как можно испортить то, к чему нет ну никакого доступа у посторонних? Хе-хе! – задорно спросил молодой человек и подмигнул подруге.

– Не ехидствуй, Хосе! – слегка раздраженным тоном сказала Афродита. – Не будешь же ты отрицать наличие недоброжелателей, экстрасенсов, колдунов и прочее.

– Ещё бы! Обожаю этих забавных ребят! Я и сам приколдовываю частенько!

– Ты же сам себе противоречишь! – разозлилась Афродита.

– Они лишь инструменты. Не каждый может на такое решиться самостоятельно. Лишь самые упрямые и сильные. Не станешь же ты отрицать то, что испортить можно что-то, только имея доступ, понимая состав и зная, чем портить. Интересно, кто же тогда этот всемогущий КТО-ТО? – уже серьёзным и проникновенным тоном, глядя в глаза Афродите, добавил Хосе.

В этот миг великое откровение приоткрыло завесы тайны над Берридасом, чтобы открыться полностью ищущей душе, готовой к встрече с собой. Афродита почувствовала своё сердце, которое начало биться быстрее, будто предчувствуя что-то. Девушка вглядывалась в глаза Хосе, пытаясь найти там ответ, но ответ не приходил. Афродита знала, что её друг всё знает, но ни за что ей не скажет. В то же время, она начинала что-то чувствовать, будто разгадка уже витала в воздухе подобно аромату пряного блюда, которое ещё стоит на плите под крышкой. При этом все вокруг знают о том, что блюдо готово и, конечно, догадываются о его составе, но лишь открыв крышку и попробовав, можно им насладиться полностью, распробовать состав и принять его в свою кровь и плоть.

Море тихое и спокойное молча подхватило тайну и впитало её в свои синие воды. Уже скоро эта вода испарится с поверхности и прольётся тропическим тёплым дождём, совершая круговорот в природе. «Кра-кра-кра!» – кричала чёрная птица, но зов её был уже другим, в нём не было тревоги и беспокойства, он был ровным и гармонично вписывался в окружающую тишину. Казалось, что эта птица вовсе и не кричала, а пела. Да, она именно пела, просто другим голосом, не тем, что принято называть песней, а своим. Почему люди называют песней только то, что мелодично и привычно уму. Разве можно слушать умом?

На Берридасе снова воцарилась тишина. Казалось, она была волшебная. Она будто безмолвно разговаривала и наполняла смыслом каждое мгновение.

Огромное рыжее солнце опускалось, готовясь спрятаться за линию горизонта и накрывая землю одеялом ночи. Вдруг Хосе вскочил, будто ошпаренный, и с криком «За мной!» развернулся спиной к Афродите и быстро куда-то пошёл, пробираясь сквозь кустарники, выжженные жарким испанским солнцем. Девушка сначала продолжала сидеть на песке недвижимая, не в силах повиноваться зову этого грубоватого испанца. Через некоторое время, осознав, что Хосе уже был очень далеко, услышав его шаги в стихающем хрусте сухих веток под ногами, девушка кинулась его догонять. Афродита думала, что он приведёт её опять на тот пляж, как в первый раз, и даст заветных кристаллов, которые откроют ей завесу тайного знания. От этой мысли в её потухающих глазах снова вспыхнул далёкий огонёк. В этот миг в её голове промелькнула мысль о том, что после этого последнего кристального счастья она была бы даже готова умереть. «Да, я готова к смерти. Я хочу познать истину и умереть, чтобы начать новую жизнь с чистого листа, когда тело не помнит боли пережитого. Нет больше сил продолжать эту жизнь. Слишком сильно ноют и кровоточат раны. Приму кристаллы и в экстазе прыгну со скалы, чтобы испытать счастливый полёт той каркающей птицы, а потом разобьюсь вдребезги о водную стихию», – думала Афродита, и шаги её становились решительней. Вот она уже поравнялась с Хосе и начала его обгонять. В этот момент испанец схватил её за шиворот и оттащил назад, за свою спину.

Стемнело. Не имея возможности отобразить на бумаге, Афродита писала в своём воображении свою последнюю сказку про чёрную ворону, которая всю жизнь страдала и решила умереть, приняв волшебный эликсир счастья из рук мудрого волшебника, чтобы потом родиться счастливым белым лебедем. Девушка не понимала, откуда взялся образ именно этой птицы, но он явился естественно, ниоткуда. Афродита представляла себя этой вороной, которая расправила крылья над обрывом и, на мгновение замерев в воздухе, стала стремительно падать вниз. Девушка глазами вороны видела перед собой, как бездонная синяя гладь с огромной скоростью летела на неё. Ворона ждала встречи с океаном, как исполнения мечты своей жизни, как долгожданного неиспытанного счастья, как обретения бесконечной и глубокой любви бескрайней Вселенной… Вот она вода, уже близко… Сейчас будет очищение последней болью от столкновения с другим миром, а потом вечная любовь, вечное блаженство… Кра-а-а!.. Тут Афродита с закрытыми глазами и блаженной улыбкой на лице больно ударилась о что-то лбом и, тут же потеряв равновесие от боли, всем своим весом упала на что-то жесткое.

Открыв глаза, она обнаружила себя в каком-то помещении. Лоб болел и воздух плыл перед глазами от столкновения с полом. «Хорошо я шандарахнулась. Наверное, будет шишка», – подумала Афродита. Девушка встала с пола и огляделась по сторонам. Помещение, в котором она находилось, было довольно большое и весьма странно отдекорированное. Стены от пола до потолка были покрыты фотографиями и портретами людей всех возрастов. Миллионы глаз смотрели на Афродиту со стен этого странного помещения. От этого множественного взгляда девушке стало не по себе, знакомое чувство волнения начало отзываться в теле. Ей даже казалось, что это не волнение, а страх, который сковывал её тело, не позволяя сделать ни единого шага. В этот момент Афродита осознала, что исчез Хосе, и громко выкрикнула его имя. «Хосе!» – раздалось в помещении. Однако испанец не откликался. Страх остаться здесь в одиночестве подтолкнул девушку сдвинуться с места и скорее пойти искать друга. «Хосе, ты где?» – кричала Афродита. Вокруг тишина. Девушка стремительно пробежала помещение насквозь и, обнаружив тяжёлую чугунную дверь в конце, всем телом на неё навалилась. Та со скрипом открылась, и Афродита попала в следующую комнату, не менее странную, чем предыдущая. Комната по своей форме и убранству напоминала храм. На стенах располагались иконы, в углах были расставлены скульптуры святых и мучеников, а в конце зала находился настоящий алтарь. Оказавшись посреди зала, девушка посмотрела вверх и поняла, что стоит прямо под куполом, на котором изображено голубое небо с облаками и солнцем. У алтаря взор Афродиты привлекла необычная икона, лежавшая на небольшом постаменте под стеклом. Приблизившись, девушка вздрогнула. Под стеклом в золотой оправе лежала не икона, а некий рисунок с уже поблёкшей от времени и погодных условий краской. Афродита смотрела на него, а сердце билось всё чаще и чаще, будто предчувствуя, что что-то важное сейчас должно произойти. На рисунке был изображен пейзаж Берридаса: море, скалы, небо. Центральное место среди пейзажа занимали две чёрные вороны, одна падала, а вторая поднималась ввысь, протягивая другой крыло.

– Здравствуй, – вдруг прогремело в зале.

Афродита вздрогнула от неожиданности. Через мгновение, придя немножко в себя, она оглянулась и увидела пожилого человека лет семидесяти-семидесяти пяти, одетого в монашескую одежду.

– Прости, доченька, я тебя напугал, меня зовут Серджио. Я вижу, ты здесь в первый раз. Могу рассказать об этом месте, если хочешь. Я являюсь настоятелем этого монастыря, а ещё немного пишу иконы и занимаюсь резьбой по дереву. Смотри, доченька, – Серджио указал на икону на стене, – вот этот образ Богородицы в цветах написал я и вот этот стол – тоже моих рук дело, – доброжелательно сказал старый монах.

Внезапное появление Серджио вытащило Афродиту из её размышлений лишь на мгновение, затем, почувствовав себя в безопасности, она снова погрузилась в них. Ей не хотелось разговаривать, однако, она чувствовала, что это место волшебное и может ей о многом рассказать. Возможно, устами Серджио.

– Здравствуйте, я Афродита, – ответила девушка, – признаюсь, вы меня действительно напугали. Однако…

Серджио не дал закончить фразу, он изменился в лице, подошёл близко к девушке и, взяв её за руки, дрожащим голосом сказал:

– Невероятно!.. Удивительно! – шептал Серджио.

Афродита с недоумением посмотрела на монаха, интуитивно сделав шаг назад.

– Какая радость! – продолжал шёпотом восклицать он.

– Да в чём же дело? – недоверчиво спросила Афродита, помышляя о том, что старик выжил из ума.

– Доченька, этот храм построен во имя тебя…

– Я не понимаю. Как это? – удивлённо спросила Афродита.

– Да! – просияв, воскликнул Серджио и добавил: – Богиня любви и красоты!

– Милый Серджио, боюсь, что я Вас всё равно не понимаю! – уже ласковым тоном сказала девушка.

– А ты не ощущаешь здесь ничего особенного, доченька? Скажи мне, что ты чувствуешь? – сияя от радости, спросил Серджио, глядя в глаза девушке.

– Не могу описать словами, какое-то волнение, предчувствие… Не могу описать, но что-то определённо меня связывает с этим местом, Вы правы… Так это храм святой Афродиты?

– Ха-ха-ха, – рассмеялся Серджио. – Не совсем, милая! Монастырь построен во имя любви, чтобы сюда приходили все, кто её ищет. Предыдущий зал, например, комната забвения и отпущения. Люди приходят туда с фотографией того, кого хотят забыть, становятся посередине комнаты и со словами «отпускаю тебя и желаю счастья себе и тебе» прикрепляют фотографию к стене, оставляя её в комнате, а вместе с ней и привязанность к человеку. Затем надо перейти в этот храм, помолиться за него и за себя и представить, что рана на теле заживает. Говорят, что люди испытывают блаженство после этого, и мысли об обидчике уже не беспокоят.

– А можно приходить сюда несколько раз? Ну, с разными фотографиями? – с интересом спросила Афродита.

Старик сначала рассмеялся, а потом сочувствующе посмотрел на девушку и пошёл вперёд, показав ей знаком следовать за ним.

– Много ран на сердечке скопилось, да, милая? – бережно взяв за руку Афродиту, спросил ласково Серджио.

– Мне кажется, что я вся – это одна сплошная рана… – грустно ответила девушка, и её сердце сжалось, выжав из тела одну тёплую слезинку.

Серджио остановился и заботливо обнял Афродиту, крепко-крепко прижав к своему телу. От него исходила любовь и забота. Та искренняя любовь и доброта, которой так не хватало девушке всю жизнь. Слёзы покатились тёплою рекою из глаз старика и девушки.

– Ты очень тёплая, настоящая! – ласково прошептал старый монах. – Кто устал искать и хочет найти по-настоящему, обязательно находит. Если размещён уверенный запрос во Вселенной, то он обязательно будет исполнен, если запрашивает сама душа! – добавил Серджио, отойдя на несколько шагов от Афродиты и посмотрев на небо.

Девушка с неясностью и любовью смотрела на этого доброго старика. Что-то внутри начало трепетать и раскрываться новыми ароматами. Благодарность и непонятная радость переполняли Афродиту. Как она отвыкла от доброты и любви человеческой! Как же она была признательна Серджио за эту неясность, которая наполняла сердце мягкой радостью. Старый монах, ласково поцеловав девушку в обе щеки, продолжил свой путь. Афродита следовала за ним. Пройдя по узким коридорам, освещённым причудливыми лампами, Серджио открыл дверь и галантно пропустил даму вперёд себя. Оглядевшись, девушка поняла, что находится во внутреннем дворике, окруженном небольшими цветными домиками. Вокруг было много цветов и различных растений, которые излучали удивительный аромат. Около одного из кустарников Афродита заметила молодую девушку, которая бережно подрезала ветки, придавая растению шарообразную форму. Вдалеке в арке виднелось синее море.

– А кто живёт в этих домах? Монахи? – спросила Афродита.

– Не совсем! Это же не обычный монастырь. Это дома для прихожан. Ты права, весь комплекс создан по подобию монастыря. Здесь можно жить, ухаживать за цветами или просто ничего не делать – тоже дело хорошее. Из домиков открывается удивительный вид на море и скалы. Здесь собрана огромная библиотека историй о любви, которые помогают страдающим. Люди приезжают сюда, чтобы побыть в тишине, познать себя и любовь. Это настоящее место силы любви.

– Удивительно, – сказала Афродита, – это именно то, что я ищу. Я пришла с другом, вернее, с приятелем… – Афродита смутилась, – он гей… но он куда-то исчез.

– Какой дальновидный малый! – засмеялся Серджио. – Он правильно сделал, что исчез. Себя и любовь – это, в принципе, одно и то же, – можно познать только наедине с собой, у себя внутри, а не в глазах у приятеля.

– Милый Серджио, как же мне везёт на учителей и мудрецов, которые говорят загадками, ходят вокруг да около, заманивают многообещающими фразами, а потом вот исчезают, – рассмеялась Афродита.

– Ты права, доченька, тебе действительно везёт, и ты очень счастливая и богатая по жизни. Твоя мудрая душа вела тебя так, как хорошо и правильно ей для развития и решения поставленных задач. Всё только во имя любви, её обретения и понимания. Никто тебе не даст ответ кроме тебя самой. Это же глупо искать себя во внешнем мире, согласна?

– Согласна… Серджио, а кем был основан этот монастырь и почему? – спросила Афродита, оглядевшись.

– Бог благословил меня, дал сил и денег основать этот монастырь, – подняв руки к небу, сказал Серджио.

– Вы, наверное, тоже много любили или много страдали?

– Я познал благость и истинную любовь только после того, как познакомился со своим многострадальным покойным племянником, который при жизни разрушал других и себя любовью! Смелейшая душа была у этого мальчика! Много надо иметь сил и мужества, чтобы стать палачом, причём палачом любви – посланником Вселенной.

– Как это палачом любви? Разве такое бывает? – спросила Афродита с недоумением.

– Всё, что происходит во Вселенной, происходит с любовью и по её великому замыслу в единстве с великим замыслом и миссией каждой конкретной души.

– Так что же получается? Верно говорят, что есть судьба, и мы ничего не в силах изменить?

– Ну что ты, милая! Душа каждый раз выбирает свой путь на развилке. Выбор совершается в зависимости от желания и готовности души идти дальше на новый виток, а также способности человека её слушать и чувствовать, поэтому мы всегда имеем ровно то, чего хотим и к чему готовы. А значит, мы всегда полны любви и богаты! – подмигнув, закончил фразу Серджио.

– Да, это так, здесь я чувствую, что это так! Волшебное место! – сказала девушка.

– Да, волшебное, особенно для тебя! Место было выбрано именно на Берридасе, потому что самые трагичные и судьбоносные события в жизни моего племянника произошли именно здесь. Об этом месте мало кто знает, и все, кто сюда попадают, приходят неслучайно, пусть им и кажется иное.

Афродита вслушивалась в каждое слово Серджио, его история находила живой и яркий отклик во всём теле. Казалось, что поднималась температура, немного тошнило и сердце билось ещё чаще. Девушка чувствовала мелкую дрожь в теле. Она точно знала, что оказалась здесь неслучайно, что это место действительно возникло специально для неё.

– Я чувствую, что должна больше узнать о вашем племяннике, – дрожащим голосом сказала Афродита.

– Конечно, это просто, здесь сохранились его дневники и рассказы. Он был писателем и записывал все свои романы – душещипательное чтиво! – подняв глаза к небу, сказал старый монах.

Афродита провела ровно три дня и три ночи, читая рассказы Алехандро. За это время её одежда вся стала мокрой и солёной от слёз. Девушка столько плакала за пять последних лет, сколько люди не могут плакать. Казалось, нет в человеке столько воды, однако, её запасы были неисчерпаемы. Слёзы вылили наружу всю боль, обиду и чувство вины, которые наполняли до краёв Афродиту. Слёз был ровно столько, сколько было достаточно, чтобы прочитать и оплакать все исповеди Алехандро и простить.

Когда Афродита прочитала все книги и дневники до последней страницы, она была абсолютно без сил и уснула. Девушка спала ровно три дня и три ночи.

– Привет, я дельфин, а ты кто?

– Я – Афродита, богиня любви и красоты.

– А, точно, это ты, прости, не узнал сразу! Ну наконец-то, мы тебя уже заждались в нашем лесу. Пойдём я тебя кое с кем познакомлю.

Какой забавный дельфин, и как он ловко проплывает между веток деревьев, ещё и успевая радостно кувыркаться на ветках, подобно обезьяне.

– Погоди, я не умею так быстро бегать! Я не успеваю!

– Ты что, соврала мне?

– В чём?

– К твоему сведению, богини умеют летать на любой скорости или вообще без скорости и расстояния… Короче, они всё умеют.

– Ну-ка, попробую.

– Давай-давай! Просто лети-и-и-и-и-и-и!

Кажется, я оторвалась от земли! Ух ты! Я лечу! Я умею летать! Я богиня! Ой, больно! Надо научиться лавировать между ветками, всё-таки не каждый день приходится летать! Какое у меня лёгкое и прекрасное тело! Как легко и невесомо ощущать себя в полёте. Как же я счастлива. Кажется, что я есть само счастье, что каждая моя клетка поёт!

– Вон за тем деревом направо, и снижаемся у реки.

– Хорошо.

Так, вот за этим деревом направо и к реке. А где река? А, вон там, кажется. Ух ты сколько тут плавает и загорает белок! Ха-ха-ха! Какие они мокрые и смешные!

– Здравствуйте, белки!

– Привет, богиня, ну наконец-то ты решила с нами познакомиться! Мы очень рады.

– Да, я тоже ра…

Ой, а где же белки? Кажется, они превратились в прекрасных юных девушек. Но кто они?

– Спасибо тебе.

– Благодарю тебя.

– Ты меня спас.

– Если бы не ты…

– Ты – самый смелый…

– Спасибо! Спасибо! Спасибо!..

Какие они прекрасные, и сколько исходит от них любви. Я чувствую эту любовь в себе. Я чувствую тепло и нежность во всём теле. Я чувствую их благодарность, и сама благодарна им очень глубоко. Какая лёгкость и проточность в теле, я больше не чувствую зажимов и сгустков в животе и горле. Одна благодарность, прощение и любовь.

Ой, девушки медленно превращаются в мужчин. О Боже, это все мои возлюбленные. Они мне улыбаются, от них тоже исходит любовь. Я чувствую тепло и радость.

– Ты совершенна, богиня, я люблю тебя, прости, но…

– …но ты просила лишь страданий…

– …я хотел обнять, но ты так просила боли…

– …я не мог по-другому, ты просила больше ран…

– …сердце билось часто при виде тебя, я не мог быть с тобой, ведь ты просила унижений, я не мог унижать тебя… Прости, я не смог быть с тобой…

– …я не выдержал, проще уйти и забыться в сексе с другой…

– …я в тебя по-настоящему влюбился, но ты просила страданий, я не мог тебе доставить боль – пришлось забрать деньги, ведь это самое ничтожное в жизни…

– …прости, я люблю тебя…

Какие они искренние. Я чувствую, что они меня любят. Я тоже люблю и понимаю.

– Благодарю вас, любимые, за то, что вы сделали для меня. Отпускаю вас, будьте счастливы и любимы.

– Афродита, прости меня, я так люблю тебя, но тогда я не мог…

Ой! Это же Пабло! Как он изменился! Он такой уверенный в себе и так солидно выглядит! Он стал ещё более сексуальным.

– Милый Пабло, не вини себя, я всё знаю, ты всё правильно сделал… Я тебе больше всех благодарна, ибо ты раскрыл моё сердце и помог вновь стать собой. Спасибо, теперь я так счастлива!

– Ты так изменилась! Ты ещё прекрасней, чем раньше. Знаешь, я всегда думал о тебе и корил себя за то, что разрушил тогда наше счастье. Тогда я чувствовал кучу преград, и ты просила… Сейчас всё по-другому, меня неудержимо тянет к тебе, я не могу без тебя. Я очень тебя люблю. Ты помогла мне переоценить мою жизнь, я сменил работу и купил маленький, но очень милый дом на берегу моря. Приезжай ко мне, пожалуйста, уверен, мы будем счастливы вместе. Я сделаю всё для этого.

– Пабло, я тебя тоже люблю. Только сейчас я люблю не только тебя, а весь мир. Раньше я искала любовь в мужчине, теперь же чувствую эту любовь в себе и повсюду. Она никуда не может исчезнуть и ни от чего не зависит – эта любовь есть я сама и всё вокруг.

– Я буду тебя ждать…

Растворились… Я чувствую, вижу, как раны на моём сердце затягиваются, и возвращается энергия, которую они всё это время засасывали в себя, питаясь ею. Чувствую лёгкость. Сколько же сил выкачивали из меня эти раны. Боже, какая лёгкость бытия. Теперь я точно могу летать и ловко кувыркаться между ветками вместе с дельфинами. Полечу-ка я в лес, порезвлюсь среди веток. У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-ух! Невероятно легко и весело!

– Доченька!

– Мама! Папа!

– Как же мы рады, что ты вернулась в свой лес! Какая же ты всё-таки умница! Нелегко тебе было с нами. Мы любим тебя больше жизни, сердце кровью обливалось, но не могли по-другому! Ты так просила…

– Я всё теперь понимаю… не просите прощения. Я очень вас люблю, родные! Спасибо!

– И мы тебя! Теперь ты настоящая богиня!

Они улыбаются! Они в первый раз улыбаются мне. Какие же они красивые, когда радуются! Какое это счастье, когда родители улыбаются и любят тебя, а ты способен это чувствовать и тоже любить.

– До скорой встречи, дорогие! Сейчас мне нужно полетать и освоиться в новом мире.

Растворились.

Ух ты! Тело стало ещё легче, а полёт совершенно естественным. Неописуемая радость! Как же прекрасна эта жизнь! Я лечу и чувствую, как расширяется моё сердце и благоухает удивительными ароматами, как льётся песня прямо из сердца. Чувствую и вижу единство всего вокруг и единство себя со всем миром в едином полотне, сотканном из золотых воздушных нитей любви.

На третий день Афродита открыла глаза вместе с восходом солнца. Она обнаружила себя лежащей на полу на куче книг и исписанной бумаги, на её лице сияла улыбка. Девушка была абсолютно счастлива просто потому, что она есть. Любовь безгранично расширялась в ней, распространяя свет и аромат повсюду, смешиваясь с любовью бескрайней Вселенной.

– Доброе утро, детка! Что, выспалась? У тебя свежий вид, – сказал Хосе, который давно сидел рядом с ней на полу и улыбался.

Афродита молчала, ей не хотелось говорить. Казалось, что слова испортят глубину момента пробуждения. Она просто улыбалась – её глаза говорили за неё.

– Ой, это, по-моему, мой блокнот, – сказал Хосе, взяв в руки потрепанный предмет.

Молодой человек деловито пролистал до конца все страницы, остановив взгляд на последней, где была одна свежая надпись. Хосе прочитал её мысленно и просиял. Потом он с умиротворённой улыбкой поклонился Афродите, небу, морю, солнцу и чему-то (или кому-то) ещё и прочитал вслух, будто желая, чтобы все они услышали:

Теперь я знаю, кто этот всемогущий КТО-ТО! Лишь он один может решать, что иметь: боль или счастье, любовь или страдание.

Прощаю себя. На мне нет вины, только свет! Больше нет страданий – только счастье. Больше нет «меня нет» – только бесконечное «я есть».

И самое главное: что бы ни происходило – я есть любовь.

Любовь есть в каждом мгновении.