Он всюду разыскивал её по острову, спрашивая у прохожих. Его глаза были бешеные, одежда превратилась в лохмотья, лицо опалено солнцем. Он искал её долго, потеряв счёт времени, при этом спал, где придётся и почти ничего не ел. Алехандро можно было принять за бездомного психически больного попрошайку, несмотря на то, что в порту стояла его прекрасная белоснежная яхта. Он искал её, лишившись рассудка, с бешеными и одержимыми глазами. Если бы кто-то не угодил ему в этот момент, Алехандро бы, не задумываясь, зверски убил бы его. Он бешено носился по пляжам, холмам, городам, полям. Он заходил в каждое кафе и почти в каждый дом у моря. Хотя Алехандро и не мог её никак найти, но он чувствовал её присутствие. Для него остров был наполнен лишь её ароматом, который, к сожалению, был повсюду, не давая никаких более ясных указаний о её нахождении. Алехандро не терял надежды, он был абсолютно уверен, что найдёт Стефанель. При этом он абсолютно не знал, что будет делать, когда это случится. Не знал только то, что скажет ей при встрече. Алехандро походил на маленькую собачонку, которая, движимая своим природным инстинктом, гналась за кошкой, но замирала в бездействии, стоило кошке перестать убегать и остановиться. При этом возможны несколько вариантов развития событий в зависимости от поведения кошки. Да, всё решают кошки. Алехандро метался, бежал, переплывал маленькие речки в погоне за своей кошкой. За чем он гнался на самом деле? На этот вопрос он не мог себе ответить. Вероятно, потому, что ни разу его себе не задавал – страшно. А вдруг ответ будет неожиданным и некомфортным, и Алехандро, узнав его, уже не сможет жить как прежде, в своей привычной и отлаженной жизни, которая уже и так давно потеряла свою предсказуемость. А может, он совершал этот бег с препятствиями именно для того, чтобы вернуть себе утерянную комфортную и отлаженную жизнь? Его голова была пуста, была лишь энергия, которая толкала бежать, лезть, плыть – делать всё, только чтобы найти её. Алехандро послушно плыл, лез и бежал за ней.

Раннее утро, восход солнца, песок, море, тишина, крик чаек. Алехандро идёт босиком по песку, мокрому после ночного дождя. Остатки его одежды промокли, на теле царапины от веток деревьев. Глаза широко открыты и, почти не моргая, смотрят точно перед собой. Уверенным, устремлённым вперёд шагом Алехандро движется, будто влекомый невиданной силой. Бах! Песок приблизился к его лицу и больно ударил, засыпав глаза. Боль в коленях, ссадина, кровь. Алехандро не заметил большой камень, который больно ударил его и повалил на песок. Молодой человек приподнялся, протирая глаза от песка. Первое, что он увидел, была картонка на песке. Алехандро поднял и перевернул её. От увиденного на обратной стороне замерло дыхание и, казалось, остановилось сердце.

Тело Алехандро дрожало, его температура поднималась. Он не мог оторвать взгляд от картины, но и не мог на неё смотреть. Внутри всё сжалось, сердце начало биться часто, как будто чувствуя что-то. Картина вновь пробудила самые потаённые чувства в душе Алехандро, названия которых он не знал, но тело переживало сильнейшие ощущения. Его трясло, скручивало, кидало в жар и перехватывало дыхание. Было ощущение, что в теле протекали какие-то процессы, течение которых Алехандро не мог остановить. Он чувствовал, что она где-то рядом. Картина была пропитана её запахом и её неясностью. Алехандро прижал картину к лицу, и ему показалось, что Стефанель касается его. Как же это прекрасно! Нет ничего лучше на свете! Алехандро сидел долго на песке, прижав к себе картину. Может, час, может, день, а может, неделю. Быть может, он уснул и видел прекрасные детские сны, в которых мама качала его на руках и целовала его румяные щёчки. Искреннее счастье мальчика, ещё не вступившего во взрослый мир, – счастье, в котором его любили просто так, просто потому, что он есть, и ничто не могло отнять у него эту любовь.

Тропинка была увита растениями и пахучими травами. Куда она вела? Пробираясь сквозь лес, заслоняя лицо от колючих веток, Алехандро шёл… Просто шел по зову сердца. Да, в этот раз он был уверен, что его вело именно сердце. Всю свою жизнь им руководило что-то другое или, быть может, кто-то другой, но уж точно не сердце. Он шёл и пытался вспомнить момент, когда из весёлого и ласкового мальчика, так любимого всеми, он превратился в Суфримьентос, живущего лишь на страницах своих рассказов. Он уже давно не был Алехандро, он был героем своих рассказов. Вся его жизнь была лишь в книге, поэтому его и приводило в бешенство то, что он не мог больше писать. Жизнь остановилась. Алехандро умер уже давно, а Суфримьентос погиб с появлением Стефанель. Да, действительно, он был мёртв. Да, действительно, девушки приходили с ним прощаться. Самое странное и страшное было в том, что те девушки его не ненавидели, они прощались с ним с любовью. Алехандро было бы намного легче, если бы они его ненавидели и проклинали самыми последними словами. По крайней мере, это ожидаемо и нормально, и в этом случае он бы ощущал себя живым. Мир Алехандро перестал быть ожидаемым и нормальным, именно это и пугало. Это и давало ощущение гибели. Он не знал, за что зацепиться, чтобы удержаться. Единственной соломинкой могла стать Стефанель. Не было никаких сомнений, что именно её картину он держит в руках. Как мастерски он мог интерпретировать её картины раньше, всегда попадая в точку! Какими они казались близкими и знакомыми! Об этой же работе Алехандро боялся даже задуматься. Ему казалось, что она адресована именно ему, и что её послание – если он его прочитает – навсегда изменит его жизнь. Алехандро же не понимал, что есть его жизнь, он потерял фундамент. Он потерял ту призму, через которую он преломлял мир. Держа картину в руках, молодой человек не решался найти тот угол преломления, через который она ему раскроется. В голове кружили образы: девушки, вороны, встреча в Биаррице, танцы на Берридасе – сколько всего он пережил за последнее время. Ему казалось, что он прожил целую жизнь, какую-то другую жизнь, где ему периодически было необыкновенно хорошо, где он хоть и мельком, хоть и не надолго, но ощущал себя дома, где было тихо, тепло и спокойно. Кружится голова, ощущение, будто воздух разряжен. Вдалеке кричат чайки. Пахнет морем.

Алехандро пересёк остров с одного берега на другой – путь неблизкий, но он этого не заметил. Западный берег не похож на восточный. Здесь нет песка, кругом одни скалы, которые отвесно падают в море, разрезая его на части. На побережье располагался небольшой город, всего несколько домов, торговая площадь и небольшой костел. Когда Алехандро вышел на главную площадь, люди оглядывались на него и сторонились. Он посмотрел на себя и осознал, что его одежда настолько истрепалась, что он, можно сказать, был совсем голый. В этот момент рассудок вернулся к Алехандро, и ему стало неловко, он хотел провалиться под землю от стыда. Он осознал, что абсолютно не знает, где находится, и понятия не имеет, где его яхта.

– Простите, кажется, я заблудился. Вы не подскажете, как называется это место, – смущённо обратился он к прохожей.

Девушка недоверчиво на него посмотрела и, сделав несколько шагов назад, ответила:

– Санто Крузо. А что вы ищете?

– Хороший вопрос, – ответил Алехандро.

Девушка отступила ещё на пару шагов.

– На песчаном берегу в местечке Доменико находится моя яхта. Вы не подскажете, как мне туда попасть?

– Доменико – это противоположный берег, – настороженно ответила девушка, – километров пятьдесят отсюда…

– О Боже, я прошёл пятьдесят километров! Ну и видок у меня сейчас, наверное!

– Да уж… А куда вы шли? Может, я подскажу.

– Понимаете, я ищу одну девушку… Я абсолютно точно знаю, что она на острове… Я это чувствую…

– Теперь понятно, почему у вас такой вид, – улыбнувшись, ответила девушка. – Любовь?

– Любовь? – нахмурившись, вопросительно повторил Алехандро.

– Ну да! Только любовь может заставить человека бросить яхту и пройти пятьдесят километров пешком без сна и еды.

– По-моему, любовь – это когда счастье, – ответил Алехандро. – Вы считаете, что у меня счастливый вид?

– Хм-м-м, вы правы, – оглядев Алехандро, ответила девушка.

Кажется, в этот момент понятийный мир этой девушки тоже дал трещину. Она погрустнела и не хотела больше разговаривать.

– Чтобы вернуться в Доменико, Вам нужен автобус номер десять. Остановка вон там, – она указала на противоположный край дороги.

– Спасибо.

– Зачем вы её ищете? – уже собираясь уходить, спросила девушка.

– Я не знаю зачем… Но точно знаю, что должен её найти.

– Удачи!

Девушка развернулась и медленно стала удаляться.

– Стефанель! – крикнул Алехандро, когда девушка была уже метрах в десяти от него. – Её зовут Стефанель!

Девушка остановилась. Алехандро догнал её и, с отчаянием глядя в глаза, спросил:

– Вы её знаете?

– Она живёт в последнем доме у западного мыса, – немного дрожащим голосом сказала девушка.

– О Боже! – прошептал Алехандро и упал на колени.

Западный мыс был удивительно красив. Он был покрыт апельсиновыми рощами и живописными скалами, возвышающимися над морем. Здесь природа была более дикая и первозданная в отличие от ухоженных пляжей восточного берега. Именно в этом месте арендовала маленький домик Стефанель. Её домик был действительно крайним, поэтому с террасы открывался удивительный вид и на рощу, и на скалы, и на море. В этом месте почти не было людей, зато было огромное количество певчих птиц, которые вили свои гнёзда в роще. Стефанель ежедневно писала картины на plain air, впитывая в себя послания природы и отражая их на холсте. Её основной темой по-прежнему были люди. Только стиль, колорит и манера написания сильно изменились. Мазки были более чёткие, краски более насыщенные, а сюжеты более смелые и честные. Да, именно честные. Стефанель обрела на острове то, что она искала так долго – честность с собой и с окружающими. Здесь она разрешила себе быть только собой, запретив претворяться и лгать, как это приходилось делать в её старом мире. Это придало ощущение необыкновенной лёгкости бытия и любви. В своих картинах она не боялась выражать себя до последней капли краски на кончике кисти. Она часто смешивала, казалось, не сочетаемое, объединяя их единой темой и идеей, превращая в гармонию. На её картинах можно было встретить сказочных персонажей и диковинных животных, изображённых несуществующими в природе красками. Каждая работа аллегорически отражала то или иное переживание человека. Картины привлекали внимание, их можно было разглядывать бесконечно, находя новые мысли и идеи. Стефанель была абсолютно счастлива в своём мире.

Было раннее утро. Стефанель без одежды вышла на террасу, чтобы полюбоваться восходом за чашечкой ароматного кофе с ванильным пирожным. Она любила быть обнажённой, чтобы каждая клеточка тела соединялась с Вселенной, пропитываясь её кислородом. Прекрасное, светлое утро! Великолепный, золотистый восход! Вдалеке прокаркали две вороны, на мгновение нарушив тишину, и снова тишь. Море спокойное, прозрачное, не колышется. Никого до самого горизонта. Стефанель любовалась пустынным морем. Она находила в нём особую мудрость. Однако тишина показалась в этот раз какой-то нарочитой, будто перед грозой. Странно, на небе ни облачка. «Может, ветер принесёт разом тучные грозовые облака и грянет гром. Уж слишком всё вокруг тихо. Не слышно даже птиц», – размышляла Стефанель, глядя вдаль.

Вдруг средь этой тишины из-за скалы появилась белая яхта. Это был Алехандро. Он был красив и элегантен, а яхта была покрыта красными розами. Стефанель сразу его узнала. Не думая о том, что на ней нет одежды, она побежала через рощу навстречу ему. Лицо её сияло радостью.

Алехандро привязал яхту и шагнул на берег навстречу Стефанель. Тепло, спокойно, правильно. Стефанель с разбегу бросилась к нему в объятия, и он её обнял. Она была такая же теплая, такая же ароматная, такая же живая. Прижимая к себе Стефанель, Алехандро отчётливо почувствовал, что от неё пахло жизнью. Именно этот запах давно утерял Алехандро. Ощущение дома снова вернулось в его сердце, которое теперь улыбалось.

– Какое прекрасное утро! Поехали, покатаемся по морю, – ласково глядя в глаза, сказал Алехандро.

– Поехали, – нежно прошептала Стефанель, погружая его в свои спокойные морские глаза.

Алехандро накинул на плечи Стефанель белую рубашку, и они поплыли вокруг острова. Сначала были только скалы, потом они сменились песчаными пляжами. Вот мимо проплывает Берридас. Он, как всегда, был полон людей различных альтернативных движений. С пляжа доносились звуки барабанов. Сколько приятных воспоминаний связано с этим местом. Берридас стал маленькой, но очень насыщенной жизнью для молодых людей. Дальше – большое количество туристических пляжей. Алехандро крепко прижимал к себе Стефанель. В эти минуты он чётко знал, что он действительно Алехандро, в котором ещё теплится огонёк жизни. Когда он проплывал мимо пляжа, где он споткнулся о камень и упал, в его памяти всплыла картина. Алехандро спустился в каюту и принёс картину.

– Как ты считаешь, что изображено на этой картине? – спросил он, показывая её Стефанель.

Стефанель вздрогнула.

– Где ты её нашёл?

– Она свалилась на меня на этом пляже, – Алехандро кивнул в сторону берега. – Это дело твоих волшебных рук, верно? – поцеловав руки Стефанель, спросил Алехандро.

– Да… Я думала, что её потеряла. Я писала вечером на пляже, почти в темноте, почти не различая цвета и движений кисти. Было ощущение, что кто-то водит моей рукой по холсту. Я периодически закрывала глаза и продолжала писать по велению сердца. Это было незабываемое переживание. Несмотря на то, что я почти не видела того, что пишу, я чувствовала сюжет. Он развивался с каждым взмахом кисти. Хотя я не видела красок, я была уверена в том, что выбираю однозначно нужные цвета. Думаю, именно такое состояние называют посланием свыше или высшим вдохновением, когда ты являешься лишь проводником некой информации, которую Вселенная хочет передать людям. Со мной это случилось впервые. Это настоящее ощущение счастья, блаженства. Я не замечала времени, температуры воздуха, – не было ничего вокруг, только энергия, которая движет рукой. Когда я закончила, то чётко почувствовала этот момент, было ощущение мягкой наполненности, радости и тепла внутри. Луна к тому времени уже взошла, и я смогла разглядеть рисунок при её магическом тусклом свете. Передо мной открылся странный ремейк фрески Микеланджело «Рождение Адама». Откуда бы это могло прийти мне в голову? В общем-то, было ощущение, что сюжет лёг сразу на холст, миновав мой мозг. Не успела я разглядеть деталей, как вдруг подул сильный ветер, и картина вылетела из рук. Мне не удалось её найти, хотя я потратила на поиски всю ночь и утро следующего дня. Я долго размышляла над её содержанием, но оно мне не открывалось, – Стефанель замолчала на несколько минут. – В ней определённо заложен тайный смысл, который мне не было дано понять в тот момент, – продолжила она.

Стефанель откинула голову назад, положив её на плечи Алехандро, и вытянула руки в стороны и чуть вверх:

– Кра-а-а-а-а-а-а-а! Я лечу! – прокричала Стефанель.

– Так что же там изображено? Сейчас ты понимаешь её смысл? – настойчиво спросил Алехандро.

– Да, теперь при дневном свете всё стало абсолютно ясно. Подобно Адаму, получившему жизнь от Бога, на данной картине человек протягивает руку, чтобы получить свет от этой нарядной вороны, и в нём зарождается жизнь, – смеясь, сказала Стефанель. – По-моему, всё очень наглядно!

Она звонко засмеялась. От этих слов почему-то по телу Алехандро пошла холодная волна, закружилась голова, и в животе начал разгораться огонь.

– Ты считаешь, что я мёртв? – ледяным тоном спросил он.

– Ты считаешь, что послание картины адресовано тебе? – неясно сказала Стефанель.

При этих словах Алехандро резко развернул Стефанель лицом к себе.

– У-у-у, да ты взволнован! Значит, тебе виднее, что на ней изображено! – серьёзно, но спокойно сказала Стефанель.

– Меня бросает в дрожь от этой картины, – оттолкнув Стефанель, ответил Алехандро. – Меня лихорадит, когда я на неё смотрю! Меня лихорадит, когда я думаю о ней и о её смысле! – голос Алехандро переходил на крик. – Как будто моё существо сопротивляется пониманию, как будто это то, чего не должно быть в моей жизни, что ломает мою жизнь и пытается повернуть в другую сторону. Меня лихорадит, когда я думаю о тебе. Ты – это то, что не должно существовать в моей жизни! Ты – это то, что её ломает! – Алехандро кричал. – Ты – это то, что лишило меня покоя и сна! Я не знаю, как мне жить! У меня не получается жить, у меня ощущение, что я не владею собой и своей жизнью. Самое страшное то, что я не знаю, как жить без тебя. Самое страшное в том, что мне хорошо и спокойно только с тобой. Именно это спокойствие, когда ты рядом, и пугает. Ты считаешь, что я мёртв! Ты считаешь, что призвана вселить в меня жизнь, возомнив себя Господом Богом! Так вот знаешь что! Ты не Господь Бог, ты – демон! Да-да, демон! Ты явилась ко мне, маня своими драгоценностями и богатым оперением, чтобы навсегда забрать мою душу! Браво! Поздравляю, миссис Люцифер, у тебя это блестяще получилось! Моя душа у тебя, если ты её ещё не продала взамен на свой талант! Что ж, радуйся, коли так! Продолжай обманывать людей, внушая им то, что ты необыкновенная, мудрая и всё знаешь! Ты права, меня нет, я умер! Моя душа на твоих картинах – вот она эта связь, о которой ты говорила! Ты размазала мою душу по своим холстам и сейчас счастлива и любима публикой! Конечно, картины ведь настоящие, живые, про них говорят «есть душа»! Ха-ха-ха! Всё верно, конечно, есть! Теперь я убеждён, что все гении продают душу дьяволу в обмен за свой талант. Только ты пошла дальше! Ха-ха-ха! Мудрее! Тебе было жаль продавать свою душу, и ты решила продать мою, решив, что мне она не нужна. С чего ты это решила? Ты всё про меня знала, ведь так!? Решила, что я не нужен ни миру, ни себе. Выбрала самую слабую жертву!

Так вот, я скажу тебе, что ты ошибалась! Я любил свою жизнь, и мир любил меня и мои рассказы! Ты у меня отняла всё! Я искал тебя по острову – не знал для чего! Теперь я чётко понимаю это! Ты забрала мою душу, а сейчас я заберу твою!

Алехандро в бешенстве кинулся на Стефанель, сорвал с неё рубашку и принялся ей яростно душить девушку. При этом Алехандро не мог смотреть на неё. Её глаза были по-прежнему глубокими и спокойными, как море за бортом, в них читалась надежда на сострадание и понимание. Она сначала пыталась кричать: «Алехандро, я люблю тебя! Мне трудно дышать!» Но он был глух и слеп, он повернул её спиной к себе, чтобы не видеть её глаз. Стефанель билась в его руках, пытаясь ухватиться за жизнь, но руки Алехандро сильно перетягивали рубашку, обвитую вокруг горла девушки. Вскоре тело Стефанель ослабело и без жизни упало под собственным весом. Лицо Алехандро было красным от ярости и усилий. Он отпустил натяжение и позволил телу упасть к его ногам, потом упал на колени и сам, накрыв собой ещё тёплую Стефанель. Снова воцарилась тишина. Прошло несколько минут. Два тела, мёртвое и живое, недвижимо лежали друг на друге на яхте, покрытой красными цветами. Вокруг только море, вокруг только небо и берег где-то вдалеке. Алехандро решительно встал, в его глазах был холод, взгляд замер. Он поднял обнажённое тело Стефанель и, не глядя на неё, выбросил за борт. После этого, не оглядываясь, он пошёл к штурвалу и придал яхте полный ход вперёд к берегу.

Что же произошло с Алехандро дальше? Детали неизвестны. Его след был утерян. Спустя несколько месяцев после смерти Стефанель его тело было найдено дома на полу. В крови содержалась большая доза кокаина. Когда стали искать наследников его имущества, то единственным претендентом оказался дальний родственник Серджио, который проживал на Сицилии. Серджио был бедным монахом в небольшом монастыре в Агридженто, и о наличии родственника-миллионера в Испании он едва ли знал. Как-то, когда он ещё был «в миру», его мать промолвила между делом о том, что есть, мол, некий Алехандро, которого никто из его итальянских родных ни разу не видел, но который, по слухам, был сказочно богат и эгоистичен. Когда Серджио узнал, что на него ниоткуда вдруг свалились миллионы, то чуть не умер. Причём по какой причине: от счастья или печали – он оказался на пороге Поднебесной, Серджио не понял. Тем не менее, отдышавшись и придя в себя, он вдруг передумал завершать свой путь по направлению к Спасителю, а собрал чемоданчик и отправился в Испанию. По приезде, обойдя владения богатого умершего родственника, Серджио не мог промолвить ни слова, у него подкашивались коленки. Когда он, невероятно утомлённый экскурсией по своему имению, присел за письменный стол и просто так машинально отодвинул нижний ящик, он обнаружил стопку рукописей. Серджио принялся читать. Чем больше он читал, тем напряжённее становилось его лицо, и тем реже было дыхание. Дочитав до конца, Серджио будто окаменел, не в силах пошевелиться. По щеке покатилась слеза. Набожный Серджио сел на колени, закрыл глаза и стал усердно молиться Деве Марии и всем святым, кого знал, о спасении души умершего и о направлении его души по пути истинному. Серджио молился ровно один день и одну ночь. Окончив молитву, его лицо воссияло. Во время молитвы бедный монах, как ему показалось, услышал глас Божий, повелевавший основать монастырь во имя любви, чтобы все ищущие, нашли её в этом месте.

Так тому и быть. Аминь.

…они мелькают передо мной день и ночь. Меня это сводит с ума. Стоит мне закрыть глаза и погрузиться в сон, как они приходят ко мне и начинают обнимать и целовать меня. Они говорят, что всегда будут любить меня, несмотря ни на что. В голове кружатся образы и фразы: «Милый, я так тебя люблю… Ты навсегда в моём сердце… Несмотря на то, что мы не можем быть вместе, я всё равно люблю тебя… Любовь не знает расстояний, условий, времени и преград… Любимый, родной, хороший… Милый… Думаю о тебе… Только ты… Спасибо за любовь…» Кругом лица, сплетения рук, смешение запахов, прикосновений и голосов. Сколько их было в моей жизни, – все приходят ко мне и говорят нежные слова. Пять… десять… двадцать… пятьдесят… Лица смешались, я сбился со счёта! Какие они все красивые и юные! За какие провинности я обрушился им на голову? Какие провинности? Они просто ангелы, сама чистота и добродетель! А кто тогда я? Я улетаю… всё плывёт перед глазами…

…О Боже! Что это за болезнь со мною приключилась! Я схожу с ума! Когда я открываю глаза, то вижу Её. Она стала белой вороной. Почему она изменила цвет своего оперения и сняла все украшения? Она ничего не говорит. Стоит мне приблизиться к ней, она исчезает. Её взгляд остался прежним – тихое, спокойное и ласковое море. О, как нежны были её руки! Как прекрасен был её запах, я в нём тонул и забывал себя. А может, наоборот, находил. Почему она со мной не говорит? Я кричу, чтобы она меня услышала, я молю, чтобы она меня простила, но она меня не слышит! Всё, что мне нужно, это её прощение, это её любовь или проклятие, если она меня ненавидит! Честность! Её лицо мило и приветливо, будто она меня по-прежнему любит! Как это возможно! Почему они меня любят? Почему они меня не проклинают? За что меня можно любить, когда я самым бесчеловечным образом отправил столько невинных девушек на тот свет! Я не достоин их любви, я достоин проклятия! Они должны с небес наложить на меня проклятие, чтобы я всю жизнь страдал в нищете и гонениях и чтобы умер в лесу, разорванный дикими животными, а потом был съеден падальщиками. Я не могу принять их любовь, она меня унижает. Да, я понял, любовь моих жертв меня унижает. Они, святые, делают мне, убогому, снисхождение, проявляют добродетель. В общем-то, это правда – я убогий. Но нет, мне не нужна их любовь, мне не нужно ваше благородное сострадание и пожертвование! Если вы не способны быть честными с собой и выбираете играть в благородство, то я достаточно силён, чтобы быть честным.