Берридас представлял собой небольшую бухту, со всех сторон окружённую скалами. Вид с пляжа на море напоминал дивную картину, где нижняя рама – песок, верхняя – небо, а по бокам возвышались неровные каменистые скалы. Море на том полотне, в виду особенностей рамы, будто сдерживающей всяческое колебание стихии, было всегда абсолютно спокойным. В эту бухту в древние времена непременно заплывали пираты, так как в скалах было огромное количество гротов и ниш, чтобы прятать сокровища и боеприпасы. Сейчас Берридас был мировым центром различных субкультур. Сюда съезжались люди со всего света, чтобы насладиться духом свободы и самовыражения, чтобы открыть в себе новые возможности и пообщаться с себе подобными. Здесь можно было всё: ходить обнажённым, заниматься сексом на пляже, курить травку, принимать наркотики, громко петь, бешено танцевать – всё, но со смыслом. Сюда приезжали только осознанные люди, которые могли заниматься всем перечисленным, но вкладывая в это особый мировоззренческий смысл и духовность. Таким образом, в этом месте всё было пропитано мудростью и знаниями.

Фестиваль альтернативного искусства был ежегодным местом паломничества всех тех, кто ищет себя, смысл жизни, любовь и счастье. Во время мероприятия образовывалась настолько ресурсная и плотная атмосфера, что люди вообще не желали уходить с пляжа. Они не хотели спать, боясь пропустить каждую мысль, каждый звук, каждый образ. Целую неделю посетители буквально варились в собственном соку, перемешиваясь с соком друг друга и пропитываясь всеобщей энергией.

Музыкальные жанры были буквально врезаны в скалы. Там, в пещерах, играли музыканты на инструментах, выполненных из природных материалов. Там были завывания, похожие на флейту, стремящиеся буквально вытащить внутреннее наружу. Ритмичная дробь барабанов позволяла скрытым или неиспользуемым ресурсам человека концентрироваться. Тонкий звук колокольчиков пробуждал спящие чувства. Всё вместе звучало зовом абсолютно завораживающей, неземной мелодии, притягивая к себе, заставляя двигаться в такт, заставляя энергии генерироваться и тут же выходить в общее поле праны. Со стороны это выглядело, как беспорядочный танец, где полуодетые, а порой и совсем обнажённые люди трясли всеми частями тела, поднимали руки к небу, кружились вокруг своей оси, вытянув руки в стороны и запрокинув голову назад, прыгали, приседали и совершали прочие хаотичные движения. Столько свободы и самозабвения было в этом танце! На лицах читались эмоции музыки: то напряжение, то расслабленная неясность, то гром и страсть, то детское счастье. Каждая клетка тела и каждая волна души вибрировали в ритме музыки.

На пляже было много людей, несмотря на устоявшуюся жару. Они сидели кучками из пяти – десяти человек под зонтиками и вели различные беседы, периодически перемещаясь от кучки к кучке. Им приносили различные напитки. Некоторые курили марихуану.

За пляжем располагалось довольно большое помещение. В обычное время это был магазин, где продавали всё подряд местного производства: травы, алкоголь, одежду, картины и много чего ещё. Во время фестиваля магазин был переоборудован в выставочный зал, где размещались картины, скульптуры и инсталляции. В этом зале было прохладно, поэтому здесь было особенно людно. То есть, конечно, сюда приходили люди намеренно поразмышлять и порассуждать об экспонатах, но из-за сильной жары сюда периодически перемещались люди с пляжа, чтобы отдохнуть от зноя. Они, конечно, тут же цеплялись взглядом за какой-нибудь артефакт и начинали его возбуждённо обсуждать с соседями. Публика двигалась по залу, будто по плотному полю праны, стараясь почувствовать и вобрать в себя каждую вибрацию, каждую ноту, каждый символ. Кто-то сидел на полу и медитировал, глядя на картину. Кто-то зарисовывал вкратце интересную идею. В этом зале, так же как и в соседнем ресторане, играла живая психоделическая музыка (что-то типа флейты с барабанами), настраивая людей на вибрации своего внутреннего мира, своего Я.

Стефанель абсолютно слилась с общим движением. В этом месте её нарядом были лишь короткие джинсовые шорты и тонкая белая майка. Она чувствовала необыкновенный духовный подъём, какой не испытывала никогда в жизни. Здесь, в этом месте, она действительно слилась с происходящим, она действительно была частью целого, в то время как в своём родном городе девушка ощущала свою выставку и себя чем-то инородным. «Что же на самом деле считать родным местом, родным городом? – размышляла она, глядя на море. – То место, где родился? Место, где живёшь? Или, может, тот город, где друзья или родные? А где же во всём этом многообразии мест есть я? Я настоящая, чтобы об этом непременно знали все клетки моего организма и душа. Где же это место, где „я есть“? Наверное, там, где ощущаю себя в абсолютном единении с окружением. Там, где чувствую всё и всех вокруг как себя. Там, где однозначно понимаю, что есть я на самом деле, что я хочу делать и делаю именно это. Да, именно то, что я хочу делать, а не за меня (из меня) хотят делать, подчиняя законам общества. А лучше, когда законы общества абсолютно гармонично становятся моими законами. Или нет, лучше, когда вообще нет никаких законов. Лучше, когда есть просто моя жизнь, там, где кристально ясно понимание того, что я есть». Стефанель начинала понимать значение фразы «я есть» только здесь. Она почувствовала, будто и вправду стала вороной и сейчас летала, наслаждаясь полной свободой и счастьем.

С приходом темноты людей на пляже становилось всё больше. Они разводили костры, музыканты спускались от скал к огню. Таким образом образовывалось огненно-музыкальное кольцо. Алехандро играл на барабане, вписываясь в общий поток музыки вокруг костров. Народ собирался в центре круга и начинал двигаться под музыку. Марихуаны и иных смесей к вечеру стало гораздо больше. Вся атмосфера походила на подготовку к ритуалу вызова духов. Всё верно, так и есть, это и был ритуал – вызова собственного духа. Музыка выбивала из головы всякие мысли и погружала в танец вибраций собственной души, от этого танца возникала любовь, возникало счастье. Стефанель впервые почувствовала это ощущение – безмысленное единение себя с окружением, абсолютно свободный танец, где не надо ни на кого смотреть: каждое движение только для себя, только с собой, но в то же время со всеми вместе в гармонии. Стефанель периодически смотрела на Алехандро. Он был тоже весь погружён в музыку. Музыканты каждый раз улавливали текущие чувства людей, чтобы следующая композиция наиболее гармонично продолжала это настроение или переводила всех в иное, новое состояние. Каждый раз они попадали в точку – люди благодарили улыбками и аплодисментами. Стефанель не хотела пускать в голову мысли, куда стучалось всякое типа какой же он сексуальный, этот парень с моих картин. Нет, об этом потом, обо всём потом. Сейчас только она, только дух, только музыка.

Через два часа Алехандро сменил другой музыкант, и он спустился на пляж. Народ ему аплодировал, но не долго – никому не хотелось выходить из обретённого состояния динамической медитации. Алехандро пробирался сквозь толпу в поисках Стефанель. Он обнаружил её у моря с каким-то мужчиной в лёгких шелковых шароварах, они курили, болтали и смеялись. Мужчина периодически касался её талии, как бы невзначай. Девушка так задорно при этом смеялась, что Алехандро почувствовал что-то странное в груди. Он подошёл к ним.

– Привет, ты не устала? – взяв её за руку, сказал Алехандро.

– Привет! Познакомься, это Хорхе.

Новый знакомый приветливо улыбнулся и пожал руку Алехандро.

– Хорхе, а это мужчина, явившийся из моего подсознания и воплотившийся на моих картинах. Представляешь, такое бывает! – Стефанель смеялась.

– Ты устала. Хочешь, я тебя провожу до отеля? – спросил Алехандро.

– Нет, моё место здесь, я останусь на пляже на ночь. Не волнуйся за меня, – и она мягко улыбнулась и крепко сжала его руку.

– Ладно, друзья, я пошёл танцевать, тело требует разрядки и движения. Увидимся! – сказал Хорхе и, пританцовывая, пошёл в круг.

– До встречи, Хорхе, – весело сказала Стефанель и поцеловала его в обе щеки, душевно обняв.

– Пойдём, прогуляемся по пляжу, – предложил Алехандро.

– Непременно! Только не пойдём, а полетим! Я, послушав тебя, всё-таки решила стать вороной!

Стефанель взяла Алехандро за руку и потащила за собой в полёт. Алехандро, признаться, был немного удивлён такому ходу событий, но ему пришлось подчиниться воле вороны. Они летели, наверное, очень быстро или просто пляж был очень маленьким, а может быть, вместе с ними летело всё вокруг им навстречу. Короче, очень скоро на них налетели скалы (непонятно, кто на кого налетел на самом деле), и лететь стало некуда. Не долетая пару метров до скал, Стефанель резко остановилась и повернулась лицом к Алехандро, так, что он по инерции налетел на неё, чуть не сбив с ног. Её глаза блестели. Она пристально смотрела на Алехандро. От этого взгляда ему становилось как-то не по себе.

– Ты сможешь стать абсолютно свободным прямо сейчас? Сможешь тоже стать вороной вместе со мной?

– Стефанель, я вполне свободен, – немного шокировано сказал Алехандро.

– Прекрасно! Давай займёмся любовью прямо сейчас, прямо здесь у скалы. Мы же вороны – нам всё можно, мы свободные птицы, – очень близко к его лицу прошептала она.

Стефанель опять расправила руки, будто крылья, и, отодвинув Алехандро, покружилась вокруг себя с закрытыми глазами. Молодой человек не знал, что ответить. Теперь он был однозначно шокирован. Перед его глазами пробегали строки из начатого рассказа, где он должен был осуществлять целомудренное завоевание по чётко намеченным этапам. Всё идёт не по плану. Всё идёт не так.

– Стефанель, ты много курила, а скорее всего, ты ещё что-нибудь приняла, – выжимая из себя заботливый тон, ответил Алехандро, – завтра ты будешь об этом жалеть.

– Жалеть! Ха-ха-ха! Какой ты смешной! Вороны не испытывают жалости ни к себе, ни к окружающим, они просто следуют зову своей природы. Они также не испытывают и страха. Страх – преграда всему в человеческой жизни. У воронов не может быть страха, страх – это боязнь будущего, того, что будет потом, после… Вороны не думают, значит, нет и никакого потом, а есть только вечное сейчас.

Стефанель невероятно нравились её мысли, она с наслаждением медленно произносила каждую фразу то в одно, то в другое ухо Алехандро, кружась вокруг него. Она была неподражаемо прекрасна, сексуальна и обворожительна в этот момент. Но Алехандро никак не мог заняться с ней любовью прямо сейчас. Это абсолютно противоречило его планам и настроению. Что же он будет делать потом, если он вот так просто без ухаживаний и изысканных соблазнений займётся с ней сексом на пляже? Что же он напишет в своём рассказе? Что она соблазнила его на секс, а он сопротивлялся? Фу, как глупо! Алехандро был абсолютно растерян, его растерянность росла с каждым словом и прикосновением Стефанель.

– Ты же давно меня соблазняешь, верно? Что ж, теперь тебя соблазню я! Алехандро, мы с тобой плотно связаны, – вдруг, резко приблизив его руками, глядя в глаза, и как бы с вызовом сказала она. – Нам не деться теперь никуда друг от друга. Ты запечатлен на моих картинах и говоришь моими мыслями, я нужна тебе, чтобы ты проснулся и вылез из своей коробчонки. Начинай же просыпаться сейчас! – Стефанель потрясла его за плечи.

Дальше она приблизила его к себе и страстно поцеловала. Он подчинился её воле опять и стал в такт целовать её мягкие губы. Её рука скользила по его бедру. Вдруг он оттолкнул её, взял за плечи и, глядя близко в глаза, сказал:

– Ты права, мы с тобой – это по-настоящему! Слышишь? Я хочу, чтобы первый раз у нас был особенным, романтичным, а не на пляже под кайфом. Я хочу устроить романтический ужин, хочу танцевать с тобой, как тогда! Помнишь? Потом хочу нежно и долго целовать тебя. Потом, если захочешь, мы займёмся любовью.

Его слова заставили Стефанель опуститься на землю. Она оттолкнула его.

– Уф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф! По-твоему, получается, что если мы – это по-настоящему, то мы не можем заняться любовью, когда и где мы этого хотим по-настоящему? Получается, что мы должны соблюсти все эти описанные тобой формальности: платье, причёска, ужин, танцы и прочая бутафория! И это, в твоём понимании, настоящее! Фу, какая гадость! Попахивает фальшью. В прошлой жизни во Франции у меня было достаточно подобных формальностей, и меня, признаться, тошнит от всего этого ритуального маскарада. Я первый раз в жизни себя чувствую собой, без маски. Я первый раз в жизни готова рискнуть жить, слушая свои чувства и больше ничего! А ты меня пытаешься опять загнать в привычные рамки этикета и прочей ерунды! Либо я ошиблась в тебе, либо ты слишком глубоко спишь!

Стефанель была по-настоящему в бешенстве. Такой никто её никогда не видел. Она злилась и при этом, как это ни удивительно, от каждого выкрикнутого слова получала удовольствие.

– А впрочем, что это я! Похоже, что я уговариваю мужчину заняться со мной любовью? У-у-у-у-у-у-у! Всё, как хочешь! Я полетела искать Хорхе, – Стефанель подмигнула, окончив фразу.

Эта фраза подействовала на Алехандро, как ведро ледяной воды, вылитой неожиданно из ниоткуда на голову посреди Сахары. Эта живая вода тут же превратила молодого человека в ворона. Он резко сорвался с места, догнал Стефанель, подхватил её на свои крылья и отвёз к самой скале, прислонив её спиной к тёплому камню. Стефанель молча и с вызовом смотрела на него тем же страстным взглядом. «Что, задела? Поймала тебя на твою же наживку? – читалось в её глазах. – Неужели просыпаешься?!» Ворон начал жадно её целовать, будто он и вправду проснулся, будто звериный инстинкт взял полную власть над его телом. Его руки жадно хватали её бедра, груди, ноги. Мощные когти разорвали тонкую майку. Алехандро жадно впился в её шею, спустился до груди с той же жадностью и страстью. Руки скользили ниже. Шорты на песке. Она вырвалась и, смеясь, улетела к воде. Ворон догнал её и накинулся там, опрокинув её в мелкую воду. Он, страстно пожирая её тело и наслаждаясь каждым кусочком, вдыхал её ароматы. Это был настоящий танец огня, без мыслей, без лимитов и запретов. Они перемещались от воды к песку, потом взлетали на скалу, потом вновь падали в воду. Издалека доносилась музыка, и были видны огни костра. Две чёрные птицы, забыв себя, наслаждались вкусом и запахом друг друга, пока не доели до конца, до финального напряжения мышц и расслабления. В этот момент Стефанель увидела, как неподалёку два огромных ворона поднялись в воздух и улетели с пляжа.

Стефанель и Алехандро обнаружили себя, когда уже начинало светать и на горизонте медленно появлялось огромное солнце. Они лежали обнажённые на песке, ноги по щиколотку в воде. Стефанель села, чтобы можно было видеть восход солнца.

Восход был невероятно красив. На заднем фоне картины медленно появлялась сначала тонкая полоска света, заливая морскую гладь нежным золотистым цветом. Потом свет начинал расширяться и округляться, будто расталкивая небо в разные стороны от себя. Солнце явно пыталось заполнить собой всё пространство: оно покрыло собой всю морскую гладь, песок. Его лучи были повсюду: на небе и на земле – всё пространство за несколько минут превратилось в сплошной солнечный свет. Такое чистое и светлое утро, пробуждение природы. В отличие от ночи, когда, в общем-то, только люди бодрствуют. Ночью проще спрятаться, скрыться или, наоборот, раскрыться – кто знает, что вернее, – в любом случае когда нет солнечного света, теряется страх. Солнечный свет, будто рентгеновский луч, обнажает все тайные замыслы, слабости и страхи. С другой стороны, он пробуждает и системное мышление, заставляя надевать привычные рамки. можно ли набраться решительности и смелости и отказаться от рамок после ночи открытий – это вопрос.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал Алехандро.

– Я останусь, – не двигаясь, прошептала Стефанель.

Алехандро шёл по дороге, ничего не замечая по сторонам. Он не мог понять своего состояния, не мог понять и вспомнить прошлую ночь. «Что это было? И было ли что-то вообще? Может, мои смутные воспоминания – это лишь сон?» – кружились фразы у него в голове, отдавая эхом головной боли. У него было ощущение, что если что-то и произошло, то явно не с ним. Не было ощущения причастности. Тело и разум не имели ясной памяти о случившемся, будто его дух на время вышел за свои земные границы, чтобы действительно превратиться в ворону и совершить этот сексуальный танец среди скал. А может, это был вовсе и не его дух, а какой-то другой дух, который прилетел на запрос Стефанель, выбрал тело Алехандро и вселился в него, чтобы исполнить то, что требовалось природой в тот момент. Может, Алехандро специально позвал этого духа в себя, поскольку собственный забился где-то в углу, а тело не соглашалось отдавать Стефанель другому. «Бррррррр, какая чепуха», – тряся головой, подумал Алехандро. Дойдя до отеля, он решил окунуться в море, чтобы окончательно проснуться, а также чтобы понять, что на данный момент в его теле именно он. Вода нисколько не освежила, так как была примерно температуры воздуха, но смыла сон. Странные мысли и нехарактерные чувства воде было не смыть, и Алехандро вышел из моря и побрёл к себе в номер, чтобы разобраться, доверившись бумаге.

С бумагой дела обстояли не лучше. Через час «внутренних разборок» весь пол был покрыт смятыми листками, порой встречались разорванные клочки. Алехандро с яростью порвал свой новый начатый рассказ. Он не мог написать более ни строчки. Система нарушена, что-то идёт не так. Буквы не складывались в слова, а редкие сложенные слова наотрез отказывались составлять предложение. «Фак! Мерд! Фак! Фак! Фак!» – яростно кричал в полный голос Алехандро. После очередного неудавшегося предложения, он встал и изо всей силы стукнул кулаком по столу, так что тот разломился на две части. Алехандро, ничуть не обратив на это внимания, стал метаться по комнате, периодически ударяя кулаками стены. «Что происходит? Фак! Я не могу писать! Она повернула реку в другое направление! Мерд! Я даже не могу её бросить!» – извергал хаотичные мысли Алехандро. Конечно, он не мог её бросить, ведь он ею ещё не обладал. Ему не удалось подчинить себе ни тело, ни дух Стефанель. Несмотря на случившийся секс, она не стала его. Более того, как он правильно заметил, молодой человек не был уверен, что именно он, Алехандро, овладел ночью её телом. Он больше склонялся к мысли, что всё же не он. Самое страшное было в том, что Алехандро теперь не представлял вообще, что будет дальше. С ним такое случилось впервые. Все его предыдущие жертвы были абсолютно предсказуемы и читаемы. Он чётко знал, на какую кнопку нажимать, чтобы открылась та или иная дверь. Таким образом, он всегда доходил до победного финала. А тут чёрт знает что! Более того, у него внутри было странное чувство необъяснимого влечения к этой девушке. «Может, это потому, что она меня не любит? – размышлял, сидя на полу, Алехандро. – Нет, здесь что-то другое! Может, она права в том, что мы связаны воедино! Брррр, какой бред! Какой бред! Фак!» Молодой человек не представлял себе, как он посмотрит на неё теперь. Что она ему скажет? «Быть может, она теперь меня бросит! Фак! Похоже, что она обладает мной больше, чем я обладаю ей! Нет, не бывать тому! Я обязательно напишу этот рассказ, и он станет самым изощрённым и увлекательным!» – шепотом, переходящим в крик, произнёс Алехандро.

…день Он не обращал на неё никакого внимания, окружённый полуобнажёнными поклонницами, которые на разные голоса восхваляли его вчерашнее выступление. Они играли в волейбол на пляже, вместе купались и танцевали под барабаны. Одну из девушек молодой человек взялся учить игре на барабане, сексуально обняв её ногами сзади, сидя на песке. Девушке невероятно нравился этот урок. Остальные поклонницы решили их оставить в столь интимный момент. Она делала вид, что ей безразлично, чем Он занимается, но незаметно следила за каждым его движением. Каждая клетка её тела ощущала непонятный привкус вчерашней ночи. Хотя Она и внушала себе, что ей Он безразличен, в душе невероятно хотелось узнать, какой привкус оставила ночь на его теле. Её всю просто распирало от любопытства. Он по-прежнему не обращал на неё внимания и забавлялся с девушкой игрой на барабане. «Что это значит? Мы же с ним связаны! Он просто обязан думать обо мне», – кружились мысли в её голове. Непонятное чувство нарастало в душе, овладевая ей. Что это – неужели ревность? Нет, Она выше ревности, к тому же это не любовь – это всего лишь некая кармическая связь. Вдруг девушка неожиданно поцеловала его в щёку, потом в шею, потом в губы. Он ответил поцелуем. Она не могла на это больше смотреть, ревность нарастала. «Зачем Он делает это здесь? Специально разыгрывает для меня спектакль! Он абсолютно точно знает, что я вижу и буду в бешенстве. Ну нет, у него это не получится!» – при этой мысли Она взяла за руку проходившего мимо мужчину.

– Пойдём со мной купаться голышом, – кокетливо предложила Она.

– Позитивная идея, – ответил прохожий.

Они побежали, держась за руки и скидывая одежду по дороге. С весёлым смехом забежали в море прямо перед Его взором и начали брызгать друг на друга. Через некоторое время Она посмотрела на Него – он всё ещё целовался с той девушкой. Тут невиданные силы овладели ею, и Она бросилась на берег. Приблизившись к ним, Она с силой швырнула от Него девушку. Посмотрев в его глаза, она сказала: «Ты – только мой» и страстно начала его целовать…

Алехандро весь день обхаживал даму на пляже, следуя написанному плану. Под вечер он жутко устал от её речей о смысле жизни, о мире во всём мире и от её поцелуев. Когда стемнело, терпение покинуло Алехандро, он извинился перед девушкой и отправился в зал искать Стефанель. Он обошёл всё вокруг: не только выставочный зал, но и весь пляж, и каждый грот в скале – её нигде не было, и никто о ней ничего не слышал. Алехандро опять не понимал, что происходит. Будто её никогда и не было на пляже, никто о ней ничего не знает. В то же время её картины на месте, и с её полотен по-прежнему смотрит образ Алехандро – это позволяло делать вывод о том, что, во-первых, она существует, а во-вторых, Стефанель не могла надолго исчезнуть, не забрав картины и даже никому не оставив указаний о том, что с ними делать. «Может, она утонула, или с ней случилось что-то другое, – думал Алехандро. – Нет, это вряд ли. Она не могла так со мной поступить! Ей ещё рано умирать». Факт оставался фактом – её нигде не было. Алехандро опять взбесился. Его бешенство усилила его новая знакомая, которая, натолкнувшись на него на пляже, начала вновь лезть со своими разговорами и поцелуями. «Отстань!» – резко сказал Алехандро, слегка оттолкнув девушку со своего пути и не останавливая движения. «Что за чёрт опять творится! Куда она подевалась! Какое право она имеет опять нарушать мои планы!» – Алехандро бесился, расхаживая по пляжу и кидая камни в воду. Его раздражало ещё и странное чувство, возникшее в груди. Что это – беспокойство? Может, он скучает по ней? Он бы никогда в этом не признался даже себе. Тем не менее он определённо был неспокоен, и это волнение нарастало с новой силой. В отеле, где остановилась Стефанель, утверждали, что гостья не выписывалась, но сказать определённо, видели ли её сегодня или нет, не могли. «Фак!» – громко крикнул Алехандро. Какое противное чувство. Ранее он его не знал. Никто и ничто не могли его вывести из состояния царского спокойствия. Он был всегда абсолютно в себе, по крайней мере, ему казалось, что в себе. Где он был на самом деле Алехандро и не догадывался, но он так далеко не думал. Главное, что это место пребывания ему позволяло всегда хранить хладнокровие и уверенно идти по намеченному плану. Сейчас же его раздражало это нарастающее волнение, он готов был вырвать его с мясом, с кровью, если бы это только было возможно.

Стефанель не появлялась три дня. Всё это время Алехандро не уходил с пляжа. Он днём и ночью боролся с волнением, злостью и чем-то ещё, чему определение он боялся дать. Алехандро все три дня почти без отдыха играл на своём барабане, чтобы дробь выбила из него эти мучительные чувства, которые доставляли ему настоящие страдания. Эффект был обратным: страдания не уходили, а нарастали с каждым ударом. Алехандро тем не менее продолжал играть, он находил в этом одно преимущество – руки заняты. В противном случае он бы обязательно кого-нибудь убил, а может, он убил бы и себя – слишком много в нём накопилось разрушающей энергии.

Стефанель появилась ранним утром в день закрытия фестиваля. Алехандро не сразу её заметил, в тот момент он самозабвенно отбивал себе пальцы на барабане до мозолей, тщетно пытаясь убить чувства, которые были настолько сильны, что, казалось, барабан лопнет от напряжения и ударов, а вместе с ним разорвёт и полпляжа. Открыв глаза в конце своей финальной отчаянной дроби, перед собой он увидел живительную прохладу – морские глаза Стефанель.

– Привет! Здорово играешь, – приветливо сказала она.

Алехандро не мог поверить своим глазам. Он крепко зажмурился и со всей силы ударил по барабанам, чтобы понять, что он не спит, что он в теле.

– Алехандро, осторожно, у тебя уже все руки в крови. Ты решил принести свои руки в жертву искусству? – с мягкой улыбкой абсолютно спокойно сказала она.

– Тебя не было три дня.

– Да, я уезжала с Хорхе и его друзьями на другой конец острова наблюдать за дельфинами.

Алехандро не мог вымолвить ни слова. Стефанель ничего больше не сказала, она просто его обняла. В её объятиях Алехандро ощутил тёплое спокойствие и умиротворение, растекающееся по всему телу. Он чувствовал себя ледяной глыбой, которая тает в объятьях Стефанель. Алехандро не хотелось шевелиться, он замер и позволил себе раствориться. Он почувствовал, будто он совсем маленький и будто это мама обнимает его. Спокойствие и теплота. Неясное дыхание. Ничего на свете не страшно, не важно и не может потревожить – ах, какие неясные и заботливые руки были у Стефанель в этот момент. Алехандро чувствовал себя защищённым от всего на свете, пусть даже на Землю свалится метеорит, начнётся жуткий шторм или случится страшная эпидемия, казалось, её объятья уберегут их обоих. Он чувствовал себя дома.

Последний день фестиваля был особенно насыщенным. Было много выступлений, музыки, танцев, бесед. Публика спешила приобрести полюбившиеся экспонаты и напитаться последними лучами удивительной энергии Берридаса. Алехандро весь день не отходил от Стефанель. Он практически не выпускал её руку, а она почти всегда смотрела только на него. Когда стемнело, на пляже по традиции были зажжены костры, а со стороны моря появились фейерверки – великолепное зрелище! Начались финальные танцы, во время которых чувствовалось особое единение народа. Люди чувствовали себя обновлёнными, наполненными энергией и новыми знаниями. Все вокруг объединялись в группы, брались за руки и танцевали вместе, обмениваясь новой энергией и новой радостью. Царила атмосфера единства и любви друг к другу. Алехандро и Стефанель были целиком в этой энергии. Только объединяться они ни с кем не хотели, им было достаточно лишь друг друга. На их лицах светилась улыбка, которую они щедро дарили друг другу. Наверное, впервые в своей жизни Алехандро расслабился и доверился текущей энергии – это было легко и приятно. Думаю, что это были самые счастливые моменты в его жизни. Молодой человек не думал о будущем, не думал о рассказе, он был лишь здесь и сейчас на пляже Берридас с прекрасной Стефанель. Его определённо влекло к этой девушке. Влекло так, что он ничего не мог с собой поделать. Сейчас вся его жизнь заключалась в этом танце, в её руках, в её морских глазах и неясной улыбке. Она была права – что-то их определённо связывало, какая-то неведомая тайна. Он не мог отвести от неё глаз, что-то внутри живота крутило и сдавливало – это доставляло некоторых дискомфорт. В то же время на сердце было абсолютно легко и спокойно. Было ощущение правильности и абсолютной ясности происходящего. Алехандро не сопротивлялся, он тёк по течению и наслаждался. «Может, настал момент остановиться?» – мелькнуло в его голове. Он не стал продолжать размышлять над этой фразой, а просто дал ей пролететь мимо. Алехандро не хотел сейчас думать, каждая мысль доставляла ему жуткую боль. Нет размышлений – только танец, только музыка, только Стефанель. Когда музыка затихла и наступил рассвет, Стефанель и Алехандро решили наконец-то пойти в отель вместе. Молодой человек сильными рукам увлёк девушку к себе в номер, сопровождая непрерывными поцелуями, не оставляя выбора и возможности возразить. В это утро они занимались любовью по-человечески – это было близко, чувственно и проникновенно. Потом они уснули рядом, обнявшись. Он не отпускал её руки даже во сне. Во время сна на щеке Алехандро появилась слеза.