Робер де Бодрикур
На следующий день у маленького замка Вокулёра появились Дюран Лассар и Жанна. У входа их встретил охрипший, старый, дряхлый пёс с клокастой, длинной бурой шерстью. Рядом, на огромном валуне, сидел такой же ветхий и дряхлый охранник.
— Вам чего? — спросил он, когда, налаявшись, умолк пёс.
— Нам надо повидать капитана Бодрикура.
— Нет его! — буркнул старый солдат.
— Как это, нет? Вчера только был, а сегодня уже нет.
— А сегодня — нет.
— Куда же это он мог подеваться? — не унимался Лассар.
— Ты что же, хочешь, чтобы я тебе за две кружки вина выдал секрет?
— Ишь, ты на что намекаешь! И где же его взять-то, вина, коль вокруг такое разорение?
— А это уж не моя забота. Тебе нужен капитан, а не мне.
В эту минуту из замка вышла служанка с большой корзиной белья.
— Чего тебе, Дюран? — увидев Лассара, спросила она.
— Да вот, хотел повидать капитана…
— Опоздал. Сегодня ночью он с отрядом отбыл в Домреми. Туда этой ночью напала банда де Орли.
— Вот глупая баба! — возмутился старик. — Сама не пьёт и другим не даёт.
— Нельзя тебе! — ответила ему служанка, нарочно задела о его шлем так, что тот свалился и загремел, подпрыгивая по камням.
— Это почему же мне нельзя? — удивлённо и растерянно пробормотал тот, суетливо, пытаясь поймать упавший шлем.
— Рассыплешься! — ответила служанка, уводя за собой Лассара и Жанну.
В доме Лассара было темно. С треском горела печь, и яркие, огненные блики от неё метались по стенам и по лицам Жанны и маленькой Сусанны, дочери Лассаров. Они сидели перед теплой печкой, и Жанна рассказывала племяннице историю, придуманную на ходу.
— И вот в день свадьбы, когда гости захмелели, и веселье стало шумным, Маргарита незаметно для всех вышла из-за стола, поднялась в свою комнату, сняла подвенечное платье и облачилась в мужскую одежду. Так же незаметно выбралась во двор, отвязала коня и выехала прочь.
Голос Жанны, негромкий, мягкий и певучий, звучал страстно и волнующе. Маленькая Сусанна прижалась к Жанне и, затаив дыхание, смотрела на неё. А Жанна продолжала фантазировать.
— Маргарита добралась до короля и сказала ему: «Ваше величество, меня послал к вам на помощь сам господь Бог. Давайте мне армию, и я разобью врагов». Король распорядился дать ей армию. Маргарита разбила англичан и, не дожидаясь королевских наград, покинула армию. Тотчас укрылась в мужской обители под именем юноши Поля Агия. И вот прошло много лет. Никто из монахов не догадывался, что брат Поль Агий не мужчина, а дева…
Дверь дома распахнулась. Вошёл Дюран. Жанна посмотрела в его сторону и продолжила:
— И вот однажды Маргарита сильно заболела. А когда почувствовала, что пришёл её смертный час, она позвала настоятеля и призналась ему во всём. Сразу же после этого она умерла. И тогда монахи назвали её святой.
Шестилетняя Сусанна вздохнула и спросила:
— Жанна, а когда ты пойдёшь к капитану Бодрикуру?
— Завтра! — ответил за неё Лассар. — Завтра утром мы пойдём к капитану Бодрикуру. Вчера с божьей помощью отвоевал Домреми у банды де Орли, а сегодня возвратился домой, в Вокулёр.
Капитан Роббер де Бодрикур лежал в постели, когда к нему вошли оруженосец Жан Мец и помощник капитана Бертран де Пуланжи.
— Там к тебе крестьянин Дюран Лассар из Бюрей-де-Пти с племянницей, — сказал помощник.
— Что ему надо?
— Говорит, с важным делом.
— Тогда подождут… Давай головы полечим, — отмахнулся капитан.
Оруженосец крикнул в растворённую дверь.
— Ришар! Вина!
Вошёл слуга с подносом. Капитан выпил вместе с помощником и оруженосцем, после чего сказал:
— Ну, зовите этого, с девчонкой.
Вошли Жанна и Лассар. Поклонились. Красными, с похмелья, глазами капитан оглядел её, затем перевёл взгляд на Лассара.
— Ну, чего тебе, Лассар?
— Ваша светлость, вот племянница моя, Жаннета из Домреми. Она вам скажет.
Капитан снова перевёл свои рачьи глаза на девушку.
Жанна облизала пересохшие губы и подняла глаза.
— Мессир, недавно меня посетили святые. Наверное, то были Михаил, Екатерина и Маргарита. Они сказали, что господь велел мне пойти к королю и помочь ему отвоевать Францию. Я пришла просить вас дать мне коня для поездки к королю.
Капитан долго разглядывал её, потом повернулся к Пуланжи.
— Бертран, сколько раз на дню к тебе приходят святые?
— Святые? А-а-а… Это бывает, когда потяну кружек восемь или девять.
— Тогда, наливай. Может, и меня посетят. Я тоже хочу со святыми угодниками поразговаривать.
Они выпили.
— Ну, как? — Бодрикур опять повернулся к Пуланжи. — Ещё нет?
— Уже, да.
— Появились?
— Посветлело, — ответил Пуланжи.
Капитан, помощник и оруженосец громко рассмеялись. Хохотали дружно. Бодрикур кулаками чесал глаза, смахивая с них слёзы.
— А может, мы не то пьём? — спросил он у помощника.
Тот повернулся к стоящему за спиной слуге.
— Ришар, принеси другого.
— Слушай, как тебя… — Бодрикур обратился к Лассару.
— Дюран, ваша светлость, — поклонился тот.
— Слушай, Дюран. А она в себе?
— Да, ваша светлость, могу поклясться.
— А может, она хватила чего-нибудь? Знаешь, как оно бывает без привычки… Я, когда первый раз набрался, жеребца за папеньку принял, а родителя наоборот, стало быть… Да хорошо у папеньки кнут был под рукой; так он меня тем кнутом и привёл в чувство.
— Она не пьёт, ваша светлость.
— Тогда отведи её домой, пусть родитель даст ей как следует по жопе. Или замуж выдаст. Правильно, Пуланжи?
— Совершенно верно и своевременно, — поддержал капитана Пуланжи и продолжил, обращаясь к Лассару. — Только не очень сильно, а то чего доброго, с великого расстройства к ней ещё и черти явятся.
Все трое опять рассмеялись.
— Вы напрасно смеётесь, мессир Бертран, — Жанна очень ласково обратилась к Пуланжи. — Как бы нам не пришлось вместе служить.
Оба — Пуланжи и Бодрикур — долго, с изумлением глядели друг на друга. Потом Бодрикур поворошил свои короткие, чёрные кудри и, выпучив глаза, прошептал.
— Пуланжи, а, по-моему, они уже явились.
— Кто? — спросил тот, наливая в кружки вино.
— Святые, — шепотом ответил капитан и показал глазами на дверь, за которой скрылись Жанна и Лассар. Рыцари вновь расхохотались и, проливая на одежды вино, опрокинули кружки.
