Тем, кто меня читает, известно, что по стилю, темам и литературному вектору я живу, скорее, в традиции Ф. М. Достоевского. Аж Л. Н. Толстого в «Частном человеке…» критиковал. Цепочка проста: Достоевский – Розанов – Галковский – и где-то внизу Чувиляев. Тем не менее, после создания и отсылки адресату нижеследующего «Письма учёной соседке» мне приснился… Александр Сергеевич Пушкин. О солнце нашем в том письме сказано немало. Но не до такой же степени!..

Как и все сны, этот был странным. Разумеется, цветным. Фабула в том, что аз, грешный, якобы приехал к А. С. Пушкину зимой в Болдино охотиться на зайцев. Притом, что в текущей реальности я на охоте ни разу не был, хотя и приглашали. Кроме того, я совершенно не умею ездить верхом. На лошади сиживал, но мне не понравилось. Ей тоже. Единственное: в ранней юности я считал себя неплохим стрелком; даже имел спортивный разряд. Вышло случайно: рядом с моим домом в Мытищах к Олимпиаде-80 построили стрельбище «Динамо». Олимпиада кончилась, а объект остался и до сих пор используется по назначению: там тренируются спортсмены-стрелки. Сейчас он называется спортивно-стрелковый комплекс «Калибр».

А в 1980-е мы, местные мальчишки, на стрельбище лазили непрерывно, несмотря ни на какие запреты и наказания. Ещё бы: там можно было найти не только гильзы, но и настоящие патроны! В конце концов, высокое проверяющее начальство наши проделки заметило и сделало руководству стрельбища суровый втык. Мол, чем гонять пацанов, приучали бы их к спорту и готовили к армии. А то закрылись, понимаешь, от народа за колючей проволокой. После этого при стрельбище открылась секция. Там можно было пострелять не только из пневматики, как в обычных тирах, но и из много чего ещё. Даже из настоящего, армейского. Разумеется, нас туда тянуло, как магнитом. Зрение у меня тогда было хорошее; нервы тоже: за два лета на разряд настрелял. Тренер видел во мне перспективу; звал заниматься дальше. Но я бросил: надо было готовиться к поступлению в ВУЗ. Зря, наверное. Эх, молодость-молодость…

Во сне я довольно бодро скакал и пулял из двуствольных пистолетов в несчастных беляков. Почему из пистолетов, а не из ружья? Можно списать на условности сна. Но этот вопрос не давал мне покоя, и я его немного изучил. Возможно, опытные охотники меня засмеют, но в первой половине XIX века при зимней охоте на зайцев без собак в России действительно предпочитали пистолеты. Время охоты: конец ноября-середина декабря. В это время перелинявшие из русаков в беляков зайцы, гонимые голодом, переходили из лесов в поля и начинали грызть озимые. Причём не только побеги ржи, но и некоторых овощей: оказывается, репу, редьку, брюкву и чеснок тоже можно сажать осенью под зиму. Гибель урожая страшно раздражала крестьян. Они зайцев гоняли, но мужик с вилами за косым не угонится. А барин на лошади – запросто. Если барин жил в поместье, крестьяне шли и его упрашивали. Своим крепостным он, как правило, помогал. Иногда звал на полёвку знакомых из города: размяться. Борьба с вредителями. Зайцев в поле много; жируют они группами. Их надо не выслеживать, а вспугивать; потому и охотились без собак. Зато очень важно обеспечить высокую плотность огня. При стрельбе с двух рук двуствольные пистолеты дают четыре выстрела одновременно, а ружьё – только два. Да и перезаряжаются они быстрее. Конечно, лучше бы автомат, но его в то время ещё не создали. Охота, кстати, жестокая: много подранков, которых потом добивают мужики. И доброго барина благодарят за прибавку в котле и шкурки к детским шубейкам.

Как бы то ни было, а я Пушкину уступал: он семь зайцев добыл, а я только четырёх. Во время охоты я несколько раз пытался завести с Александром Сергеевичем разговор о литературе. Когда ещё такая возможность представится? Но был им грубо оборван. «Ты что, охотиться приехал? Вот и охоться! Все разговоры вечером, под вино и жаркое из зайчатины», – отрезал Пушкин. Наконец, стемнело, и мы повернули коней к дому. Ехали молча; устали. Уже видны были огни Болдино. Я предвкушал разговор, но не сбылось: к сожалению, проснулся.

Что сон сей значит? Я понял так, что Александр Сергеевич Пушкин за состоянием дел в своём детище – русской литературе – следит. Интересных зверушек приглашает к себе. Посмотреть. А мне, видимо, намекнул, что тексты мои – фуфло, особенно стихи. Поэтому говорить со мной не о чем. Но на зайцев вместе поохотиться можно. Вредителей искоренить. И то хлеб. Спасибо. Лестно. Сон в руку.