Сны… Сны моего сердца… Острова превосходного обмана и нежных воспоминаний, хрупких мистификаций и чудесного откровения. Дверь в иное, таинственное и недосягаемое, хотя и находящееся совсем близко, безгранично сложно наполняющее своим содержанием… Бесконечная, великая борьба Необратимости, неизбежно заканчивающаяся победой над гордым Разумом. Дикая неимоверность слияния бешеных красок происходящего ныне с фатальными аккордами Ограниченности и Завершённости. Мнимый триумф Мысли, рождающейся то тёплым весенним ветром, то шёлковым крылом белоснежной птицы, то терпким благоуханием ядовитой магнолии… Мысли, возникающей вдруг из Пустоты, прорастающей алмазными каплями дождя и стремительно погружающейся в слепую Вечность, находя условное отражение в зеркалах уставшего Сознания…

Сны моего сердца… Горделивые южанки пальмы, трепещущие широкими пластами листьев под нежными ласками солнечных лучей… Великолепие ярких, сказочных растений и цветов, обвивающих мои ноги… Скромный шелест извилистого ручейка, несущего свою малую Правду в лоно большой Воды… Стая разноцветных попугаев, единым, долгим потоком проплывшая над головой и растерявшая множество громких неряшливых звуков… Внезапный порыв густого холодного ветра, появившегося ниоткуда… Ветер заставляет меня крепко закрыть глаза и сжаться в комок от страха перед неизвестностью следующего мгновения…

Напряжение исчезает, покидая тело постепенно, размеренно, горячими раскидистыми волнами, заставляя забыть тревогу и предлагая следующему эпизоду осуществить себя… Здесь две высокие старые сосны, надёжно держащие меж собой хрупкие детские качели… Сколько раз касалась моя рука жёстких шершавых стволов, измазанных липким пахучим соком! А вот и два окна нашего дачного дома, вот терраса, игриво обвитая плеядами ярко-красных ладошек дикого винограда. Возле калитки синеют заботливо посаженные в рядок люпинусы, бережно обрабатываемые басистыми шмелями… Из-за пышных кустов чёрной смородины причудливо выглядывают рваные шапки розовых махровых пионов… Рядом с соснами накрыт длинный стол, лиц гостей мне разглядеть не удаётся… Все шумно разговаривают, обсуждают что-то, то и дело переходя на смех и наполняя бокалы вином… А вот и мама моя, совсем молодая ещё – жёсткий уверенный взгляд больших тёмно-зелёных глаз… Она поворачивает голову, смотрит на меня и застывает в роскошной улыбке… Затылком ощущаю чьё-то горячее дыхание и слышу неровный шёпот: «Только не думай, что ты сможешь что-то изменить…» Резко оглядываюсь назад. Никого. Пустота. Ощущение невесомости… Густые клубы голубого тумана… И вот кажется они уже рассеиваются…

Родная Москва моя, Аефортово, тяжёлая готика врат Немецкого кладбища… Мне не больше семи, я крепко держу за руку деда – ладонь в ладонь, в нерушимый замо́к. В другой руке у него коричневый кожаный портфель и картонная коробка из-под обуви с множеством пробитых дырочек в крышке. Мы гордо идём выпускать воробья, подобранного на улице и выхоженного нами. Мы решили, что на кладбище птице будет несложно… Сначала мы движемся прямо, до часовни, затем налево, потом ещё раз налево… Это последний маршрут родных и близких мне кровью своей… Дошли. Страшный чёрный гранит с застывшими навек лицами на долю секунды схватывает блик серых птичьих крылышек… Дед… Тяжёлая одышка, хриплый лёгочный кашель, солёная испарина на лбу… Небрежно, с ухмылкой кидает в мою сторону: «Ко мне скоро сюда ходить будешь!.. Вот так-то, мартышка…» Невыразимая, разрывающая боль в груди, слёзы нахлынувших воспоминаний, отчаяние и бесконечная тоска, тоска, тоска… До состояния необходимой тупости, до непонимания происходящего, до неистовой яркой электрической вспышки в сознании, перемещающей в иную точку мою душу…

…Высокий рост, сияющие белые полотна по диковинно сложенному телу, бездонные печальные глаза и удивительные крылья… Невообразимая ширина их размаха и тяжёлое, густое оперение. Протягиваю руку в попытке дотянуться, дотронуться, но Ангел останавливает меня незримым бессловесным запретом… Он садится на ступени крутой изумрудной лестницы, ведущей бесконечно высоко, вверх, и показывает мне свои мраморные ладони… Голос его громок и сердит:

– Почему не записываешь то, что приходит в твою голову? Мир всегда нуждается в признании сущности Господа!

Я смущена, скована и не в силах внятно ответить:

– Но… я не готова пока… к выражению подобных тем… Мой собеседник вежливо улыбается глубокими морщинками вокруг глаз и расправляет прекрасные крылья:

– Абсолютно любая тема является признанием сущности Господа…

…Сны… Сны моего сердца… Острова превосходного обмана и нежных воспоминаний, хрупких мистификаций и чудесного откровения… Единожды рождённые, они имеют своё, неповторимое и уникальное существование в пространстве Времени. Они способны изменяться, играя прелестными красками Бытия, способны искажать восприятие жизни, влияя на расстановку действий и событий, способны возвращаться. Они заставляют думать, погружаться в иллюзию Мечты и не забывать Прошлое, настойчиво выдёргивая из него нетлеющие с годами фрагменты неисправимости.